Ходи первым!Россия должна извлечь уроки из прошлых информационных войн

Ходи первым!Россия должна извлечь уроки из прошлых информационных войн

Спецпроекты ЛГ / Настоящее прошлое / Параллели

После того как Рейган назвал СССР «империей зла», наша страна оказалась в уязвимом положении оправдывающегося

Дискуссии вокруг этой темы не утихают: одни считают, что Россия проигрывает информационную войну Западу, другие доказывают обратное. Скорее всего, истина, как обычно, посередине, есть и успехи, и фиаско. Однако, оценивая нынешние результаты на этом поприще, стоит учитывать «историю вопроса». Журналист, американист Александр Палладин вспоминает наиболее драматичные, показательные и во многом парадоксальные эпизоды информационных баталий недавнего прошлого.

В МГУ с нового учебного года будут готовить специалистов в области информационных войн. Давно пора! На моём веку был лишь один эпизод, когда Кремль одержал абсолютную победу в битве за умы и сердца жителей нашей планеты. 1 мая 1960 года под Свердловском сбили американский самолёт-шпион У-2. Москва сперва ограничилась кратким сообщением, и Белый дом, посчитав, что лётчик погиб, заявил, что вылетевший из Турции самолёт якобы собирал метеорологические данные и сбился с курса. Тогда Хрущёв выложил на стол припрятанный в рукаве козырь в виде уцелевшего пилота У-2 Гарри Пауэрса, который признался в работе на ЦРУ. Властям США крыть было нечем.

За этим, однако, последовали возведение Берлинской стены, Карибский кризис, ввод советских войск в Чехословакию и Афганистан, и каждый раз в освещении этих событий наши противники побеждали не только числом средств массовой информации, но и умением препарировать и распространять соответствующие сведения.

То же случилось и после 1 сентября 1983 года, когда над Сахалином разыгралась трагедия, поставившая и без того хрупкий мир в советско-американских отношениях на грань войны. Тогда южнокорейский «Боинг-747» по пути с Аляски в Сеул углубился в воздушное пространство СССР на 500 километров и несколько часов летел в нём, не реагируя на сигналы истребителей отечественных ВВС. Один из них сбил нарушителя, на борту которого находились 269 человек, в том числе 62 американских гражданина, включая конгрессмена Ларри Макдональда (ненавистью к нашей стране не уступал своему кузену – генералу Джорджу Паттону, которому принадлежит такое высказывание о русских: «У меня нет желания понимать их, если не считать понимания того, какое количество свинца требуется для их истребления»). В связи с гибелью Ларри Макдональда в США распустили слух, будто ради этого Кремль и уничтожил авиалайнер.

Между тем ещё годом раньше (цитирую книгу «Мёртвая рука», которую 28 лет спустя издал маститый американский журналист Дэвид Хоффман) «США начали проводить провокационные учения неподалёку от советского Дальнего Востока. По выражению одного офицера американской разведки, они хотели «прогуляться под носом у Ивана».

4 апреля 1983 года 6 самолётов с авианосцев «Мидуэй» и «Энтерпрайз» застали советскую систему ПВО врасплох, пролетев над островом Зелёный (входит в состав архипелага Хабомаи). «После этого, – вспоминал Геннадий Николаевич Осипович, который потом сбил южнокорейский «Боинг», – в наш авиаполк прибыла комиссия, устроившая нам головомойку». Лётчиков на Сахалине предупредили: это не должно повториться.

Между тем в ночь на 1 сентября в небе у советской границы кружил ещё и похожий на «Боинг-747» самолёт RC-135, использовавшийся американцами в разведоперации Cobra Ball для наблюдения за испытаниями наших баллистических ракет. Возвращаясь на базу, RC-135 пересёк траекторию полёта южнокорейского авиалайнера, который всё больше углублялся в воздушное пространство СССР и тоже был принят за самолёт-шпион.

В 1983 году я работал вашингтонским собкором «Известий», и для меня случившееся тогда стало наглядным примером того, как надо – и не надо – вести ставшие ныне обыденностью информационные войны.

Как не надо – продемонстрировало советское руководство, потерпевшее сокрушительное поражение из-за неумения быстро и грамотно реагировать на ЧП. Администрация же Рейгана, наоборот, действовала напористо, умело – и предельно цинично.

Аналитики военно-воздушной разведки США, пишет Хоффман, в считаные часы заключили, что операция Cobra Ball ввела советскую ПВО в заблуждение и Осипович сбил лайнер по трагической случайности. Но их доклад попал в Белый дом лишь почти сутки спустя, да и тогда не возымел никакого эффекта.

Днём 1 сентября госсекретарь США Шульц выступил перед журналистами, обвинив Кремль в умышленном убийстве пассажиров и экипажа гражданского самолёта и дав старт всемирной антисоветской кампании. Игра пошла в одни ворота, ибо Москва действовала крайне неповоротливо, лишь два дня спустя выдавив из себя сообщение ТАСС о том, что южнокорейский «Боинг» нарушил нашу государственную границу, после чего, дескать, покинул воздушное пространство СССР и «исчез с экранов радаров».

Дальнейшие шаги Кремля только усилили впечатление его неспособности толком объяснить свои действия. Месяца через полтора в Вашингтон прилетел первый зампред правления Агентства печати «Новости» Сергей Сергеевич Иванько, до этого 6 лет проработавший в Нью-Йорке директором отдела кадров ООН. На встрече с местными журналистами он стал корить СМИ США за предвзятое освещение инцидента с южнокорейским «Боингом». А кто-то из американских репортёров возьми да спроси, почему Москва так и не удосужилась рассказать, что произошло, ограничившись заявлением: «Самолёт-нарушитель удалился в сторону Японского моря». Знаете, что ответил один из руководителей главного советского ведомства внешнеполитической пропаганды? «Наши люди умеют читать между строк. Если им говорят, что самолёт продолжил полёт в сторону Японского моря, они догадываются, что случилось».

Как тут не процитировать А.С. Черняева, который четверть века проработал в Международном отделе ЦК КПСС и впоследствии заметил в своих мемуарах: «Есть у нас общая пропагандистская линия или кто во что горазд? Скорее последнее. Никто на авторитетном уровне не руководит систематически нашей идеологической деятельностью. Так – от случая к случаю, отбрёхиваемся, как правило, с опозданием и без расчёта хотя бы на два хода вперёд». Это он записал в своём дневнике 31 августа 1975 года, но и восемь лет спустя в деятельности советского пропагандистского аппарата мало что изменилось.

…Вслед за Шульцем слово взял Рейган: «Это нападение не просто на нас или на Республику Корея, – заявил он в телевизионном обращении к нации. – Советский Союз выступил против всего мира и против моральных заповедей, которыми люди руководствуются всюду». Фактически президент США повторил сказанное шестью месяцами раньше, когда обозвал СССР империей зла.

То, что за этим последовало, я описал в корреспонденции из Вашингтона «Опьянение антисоветизмом». Местные рестораторы устроили публичное битьё бутылок «Столичной», в Техасе перепрограммировали игральные автоматы, чтоб вместо инопланетян истреблять фигурки с красной звездой на груди. Сотрудникам совучреждений в США и членам их семей стали грозить расправой, а в Нью-Йорке озверевшая толпа попыталась устроить погром в резиденции постпредства СССР при ООН.

Жертвой этой вакханалии чуть не пал Дик Оулд, нёсший охрану рядом с нашим посольством: один из прохожих принял его за русского, выхватил револьвер и едва не нажал на курок. А в штате Вермонт кто-то из местных вломился в магазинчик, где работала женщина русского происхождения, и с воплем «Проклятая комми!» разрядил в неё винтовку, хотя убитая не имела ничего общего с нашей страной…

Москва же ушла в глухую оборону, дав карт-бланш Белому дому. Андропов доживал последние месяцы жизни и управлял страной из Кремлёвской больницы, а госаппарат агитации и пропаганды, и так-то нерасторопный, словно впал в ступор.

В контексте случившегося в небе над Сахалином наши СМИ лишь вскользь упомянули аналогичное происшествие с другим южнокорейским «Боингом», который в апреле 1978 года, тоже вылетев с Аляски, так же загадочным образом сбился с курса, нарушил нашу границу и отказался отвечать на запросы наших авиадиспетчеров и подчиниться сигналам пилота Су-15. Вместо этого самолёт-нарушитель попытался скрыться в воздушном пространстве Финляндии, но был подбит и вместо Парижа сел на лёд одного из озёр на Кольском полуострове. Наши специалисты тогда заключили, что тем самым пассажирский авиалайнер использовали для проверки надёжности воздушных границ СССР. 

Не догадалась Москва напомнить (как в подобной ситуации поступил бы Вашингтон) и о том, как в 1953 году
4 американских истребителя изрешетили над территорией КНР безоружный самолёт советской военно-транспортной авиации с двумя десятками людей на борту. А ставшие после Второй мировой регулярными вторжения ВВС США в воздушное пространство СССР? С 1950 года до конца 1960-х они произвели до 20 тысяч шпионских полётов вдоль наших границ. В апреле 1952 года три их самолёта-разведчика достигли рубежа Псков – Смоленск – Харьков, а позднее американские бомбардировщики не раз выходили на рубеж Новгород – Смоленск – Киев.

Ничего этого, однако, в сентябре 1983 года мир не услышал – возможно, ещё и потому, что советское руководство побоялось признаться в уязвимости нашей ПВО.

И не было сделано самое главное – то, что наверняка разрядило бы обстановку, найдя понимание у миллионов людей и выбив козыри из рук оппонентов: Кремль не решился предложить версию, что наш лётчик сбил южнокорейский «Боинг» по ошибке, спутав его с самолётом RC-135. Потом можно было добавить: главная вина за это лежит на руководстве США, организовавшем постоянные провокации у наших границ.

Зато администрация Рейгана действовала споро и бесцеремонно. Уже утром 1 сентября сформировали рабочую группу из сотрудников Госдепа, Пентагона, Белого дома и ЦРУ. Возглавил её помощник госсекретаря США Ричард Берт, отличавшийся особой ненавистью к нашей стране. Он мигом смекнул, что гибель южнокорейского «Боинга» можно использовать для нейтрализации антивоенных настроений в Западной Европе, где многие противились размещению американских «першингов» и крылатых ракет. «Теперь этим ублюдкам не отвертеться!» – злорадствовал Берт, имея в виду советское руководство.

Рабочая группа сварганила речь, с которой постпред США при ООН Джин Киркпатрик выступила на заседании Совбеза. Ударным моментом сделали воспроизведение плёнки с записью радиопереговоров наших военных, участвовавших в обнаружении и уничтожении самолёта-нарушителя. За спиной у Киркпатрик поставили телеэкран, и когда она закончила вступительное слово, из динамиков зазвучала русская речь, а по экрану пополз перевод на английский. В мёртвой тишине раздалась заключительная фраза Осиповича: «Цель уничтожена». В этот момент уничтоженной (в том, что касается данной истории) оказалась репутация советского государства, причём по вине самого Кремля.

В информационной войне, как правило, побеждает сделавший первый ход, и тут инициативой целиком владел Белый дом. Разъяснения же Москвы звучали неубедительно, а после прокрученной в Совете безопасности плёнки стали выглядеть ложью: переговоры наших военных звучали так, будто они даже не попытались опознать южнокорейский «Боинг».

Между тем плёнку обкорнали, хоть Киркпатрик и уверяла: «Аудиозапись воспроизводится в оригинале». На лжи её поймал – к сожалению, лишь четыре года спустя – американский журналист Дэвид Пирсон. Накануне выступления Киркпатрик в ООН, говорится в его книге «KAL-007: The Cover Up», было объявлено, что она представит аудиозапись продолжительностью в 55 минут. На заседании же Совбеза плёнка звучала 49 минут и 11 секунд. Одно это, по мнению Пирсона, наводило на мысль, что плёнку обработали, вырезав неугодную США информацию.

Изобличить администрацию Рейгана в подтасовке мог – и должен был – Кремль, но не сделал этого, по соображениям секретности не решившись опубликовать собственную запись переговоров наших военных. Тем самым советское руководство ещё и лишило себя возможности потребовать, чтоб американская сторона представила запись переговоров своих авиадиспетчеров и операторов станций слежения.

Маршал Огарков (фронтовик, Герой Советского Союза) выглядел убедительно,
но реакция наших властей явно запаздывала
Фото: Сергей Гунеев / РИА Новости

Спасти положение попытался начальник  советского Генштаба Огарков, которому три дня спустя после выступления Киркпатрик поручили изложить нашу версию случившегося над Сахалином. Он заявил, что «Боинг-747» нарушил нашу границу умышленно в рамках разведывательной операции с участием самолёта RC-135 и спутника-шпиона «Феррет-Д».

14 лет спустя эту версию подтвердил бывший сотрудник японской военной разведки Иосиро Танака, до выхода в отставку руководивший электронным прослушиванием военных объектов СССР со станции слежения на острове Хоккайдо. Были и другие версии, ставившие под сомнение то, как эту историю подала администрация Рейгана, причём многие из них принадлежат гражданам США. После драки, однако, кулаками не машут.

Осталось рассказать, как во время той самой драки повели себя два наших соотечественника: известный в ту пору журналист-международник Геннадий Герасимов и тогда ещё мало кому у нас знакомый Владимир Познер.

Владимир Познер часто становится мишенью для критики,
но надо отдать должное его ярким талантам: быстроте реакции
и умению расположить к себе

Через несколько дней после гибели южнокорейского «Боинга» Герасимов выступил в популярнейшей информационно-дискуссионной телепрограмме компании Эй-би-си «Найтлайн». Она выходила в полдвенадцатого ночи, а днём по Эй-би-си объявили, что в Москве состоится пресс-конференция Огаркова, после чего ведущий «Найтлайн» Тед Коппел обсудит её с видным советским журналистом.

В положенный час включаю телевизор, чтоб послушать, что Герасимов скажет в ответ на нёсшийся из каждого тостера поток обвинений нашей страны в варварском уничтожении ни в чём не повинных людей. Неспроста же по окончании работы нью-йоркским собкором АПН Геннадия Ивановича назначили главредом газеты «Московские новости» и зампредом правления АПН. Человек с многолетним опытом работы в ЦК КПСС, а затем в США не мог не понимать остроты ситуации и своей ответственности перед государством, доверившим ему руководство важнейшим органом внешнеполитической пропаганды…

Как обычно, передачу начал вступительным словом Тед Коппел. Потом дали нарезку из кадров с Рейганом, Шульцем, Киркпатрик и заголовками, клеймившими Кремль, и, наконец, на экране возник мэтр советской журналистики. То, что и как он стал говорить, повергло в шок, ибо соответствовало поговорке «не мычит, не телится». Герасимов имел доступ к недоступным рядовым гражданам источникам информации и на худой конец просто мог зачитать ключевые высказывания Огаркова, но говорливый (когда выступал перед отечественными телезрителями) Геннадий Иванович словно впал в прострацию. Каждую фразу ведущий извлекал из него клещами, причём наш представитель всячески намекал на свою отстранённость от позиции советского руководства. Обычно вальяжный Геннадий Иванович являл собой настолько жалкое зрелище, что под конец даже Коппелу стало неудобно за коллегу по профессии.

Дело было в пятницу, а в понедельник я заехал в наше посольство, сотрудники которого кипели от негодования.

– Надо же в такой момент так облажаться! – возмущался один.

– Герасимов вёл себя так, будто в эту передачу его затащили силком, – недоумевал другой.

Третий высказал догадку сродни той, что пришла в голову и мне самому:

– Он вроде как не согласен с официальной позицией Кремля…

– Тогда ему следовало отказаться от участия в «Найтлайн» и не подводить нашу страну, – резонно заметил кто-то ещё.

А дежурный помощник посла поделился со мной:

– Добрынин ещё в субботу отправил в МИД сообщение о случившемся. Депешу закончил фразой: впредь просим Герасимова к выступлениям на американском телевидении не привлекать…

Два года спустя Горбачёв поставит во главе МИД СССР Шеварднадзе, чья жена на первой же встрече с госсекретарём США Бейкером ошарашит его заявлением: «Грузия должна быть свободной!» А ещё через год Эдуард Амвросиевич сделает Герасимова своим пресс-секретарём…

Через несколько дней очередной выпуск «Найтлайн» вновь посвятили трагическому инциденту с южнокорейским «Боингом», и опять в передаче участвовал советский журналист, только в этот раз позицию Кремля излагал Владимир Познер. Вот он-то показал себя во всём блеске своих талантов, как достойный сын советского патриота, после войны вернувшегося в СССР из американской эмиграции, и как умелый боец идеологического фронта, в годы работы в Гостелерадио возглавлявший партком Главной редакции радиовещания на США и Англию. Проявив недюжинные выдержку и находчивость, Владимир Владимирович парировал попытки Коппела вновь превратить обсуждение ЧП на Дальнем Востоке в избиение младенца в виде советского журналиста. При этом, по сравнению с Герасимовым, Познеру пришлось гораздо труднее: по ходу передачи к ней неожиданно подключили сына погибшего Ларри Макдональда. Познер, однако, и тут проявил себя молодцом.

Год спустя по приглашению ряда американских университетов он прилетел в США, вызвав гнев конгрессмена Роберта Дорнана. Ветеран войн в Корее и Вьетнаме закатил истерику на Капитолийском холме:

– Почему мы позволяем этому этому маленькому еврею (this little Jew) разводить коммунистическую пропаганду в наших вузах?!

В других обстоятельствах сказанувшего такое в США заклеймили бы как антисемита. В 1982 году председатель Объединённого комитета начальников штабов (по-нашему – начальник Генштаба) Дэвид Джонс возьми да скажи:

– Что-то в наших СМИ слишком много людей еврейской национальности, к тому же играющих в прессе первую скрипку…

Пару дней спустя четырёхзвёздный генерал, образно говоря, стоял на коленях и посыпал поседевшую за 40 лет службы в ВВС голову пеплом: мол, старый дурак и солдафон, чёрт меня попутал лезть в дела, в которых я полный профан. Поскольку раскаяние было публичным, Джонса простили. А вот Дорнана американская пресса лишь пожурила: какой же Познер, мол, маленький еврей, коли в нём шесть футов росту?!

Александр Палладин