Двойка с минусом

Главный сюжет недели — победно пронёсшаяся над Тайванем спикер палаты представителей конгресса США Нэнси Пелоси в роли геополитической ведьмы на быстролётной капитолийской метле — оставил невероятное информационное послевкусие. А также желание перекреститься и вопрос о том, что же это было на самом деле? Наваждение, тяжёлый сон в душную летнюю ночь с калейдоскопом кадров куда-то летящих, плывущих, ползущих эскадрилий, флотилий, армад, разом переключивших внимание западного обывателя, подуставшего от Украины, на более свежую, незаезженную историю?

Как бы то ни было, внешне сдержанная или для кого-то, возможно, даже вяловатая реакция Пекина, ушедшего от лобового столкновения с США с реальной угрозой воздушных и морских боёв или сухопутной операции, не должна вводить в заблуждение по поводу того, что, дескать, мир отделался лёгким испугом. И теперь можно перевести дух и спокойно вздремнуть в гамаке.

Ничего подобного. 

Сильнее задеть китайское руководство было невозможно. 

До ХХ съезда Компартии Китая, на котором будут приняты ключевые решения о развитии страны и политическом будущем председателя КНР Си Цзиньпина, рассчитывающего править ещё один, третий срок, остаётся всё меньше времени. 

Это означает, что необходимость нейтрализовать ущерб от полёта американской геополитической ведьмы становится для китайского руководства вопросом первостепенной важности. Как ни хочется, но надо успеть вернуть США и неосмотрительно примкнувшему к ним Тайваню должок Пелоси. Вернуть с лихвой. 

В общем, мосты сожжены, отступать некуда, и дальнейшая конфронтация Вашингтона и Пекина неизбежна. 

Возможно, не всегда она будет подкреплена эффектной телевизионной картинкой, но останется многоуровневой, системной и глубокой, запрограммированной самой ситуацией в отношениях США и Китая, ещё не достигших дна. Хотя так низко планка этих отношений в XXI веке ещё не опускалась.

События этой недели стали новым поворотом в отношениях Америки и коммунистического Китая, знавших приливы и отливы. 

Сменявшие друг друга администрации в Белом доме искали оптимальную модель взаимодействия с набиравшим силу гигантом Востока, созданным в 1949 году великим кормчим Мао Цзэдуном. 

Видя в Китайской Народной Республике враждебную по идеологии и ценностям державу, США при этом также хотели перебраться за Великую китайскую стену и иметь за ней своё присутствие. В связи с этим американская политика на китайском направлении изначально пыталась решить две взаимоисключающие задачи. 

Первая задача — сдерживать, прессовать, подвергать международному остракизму Китай. Вторая задача — развивать с ним «конструктивное взаимодействие». Его условия были по определению невыполнимы.

То есть одной рукой Вашингтон строил отношения с Китаем, а другой их методично разрушал. 

Разыгрывание карты Тайваня — об этом самое время напомнить сегодня — с самого начала стало для США ключевым.

Франклин Делано Рузвельт называл Китай великой державой, но при этом также был убеждён, что Китай должен будет согласиться с американским присутствием в Азии. Законной властью Китая он считал не коммунистическое правительство в Пекине, а бежавшее на Тайвань в 1949 году правительство Гоминьдана во главе с Чан Кайши, который правил на острове четверть века. Вплоть до 1971 года место Китая в ООН принадлежало не Пекину, а Тайбэю. 

Звёздным часом в отношениях двух стран стал состоявшийся полвека назад, в феврале 1972 года, исторический визит в Пекин президента Никсона. Ему предшествовала поездка в Китай ставшего главным мотором американо-китайского сближения госсекретаря Киссинджера в июне 1971 года. 

Именно тогда в оборот был введён термин «дипломатия пинг-понга», придуманный после визита в Поднебесную американской сборной по пинг-понгу — первой поездки американцев в страну после установления коммунистического режима.

Для того чтобы начать новые отношения с Пекином, США пошли на беспрецедентный шаг — поддержали кандидатуру коммунистического Китая в Совбезе ООН вместо Китайской Республики на Тайване.

Кроме того, Белый дом аннулировал американо-тайваньский договор о военной взаимопомощи от 1954 года, по сути, окончательно признав остров частью КНР. 

В 1979 году сменивший Мао Цзэдуна архитектор нового Китая, его великий реформатор Дэн Сяопин совершил ответный визит в США и стороны официально объявили об установлении дипломатических отношений.

С тех пор много воды утекло, в отношениях Вашингтона и Пекина были взлёты и падения. События на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года произошли в тот момент, когда у власти в Белом доме находился республиканский президент Джордж Буш — старший. Сменивший его демократ Билл Клинтон первым делом пообещал, что «мы не потерпим тиранов — от Пекина до Багдада». Однако, несмотря на десятилетия политики сдерживания Китая, идея неформального союза между двумя странами, возникшая при президенте Никсоне, всё же незримо витала в воздухе. 

Окончательно оформилась эта идея в начале 2000-х годов, когда появился проект «большой двойки» (G2). Именно тогда заговорили о возможности некоего неформального альянса Америки и Китая, которые якобы должны будут наступить на горло старой песне конфронтации и договориться о некоем неконфликтном совместном управлении миром, у которого будут два капитана — Вашингтон и Пекин.

Сегодня это тоже — уже история, подтверждением чего и стал визит Нэнси Пелоси на Тайвань.

В поединке двух рук в Вашингтоне, одна из которых строила отношения с Пекином, а другая их разрушала, победила рука разрушающая. Победила окончательно и бесповоротно. Этот процесс растянулся на многие годы, неуклонно продолжаясь при сменявших друг друга администрациях Джорджа Буша — младшего, Барака Обамы, Дональда Трампа и, наконец, Джо Байдена.

Сегодня он получил логическое завершение. 

Что же ждёт американо-китайские отношения дальше?

Эмоционально, исторически и политически для Пекина Тайвань — самая насущная проблема. 

Казалось бы, этот вопрос постепенно решался за счёт постепенных «переговоров через пролив» и реализации концепции «одна страна — две системы», которая с разной степенью успешности была апробирована на Гонконге и Макао. К тому же именно Пекин представляет Китай в ООН и, за исключением десятка небольших проплаченных Тайбэем государств, Тайвань не признаётся в мире отдельным государством. Но за счёт последних антипекинских усилий Вашингтона ситуация стала критической.

«Пекин очень не хочет доводить дело до «горячей фазы». При этом у него есть множество форм решения тайваньского вопроса: от финансовой и логистической блокады и давления на тайваньские компании, работающие в основном в южных и приморских регионах Китая, до стимулирования международного осуждения тайваньского сепаратизма», — прогнозирует директор Института стран Азии и Африки при МГУ, известный российский китаист Алексей Маслов. 

По мнению эксперта, главная же задача Вашингтона — активизировать исторически существующие латентные (прежде всего территориальные) проблемы вокруг Китая и за счёт этого сделать так, чтобы Пекин завяз в их решении. 

Тайвань же почувствовал свою «востребованность»: он стал ключевой частью антикитайской американской риторики. Тайбэй начинает «предупреждать» Пекин, то есть формально провинция шантажирует властный центр. На этом фоне после визита Нэнси Пелоси многие западные политики будут рассматривать Тайвань не как мятежную провинцию КНР, а чуть ли не как самостоятельный субъект международного права. 

Уже заговорили о том, что пора вообще пересмотреть политику «одного Китая», то есть окончательно похоронить китайское наследие президента Никсона. «Теперь пекинское руководство не сможет с видом конфуцианского мудреца пассивно наблюдать за происходящим — его вынуждают делать окончательный «тайваньский выбор», — говорит Алексей Маслов.

Добавим, что на «большой двойке» Америки и Китая поставлен жирный крест. Китайская политика США получила свою двойку с минусом. Даже, можно сказать, единицу.