Это Африка, или Ребёнок в обмен на корову

"Сегодня жизнь одного ребенка может навсегда измениться, и эта мысль движет мной изо дня в день, особенно сегодня," – говорила мне Фарах на пути в Намангу, городок на границе между Кенией и Танзанией, куда мы сбежали в 7 утра в тумане 15 июля 2013 года. Ночью мне, как водится, не спалось. А меня по-прежнему зовут Аня и мне 23 года, и теперь я живу в Африке.

300км в один конец на африканских дорогах – это примерно 5 часов.

Я познакомилась с Фарах всего пару недель назад, но мы, как говорится, "кликнули". Я не буду рассказывать историю Фарах до того, как я с ней познакомилась, а расскажу вам про один день. Итак, мы остановились на дороге из предместий Найроби в Намангу. Дело в том, что подруга Фарах, Пола, недавно усыновила мальчика из сиротского приюта. И теперь решила, что пора усыновить ему сестру. Так сложилось, что в то же время другая знакомая нашептала Фарах, что в ихней южной деревне можно взять девочку на удочерение.

На нынешний день девочка из бедной африканской деревни является рыночным эквивалентом 1 коровы и пары пледов с матрасами. А в мне Руанде предлагали полугодовалого ребенка за 50 долларов.

Дорога к Наманге началась в 7 утра, и за последующие 4,5 часа мы перенеслись из зеленых туманных долин центральной Кении в пустыню южных регионов, Ничейную землю, где всеми забытые масайские деревни существуют за счет собственных ресурсов и где главной ценностью по-прежнему является скот.

В Найроби к нам присоединился приятель, чья мама и рассказала Фарах о девочке на удочерение: он должен был играть роль переводчика и заодно посетить свою маму впервые за последний год.

Найроби - это ад на земле, не больше и не меньше. Люди приезжают сюда, чтобы постоять в безграничных пробках под палящим экваториальным солнцем или проливным кислотным дождем, попрыгать на неожиданных лежачих полицейских посреди дороги или покувыркаться в дырах и трещинах на асфальте.

А вот и мое лицо, надо уж его сюда тоже вставить.

По прибытии в деревню нам указали, где остановиться. "О, мы только что проехали 300 км, чтобы сходить в деревенский паб!" - не удержалась я.

Отныне и навсегда когда мне будут рассказывать о масайских племенах, неизменным женским образом в моей голове будет мама, которая водила нас по деревне и помогала справиться с первоначальным шоком. Сложно представить себе более благородную осанку и одежду для представительницы масайского племени.

Большинство жителей деревни, однако же, живут в домах сродни этой постройке.

В возрасте 22-25 лет женщины уже вынуждены заботиться о 3+ детях, с мужьями или без. Не удивляйтесь теперь, что многие из их рады отдать ребенка на усыновление или удочерение в обмен на корову и одеяла. Не могу сказать, о чем думают эти молодые мамы прежде всего: о том, что за пределами деревни у ребенка будет лучшая жизнь, или о том, что без ребенка им будет немного легче кормить остальных детей. Да и какая разница.

Семья, которой в тот день стало чуть легче прокормить себя, живет в квадратной каморке из жестяных панелей и бетонного пола, на котором постелены только тонкие одеяла.

Самый ужасный момент приключения наступил тогда, когда мы пришли в школу (построенную местной дамой, чей муж работает в Найроби и может присылать ей необходимые средства на содержание школы).

Вот это она, собсно.

Потом случился ужас. Вместо того, чтобы привести нам одну девочку, они привели нам двух.

Я не знаю, как нормальные люди это делают, но нам пришлось на полном серьезе ВЫБИРАТЬ между 3-хлетним и 4-хлетним ребенком. Пола была готова удочерить только одну, притом у нас обнаружилась еще одна проблема. Дети в южной части Кении имеют заметно более темную кожу, чем в центральной части страны, и Пола, будущая приемная мама, попросила, чтобы у девочки была кожа светло-шоколадного цвета, как у ее приемного сына Троя. Она не могла снести мысли, что девочка будет заметно отличаться внешне от всей семьи и комплексовать по этому поводу в дальнейшем. Именно по этой причине мы провели около часа в школе, задавая абсолютно чудовищный вопрос о том, посветлеет ли девочка, если поселить ее в менее солнечном климате центральной Кении.

Мы выбрали Шерон.

Бесполезно спрашивать, почему ее: мы просто должны были сделать этот невозможный выбор между одним несчастным ребенком и другим несчастным ребенком.

Мама привела ее домой, чтобы переодеть в другое платье и дать пару одежек с собой в дорогу. Тогда мы и увидели дом, в котором Шерон провела последние три с половиной года.

Прощание с дочерью было коротким, и мы посадили ее в огромного механического монстра по имени Land Cruiser, чтобы проехать 300 км от песочного раскаленного ада южной Кении до прохладных зеленых холмов нашей Долины.

Всю дорогу Шерон не сказала ни слова, да и нам пришлось провести полчаса в молчании, чтобы опомниться от этого эмоционально тяжелого дня. В таких ситуациях остается только молчать и жрать картошку-фри с колен. Прямо за рулем.

Объехав вечерние пробки Найроби по северному загородному шоссе, мы вскоре добрались до родных краев, где закатывающееся солнце рассыпает оранжевые зерна по рифленым холмам и давно потухшим вулканам.

Уже вечером Шерон смогла встретиться с няней Джен, которая будет заботиться о ней в первые дни на новом месте.

Мы же смогли познакомиться с нормальной едой и заслуженным отдыхом.

А на небе в тот вечер была огромная трещина.

Быть может, я тут заливаю вас волнами пафоса, но мне кажется, это была трещина в ткани мироздания, потому что благодаря Фарах в тот день жизнь одной девочки навсегда изменилась.