Как Леонид Броневой спасал спектакль, за кем охотился Георгий Бурков и что съел Александр Ширвиндт

В 1970-х годах Анатолий Папанов и Андрей Миронов  играли в спектакле «Интервенция». Папанов — большевика, а Миронов — французского матроса. В одной из сцен Папанов заходил в казарму к французам и говорил:
— За голову большевика обещана награда — 10 000 франков!
Но один раз он неожиданно даже для себя произнёс:
— За голову большевика обещана награда — 5 000 франков!
— Подешевели? — шёпотом поинтересовался Миронов.

* * *

Во время съёмок фильма «Легенда о Тиле» артистов поселили в подмосковном доме отдыха. С утра до вечера актёры пропадали на съёмочной площадке, приползая в номера буквально без сил… Повара дома отдыха были большими поклонниками Евгения Леонова, который играл в фильме толстяка Ламме, и решили сделать ему сюрприз. Они сделали пирожное и придали ему форму лица любимого актёра, добившись почти скульптурного сходства. Вечером уставший Леонов пришёл ужинать, и ему подали этот десерт. Актёр мельком на него посмотрел, взял ложку и съел…
— А вы не заметили, на кого был похож десерт? — спросили повара, расстроенные, что сюрприз не удался.
— На торт «Наполеон», — ответил артист. — Очень, очень похож!

* * *

После института Леонида Броневого  отправили по распределению в драматический театр одного из уральских городов. Там молодому актёру дали роль без слов — он играл милиционера, который приводил бандита на допрос и потом уводил обратно. Броневой очень готовился, заказал себе сапоги со скрипом, бутафорский пистолет, новую гимнастерку… Допрос вёл полковник в исполнении пожилого народного артиста, которого эта щеголеватость раздражала. Сначала он попросил не скрипеть сапогами, потом — не трогать кобуру, потом ещё что-то, а примерно на третий спектакль «полковник» нагнулся над листами допроса и завис.

После затянувшейся паузы встал, показал Броневому на бандита со словами: «Прошу допросить!» — и нетвердо ушёл за кулисы. Оказалось, что у «полковника» начался запой…
Молодой актёр, хоть уже почти выучил сцену, тут же покрылся испариной. Что делать — сел за стол, закурил и начал играть. Весь театр собрался за кулисами посмотреть на провал! Однако Броневой ловкими импровизациями успешно вёл сцену, пока не настало время фразы:

— А вы знаете, подследственный, что на сумочке убитой кассирши обнаружены… — и тут у него вылетело из головы «…отпечатки, идентичные вашим». Броневой запнулся и продолжил:
— …следы, похожие на ваши!
Сидевший спиной к залу «бандит» затрясся от хохота и всхлипнул.
— Что, разрыдался? — продолжил побледневший Броневой. — Ты у нас ещё не так поплачешь!

Со сцены они оба буквально уползали, но за спасённый спектакль Броневому выписали благодарность и премию.

* * *

Однажды Георгий Бурков  пришёл в гости к Василию Шукшину, который что-то сосредоточенно дописывал.
— Подожди минут пять, сейчас закончу.
Бурков подошёл к окну, стал рассматривать улицу и заметил, что по стеклу ползёт оса. Актёр скатал журнал и начал охоту. Ударил — мимо, ещё раз — оса снова перелетела, в третий раз ударил — и стекло со звоном разбилось…
— Ну хоть убил? — вздохнул Шукшин, не поднимая головы.

* * *

В одном из спектаклей Александр Ширвиндт играл немолодого повесу, который всю ночь кутил в компании сына главной героини. В процессе герои теряют друг друга, повеса возвращается один и обеспокоенная мать кидается к нему с вопросом: «Где мой сын?!». Как-то раз актриса оговорилась и взволнованно спросила: «Где мой сыр?!». Всегда невозмутимый Ширвиндт ухмыльнулся: «А я его съел!». После всеобщего смеха и зрительских аплодисментов сцену переиграли.