СССР и капитализм. Часть II

Часть II

В прошлый раз мы говорили о том, что в СССР был тот же капитализм, что и в любой стране Запада или современной России, и что та «социалистическая» вывеска, которой российский империализм прикрывался в течение 70 лет, не имеет никакого значения, кроме того, что она служила целям обмана человечества со стороны правящей московской клики.

Теперь, как и обещали, поговорим о том, насколько революции прошлого, в частности Октябрьская революция 1917 года в России, приблизили мир к социализму.

Как должно быть известно любому, кто учился в советской школе, Маркс учил:

«Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. ...и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как РЕВОЛЮЦИОННОЙ ДИКТАТУРОЙ ПРОЛЕТАРИАТА» [1].

Но дальше этого теоретические познания советских школьников не идут.

Сталинисты лицемерно умалчивают, что ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА — ЭТО ПОЛИТИЧЕСКАЯ ВЛАСТЬ ПОГОЛОВНО ВООРУЖЁННЫХ ПРОЛЕТАРИЕВ.

Ленин писал:

«Во Франции, отмечает Энгельс, после каждой революции рабочие бывали вооружены; «поэтому для буржуа, находившихся у государственного кормила, первой заповедью было разоружение рабочих. Отсюда — после каждой завоеванной рабочими революции новая борьба, которая оканчивается поражением рабочих...» [2]

Итог опыта буржуазных революций столь же краткий, сколь выразительный. Суть дела — между прочим, и по вопросу о государстве (ЕСТЬ ЛИ ОРУЖИЕ У УГНЕТЕННОГО КЛАССА?) — схвачена здесь замечательно. Именно эту суть чаще всего и обходят как профессора, находящиеся под влиянием буржуазной идеологии, так и мелкобуржуазные демократы» [3].

Узнаёте себя, господа сталинцы?

Смертным приговором сталинизму звучат следующие ленинские слова:

«До тех пор, пока наступит «высшая» фаза коммунизма, социалисты требуют СТРОЖАЙШЕГО контроля со стороны общества И СО СТОРОНЫ ГОСУДАРСТВА над мерой труда и мерой потребления, но только контроль этот должен... проводиться не государством чиновников, а государством ВООРУЖЕННЫХ РАБОЧИХ» [4].

В программе Коминтерна, принятой в 1928 году, ещё говорилось:

«Советское государство проводит полное разоружение буржуазии и концентрацию оружия в руках пролетариата; оно есть государство ВООРУЖЕННОГО ПРОЛЕТАРИАТА» [5].

Однако уже в конце 1920-х годов это было настолько явной ложью, что впоследствии подобные формулировки просто выветрились из официальных советских документов. И если рабочие Новочеркасска в 1962 году или защитники Белого дома в Москве в 1993 году оказались практически безоружными, то этим они обязаны Сталину, ещё в 1920-х годах разоружившему сначала угнетённые народы, а затем и российский пролетариат.

Далее, сталинисты лицемерно умалчивают, что вопрос о диктатуре пролетариата неразрывно связан с вопросом об АСКЕТИЗМЕ РЕВОЛЮЦИОННОГО РУКОВОДСТВА. Диктатура пролетариата не переродится в диктатуру новой буржуазии лишь в том случае, если постоянно командующий слой пролетариата получает доходы не на каком-нибудь уровне, а именно на уровне городского бедняка, если командующий слой пролетариата сознательно идёт на такое самоограничение. В противном случае будет та ситуация, о которой в одной популярной песне времён «перестройки» говорится:

Рабочий класс приучен 
Рубать деликатес 
Устами представителей 
ЦК КПСС.

Ленин честно признавал весной 1918 года:

«Нам пришлось теперь прибегнуть к старому, буржуазному средству и согласиться на очень высокую оплату «услуг» крупнейших из буржуазных специалистов... Ясно, что такая мера есть компромисс, отступление от принципов Парижской Коммуны и всякой пролетарской власти, требующих сведения жалований к уровню платы среднему рабочему, требующих борьбы делом, а не словами, с карьеризмом.

Мало того. Ясно, что такая мера есть не только приостановка — в известной области и в известной степени — наступления на капитал (ибо капитал есть не сумма денег, а определенное общественное отношение), но и ШАГ НАЗАД нашей социалистической, Советской, государственной власти, которая с самого начала провозгласила и повела политику понижения высоких жалований до заработка среднего рабочего» [6].

Как же дело обстояло впоследствии?

«Бандеровец» Петро Полтава писал в конце 1940-х годов:

«Мы, украинские революционеры и повстанцы, боремся против большевиков потому, что они установили в СССР режим беспощадного социального угнетения и экономической эксплуатации трудящихся.

Не бесклассовое общество, не коммунизм строят в СССР большевики, а новую эксплуататорскую социальную систему. Место бывших помещиков и капиталистов сегодня занимают новые паразиты — главари большевистской партии, МВД, МГБ, администрации, армии. Эти главари уже сформировались в новый эксплуататорский класс — класс большевистских вельмож. Основой формирования этого паразитического класса являются его политические привилегии: монопольное положение большевистской партии, ее неограниченная власть, полная бесконтрольность коммунистов со стороны народа. Имея неограниченные права и будучи в результате этого хозяином всех богатств СССР, данный класс обеспечил себе и экономические преимущества в советском обществе. Большевистские вельможи ни в чем не нуждаются, они имеют роскошные условия жизни. В то время, когда миллионы трудящихся живут в крайней нищете, в голоде, большевистские вельможи сытно питаются, изысканно одеваются, вволю пользуются благами культуры, развлекаются. Такую жизнь они обеспечили себе за счет эксплуатации рабочих, колхозников, трудовой интеллигенции. Слова Маркса о том, что «накопление богатств на одном полюсе всегда сопровождается нищетой на другом полюсе» [7], верны не только применительно к капиталистическому обществу, но и в не меньшей степени к современному советскому обществу» [8].

То же самое, хотя и в более дипломатичных тонах, впоследствии вынуждены были признать и китайские коммунисты:

«Нельзя отрицать, что и до смерти Сталина в Советском Союзе уже практиковалась система высокой оплаты для части лиц и некоторые кадровые работники переродились в буржуазных элементов» [9].

Более подробно о том жестоком социальном неравенстве, которое имело место в СССР сталинского периода, можно прочесть в исследованиях Вадима Роговина [10]. То, что Роговин при этом — в типично троцкистском духе — отрицает капиталистический характер сталинизма, значения не имеет.

Далее. «Советская Армия к тому времени превратилась из рабоче-крестьянской силы в силу буржуазную, полицейскую» [11]. В 1935 году «была возвращена система воинских званий, упразднённая Октябрьской революцией, т. е. фактически было узаконено неравенство между командиром и бойцом» [12]. В 1940 году были введены звания генералов и адмиралов, ещё со времён гражданской войны вызывавшие у пролетариата ассоциации с белогвардейщиной (генералом был Краснов, а адмиралом — Колчак). «Был возвращён институт денщиков — офицерских слуг, также ранее упразднённый Октябрьской революцией. Звание офицера стало привилегией» [13]. В 1943 году в Красной армии были введены погоны, также бывшие в своё время атрибутом царизма и белогвардейщины. В феврале 1946 года Рабоче-Крестьянская Красная Армия официально была переименована в Советскую Армию, таким образом не только на деле, но даже и на словах отказавшись от своего пролетарского характера. В марте того же года народные комиссариаты (наркоматы) были переименованы в министерства, чем в очередной раз было ознаменовано возвращение советской буржуазии к традициям старого мира.

Между тем, для Ленина отнюдь не представляла секрета возможность буржуазного перерождения советского государства — при длительном использовании красного флага:

«...что такое новая экономическая политика большевиков — эволюция или тактика? Так поставили вопрос сменовеховцы...

Некоторые из них прикидываются коммунистами, но есть люди более прямые, в том числе Устрялов...

Он не соглашается со своими товарищами и говорит: «Вы там насчет коммунизма как хотите, а я утверждаю, это у них не тактика, а эволюция». Я думаю, что этот Устрялов этим своим прямым заявлением приносит нам большую пользу. Нам очень много приходится слышать, мне особенно по должности, сладенького коммунистического вранья, «комвранья», кажинный день, и тошнехонько от этого бывает иногда убийственно. И вот, вместо этого «комвранья» приходит номер «Смены Вех» и говорит напрямик: «У вас это вовсе не так, это вы только воображаете, а на самом деле вы скатываетесь в обычное буржуазное болото, и там будут коммунистические флажки болтаться со всякими словечками». Это очень полезно, потому что в этом мы видим уже не простой перепев того, что мы постоянно кругом себя слышим, а просто классовую правду классового врага... «Я за поддержку Советской власти в России, — говорит Устрялов, хотя был кадет, буржуа, поддерживал интервенцию, — я за поддержку Советской власти, потому что она стала на дорогу, по которой катится к обычной буржуазной власти».

Это очень полезная вещь, которую, мне кажется, необходимо иметь в виду... Такие вещи, о которых говорит Устрялов, возможны, надо сказать прямо. История знает превращения всяких сортов...» [14].

Но стремительно перерождавшаяся партия, конечно же, не прислушалась к этим словам Ленина, сказанным им весной 1922 года.

Ярким примером того, как сами сталинисты были бесконечно далеки от распространяемых ими по всему миру иллюзий относительно «социализма» в их странах, является разрыв отношений между сталинским СССР и титовской Югославией в конце 1940-х годов. Тогда советские империалисты, увлёкшись конкурентной грызнёй со своими югославскими выучениками в лице Тито и его великосербской фашистской клики, прямо признали про Югославию:

«Государственный сектор не является достоянием народа; это сектор государственного капитализма, поставленного на службу иностранного капитала» [15].

Там же они признали, что Югославия — империалистическая тюрьма народов:

«Национальная политика банды шпионов и убийц, находящихся у власти в Югославии, является национал-шовинистической расовой политикой фашистского типа, политикой зверского угнетения национальных меньшинств и лишения их всякого права свободного развития» [16].

Впоследствии вождь албанского народа Энвер Ходжа использовал эту же схему для разоблачения капиталистического характера уже самого Советского Союза [17].

Разоблачение Югославии, предпринятое советскими империалистами в последние годы жизни Сталина, могло навести советский пролетариат и угнетённые народы СССР на опасные для Кремля параллели. Вот почему вскоре после смерти Сталина пришедшая к власти в СССР клика Хрущёва — Маленкова поспешила не только замириться с титовской кликой, но и вновь признать Югославию «социалистической» страной.

Разумеется, социальное неравенство никуда не делось и в хрущёвско-брежневском СССР, где оно, напротив, в конечном счёте лишь усилилось, — иначе бы народ не поддержал «перестройку».

Наконец, особенно нагло официальные коммунисты умалчивают, что диктатура пролетариата немыслима без ВООРУЖЕНИЯ И НЕЗАВИСИМОСТИ УГНЕТЁННЫХ НАРОДОВ КОЛОНИЙ. «Победоносный пролетариат не может никакому чужому народу навязывать никакого осчастливливания, не подрывая этим своей собственной победы» [18]. Этот марксистский принцип был грубо нарушен большевиками уже при Ленине. Закономерно, что вскоре советское государство переродилось из пролетарского в буржуазное, и все сколько-нибудь последовательные революционеры были истреблены.

Только отказ от всяких захватов чужих стран и народов исключит возможность массового материального подкупа той или иной части рабочих империалистической страны и перерождения пролетариата этой страны в рабочую аристократию и затем крупную буржуазию. Российские и китайские социал-империалисты в своё время начали с того, что разоружили угнетённые народы колониальных окраин России и Китая, а закончили тем, что разоружили собственный — российский и китайский — пролетариат и тем самым пришли к чистой буржуазной диктатуре.

Поскольку российские большевики первое время соблюдали вышеизложенные необходимые условия диктатуры пролетариата, они серьёзно приблизили мир к социализму (помимо того объективного хода развития мира, который создаёт базу для будущей победы социализма). Поскольку же они отступили в этих вопросах от марксизма, они серьёзно затормозили движение человечества к социализму. Подобную же эволюцию впоследствии прошёл и маоизм.

Наконец, официальные левые не поняли, что СТАРОГО ПРОМЫШЛЕННОГО ПРОЛЕТАРИАТА БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Современные левые не стоят на позициях марксизма, а лежат на них. Маркс и Энгельс жили в период господства домонополистического капитализма. Тогда ещё в странах Запада и России было много старых мелкобуржуазных классов и слоёв — мелких предпринимателей, купцов, ремесленников, кустарей, богатых и средних крестьян, а основным отрядом лично свободного неимущего класса — пролетариата — были рабочие промышленных предприятий. В эпоху империализма же всё поменялось: старые купцы феодальной формации исчезли, ремесленники, кустари и крестьяне частью разорились и пополнили ряды пролетариата, частью обогатились и пополнили ряды буржуазии, мелкие предпринимали отошли на второстепенные позиции, а рабочие крупных промышленных предприятий в империалистических странах стали широко подкупаться крупным капиталом своих стран за счёт финансовой эксплуатации и откровенного грабежа колоний и таким образом превратились в новую мелкую буржуазию — рабочую аристократию. Мудрено ли, что эти рабочие и не собираются подниматься на революцию, — ни на Западе, ни в России, ни в Китае или Индии? В то время как на неё поднимаются мусульмане и украинцы. Современные революционеры должны опираться не на промышленных рабочих, а на работников сферы услуг, кустарей, разорившихся крестьян и т. п., на основную массу угнетённых наций.

Таковы основные исторические уроки, без усвоения которых невозможны диктатура пролетариата и социализм. Фокус нашего времени состоит в том, что исламисты усвоили эти уроки явно в большей мере, чем официальные коммунисты.

[1] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 19, стр. 27 (курсив Маркса. — Ред.).

[2] Там же, т. 22, стр. 191.

[3] В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 33, стр. 75 (курсив Ленина. — Ред.).

[4] Там же, стр. 97 (курсив Ленина. — Ред.).

[5] «Коммунистический Интернационал в документах. Решения, тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ (1919—1932)», М., Партиздат, 1933, стр. 19 (курсив авторов. — Ред.).

[6] В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 36, стр. 179 (курсив Ленина. — Ред.).

[7] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23 стр. 660.

[8] Петро Полтава, Кто такие бандеровцы и за что они борются, 3 изд., доп., Дрогобыч, Издательская фирма «Відродження», 1995, стр. 21—22.

[9] «Полемика о генеральной линии международного коммунистического движения», стр. 461.

[10] В. З. Роговин, Власть и оппозиции, М., 1993; его же, Сталинский неонэп, М., 1995; его же, Мировая революция и мировая война, М., 1998; его же, Конец означает начало, М., 2002.

[11] Александр Гачикус, Российский империализм и пролетарская революция, глава VI — «Вторая мировая война». 

[12] Там же.

[13] Там же.

[14] В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 45, стр. 93—94.

[15] Сборник «Совещание Информационного бюро коммунистических партий в Венгрии во второй половине ноября 1949 года», М., Госполитиздат, 1949, стр. 93.

[16] Там же, стр. 95—96.

[17] См., например, Энвер Ходжа, Империализм и революция, Тирана, издательство «8 Нентори», 1979.

[18] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 35, стр. 298.