Вместе с рыбой

На модерации Отложенный

Насколько связаны между собой лексикон человека, его активный словарный запас и его умение масштабно и полноценно мыслить? Мы мыслим образами, мыслеформами, визуализированными субъектами языка… Этот процесс подкрепляется сопутствующим поиском текстового отображения наших мыслей.

То есть мы вначале «видим» или даже, скорее, «чувствуем» мысль, а потом нарекаем ее, подобрав подходящее наименование в нашей базе, и в итоге получаем симбиоз «слово-картинка». И этот симбиоз более полно отображает объект, подвергшийся нашей мыслительной атаке, чем каждый из компонентов по отдельности.

Сами понимаете, что при таком раскладе количество языковых единиц в нашей базе данных – звено не менее важное, чем умение наделять визуальными образами то, о чем мы думаем.

Я не полиглот, но неохватная громадина русского языка мне видится самым многообещающим и богатым помощником в этом процессе.

Скучная часть на этом окончена, а тем, кто ее осилил – мое браво.

 


Каждое слово, каждая стоящая за ним мысль, как пшеничное зерно, отданное на растерзание ненасытной земле.

Вы болтаете по телефону, привычно малюя на полях блокнота замысловатые узоры.

Через месяц ваши каракули случайно обнаружит забредший на пару капель давний приятель – художник.

От восхищения он онемеет на пару секунд, а потом вы услышите, что это «восхитительно, концептуально, свежо, неповторимо!»

Слово сказано – зерно брошено.

Хотите вы этого или нет, но зерно уже готово дать росток.

И оно его даст.

Восхитительно? А ведь и правда, что-то в этом есть… Почему бы не попробовать себя в живописи (клинописи, иконописи или в какой-нибудь другой –писи)?

Оглянитесь: большинство людей вокруг вас – это ходячие носители сгнивших полей едва взошедших зерен. Кладбища мертвых эмбрионов…

Некоторые, меньшинство, идут дальше. Записываются в студии, берут уроки рисования, посещают выставки, начинают интересоваться историей живописи – ростки проклюнулись и уже готовы пойти в рост. Их сочные зеленые стебли полны жизни и надежды.

Эти люди до конца дней своих будут горделиво совать вам под нос плошки с пророщенной пшеницей. Их планка – умереть в обнимку с зеленым, красивым, но бесполезным кустиком.

И третья категория – самая малочисленная. Засеянные поля их воплощенных идей простираются желтыми, сочными коврами полновесных колосьев.

Есть еще четвертая категория, стоящая особняком в силу своей исключительной уникальности.

Эти люди доводят начатое до абсолютного завершения. Жнут, мелют, пекут хлеб и раздают нуждающимся…

Иногда – вместе с рыбой ))