«Как я провел этой зимой»: жизнь и бизнес в Якутии. Фоторепортаж

Максим Авдеев проехал по самым труднодоступным районам Якутии, для освоения которых советская власть рекрутировала тысячи специалистов. С тех пор энтузиазма насчет покорения Арктики поубавилось, а население «северов» идет на убыль: большинство тех, кто имеет возможность уехать, перебирается на материк. Но на вечной мерзлоте по-прежнему добывают золото и сурьму, возят грузы, ловят и продают рыбу, охотятся на оленей, выделывают шкуры, валят и обрабатывают лес.

Бухта Жатайского судоремонтного завода на Лене, недалеко от Якутска. Бульдозер откапывает буксир, который осенью зажали льды, и он начал тонуть. Работает 15 кольщиков, кирками и лопатами сбивающих лед. Бригада раскапывает буксир, чтобы отремонтировать ему днище. Несколько раз в день рабочие устраивают перекур — бутылка водки на четверых и по сигарете. 

Поселок Усть-Нера на реке Индигирка. Административный центр Оймяконского улуса (района), постоянно проживает около 6000 человек. Расположен у трассы М56 «Колыма» на полпути между Якутском и Магаданом. Отапливается углем — на снимке дымит небольшая частная котельная. Из работающих предприятий остались рудник и обогатительная фабрика «Сарылах-Сурьмы», А также офисы золотых приисков. Дважды в неделю сюда летает самолет из Якутска, минимальный тариф в один конец — 13 600 рублей.

Осужденные из колонии-поселения при ИК-8 в Ленске заготавливают древесину. Работают шесть человек плюс специалист-надзиратель из колонии, который не охраняет (бежать некуда), а учит пользоваться техникой. Работают шесть дней, а по воскресеньям ездят в колонию мыться и отдыхать.

 Рано утром «окопщик» расчищает снег вокруг стволов (пенек должен быть не выше определенного уровня), затем пара с бензопилой идет валить. Пилой работает сотрудник колонии — квалифицированного заключенного найти не удалось. После этого пара с помощью трактора-трелевочника, которому лет 30, затаскивает срубленное дерево на площадку, где другие заключенные пилят его на поленья. Поселенцы обеспечивают дровами основную часть колонии, где сидят заключенные на особом режиме.

Российский военный винтовой транспортник Ан-12. Тикси — формально закрытая пограничная зона, хотя до ближайшей страны-соседа больше 2500 км. Для посещения улуса нужен пропуск погранотряда. Пограничники сидят на третьем этаже жилого дома, на подъезде указателей нет. (На вопрос, как их умудряются находить просители, офицер заметил, что всем хватает вывески на двери.)

 Из Тикси летает 4 рейса в неделю до Якутска. Летом к ним прибавится еженедельный рейс в Москву, а также вертолеты для туристов, охотников и ученых удаленных метеостанций на Новосибирских островах. В небе над Тикси проходит больше 10 рейсов в день из США в Азию, например, в Сеул и Пекин. При ясной погоде самолеты хорошо видно в небе.

На шахте «Сарылах», принадлежащей компании GeoProMining, добывают сурьму и золото. Глубина пласта — до 420 м, лишь недалеко от этой отметки появилась вода, до этого — промороженный грунт. Породу дробят, сбрасывают в штрек, а потом вывозят  на вагонетках.

Максим и человек по прозвищу «Шериф» позируют у водооткачивающей станции на глубине 350 м. Оба живут в полузаброшенном поселке возле шахты — Усть-Нера находится в часе езды. По словам парней, зарплаты варьируются от 30 000 до 50 000 рублей в зависимости от стажа. Три-четыре года — это старожил, большая текучка.

 Максим любит фанк, рассказывал про режиссера Вырыпаева, мечтает попасть на его спектакли. Хочет переехать в Казань, где живет сестра — устал от севера. Выучился в Якутске горному делу, а в Оймяконский улус попал, так как предложений работать ближе не нашлось.

Стоял на полке в комнате, я спросил: «Что это?» Шахтеры отвечают: «Шутка такая». Жаль, я думал, готовый герой Вырыпаева или, простите, Кустурицы. 

Истопник разбивает смерзшийся уголь над устройством автоматической подачи в топку (при минус 50 куски сами не проваливаются на ленту). На востоке Якутии большинство котельных работает на этом топливе — рядом угольные месторождения. В Усть-Нере улицы завалены угольной крошкой, а снег около котельных черный.

Химическая лаборатория на обогатительном комбинате. Техник плавит образцы руды и анализирует содержание в ней сурьмы, золота, мышьяка и других веществ.

Корабли класса «река — море» остались зимовать и ремонтироваться на Жатайском заводе. В июне с началом навигации они повезут грузы по Яне, Индигирке и Колыме. Кораблям десятки лет, но они исправно работают, двигатели и техника изготовлены в ГДР.

Когда «Сарылах-Сурьма» приобрела КамАЗы, выяснилось, что при минус 60 они не заводятся.

Пришлось ставить второе лобовое стекло, котел под двигатель и проводить спираль обогрева в бензобак. Кроме того, поставили дополнительные емкости под топливо, утеплили кабину, сменили масло на зимнее.

 КамАЗы употребляют арктический «дизель» и возят руду с Сентачанского месторождения, два дня в один конец. Водитель Сергей рассказывал, как ехал с рудой и у него от мороза кузов развалился на две части. Первые полчаса КамАЗ влечется на первой передаче, иначе неразогретые покрышки могут разлететься на куски как стекло.

Это Нина. Последние два года она снимает показания термометров и самописцев на метеостанции «Полярная» среди тундры, в 6 км от Тикси. После визита Путина летом 2011 года станцию повысили до обсерватории, теперь здесь изучают озоновый слой. До «Полярной» Нина работала на труднодоступной станции на острове Котельный в Северном Ледовитом океане. Говорит, что книжек начиталась надолго вперед, а белые медведи больше не вызывают паники.

 На Полярной тепло, есть горячая вода, а информация переправляется через интернет. Метеорологи рады — их коллеги в тайге выстукивают морзянку ключом.

Рабочие грузят мешки со свежемороженной рыбой из ледника в КамАЗ-вездеход. Ледник, где хранится муксун, нельма, пелядь, чир и омуль, принадлежит Виктору Печерскому — курскому строителю, заброшенному в Тикси 30 лет назад. В помещениях на глубине 12 м даже летом температура не поднимается выше минус 16 градусов. Раньше там хранился неприкосновенный запас, но администрация города отдала ледник в частные руки и продукты были съедены. По словам Печерского, столь вкусные консервы последние раз долетали до Тикси при Горбачеве.

Саша перегружает вещи из своего контейнера в «урал». На Тикси невозможно жить без контейнеров, почти у всех они есть. Магазины хранят в них товар, а жители вещи: зимнюю одежду, рыболовные снасти или охотничий инвентарь. У Саша лежит туша оленя, несколько шкур, несколько мешков рыбы, запасы соли, крупы, макарон и других продуктов. Здесь же припаркован снегоход, иначе после метели его можно и не найти.

 Саша занимается туризмом — проще говоря, работает егерем для приезжих. Сам охотится в свободное время. Шкуры он отдает на обработку женщинам, которые  обшивают ими сани для снегоходов.

Намский улус, рыбаки на Лене. Ловят небольшую рыбу для себя, а на промысле разбивают большие полыньи и ставят сети.

Крестьянский рынок в Якутске. Даже когда ртуть падает ниже отметки 50 градусов, палатки не закрываются. Рыбу привозят с «северов»: Чокурдах, Черский, Быков мыс. Для знатоков проставлены географические теги.

Бочки для топлива на метеостанции «Восточная». Здесь нет электричества, кроме бензинового генератора, нет связи, кроме морзянки. Зато мимо идет федеральная трасса «Колыма» —15 машин в день. Дорожные рабочие сливают остатки «дизеля» метеорологам, а те в свою очередь продают его водителям фур. Принимая «дизель» по 26 рублей и продавая по 32, они добавляют к зарплате кое-какие деньги. В бак топливо закачивается ручными насосами, даже если «камазист» покупает тонну или полторы.

Аэрологическая станция в Тикси. Сугробы здесь наносит выше 3 м. Ветер при метелях превышает 30 м/с (больше 100 км/ч). Тогда до площадки приходится добираться ползком, на щеках замерзают комья снега. Ценность станции в непрерывности наблюдений, а заменить человеческий труд электроникой нельзя.

Аэролог Людмила работает на станции с 1976 года — сменами по двое суток. Утром и вечером она запускает радиозонд, который передает данные о погоде на разных высотах. У этой информации есть постоянный покупатель — авиация. За 38 лет Людмила видела смену всех технологий («Чувствую себя мамонтом тут»).  Говорит, что в глобальное потепление не верит: тундра летом была ярко-зеленой, а сейчас остается желтоватой. Я пошутил про «раньше трава была зеленее», и Людмила кивнула: мол, и правда, растительность летом стала менее яркой. Наливая чай и угощая лимонником в меду, сетует, что на квартиру на материке так и не накопила.

Усть-нерцы садятся в «Ан-140», чтобы лететь в Якутск. Большинство аэродромов в республике грунтовые. Эксплуатировать современные зарубежные самолеты на таком покрытии невозможно. К тому же их нельзя оставлять на ночь при низких температурах. У «Анов» огромный расход топлива, поэтому цены билетов достигают 19 000 рублей. Выбора нет: например, из Черского по зимнику ехать неделю, а на самолете — четыре часа.