Пролетарская революция и ренегат Бунтарь

Товарищ Александр Гачикус написал в своей последней статье «Софизмы идеологов рабочей аристократии»: «Итак, мы видим, что Бунтарь — не какой-то заблуждающийся честный исследователь, а просто подлец». Последующие события полностью подтвердили эту оценку, данную Гачикусом публицисту под псевдонимом Бунтарь (Шамиль Бунтуев).

Месяц назад в своей статье «О революционном пораженчестве» господин Бунтарь раскрыл себя уже даже не как «левый сталинист», как я думал раньше об этом фрукте, а как подлый ренегат пролетарской революции, как отъявленный «великоросс-шовинист, в сущности подлец и насильник», как уродливый гибрид сталинщины и ублюдочного либерального «антифашизма». Так, он оправдал сталинское предательство мировой пролетарской революции и национально-освободительного движения индийского, вьетнамского, алжирского и ирландского народов, выселение целых народов сталинской бандой буржуазных контрреволюционеров и империалистов, бомбардировки Хельсинки и Таллинна сталинской авиацией, бомбардировки Дрездена авиацией разбойничьего американского империализма, геноцид свободолюбивого алжирского народа французскими палачами и атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Видите ли, эти факты не имеют никакого отношения к фашизму — так учит нас господин Бунтарь, этот моральный урод, этот прожжённый политический плут, эта проститутка самой отвратительной мировой контрреволюции и реакции! При этом он ещё обвинил Гачикуса и меня в том, что мы будто бы не «проявляем никакого интереса к диалектике» и являемся «позитивистами». Да что вообще понимаете в диалектике вы, господин Бунтарь, вы, законченный эклектик и либеральный подпевала, молящийся на святыни буржуазной «демократии»?!

Товарищ Гачикус уже писал в прошлом году в своей заметке «Новое движение и старые болячки» об отношении Бунтаря к сталинскому предательству национально-освободительного движения в колониях западных «демократических» держав:

«…сам Бунтарь называет себя «маоистом», т.е. вроде как должен симпатизировать борьбе народов «3-го мира». Напомню, что ранний, революционный маоизм критиковал сталинщину за то, что интересы победы антигитлеровской коалиции она ставила выше интересов пролетариата (но, к сожалению, критиковал нерешительно, не ставил эту критику во главу угла) — см. об этом, к примеру, H.W. Edwards, Labor Aristocracy, Mass Base of Social Democracy. P. 396—397. Я уже цитировал в одной из своих работ американского маоиста Майка Или (Mike Ely), который в одной из левых рассылок писал о том, почему национально-освободительные революции в сферах влияния Англии, Франции и США в 1940—50-е гг. не были возглавлены коммунистами — как раз по той самой причине, что Коминтерн ставил интересы победы антигитлеровской коалиции выше интересов пролетариата. Насколько грязным было предательство компартиями Индии, Франции и т.д. индийской, алжирской и т.д. независимости — об этом много было написано!».

Но Бунтарь уже не может обходиться без прямой подтасовки фактов, без прямой клеветы на своих оппонентов в духе Сталина и Вышинского. Бунтарю отлично известно, что мы, пролетарские интернационалисты, не поддерживаем ни одну из основных сторон во второй империалистической войне — ни Россию, Англию, Францию и США, ни Германию, Италию и Японию, что мы в одинаковой степени считаем предпочтительным для пролетариата и угнетённых народов поражение всех, всех без исключения указанных держав. И при этом Бунтарь, как и Путин с Ириной Яровой, имеет наглость обвинять нас, интернационалистов, в «реабилитации исторического фашизма» и в ««запомоивании» держав-победительниц». Как будто есть нужда запомоивать СССР, Англию, США и Францию после того, как они сами запомоили себя на века своими кровавыми злодеяниями против мирового пролетариата и угнетённых народов, которые ничем не лучше злодеяний их соперников — Германии, Италии и Японии! Бунтарь демагогически утверждает, что «вопли Ахметшина о Дрездене и Хиросиме ничем не отличаются от воплей гитлеристов («пораженцы слева» вообще мало чем отличаются от «пораженцев справа»)», что «Ахметшин льёт воду на мельницу современных ультраправых, которые заинтересованы в реабилитации исторического фашизма». Это всё равно, что Керенский, Чернов и Церетели заявляли в 1917 году: «вопли Ленина о грабительском характере войны со стороны России ничем не отличаются от воплей германского кайзера», или: «пораженцы во главе с Лениным мало чем отличаются от пораженцев во главе с Парвусом»! И каким образом Ахметшин может лить воду на мельницу русских ультраправых (даже не германских!)? Ахметшин, которого великорусские шовинисты всех мастей ругают не иначе как «руссофобом»?! Воистину, Бунтарь в полемике вооружён, по выражению Троцкого, «не рапирой, а оглоблей или другими ещё менее поворотливыми инструментами»! Бунтарь обвиняет меня в «поддержке ревизионизма холокоста», в том, что я считаю «холокост» мифом, сфабрикованным сионистами. Согласно позиции Бунтаря, отрицание сионистского мифа о том, что евреи являются наиболее пострадавшим народом (?) во второй мировой войне — это «отрицание преступлений фашизма». Замечательно, ничего не скажешь! И эти обвинения исходят от Бунтаря, который спутался с сионистским отребьем — со всеми этими Хаелями Идишами, Игорями Таффами и Анатолиями Дубновыми! Клевета Бунтаря на интернационалистов в свете недавней инициативы госпожи Ирины Яровой с введением уголовной ответственности за отождествление роли «Советского Союза» и нацистской Германии во второй империалистической войне выглядит прямой и совершенно бездарной полицейской провокацией в духе Вышинского, который в 1917 году выписал ордер на арест Ленина как «немецкого шпиона». С куда большим основанием в поддержке гитлеризма можно обвинить сталиниста Бунтаря, ведь это не мы, революционные пораженцы, а Сталин в 1939—1941 годах дружил с Гитлером и выдавал ему немецких коммунистов — и называл Англию и Францию главными поджигателями войны и агрессорами, а Германию — пострадавшей стороной!

Я позволю себе процитировать одно весьма примечательное место из доклада Молотова о внешней политике правительства СССР на Внеочередной пятой сессии Верховного Совета СССР 31 декабря 1939 года:

«В последнее время правящие круги Англии и Франции пытаются изобразить себя в качестве борцов за демократические права народов против гитлеризма, причём английское правительство объявило, что будто бы для него целью войны против Германии является, не больше и не меньше, как «уничтожение гитлеризма». Получается так, что английские, а вместе с ними и французские, сторонники войны объявили против Германии что-то вроде «идеологической войны», напоминающей старые религиозные войны. Действительно, в своё время религиозные войны против еретиков и иноверцев были в моде. Они, как известно, привели к тягчайшим для народных масс последствиям, к хозяйственному разорению и к культурному одичанию народов. Ничего другого эти войны и не могли дать. Но эти войны были во времена средневековья. Не к этим ли временам средневековья, к временам религиозных войн, суеверий и культурного одичания тянут нас снова господствующие классы Англии и Франции? Во всяком случае, под «идеологическим» флагом теперь затеяна война ещё большего масштаба и ещё больших опасностей для народов Европы и всего мира. Но такого рода война не имеет для себя никакого оправдания. Идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это — дело политических взглядов. Но любой человек поймёт, что идеологию нельзя уничтожить силой, нельзя покончить с нею войной. Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за «уничтожение гитлеризма» прикрываемая фальшивым флагом борьбы за «демократию» (выделено мной — Г. А.)» (см. журнал «Коммунистический Интернационал» № 8—9, 1939 г.).

А вот ответ Сталина корреспонденту «Правды» по поводу сообщения французского агентства «Гавас» о «секретной речи» Сталина, в которой тот будто бы высказывал намерение использовать начавшуюся войну для взаимного ослабления европейских держав (опубликован 30 ноября 1939 года под заголовком «О лживом сообщении агентства Гавас»):

«Это сообщение агентства Гавас, как и многие другие его сообщения, представляет враньё. Я, конечно, не могу знать, в каком именно кафе-шантане сфабриковано это враньё. Но как бы ни врали господа из агентства Гавас, они не могут отрицать того, что:

а) Не Германия напала на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну;

б) После открытия военных действий Германия обратилась к Франции и Англии с мирными предложениями, а Советский Союз открыто поддержал мирные предложения Германии, ибо он считал и продолжает считать, что скорейшее окончание войны коренным образом облегчило бы положение всех стран и народов;

в) Правящие круги Франции и Англии грубо отклонили как мирные предложения Германии, так и попытки Советского Союза добиться скорейшего окончания войны.

Таковы факты.

Что могут противопоставить этим фактам кафе-шантанные политики из агентства Гавас?».

Ну, что, господин Бунтарь, достаточно?! Так заткнитесь после этого насчёт какой-то «реабилитации фашизма» с нашей стороны! Трудно более талантливо реабилитировать гитлеровский нацизм, чем это делали Сталин и Молотов в 1939—1941 годах.

Впрочем, не всё так плохо обстояло в официальной идеологеме сталинского режима в период дружбы Сталина с Гитлером. Например, в «Политическом словаре», изданном в СССР в 1940 году, в статье «Фашизм» содержались просто золотые слова о фашизме и сущности второй империалистической войны:

«С началом второй империалистической войны в Европе во всех капиталистических государствах, в том числе и в так называемых буржуазно-демократических (от себя мы добавим: в том числе и в сталинском СССР — Г. А.), буржуазная реакция развернула поход против рабочего класса и трудящихся масс, установила режим военной диктатуры. Таким образом стирается различие между так называемыми буржуазно-демократическими и фашистскими государствами. Империалистическая реакция во всех капиталистических странах усиливает эксплуатацию трудящихся, уничтожает демократические свободы и парламентские учреждения, загоняет в подполье коммунистическое движение и рабочие организации, упраздняет социальное законодательство» (и действительно, разве в том же СССР не был ещё до разрыва союза Гитлера и Сталина отменён семичасовой рабочий день и не была введена семидневная рабочая неделя? Разве в СССР не были приняты драконовские антирабочие законы? — Г. А.).

Лучше не выразишь всю цену западной «демократии», холуем которой выступает «коммунист» Бунтарь, этот зажравшийся рабочий аристократ российской империалистической нации, купленный «демократическим» капиталом Путина, Обамы, Кэмерона и Олланда, а заодно и сталинщине, апологетом которой выступает этот же Бунтарь.

Бунтарь, этот трубадур российского и западного «демократического» империализма, явил собой очередной пример того, как «в процессе борьбы с истиной заблуждение само себя разоблачает» (Маркс). Современный сытый российский рабочий аристократ Бунтарь, поднявший свой звериный контрреволюционный вой против марксизма-ленинизма, против пролетарского интернационализма, против исламской революции на Востоке, раскрылся как презренный подпевала Новодворской, этой белобандитки пера, которая двадцать лет назад заявила: «меня совершенно не ужасает неприятность, приключившаяся с Хиросимой и Нагасаки. Зато смотрите, какая из Японии получилась конфетка. Просто «сникерс». Семёрка в Токио заседает, парламент либеральный имеется. Игра стоила свеч». Что Новодворской и Бунтарю до страданий японского пролетариата! Что Новодворской и Бунтарю до загубленных радиацией целых поколений японцев! Им нужен «демократический» капитализм, который для пролетариата и угнетённых народов ничем не лучше «тоталитарного» капитализма Гитлера, Муссолини и Хирохито, им нужны империалистические сверхприбыли на костях пролетариев и сельских бедняков, в совершенно одинаковой степени загубленных как буржуазией Гитлера, Муссолини и Хирохито, так и буржуазией Сталина, Черчилля, Рузвельта и де Голля! При этом Новодворская и Бунтарь даже не заботятся о том, чтобы замести следы своих грубейших исторических подлогов. В самом деле, ведь не фашистские генералы и министры Германии остались без крова в Гамбурге и Дрездене, а немецкие пролетарии, ведь не фашистские генералы и министры Японии остались без крова и стали жертвами американского ядерного террора в Хиросиме и Нагасаки, а японские пролетарии! Да-да, те самые немецкие и японские пролетарии, которые, может быть, участвовали в революционных схватках против капиталистов и помещиков в 1918 и 1923 годах и впоследствии не получили никакой материальной выгоды от завоевания «жизненного пространства»!

Впрочем, если Бунтарь решил побить меня Новодворской, к которой, несмотря на её контрреволюционность, у меня действительно есть определённое уважение, а именно—за её борьбу против сталинско-хрущёвско-брежневского крепостничества и против российского империализма, то я перехвачу у Бунтаря это оружие и оберну его против него. Бунтарь вменяет нам в вину то, что мы ставим на одну доску «победителей фашизма» (блок Сталина и западных «демократий») с фашистскими государствами (странами «Оси»), что мы ставим под сомнение «справедливость» послевоенного «суда над фашизмом». На это я отвечу Бунтарю словами той же Новодворской из её выступления на радиостанции «Эхо Москвы» в программе «Особое мнение» 2 сентября 2009 года: «Советский Союз не победил гитлеровскую Германию, Советский Союз занял место гитлеровской Германии в Восточной Европе и занялся там тем же, чем там занималась гитлеровская Германия. То есть, один хищник отбивал у другого военную добычу». И вот ещё: «В Нюрнбергском процессе была одна маленькая неправильность, довольно-таки большая: Советскому Союзу нечего было делать там в качестве обвинителя. Нужна была параллельная скамья подсудимых, на которой должен был сидеть Советский Союз. Не ему было судить своих сообщников, которым он в 1939 году выдавал немецких антифашистов, которые бежали от Гитлера в Советский Союз». Я к этому могу добавить только одно: нечего было делать там в качестве обвинителей не только «Советскому Союзу», но и «демократической» Англии, которая в период войны не только не ослабила свой национальный гнёт в Индии и не упразднила свои концентрационные лагери в этой многострадальной колонии, но и устроила ужасающий голодомор индусов в 1942—1943 годах. Нечего было делать там в качестве обвинителя и «демократической» Франции, которая, словно издеваясь над собственными «антифашистскими» и «демократическими» лозунгами вроде «Свободу народам, смерть фашизму!», именно в день капитуляции гитлеровской Германии 8 мая 1945 года устроила кровавую бойню в Алжире. Нечего было делать там в качестве обвинителя и «демократической» Америке, которая создавала концентрационные лагери для ни в чём не повинных немцев и японцев и которая к тому времени успела разбомбить Гамбург и Дрезден, Хиросиму и Нагасаки. Эти «демократические» империалистические державы также должны были сидеть на параллельных скамьях подсудимых, как и «Советский Союз» или нацистская Германия. Вам не нравится, господин Бунтарь, что мы отрицаем «справедливость» нюрнбергского «суда над фашизмом»? Так вот, господин Бунтарь: единственно справедливым судом над фашизмом может быть только пролетарский суд, который не может не быть вместе с тем и судом над капитализмом в целом, а не суд одних капиталистов над другими! Если даже первые и натягивают на себя маски «антифашистов» и «демократов». А обвинителями на этом суде должны быть не золотопогонные русские, английские, американские и французские генералы, а германские, итальянские, японские, российские, английские, американские и французские пролетарии, брошенные в империалистическую мясорубку или уничтоженные в концентрационных лагерях Колымы и Бухенвальда, и все угнетённые колониальные народы, в одинаковой степени ставшие жертвами обоих империалистических лагерей.

Бунтарь лепечет свой учёный бред: «пораженчество далеко не всегда полезно для революции». И это — о войне между империалистическими державами! Как будто защита сталинского буржуазного СССР, не говоря уже об Англии, Франции и США, буржуазность которых не нужно доказывать даже дремучим сталинистам, более полезна для революции, чем их поражение! Бунтарь называет наше с Гачикусом указание на классовую природу держав, участвовавших в войне 1939 — 1945 годов, «голым», обвиняет Гачикуса и меня в том, что мы будто бы не проводим анализ конкретно-исторической ситуации, имевшей место в эпоху второй империалистической войны. Как будто факт нахождения воевавших держав на империалистической стадии капитализма не является сам по себе главным содержанием конкретно-исторической ситуации в войне, ведомой этими капиталистическими державами! Как будто война не есть продолжение «мирной» политики монополистического капитализма иными, экстремальными средствами! Бунтарь голословно заявляет, что в споре между Гачикусом и Трофимовым об этой войне будто бы был прав Трофимов (а что ещё может сказать социал-шовинист?!). Нет смысла подробно разбирать софизмы Бунтаря насчёт Турции, которая будто бы выступала единственным «главным противником» России в Крымской войне — любому прилежному школьнику известно, что основным противником России в той войне выступала англо-французская коалиция, а Англия и Франция стояли впереди от России на целую историческую эпоху. Бунтарь по существу сам себя опроверг, когда признал, что Турция была намного более слабым государством, чем царская Россия. Спрашивается, где во второй империалистической войне 1939 — 1945 годов Бунтарь отыскал такую «Турцию»? Может быть, это сталинский «Советский Союз»? Но «Советский Союз» до 1937 года был, бесспорно, сильнее нацистской Германии, что признавалось английскими, французскими и чехословацкими генералами. Потом соотношение сил между СССР и «Третьим Рейхом» менялось то в одну, то в другую сторону. Может быть, это Англия? Но Германия так и не сумела разбить Англию — даже тогда, когда эта Англия находилась в гордом одиночестве, а Сталин ещё дружил с Гитлером. Или США, до которых Гитлеру даже дотянуться было весьма проблематично, а не то, что разбить их? Остаётся, может быть, Франция. Но даже и она полностью не была захвачена гитлеровцами — оставалась формально независимая вишистская южная Франция. Сталин на XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 года признавал общеизвестный факт, что СССР, Англия, Франция и США, вместе взятые, намного сильнее во всех отношениях, чем вместе взятые Германия, Италия и Япония. Вообще, если сравнить нацистскую Германию, которая, по большому счёту, сумела захватить лишь часть Восточной Европы и часть Франции, с царской Россией, которая занимала более одной шестой части суши, включая и те территории Восточной Европы, которые впоследствии сумела захватить нацистская Германия, получается, что царская Россия была не только общеевропейским, но и общеевразийским жандармом, а вот нацистская Германия — только европейским!

И притом далеко не единственным. Не тянет что-то Германия на роль «мирового жандарма», господин Бунтарь! Бунтарь отрицает, что Ленин не признавал логику «меньшего зла» в виде какой-либо империалистической державы, которую он считал социал-шовинистической и социал-империалистической — стоит только вспомнить полемику Ленина с французскими и германскими социал-шовинистами. И, приписав Ленину идею возможности «меньшего зла» в виде одной из группировок империалистических держав, господин Бунтарь пытается освятить именем Ленина вторую империалистическую войну со стороны СССР, Англии, Франции и США! Чем же оправдывает эту «теорию» «меньшего зла» для пролетариата Бунтарь? Предоставим слово Бунтарю: «Такая ситуация возникла в период Второй Мировой, где наименьшим злом для пролетариата была Антигитлеровская коалиция, поскольку её победа означала для пролетариата: 1) Сохранение буржуазно-демократических свобод в странах Запада, ВПЛОТЬ ДО СВОБОДЫ ПОРАЖЕНЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЫ; 2) Колоссальный удар по всему ультраправому спектру мировой политики, «центром притяжения» для которого являлись страны «Оси», признание фашизма преступной идеологией, «антифашистский консенсус», гонения на современные ультраправые партии как на «наследников исторического фашизма»».

«Сохранение буржуазно-демократических свобод» и «антифашистский консенсус» — вот уроки, которые этот добропорядочный буржуа-«марксист» извлёк из идей Маркса и Ленина и опыта Парижской Коммуны, Октябрьской революции и первых лет китайской революции во главе с Мао Цзэ-дуном! Бунтарь словно не читал Ленина, разоблачавшего софизмы о «демократии вообще»: «Либералу естественно говорить о «демократии» вообще. Марксист никогда не забудет поставить вопрос: «для какого класса?»» (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 37, стр. 243). Бунтарь словно не понимает, что этот «антифашистский консенсус» представляет собой лишь борьбу победивших группировок империалистической буржуазии с закономерными последствиями капиталистического развития, каковыми являются крайности фашизма, даже не сам фашизм (и то лишь применительно к побеждённым державам!), а не с причиной, породившей этот самый фашизм — с капитализмом. Как «не понимает» Бунтарь и того, что являющийся объектом его избирательной шовинистической ненависти гитлеровский фашизм в своё время был профинансирован тем самым «демократическим» и «антифашистским» англо-американским капиталом и приведён к власти тем самым «победителем фашизма» Сталиным и той самой «антифашистской» германской социал-демократией.

Чтобы более красочно показать раболепствующую, либерально-центристскую сущность мировоззрения Бунтаря, я позволю себе сделать одно небольшое лирическое отступление.

В рассказе известного русского писателя Дмитрия Мамина-Сибиряка «Байгуш», написанном от первого лица и посвящённом дореволюционной башкирской деревне, постоянно терзаемой массовым голодом, встречается один характерный момент, записанный писателем со слов его спутника Петра Степаныча: «А знаете, как они дома едят? — рассказывал он. — Это бывает редко, но всё-таки бывает. Например, заколют лошадь, которая сломала ногу. Соберётся вся деревня и ест до отвала, т. е. едят одни мужчины, а женщины и дети только смотрят. Объедки поступают женщинам, и только объедки этих объедков достаются уже детям. Нужно видеть, как набрасываются башкирята на обрезки мяса и обглоданные кости,— настоящие голодные собачонки! Жалости тут нет никакой, потому что так ведётся испокон веку... Вообще, настоящие дикари!».

Вряд ли Бунтарь когда-либо читал рассказы Мамина-Сибиряка — этот живой голос предгрозовой предреволюционной эпохи последних десятилетий царской России. Но, очевидно, Бунтарь думает, что мы так же, как те башкирята, набросимся на объедки этих объедков в виде буржуазной «демократии» Путина и Обамы, и согласимся отказаться от человеческого достоинства и от нашей революционной программы уничтожения капиталистической системы в целом, а не только уничтожения фашизма.

Бунтарь, этот типичный рабочий аристократ победившей во второй империалистической войне сверхдержавы, прямо как те женщины-башкирки из рассказа «Байгуш», довольствуется объедками с барского стола империалистической буржуазии, в частности, объедками буржуазно-демократических свобод, которые в России, Англии, Франции и США распространяются в лучшем случае на рабочую аристократию этих стран. И предлагает нам, точно тем башкирятам, объедки этих объедков. Бунтарь, этот типичный кадетер-социалист, словно «не понимает», что эти свободы в «демократических» России, Англии, Франции и США так же практически недоступны пролетариату, как и в гитлеровской Германии или хирохитовской Японии. Я несколько лет назад в течение года жил в дальнем Подмосковье в одном общежитии с приезжими рабочими и внимательно изучил их положение и их настроения. Таким образом, я живой свидетель того, как буржуазно-демократические свободы в путинской России совершенно не распространяются на пролетариат! Так, эти пролетарии даже не могут позволить себе интернет — у них на него просто-напросто нет ни денег (ибо они вынуждены посылать эти деньги своим родственникам в каком-нибудь «депрессивном» провинциальном российском городке!), ни времени и сил (ибо они приходят в комнату и валятся спать, как убитые, с какой-нибудь ночной смены!). Чего уж говорить о том, что они не имеют никакой возможности шататься по митингам — да они и не верят, что ораторы с этих митингов вроде Удальцова в действительности будут отстаивать их кровные интересы! А один мой знакомый из этого общежития однажды, по его словам, целый день провёл в полиции только потому, что они с друзьями позволили себе выпить где-то в электричке — представляете, какие суровые репрессии ждали бы этих рабочих за участие в каком-нибудь шествии 6 мая прошлого года! Буржуазно-демократические свободы есть демократические свободы для буржуазии (а не для пролетариата!) — эта истина столь же тавтологичная, сколь и труднопостижимая для «марксиста» Бунтаря. Так даром пролетариату не нужны эти буржуазно-демократические свободы, особенно, когда есть альтернатива — пролетарская революция! А шансы для этой революции сильно повысились перед второй империалистической войной, которую, в отличие от первой империалистической войны, пролетарские массы и в Англии, и во Франции, и в Германии встретили без всякого энтузиазма, без всякого милитаристского и патриотического угара — напротив, массы встретили её со страхом и чувством безнадёжности. Шансы для пролетарской революции ещё более повысились в моменты военных поражений тех или иных конкурирующих национальных отрядов империалистической буржуазии (например, во Франции в периоды её поражения в конкурентном противостоянии с Германией, или в Италии и Германии в периоды их поражений в конкурентном противостоянии с Англией и Америкой). И если Бунтарь, этот презренный катедер-социалист, рассчитывает своими объедками этих объедков, которые он пытается подбросить нам, купить нас и заставить поддержать его любимый «антифашистский» и «демократический» блок СССР, Англии, США и Франции во второй империалистической войне, то он ошибается. Мы не дикие башкирята второй половины  XIX века, а сознательные пролетарии XXI века, и мы не будем терять своё человеческое достоинство и покупаться на объедки этих объедков буржуазной «демократии» во имя сохранения капиталистического рабства, которое стало итогом победы одного из империалистических блоков во второй империалистической войне. Мы признаём только одну войну — войну пролетариата против буржуазии, войну социализма против капитализма, а не войну «демократии» против «фашизма», то есть войну одной группировки империалистической буржуазии против другой группировки империалистической буржуазии.

Однако Бунтарь, понимая, что все его рассуждения о пользе буржуазной «демократии» для пролетариата слишком лживы, аляповаты и глупы, пускает в ход последний конёк — это «свобода пораженческой пропаганды», якобы имевшаяся в буржуазно-«демократических» странах Запада. Бунтарь заявляет: «наименьшим злом для пролетариата была Антигитлеровская коалиция, поскольку её победа означала для пролетариата… сохранение буржуазно-демократических свобод в странах Запада, ВПЛОТЬ ДО СВОБОДЫ ПОРАЖЕНЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЫ». Бунтарь подкрепляет это утверждение следующим частным примером: «Например, в США во время войны выходил журнал «New International», на страницах которого троцкисты-третьесистемники (Макс Шахтман и др.) проповедовали революционное пораженчество (мы ещё рассмотрим ниже этот пример Шахтмана, чтобы показать его действительную цену — Г.А.). И что самое интересное, никого из них за это не сгноили за это в концлагерях! Впрочем, если бы и сгноили, так им и надо (вот она, логика полицейского провокатора в левом движении! — Г.А.), поскольку пораженческая пропаганда шахтманов несла один вред (кому, спрашивается, она несла вред? Может быть, тузам Уолл-стрита?? — Г.А.)». С таким же успехом Бунтарь, этот холуй либеральной буржуазии, мог бы в первой империалистической войне поддержать Россию после Февральской буржуазно-демократический революции, свергнувшей царизм и приведшей к власти Временное правительство. Признавал же Ленин в своём докладе на собрании большевиков— участников всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов 4 (17 апреля), что «нигде такой свободы, как у нас, нет», что текущий момент «характеризуется, с одной стороны, максимумом легальности (Россия сейчас самая свободная страна в мире из всех воюющих стран), с другой стороны, отсутствием насилия над массами» (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 31, стр. 103)! Замечу, что самая свободная из всех участвовавших в той войне стран Россия была намного свободнее не только Германии и Австрии периода первой империалистической войны, но и Англии, США и Франции (и уж тем более, свободнее сталинского СССР!) периода второй империалистической войны. Ибо про режимы Черчилля, Рузвельта, де Голля и Сталина никак не скажешь, что они характеризовались «максимумом легальности» и «отсутствием насилия над массами». Но только у Ленина, в отличие от Бунтаря, из того факта, что Россия в тот момент была самой свободной страной, вытекал совсем иной практический вывод: не защита свободной России от деспотической Германии и деспотической Австрии, а использование этой свободы для борьбы за поражение этой самой свободной России, ведомой с удесятерённой энергией. Обратимся к Ленину: «Основной вопрос — отношение к войне. Основное, что выдвигается на первый план, когда читаешь о России и видишь здесь, это — победа оборончества, победа изменников социализму, обман масс буржуазией. Бросается в глаза, что у нас, в России, в социалистическом движении положение то же, что и в других странах: оборончество, «защита отечества». Разница в том, что нигде такой свободы, как у нас, нет, и на нас ложится поэтому ответственность перед всем международным пролетариатом. Новое правительство империалистично, как и прежнее, несмотря на обещание республики — насквозь империалистично» (В. И. Ленин, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 31, стр. 103). И вот ещё: «В нашем отношении к войне, которая со стороны России и при новом правительстве Львова и К° безусловно остается грабительской, империалистской войной в силу капиталистического характера этого правительства, недопустимы ни малейшие уступки «революционному оборончеству»». И наконец: «Я слышу, что в России идёт объединительная тенденция, объединение с оборонцами. Это — предательство социализма. Я думаю, что лучше остаться одному, как Либкнехт: один против 110» (там же, стр. 112).

А теперь посмотрим: так ли уж свободно можно было вести пропаганду поражения «своего» правительства в Англии, Франции и США в период второй империалистической войны?

Известно, что Сталин с момента установления своей дружбы с Гитлером в августе — сентябре 1939 года круто поменял собственные установки относительно германского нацизма, с одной стороны, и англо-французской и американской «демократии», с другой. До сих пор Германия, Италия и Япония провозглашались «агрессивными» государствами, а Англия, Франция и США — «неагрессивными». Однако с осени 1939 года, когда Гитлер протянул Сталину руку дружбы и предоставил ему возможность поучаствовать в разделе Восточной Европы, тот же Сталин стал представлять Германию государством, стремящимся к миру и ставшим жертвой агрессии, а Англию и Францию — агрессорами. Эту позицию Сталин навязал английской и французской компартиям, и они, по сталинским директивам, стали вести агитацию за поражение «своих» правительств (причём интернационалистская позиция французской компартии по вопросу о войне Франции против Германии была приправлена некоторыми шовинистическими нотками по отношению к Англии, которую французские сталинисты обвиняли в «ущемлении национальных интересов Франции»). Насколько «свободной» была такая агитация, видно из следующих фактов. 26 сентября 1939 года французским правительством была запрещена Французская коммунистическая партия. Ещё месяцем ранее правительством Даладье было запрещено издание всех коммунистических газет и журналов — и это притом, что в тот момент ФКП ещё не «выправила», выражаясь тогдашним языком Сталина, свою позицию (ФКП сменила свою прежнюю, оборонческую позицию на новую, пораженческую позицию позже, уже в сентябре 1939 года). Коммунисты — депутаты французского парламента были лишены депутатской неприкосновенности. 20 марта — 3 апреля 1940 года прошёл инсценированный «демократическим» и «антифашистским» правительством Даладье судебный процесс над 44 коммунистическими депутатами французского парламента, приговорёнными к различным срокам тюремного заключения за выступления в пользу заключения мира с Германией. Злобный вой против коммунизма и преследование коммунистов и сочувствующих им устроили также власти Соединённых Штатов. И это притом, что Коммунистическая партия США в своём заявлении от 17 октября 1939 года не призывала прямо к поражению США в случае, если они окажутся вовлечёнными в войну, а ограничивалась в высшей степени пацифистским призывом: «Удержим Америку в стороне от империалистической войны!»! Обратимся к брежневскому изданию работы «История второй мировой войны. 1939—1945»: «Активную антикоммунистическую деятельность в это время развернули сенатор А. Ванденберг, бывший президент Г. Гувер, председатель комиссии конгресса по расследованию «антиамериканской» деятельности М. Дайс и многие другие представители монополистической буржуазии США. В октябре — ноябре 1939 г. были арестованы три руководящих деятеля Коммунистической партии Соединённых Штатов. В июне 1940 г. власти лишили американского гражданства секретаря организации компартии в штате Калифорния. В августе было арестовано 18 рабочих, участвовавших в предвыборной кампании компартии в штате Оклахома. В 1940 г. коммунисты были отстранены от участия в выборах в 14 штатах. Закон Хатча, принятый в 1939 г., запрещал правительственным служащим состоять в коммунистической партии; другим законом была запрещена выплата коммунистам каких-либо пособий из государственных фондов. В июне 1940 г. вошёл в силу закон Смита о регистрации иностранцев, который использовался не только для пресечения деятельности фашистской агентуры в США, но и стал легальным средством для преследования американских коммунистов на протяжении многих лет». И, наконец, 21 января 1941 года английским правительством была запрещена газета «Дейли Уоркер» — орган Коммунистической партии Великобритании. Это всё, конечно, так демократично, господин Бунтарь! И учтите: французские, американские и английские коммунисты терпели такие преследования со стороны «своих» буржуазных правительств, выполняя директивы уважаемого вами же Сталина, который тогда дружил с Гитлером! Скажите про них: «так им и надо»! Тогда, господин Бунтарь, с вами станет всё ясно даже дремучим сталинистам.

Рассмотрим, наконец, приведённый Бунтарём в подтверждение его проамериканской позиции пример Макса Шахтмана, которого за его «пораженческую» позицию американские власти «не сгноили в концлагере». Когда Бунтарь говорит, что никого из сторонников Шахтмана не сгноили в концентрационном лагере, он лукавит. Во-первых, пораженец из Шахтмана был совершенно никудышный (это был гнилой центрист, который ещё в сентябре 1939 года не отрицал возможности защиты СССР даже в случае сохранения в нём «власти бюрократии» — по его мнению, нужно было только дождаться того момента, когда захватническая война со стороны СССР «превратится» в «освободительную»). Во-вторых, даже многие члены насквозь центристской Социалистической рабочей партии США, от которой в 1940 году откололись Шахтман и его сторонники, за свою антивоенную (опять же, в высшей степени половинчатую!) позицию в 1941 году были брошены в тюрьмы и выпущены на свободу лишь в 1945 году. Здесь уместно вспомнить то, что писал об этой партии Марлен Инсаров в 1999 году в своей статье «Стал ли троцкизм альтернативой сталинизму?»: «Наиболее сильная в это время троцкистская организация Социалистическая рабочая партия США на суде над ней в г. Миннеаполисе заявила, что выступает против войны не потому, что войну ведёт империалистическое государство, и воюет оно не с фашизмом, а за передел мира, а потому, что она не верит, что американское правительство хочет победы над Гитлером, и что, коль скоро большинство народа (большинство народа! Не класс капиталистов!) выскажется за войну, её члены будут лояльно участвовать в ней, ограничиваясь пропагандой своих взглядов (а чтобы саботировать войну — ни-ни!). Так вслед за социал-демократией и сталинизированным Коминтерном пал как революционная сила и IV Интернационал». Следует отметить, что после победы США во второй империалистической войне все те преследования, которым американский режим подвергал антисталинских левых и которые приветствовали сталинисты, были вновь, как и в период сталинско-гитлеровской дружбы, распространены и на сталинистскую компартию. После 1946 года сотни американских коммунистов были брошены в тюрьмы. Дошло до того, что в 1952 году компартия США за свою борьбу за мир против американских поджигателей новой войны была запрещена, а в 1953 году были казнены коммунисты Юлиус и Этель Розенберги, обвинённые в шпионаже в пользу СССР. И всё это вы, господин Бунтарь, называете сохранением буржуазно-демократических свобод?! 

Таким образом, наличие буржуазно-демократических свобод, сильно урезаемых, а то и уничтожаемых вовсе в обстановке империалистической войны, а также эфемерной (и даже действительной!) свободы революционно-пораженческой и вообще коммунистической пропаганды в той или иной империалистической стране вовсе не является основанием для поддержки её правящего класса в империалистической войне. Напротив, наличие в данной стране малейшей свободы действий в таком направлении ещё сильнее обязывает коммунистов добиваться поражения буржуазного «отечества» и «отечественного» империализма, под каким бы флагом не маскировался данный империализм, консервативно-фашистским или либерально-«демократическим». Ибо в эпоху империализма есть только одна демократия, за которую готов умирать сознательный пролетариат — это революционная пролетарская демократия. Но с ренегатами революции и презренными либеральными подпевалами вроде господина Бунтаря этой демократии не завоевать. И сознательный революционный пролетариат в борьбе за эту единственную демократию выбросит вон всех оппортунистов и центристов, всех ревизионистов и ренегатов, этих презренных и жалких капиталистических подпевал — всех этих господ Бунтарей, которым предназначено одно место, как и всей буржуазии — на свалке истории!

Герман Ахметшин.