Культура и совесть

Гражданин поэт сказал, что совесть не надо воспитывать специально. Нужно просто учить. А совесть сама воспитается. Кто ученей, тот и совестливей. И никаких там патриотизмов-нравственностей-духовностей нам и на дух не надо. Это так гражданин поэт с гражданином президентом полемизирует.

Вопрос, как говорится, интересный – стоит разобраться.

Ну, во первых строках надо согласиться, что на дух не нужно. Не переносит дух того, что называется у нас "нравственностью-духовностью-патриотизмом". Потому что ни к нравственности, ни к духовности, ни к патриотизму эта штука не имеет никакого отношения. Этот образ мысли и деятельности противен интересам страны и народа и поэтому глубоко антипатриотичен. Он замораживает духовное развитие, как и любое развитие, и поэтому глубоко антидуховен – духовность не бывает стоячей. И, наконец, он подменяет живой голос совести архаичными моральными представлениями, трактуемыми "авторитетами", и поэтому глубоко безнравственен. С этим вопросом – всё. Но это далеко не всё.

Платон Каратаев написался у Толстого неслучайно. И неслучайно – рядом со сценой, когда натравленный графом Растопчиным народ совершенно по-звериному рвет на части Верещагина.

Образованная Россия всегда посматривала на простонародье с легкой завистью, мечтательно приписывая ему даже больше нравственного здоровья, чем было у того на самом деле. Но зависть эта появилась не на пустом месте: часто образованные люди встречали необразованных, которые казались (и были) лучше, нравственней, чем они сами. Не все простолюдины были такими, и даже не большинство, но встречались.

И дело здесь не в том, что необразованные были так уж хороши. Образованные были плохи. И часто – очень. Просто отвратительны. Что литераторы и зафиксировали.

Но оставим 19-й век. Вернемся в 21-й. Здесь уже без всяких литературных ссылок могу поделиться опытом личным. Первыми, кого задела нравственная деградация, были "интеллигенты", БИЧи – "бывшие интеллигентные люди". В середине девяностых гораздо проще было иметь дело с бандитами – у тех сохранялся хоть какой-то моральный кодекс и было понятно, что от них ждать. Образованные и культурные бывшие интеллигентные люди "кидали" друг друга сплошь и рядом. Страха физической расправы от своего брата-"интеллигента" не было, а больше ничего в рамках приличий их не удерживало. И это не единичный случай. Единичными были как раз исключения. Наша рыба гнила с головы – начиная с культурной элиты. Понимаю, что читать это кому-то может быть и обидно, но уж примите этот финик – что ж обижаться на правду?

Интеллектуальное развитие, профессиональное развитие и нравственное развитие – это три ветви развития, которые хотя и не совсем независимы, но отнюдь не тождественны. Умных мерзавцев пруд пруди. И талантливые (не гениальные) попадаются в изобилии. Честных дураков не меньше. Не воплощений совести, но очень и очень порядочных людей.

Нельзя развить одну ветвь личности ОЧЕНЬ сильно, оставив другие СОВСЕМ без развития.

Недоразвитая сторона личности остановит развитие переразвитой. Молотобойцы не ездят в инвалидных колясках. Независмым развитие остается только до определенного предела.

В этом была одна из тех страшных ошибок, которые мы допустили в реформах образования – отрасли, практически полностью отданной на откуп "либералам". Измученные коммунистической пропагандой и коммунистическим же "воспитанием", мы решили вообще отказаться от этой функции школы. Учить – да, воспитывать – нет. Иными словами – даешь образованщину! Как и сегодня, 25 лет спустя, зовет гражданин, побудивший меня к написанию этой заметки. И, понятно, что за эту свою глупость мы получили сполна.

С одной стороны, свято место пусто не бывает, и на услужливо освобожденное нами место плюхнулась религия: теперь уже религия занялась воспитанием. Мы сначала попробовали этому поумиляться, а потом схватились за голову: религиозное "воспитание" оказалось много хуже "воспитания" коммунистического – рухнул еще один миф нашего забитого коммунистами детства.

А с другой, сначала естественная деградация, а потом и целенаправленное растление получили нашу санкцию, зеленый свет. И пошло-поехало. Общество покатилось с горы, и его уже больше ничего не удерживало. Нет ни хорошо, ни плохо. Хорошо то, чего мне хочется. Хорошо то, чего нам вместе хочется. И получите-распишитесь – мы имем ровно то, что имеем.

Функция школы не учить. Функция школы – развивать, помогать развивать растущего человека. Развивать интеллектуально, конечно. Развивать скрытые (хотя и совсем не такие уж и скрытые) таланты. Развивать эстетически. Если ребенок не плачет от красоты пушкинского слога – учителя литературы можно увольнять. (Представляете, сколько останется у нас неуволенных?) И конечно – развивать нравственно. Учить слушать тот свой внутренний голос, которые, ни на секунду не замолкая, всё время твердит: это хорошо, это плохо, это нужно сделать, а это – нет.

Мы же не только этому не учим, но и сами не умеем. И не только сами не умеем, но и не знаем, что такой голос есть вообще. Мы его принимаем за усвоенные (интериоризованные) моральные нормы общества. Не обращая внимания, что если бы аморальное, то есть новое, пока не признаваемое обществом, поведение не было бы правильным, то есть нравственным, мы бы жили в пещерах. Не любая аморальность – новаторство, но любые новаторы аморальны по определению. Что можно себе представить более аморальным с точки зрения античной морали, чем христианство? Три века античные моралисты громили христиан именно за аморальность.

Как развивать человека комплексно, а не только одну из многих сторон его индивидуальности – вопрос не простой. Кавалерийской атакой не решаемый. Но, как и с любым сложным вопросом, чтобы начать искать на него ответ, вопрос надо сначала четко сформулировать.