Наследница

С детства Манечка была девочкой душевной, она, как губка, впитывала переживания и слезы своих подруг, виснувших у нее на плечах, искренне пытаясь помочь им. Иногда получалось неуковырно, помощь была не во благо. Неопытой была, юной. Повзрослев, стала осторожней, но на протяжении всей жизни не отказывала в сострадании, которое выражалось как в денежной помощи, так и в моральной поддержке.

Ее трудовой стаж начался в городской библиотеке, работа пришлась по сердцу. Сначала – в книгохранилище – святая святых библиотек. Маша с трепетом входила в полутемный большой зал, с тесными рядами стеллажей, тянущихся к высокому потолку. На стеллажах царственно покоились тысячи книг. Она порхала, расставляя по местам книги и журналы, вернувшиеся от читателей; взлетала, словно юнга на мачту, по приставной лестнице к верхним полкам, работала споро, успевала за двоих. Спустя время, Марию перевели в зал выдачи литературы. Здесь, за красивой дубовой стойкой, она встречала читателей милой улыбкой, готовая выслушать их и помочь. Сотрудницы подтрунивали: количество посетителей-мужчин увеличилось вдвое.

Девушка и впрямь была очень привлекательна: густая копна светлых волос, зеленоглазая, брови вразлет. Худощавое лицо на первый взгляд казалось ассиметричным, но, присмотревшись, каждый находил завораживающую гармонию в девичьих чертах. Вдобавок милая улыбка, спокойный взгляд и приятный голос…Йосик в нее влюбился прямо с порога.

Без шуток. Сделал первый шаг в зал, увидел Машу – и готово. Сначала приходил в библиотеку по средам, затем стал появляться и по пятницам. Он преподавал в институте, лет ему под тридцать, был не женат и всегда серьезен, будто улыбку где-то потерял.

Отношения между ними завязывались медленно. Марии в голову не могло прийти, что Йосик влюблен, тот вел себя сдержанно и отстраненно. Йосик был вполне привлекательным мужчиной с буйной, иссине-черной шевелюрой, и такими же черными с поволокой глазами. «Поволока», как Маше объяснили, это такие естественные тени под глазами, которые придают большую выразительность лицу. Маша втайне выделяла Йосика из других посетителей, этот мужчина волновал ее. Девушка исподтишка рассматривала его, склонившегося над книгой: чисто выбритое лицо, кустистые брови, запах приятного мужского одеколона, красивые пальцы. В такие мгновения она ловила себя на мысли, что у него крепкое красивое тело, и на секунду представляла себя в его объятиях; воображение, словно бурное течение, уносило девушку все дальше, она с трудом выбиралась из наваждения.

Однажды Йосик попросил разрешения покопаться в книгохранилище на стеллажах в поисках нужной книги: название не помнил, только обложка осталась в памяти. Пускать чужих туда запрещалось. Но Йосик, постоянный читатель, беспомощно улыбнулся, сказал, что книга нужна позарез, – и ему разрешили. Он с головой зарылся в книжные дебри. Неожиданно услышал звук падающих на пол тяжелых журналов и увидел Машу, которая, взобравшись на лестницу, пыталась достать стопку пыльных журналов. Сквозь стеллаж виднелись ее стройные ноги, обутые в удобные тапочки, и юбочка, задравшаяся выше колен. Йосика охватил озноб, и, схватив первую попавшую книгу, он выскользнул из книгохранилища.

В пятницу перед закрытием библиотеки, Йосик вошел в зал, и, дождавшись ухода последних посетителей, подошел к столику Марии.

- Э-э, …там дождь идет, вот, забежал, – промямлил тихо. Он и впрямь вымок.

- Не беда. У меня есть зонт, могу вам предложить, - сказала добрая душа.

Вынесла ему черный старый зонтик, сама надела плащ с капюшоном и закрыла библиотеку. Вышли вместе. Дождь лил не на шутку, оба промокли, но им в голову не приходило сесть в троллейбус, и они продолжали путь под зонтом, прижавшись друг к другу. Возле старого двухэтажного здания Йосик остановился.

- Мария… Я здесь живу с мамой, зайдите к нам на часок, обсушитесь. Выпьете горячего чая с мамиными пончиками… Пойдемте! - Он смотрел на нее тревожно, просительно и... обреченно. Будто судьба его решается.  

- Неудобно как-то,- девушка пыталась убрать со лба мокрые волосы, струйки текли по лицу, она ладошкой смахивала капли дождя с носа – и выглядела смешной, очаровательной девчонкой.

- Удобно, еще как удобно, - Йосик, отбросив церемонии, настойчиво тянул ее в подъезд; они поднялись на второй этаж, массивная дверь квартиры отворилась, и на пороге возникла женщина. Йосик был ее копией.

- Мама, познакомься, это Мария.

Так она вошла в этот дом. Нельзя сказать, что, в качестве невестки, была принята безоговорочно. В еврейских семьях не приветствуются смешанные браки. Но Йосик и слышать ничего не хотел, Мария для него была, что свет в окошке. Любил ее всей душой. И Маша отвечала тем же.

Постепенно доброта и покладистость невестки смирили свекровь с этим браком, и зажили они втроем спокойно, без ссор и скандалов. Вечерами ужинали под персиковым кружевным абажуром, служившему этому дому более полувека. За большим столом сидели трое: мама - по правую руку Йосика, и Маша – по левую. Ужин всегда был вкусным, приготовленным из свежих продуктов,- свекровь старалась. Когда-то она с утра до ночи работала в партаппарате и еду сыну приносила из столовой, времени на домашнюю стряпню не было. Но « это было давно и неправда», шутила свекровь, священнодействуя на кухне.

Пришло время, все вокруг стало меняться, институт Йосика , борясь за выживание, влачил жалкое существование. Йосику пришлось уходить. Его, как специалиста «со светлой головой», пригласили в серьезную фирму, где он быстро встал на ноги, - хорошо зарабатывал, купил приличную машину, возил в путешествия жену и мать, и очень много, увлеченно работал.

Со временем Йосик изменился - располнел и катастрофически стал лысеть. К жене относился хорошо, берег ее, все насущные проблемы нес к матери. Свекровь капала: - почему нет детей? Сын отвечал: – вопрос не ко мне. Мать убедила Машу обследоваться, оказалось – все в порядке.

Об отсутствии детей супруги до поры, до времени, не сожалели. Говорили: что должно произойти – произойдет непременно. Оба были атеистами, но Маша в судьбу верила.

Прошло несколько лет, и опять возникли форс-мажорные обстоятельства: фирма, где работал Йосик, перестала существовать. Для семьи настали нелегкие времена. Целыми днями мужчина был занят поисками работы. Тем временем его мама вела активную переписку с родственниками из Америки.

Однажды она сказала сыну: - есть возможность уехать из страны.

- Уехать? Куда? – сын не рассматривал этот вариант.

- Туда, куда давно уехали наши родственники. В Америку. Они нас там ждут.

Сын промолчал.

Через месяц, уставший от пустой беготни, измученный отсутствием денег, Йосик обратился к маме:

- Как дела у родственников?

Они готовы нам помочь? Хотя бы на первых порах?

- Йосик, они выслали все необходимые документы.

Сын внимательно просмотрел бумаги.

- Но здесь нет приглашения для Марии, - сказал недовольно.

- Она приедет позже, когда ты устроишься, начнешь зарабатывать, никуда от тебя Мария не денется, она женщина разумная, объясни ей, - тарахтела скороговоркой мать. Она очень хотела добра сыну.

Мария устало согласилась. Спорить было не о чем - муж находился в цейтноте и очень страдал. Жизнь предложила ему выход из сложной ситуации. Стало быть, пусть едет…

- Хорошо, я приеду попозже, - поставила точку в решении проблемы.

Они уехали: сначала мать, затем сын. Муж частенько звонил из Чикаго. Карьера его не задалась, подумывал возвращаться. Очень скучал по жене.

Потом телефон замолчал. Маша переживала: – а если болен? Голодает? Или нет денег позвонить? Растревоженная тяжелыми мыслями, не мола заснуть, ворочалась ночами напролет.

Свой скромный заработок растягивала с трудом, питалась очень плохо. И тут пришел перевод на огромную, по ее меркам, сумму. Позвонил Йосик, сказал, что у него есть неплохая работа, и вчера он даже посетил с друзьями казино. Планирует купить старую, но в хорошем состоянии, машину. Вот только квартирка маленькая, им с мамой едва хватает места.

Маша была счастлива – дела пошли в гору!

Тысячу долларов, присланных мужем, отложила, - деньги нужны на поездку.

Но проходили недели, тянулись месяцы, а ее в дорогу не звали. Изредка звонил Йосик, тон разговора был странным, будто муж на нее обижался. Или сердился? Он стал резким, грубоватым. Таким она его не знала. Во всем этом была какая-то тайна.

Все разъяснилось под Новый Год. Позвонила свекровь, поздравила. И сказала, что Йосик уехал на каникулы отдыхать на острова.

- Он перевел тебе деньги в банк, Машенька, на жизнь хватит, - сказала свекровь. И помолчав, добавила. – Прости его.

- За что? Позвонит позже, я дождусь, - успокаивала невестка.

- Маша, у него другая женщина, - глухо произнесла свекровь и расплакалась. Будущая невестка в подметки Маше не годилась, разве что богата непомерно. Так ведь не в деньгах счастье. Но сын уже закусил удила и мчался наверх, к собственному кабинету в большой компании. Новый брак делал его карьеру реальной.

Женщина положила трубку. Вот, значит, как… Острая боль зажала сердце в тиски.

Она легла на пол, под елку, возле Деда Мороза, утопающего в блестках.

- Коварный ты, Дед, зачем притащил в своем мешке плохие известия?!

Сквозь слезы, катящиеся градом, терялись очертания красноносого. Молчит. Сбежал, наверное.

Но Дед Мороз не покидал плачущую женщину, он желал ее утешить.

- Теперь ты знаешь правду, - сказал, ласково глядя на Марию. - Это и есть мой подарок: – избавить тебя, добрая душа, от пустых иллюзий, от чужой лжи. Еще благодарить будешь.

Маша всхлыпывала: - Ты принес боль. Какой благодарности ждешь?

- Э, милая, все тебе расскажи… В следующий раз, когда приду, увижу тебя счастливой. Это я тебе обещаю!

Не обманул Дедушка. Через год Мария вышла замуж за Сергея Павловича. Мужчина средних лет, сердце – золотое. Радостно жили, дружно, легко. Друзей привечали, праздники вместе отмечали; квартира, оставленная Йосиком, вмещала большую компанию. Детей у них не было.

Шли годы, Маша работала в той же библиотеке, и, как всегда, спешила на помощь тем, кто в ней нуждался. Благодарности не ждала, просто помогала. Когда, постарев, уходила на пенсию, сослуживцы плакали. Они знали - без Марии Андреевны, воительницы и защитницы, библиотеку закроют. На помещение, расположенное в центре города, дельцы уже положили глаз. Так и случилось…

А тут не стало Сергея Павловича – ее надежного, любимого и близкого человека.

Часы в доме остановились. Казалось, будто сама судьба Марии Андреевны находилась в раздумьях, какую дорогу выбрать – идем дальше или уходим навсегда? Но не все так просто: как хороший купец, Судьба не выкладывала весь товар сразу. А потому….

Позвонили в дверь. Мария Андреевна увидела строгого мужчину, с папкой, в дорогом костюме.

- Кропоткин, представитель нотариальной конторы, - протянул руку для рукопожатия. Вошел.

Разложил бумаги на столе, присел на краешек стула. С любопытством огляделся.

- Вы – наследница господина …- и называет фамилию Йосика. – Согласно его завещанию Вам принадлежит…и оглашает список добра.

О, Йосик! Ты уже там, за облаками…

-Но почему я? У него мама, семья…, - лепетала Маша.

- Мама давно умерла. Он был трижды женат, но в конце жизни остался одинок. Дети, близкие родственники отсутствуют. Завещание составлено в больнице, при ясной памяти и здравом уме.

Ясная память…Это как лампочка высокого напряжения. Вспыхнула – и ярким светом осветила уходящую жизнь. И увидел Йосик стол под персиковым абажуром, ужин в окружении двух женщин. Раскрасневшаяся от плиты мама с блюдом в руках. И рядом Маша, любимая жена.

Это были самые счастливые годы. А вся остальная жизнь – суета сует.

Здравый ум подсказал: Маша сумеет распорядиться его состоянием. Эта милосердная душа найдет достойное применение деньгам. Йосик четким почерком вывел свою подпись под завещанием.

Откинувшись на подушки, мысленно простился: – до встречи, любимая. И тихо ушел в небытие.