Пока горит спичка

Позабудь обо всём, натяни потеплей одеяло.

Завтра будет подъём, завтра всё повторится сначала.

Ах как тянутся дни, сердце стонет, в тоске замирая...

Как нас манят огни, что гражданский народ зажигает...

Второй час ночи. Где – то, в нереально далёкой вселенной, за кирпичной стеной раскинулся Большой проспект Васильевского острова. Иногда, до пятого этажа старого здания, пристроенного к Дворцу Миниха, доносятся звуки проезжающих машин.

Но не свет фар, ни Луны не проникает в ярко освещённое электрическими лампами помещение. Жилое помещение триста одиннадцатого класса. Помещение, живущее своей жизнью и в своём мире.

Там, за стеной, снег может сменять дождь, а зима лето. Там могут влюбляться и ненавидеть друг друга, там, может быть всё. А здесь, время остановилось. Первый курс – приказано выжить.

Мы, двадцать восемь человек, стоим в строю в проходе между двухъярусными железными койками. Койки тоже выстроены в идеальный строй – по две, плотно прижатые друг другу. В промежутке между ними – по четыре тумбочки, также, в два яруса. С торца каждой двухэтажной койке, в проходе, стоит баночка. Так на Флоте называют обычный табурет. Очень хочется спать…

Первый курс. Время, когда каждый для себя делает выбор – уйти или остаться. Сегодняшней ночью наш взвод учится укладываться по команде «Отбой».

Четверокурсник, замкомвзвода, в очередной раз достаёт коробок спичек. Сейчас, он снова громко скажет: «Отбой» и снова зажжёт спичку…

Пока она горит, мы должны снять свои робы, гюйсы, гады (это такие тяжеленные ботинки на шнурках), тельники и всё аккуратно сложить на баночки, причем, на каждой баночке должны лежать комплекты двух курсантов, а на верхнем комплекте, поверх расправленного гюйса два аккуратно сложенных ремня, бляхами вперед.

Думаете, это всё? Нет, за всё то же самое время, надо заполнить  все койки своими молодыми телами.

Зажгите спичку, посмотрите. Как и сколько она горит. Сентябрь восемьдесят пятого года. Семнадцать лет. Как же я ненавидел весь мир. В такие ночи…. Но команда «Отбой», сменялась командой «Подъём». На автомате, уже не думая, натягиваешь на себя форму и занимаешь место в строю. Какой простор для философов, самых различных школ.

И так, час за часом.

Уже понимаешь, что поспать удастся совсем немного. Потом, о сне начинаешь думать как о чём – то совсем нереальном, невозможном. Наконец, приходит время, когда думать перестаёшь совсем…

Странно, уже гораздо позже, чтобы не сойти с ума в бескрайнем космосе Океана, я перечитал кучу литературы, в том числе различного мистико и эзотерического толка. Если я правильно понял, основной, сокровенной тайной любого религиозного учения, является возможность выхода из повседневного мира, переход на другой уровень сознания и возможностей. В этот миг, замолкают все голоса внутри головы, на душе устанавливается удивительный покой и время останавливается. Это похоже на чудо. Ради этого, отшельники уходили в дебри….

Наивные. Им надо было ехать в Ленинград, поступать в военно – морское училище имени Фрунзе.

В какой – то миг, выйдя из оцепенения, я увидел себя лежащим в койке на втором ярусе, в то время, как большинство ребят ещё возилось внизу. Переведя взгляд на взводного, я увидел, что спичка догорела только наполовину…

Потом, разумеется, был очередной подъём и новое построение. Потом ещё, и ещё. Но с каждым разом, все больше и больше первокурсников укладывалось в норматив и, где – то под утро, все были в койках до того, как спичка в руках старшины догорала до конца, а форма на баночках лежала идеальными «кирпичиками».

Самое удивительное, что время от времени, нам устраивали подобные учения, и каждый раз мы укладывались. Навык, неосознанный переход?

Сколько такого неосознанного происходит в нашей жизни? Что мы сохраняем, а что теряем. И, всегда ли результат стоит того, что потрачено на его достижение. «Взлёт – посадка». Недавно, услышав эту фразу по телевизору, я вздрогнул, а ведь прошло тридцать лет…

Тогда я ждал утра, чтобы написать рапорт на увольнение и навсегда покинуть этот жестокий мир. Вернуться туда, откуда ушёл добровольно. Но наступало утро, и мысли таяли вместе с остатками сна. Жизнь продолжалась….

А спустя три года, двумя этажами ниже, с двумя лычками на погонах и коробкой спичек в руках, я стоял перед строем очередного, триста одиннадцатого класса и объяснял, чем мы будем заниматься.

Мир жесток и для того, чтобы выжить в нём, надо в определённый момент победить самого себя. Иначе, никак. Поэтому, я и вспоминаю свою юность с какой – то грустной добротой и знаю, что если бы мне пришлось выбирать снова, я снова сел бы в поезд Москва – Ленинград и поехал бы поступать в училище Фрунзе.