Я расту понемногу...

Лето на Сафроновской пристани было очень интересным! Это пристань на реке Белая,  она находилась через переезд от нашей улицы. Еще на пристань можно было попасть по эстакаде над железнодорожными путями, а там бегала «Кукушка»! Машинист, завидя нас, дергал за тросик и паровоз свистел, а потом прямо под мостом он выпускал пар, много пара, и мы стояли, визжа от восторга в молочном облаке, не видя своих рук. Чудо как интересно! С пристани на пляж, тоже Сафроновский, ходили катера, на них переправлялись желающие позагорать и поплавать. Мы тоже летом там часто бывали.

Мальчишки убегали куда-то и возвращались обвешанные белыми водяными лилиями и желтыми кувшинками. Жаль, но сохранить их не удавалось… Папа здорово плавал, он переплывал Белую туда и обратно, а мама стояла, смотрела на него и страшно волновалась. Еще папа часто брал лодку у знакомых и катал нас на ней, а если мы ходили вдвоем кататься, то он давал весла мне. Конечно, я не могла выгрести против течения в мои восемь-девять лет, но я гребла, а он мне помогал, а потом сам выгребал к пристани.

Нам заасфальтировали улицу! Настоящий праздник, соответственнo я его отпраздновала. Разбегаясь сверху, мы бежали, изо всех своих сил, вниз по улице… Я споткнулась и оставила на асфальте всю кожу с коленок. Было страшно больно и все в крови.

В таком виде маме не покажешься, да еще и руки все ободрала и платье прикончила. Я тихонько пробралась во двор и залезла к Акбару в конуру. Он подвинулся и потянулся мордой к моим ногам, а потом нежно так стал вылизывать раны, слизывая с них кровь, песок и грязь. Потом я дала ему ободранные ладошки, их он тоже полечил.

А потом меня папа разбудил и вытащил из конуры, на улице уже было темновато…

Мама искала меня, расспрашивая всех на улице, а папа обратил внимание, что собака не выходит из конуры и пошел посмотреть, в чем дело.