Боевая ничья, или 6:0 в пользу природы

15 марта 1899 года

История, как известно, сослагательного наклонения не имеет. Для нас история – то, что можно изучать, можно пытаться писать «под себя», можно использовать для назидания, даже для выбора своего поведения в будущем на основании примеров в прошлом. Вот только изменить историю мы не в состоянии, при всем желанию. Понятно, что речь идет о РЕАЛИЯХ истории, а не об их интерпретации или оценке. С другой стороны, при взгляде со стороны, история оказывается процессом во многом случайным, насыщенным этакими «точками бифуркации» (ну простите, люблю умные слова!), в каждой из которых имеется вилка дальнейшего развития. Причем сделанный историей «выбор» во многих из этих точек нелогичен, часто парадоксален. Именно это и привлекает любителей истории, пытающихся разобраться, «а почему именно так», «а что было бы, если»…

Обстоятельства, приведшие к началу Первой мировой войны, в общем и целом хорошо известны. Но далеко не все знают, что на переломе двух веков как минимум еще несколько раз могла разразиться большая война великих держав.

Темой данного материала является один из таких кризисов — Самоанский, произошедший весной 1889 г., — пожалуй, наиболее показательный в смысле непредсказуемости путей истории, когда из-за маленького далекого архипелага могла разразиться война между великими державами, и когда преодолен этот кризис был не сознательными действиями людей, а самой природой.

Итак, архипелаг Самоа, открытый голландцами во второй половине XVII в. Площадь — несколько сот квадратных километров. Гористые острова, окруженные коралловыми рифами, всего две гавани, не слишком удобные и открытые всем ветрам. Стратегическая ценность равна нулю, основные морские пути проходят далеко в стороне, минеральных ресурсов — абсолютно никаких. И вот вокруг этих клочков суши на юге Тихого океана завязался узел упорного и малообъяснимого противостояния между тремя великими империями.

Началось все с того, что со второй половины XIX в. острова оказались в сфере внимания купцов и плантаторов, прежде всего из Англии, США, а позже — и Германии. Отметим — интерес к этим островам проявляли не правительства этих стран, а европейские компании и частные лица. Государства уже сработали в качестве «защитников» вечных прав своих граждан. Как говорится, «все для блага человека», список людей прилагается…

Покупая землю в обмен на бросовые товары вроде бус и табака, европейцы разводили бананы, пробовали сажать кофе, но главным образом кокосовую пальму. Дело в том, что на тот период в мире был довольно высок спрос на копру — сушеную мякоть кокоса, которую на тот момент в большом количестве использовали не для производства шоколадных батончиков, а в мыловаренной промышленности. Естественно, начали возникать инциденты с местным населением: полинезийцы не очень понимали, почему нельзя сорвать несколько орехов или гроздь бананов. Иногда с бедолагами, пардон – дикарями, расправлялись с крайней жестокостью. Особенно этим отличались немецкие колонисты (широко распространенная точка зрения, сформированная, естественно, англоязычными источниками), хотя англичане и американцы, лицемерно осуждавшие тех, вели себя немногим лучше. Происходили и конфликты между европейцами — из-за наиболее плодородных угодий. Вместе с торговцами и плантаторами прибыли и миссионеры, распространявшие среди туземцев христианство и одновременно — влияние своих стран.

Понятно, что нельзя всех европейцев, связанных с судьбой Океании, «мазать черным». Один только Гоген, живший и творивший там с 1891 года до самой смерти (с небольшим перерывом) чего стоит. Да и Стивенсон, живший с 1890 года на Самоа и умерший там же, тоже не «цивилизовал дикарей» с помощью трости и револьвера. Кстати, пожалуй, любимейшую мной из  его стихотворных вещей, «Вересковый мед», он написал именно на островах Самоа (правда, и Маршаку – поклон!). Но общая тенденция «бремени белого человека» прослеживается совершенно явно…

Вскоре на берегах бухты Апиа вырос одноименный европейский городок, разделенный на кварталы, населенные выходцами из трех стран, управлявшихся их консулами. Через какое-то время первостепенное положение на Самоа заняли немцы, и только тогда Берлин обратил на далекий архипелаг свое — не очень, впрочем, пристальное — внимание.

Встревоженные немецкой активностью, правительства Англии и США предприняли ряд дипломатических демаршей против Берлина. Видимо, причиной стала даже не мысль всенепременно присоединить эти островки на краю света к своим империям, но стремление не допустить, чтобы Германия хоть немного усилилась.

В июне 1887 г. в Париже состоялась конференция трех держав по самоанскому вопросу, окончившаяся ничем. Затем, после смерти правившего архипелагом короля Малиэтоа, разгорелась борьба за власть среди полинезийцев, чем не замедлили воспользоваться европейцы. Немцы активно интриговали против англичан, науськивая на них местных вождей. Но и тех и других внезапно опередили американцы, создав правительство из своих местных сторонников, возглавляемое полковником Стейнбергером. В ответ на это англичане высадили десант с оказавшегося в водах архипелага корвета «Барракуда», разогнали правительство, а полковника арестовали и вывезли на Фиджи. Разразился дипломатический скандал, давший начало активной фазе кризиса.

Англичанам с трудом удалось замять его, отдав командира корвета под суд и отозвав с островов английского консула. Но конфликт вовсе не был исчерпан. На острова прибывали военные корабли всех трех стран и транспорты с оружием для враждующих племен.

Обстановка резко обострилась, когда по приказу консула Германии доктора Фридриха Кнаппе немецкий десант при поддержке артиллерии с двух канонерок атаковал лагерь Матаафы — вождя, пользующегося поддержкой англичан, но потерпел поражение, хотя в бою погибло много островитян. После этого, разозленные неудачей, немцы захватили английский транспорт «Ричмонд» с боеприпасами для туземцев и объявили на острове Уполу военное положение. В ответ англичане и американцы принялись укреплять свои кварталы, готовясь к уличным боям. Напряженность между гражданами трех держав достигла предела. В европейских, американских, австралийских газетах появлялись сообщения о приближающейся войне между крупнейшими державами из-за островов, не представляющих ровно никакого интереса ни для Германии, ни для Великобритании, ни для США, где вели дела несколько десятков плантаторов и торговцев. И правительства этих стран ничего не предпринимали для того, чтобы охладить обстановку.

Пока шли переговоры и готовилось обсуждение самоанского вопроса на Берлинской конференции, обстановка на Самоа становилась все более напряженной. Поскольку действия германских вооруженных сил и прогермански настроенных островитян создавали реальную угрозу жизни и - что особенно важно - имуществу американских подданных, правительство Соединённых Штатов направило командующему Тихоокеанской эскадрой предписание. В нем содержалось указание обеспечить защиту государственных интересов на Самоа, для чего следовало послать в этот район крейсер «Трентон». Корабль под флагом контр-адмирала Кимберли прибыл в Апиа к середине марта.

В порту уже находились два других «американца», «Вандалия» и «Нипсик». Но не только звездно-полосатый флаг развевался над гаванью. Там находились также британский корвет «Каллиопе» и три боевые единицы германского флота - «Адлер», «Ольга» и «Эбер». Причем все командиры имели указание приложить усилия для защиты государственных интересов. Граждане, которых полагалось защищать, в этих условиях становились разменной монетой, ведь на карту были поставлены вопросы большой политики и национальная гордость!

Корабли в бухте Апиа накануне урагана. Рисунок из отчета Кимберли.

Итак, к 11 марта 1889 г. на рейде гавани Апиа (столица островного государства Самоа в Тихом океане) находились три американских военных корабля, три немецких и один английский. Открытая с северного направления гавань Апиа была небольшой, окруженной рифами и оборудованной крайне примитивно. Побывавший там писатель Роберт Льюис Стивенсон сравнил ее с кувшином или бутылкой с коротким горлышком (ширина входного фарватера не превышала 3 кабельтовых).
У заряженных орудий в полной готовности дежурили расчеты. Европейские кварталы, ощетинившись баррикадами, превратились в настоящие военные лагеря, да к тому же разъяренный Матаафа всерьез готовился к штурму города. Счет времени до начала большой войны, возможно, измерялся даже не сутками, а часами. Вот-вот ружье, висящее на стене, должно было выстрелить. Тем более что эта стена была буквально этими ружьями увешена. Что должно было случиться дальше? Косой взгляд, резкое слово, случайный (или не очень) выстрел? И тут же: «Левый борт, залпом ПЛИ!!!»?

Но вот наступило 15 марта. С утра барометр начал стремительно падать, что свидетельствовало о формировании тропического циклона, однако подобное происходило уже несколько раз за последние две недели, поэтому не вызвало особого беспокойства. К двум часам дня на море начался шторм, но местные лоцманы уверяли, что сезон плохой погоды уже закончился, и она скоро улучшится. Адмирал Кимберли считал, что кораблям безопаснее оставаться в гавани, однако распорядился развернуться к ветру, завести дополнительные якоря, развести пары и поставить штормовые паруса. Командир «Каллиопы» кэптен Кейн и старший германский офицер, командир «Ольги» фрегаттен-капитан барон фон Эрхардт, также решили оставаться в гавани из соображений национального престижа.

Логика и элементарный здравый смысл диктовали — уйти в открытое море, где только и была надежда пережить надвигающийся тайфун. Но военный психоз уже прочно взял в плен моряков трех стран. Никто не тронулся с места. Вечером 15 марта на «райский остров» обрушилась ужасающая буря. День еще не закончился, когда небо затянули тяжелые тучи, и сразу наступила темнота. Начался могучий тропический ливень. Дувший с северо-востока сильнейший ветер гнал огромные волны, которые вскоре превратились в настоящие водяные горы. В бухте, обычно достаточно защищенной от непогоды, по образному выражению чешского этнографа, историка и путешественника Мирослава Стингла, «разверзлись врата ада». К полуночи нетипичный для этих мест северный ветер усилился до 70-100 миль в час, дождевые шквалы налетали стеной, видимость упала почти до нуля. Огромные волны перекатывались через палубы, из-за турбулентных течений якоря перестали держать, и корабли стало сносить вглубь гавани.

Волнение достигло такой силы, что якорные цепи кораблей начали рваться - будто это были обычные веревки. Теперь и «немцам», и «англо-американцам» пришлось маневрировать в бухте - в условиях отвратительной видимости, постоянного риска столкнуться друг с другом, сесть на мель или быть выброшенными на рифы. Кочегары и механики прилагали все усилия для поддержания пара в котлах «выше марки», поскольку иначе спастись было невозможно. И все-таки стихия оказалась сильнее...

Схема гавани и кораблей в ней во время урагана

Первой ее жертвой стала канонерская лодка «Эбер». Это был небольшой корабль водоизмещением 735 т и длиной 51,7 м, вступивший в строй совсем недавно - осенью 1887 г. Канонерка имела вооружение из трех 105-мм и четырех малокалиберных пушек. Ее паровая машина мощностью 760 л. с. могла обеспечить скорость в 11 узлов, но сейчас требовалось нечто большее. Несчастный «Эбер» бросало по всей бухте, однако отчаянные усилия моряков несколько раз позволяли избежать посадки на рифы. Но затем последовали столкновения с другими кораблями - сначала с «Нипсиком», затем с «Ольгой». Судя по всему, именно второе столкновение привело к повреждению винта, после чего потерявшего ход «неудачника» волны бросили на риф. Из 81 члена экипажа погибли 73, включая командира капитан-лейтенанта Ойгена Валлиса.

Канонерская лодка «Эбер»

Самый большой из немецких кораблей -2424-тонный корвет «Ольга», спущенный на воду в 1880 г., также не избежал целой серии столкновений. После уже упомянутой коллизии с «Эбером» он ударился о «Нипсик»
(при этом «американец» пострадал довольно сильно), затем налетел на «Каллиопе» и, наконец, «нашел» еще одного представителя США - «Трентон». Все эти аварии дополнили собственно штормовые повреждения. Понимая, что посадка на рифы может погубить не только сам корвет, но и находившихся на его борту людей, командир принял непростое решение: выброситься на песчаную отмель. Как оказалось, действия корветтен-капитана фон Франтциуса были совершенно верными: никто из моряков «Ольги» в ту страшную ночь не погиб, а сам корабль впоследствии удалось снять с мели и он служил в составе кайзеровского флота еще более 15 лет. Интересно, что название «Ольга» германский корвет получил в честь Ольги Николаевны Романовой, дочери российского императора Николая I, ставшей после замужества королевой Вюртембергской.

Учебное судно «Ольга». Уже век 20-й, фото 1902 года

Несладко пришлось и канонерской лодке «Адлер». Ее командир рассчитывал воспользоваться большой волной и «перескочить» рифы, но кораблю не повезло. Он был выброшен на берег и лег на борт, из экипажа погибли 20 человек. Много десятилетий корпус «Адлера» оставался свое образным памятником трагедии, обломки корабля были разобраны уже после Второй мировой войны.

«Адлер» на рисунке Кимберли

«Адлер» после крушения

Крупнейшим из оказавшихся в бухте кораблей был недавно пришедший американский крейсер «Трентон» водоизмещением 3900 т.

Он вступил в строй в 1877 г., имел деревянный корпус и уже считался устаревшим, однако нес довольно мощное вооружение из 11 восьмидюймовых и не скольких небольших орудий, а его экипаж насчитывал 470 человек. «Трентон» известен тем, что стал последним крупным деревянным кораблем американского флота и первым в его составе получил электрическое освещение.

Крейсер «Трентон»

Сорванный с якорей крейсер пытался маневрировать с помощью машин, но после того, как волны захлестнули его и частично залили топки, попытался выброситься на сравнительно безопасную песчаную отмель. Подвела значительная осадка - корабль оказался на мели довольно далеко от берега. Хотя он сильно пострадал от ударов волн, на нем погиб всего один человек, а экипаж принял самое деятельное участие в спасении моряков с обреченной «Вандалии». Восстанавливать «старика» не стали, и он был официально исключен из состава флота в апреле 1891 г.

Разбитые остовы «Трентона» и «Вандалии»

Винтовой шлюп «Вандалия» (2066 т, вступил в строй в 1876 г.) ударился о риф около полуночи и вскоре затонул. К счастью для находившихся на его борту людей, это произошло совсем рядом с местом крушения «Трентона». Вовремя поданная помощь позволила сберечь много жизней, тем не менее 43 моряка погибли.

Шлюп «Вандалия»

Еще восемь американцев стали жертвами урагана при крушении канонерской лодки «Нипсик». Этот небольшой и далеко не новый корабль (601 т, вступил в строй в 1863 г., перестроен в конце 1870-х гг.) смог выброситься на берег, избежав гибельного удара о риф и опрокидывания. Хотя пострадала канонерка очень серьезно, уже в начале мая того же года ее попытались отвести на ремонт в новозеландский порт Окленд. Однако из-за начавшегося шторма американцы сочли за лучшее от перехода отказаться и вернулись в Апиа, откуда в сере дине месяца пошли в направлении Гавайских островов, прибыв в Гонолулу в начале августа. «Нипсик» после ремонта использовали в качестве вспомогательной единицы еще более 20 лет - до 1913 г.

Канонерская лодка типа «Нипсик»

Лишь британские моряки смогли успешно противостоять урагану. После того как опасность пребывания в бухте стала очевидна для всех, крейсер 3-го класса (при закладке - корвет) «Каллиопе» под командованием капитана Кейна решил выйти в открытое море. Это был корабль водоизмещением 2814 т и длиной 72 м, несший мощное для своих размеров вооружение - четыре 6-дюймовых и двенадцать 5-дюймо-вых орудий, несколько малокалиберных скорострельных пушек и картечниц и два торпедных аппарата. Он имел прочный и добротно построенный стальной корпус, а машину и котлы прикрывала полуторадюймовая броневая палуба.
Крейсер вступил в строй совсем недавно, в начале 1887 г., и находился в хорошем техническом состоянии. Однако «Каллиопе» не отличалась быстроходностью. Ее паровая компаунд-машина мощностью около 2500 л. с. не позволяла «выжать» более 15 узлов даже при форсированном дутье, а максимальный ход при естественной тяге составлял всего 13,75 узла.
Но в критической ситуации машинисты и кочегары под руководством механика Бурка добились почти невозможного.

Единственный выживший – «Каллиопа»

Они так энергично и умело поддерживали пар во всех шести котлах, что если бы дело происходило на тихой воде, то крейсер превысил бы скорость на испытаниях - об этом свидетельствуют показания тахометра. Считается, что одной из причин, позволивших кочегарам поддерживать давление в котлах «выше марки», стало использование высококачественного новозеландского угля.

Несмотря на отданные якоря, «Каллиопу» также отнесло к берегу. К 9 часам утра она находилась всего в паре десятков метров от кромки рифа, зажатая в «коробочку» между «Вандалией», навалившейся с левого крамбола, и «Ольгой», прибившейся к правому борту. Кэптен Кейн отмечал в своем рапорте:

«Это было самое щекотливое положение из всех, в которые когда-либо попадал, без преувеличения. Несколько раз руль «Каллиопы» находился всего в 6 футах от рифа. Соприкоснись они, это стало бы концом для всех нас. Я старался отвернуть с курса «Ольги», идущей прямо на риф, и освободиться от якорей, в то время, как «Вандалия» приближалась ко мне».

Корвет «Каллиопа» в гавани Веллингтона (Новая Зеландия) 20 января 1889 г. – примерно за два месяца до описываемых событий

В какой-то момент все три корабля сцепились друг с другом, и «Каллиопе» пришлось использовать всю мощность своей машины, чтобы освободиться. Кэптен Кейн решил, что здесь больше нельзя оставаться. Он встал перед выбором: выбросить корвет на берег, имея хорошие шансы спасти команду, но не корабль, или попытаться выйти в открытое море, невзирая на риск, что машина может не справиться со встречным ветром или попросту отказать. К счастью, машина и руль были в полной исправности, и Кейн приказал поднять давление в котлах до полного. С «Вандалией» удалось расцепиться без осложнений. Оставалось пройти 4 мили до выхода в открытое море.

Огромные волны - по оценке очевидцев, их высота достигала 15 м- грозили кораблю гибелью, но, двигаясь навстречу урагану (выбора, впрочем, у Кейна не было - так ориентирована бухта), «Каллиопа» смогла выйти в открытое море.

Машина «Каллиопы» раскалилась докрасна, делая 74 оборота в минуту. В нормальных условиях это соответствовало скорости в 15 узлов, однако сейчас корвет едва-едва развивал 2 узла, а порой скорость падала до 0,5 уз. Адмирал Кимберли писал в отчете, что видел «большой черный корпус корабля, неясно вырисовывавшийся вдалеке. Он медленно, очень медленно шел мимо нас, то взлетая на волну, то проваливаясь так низко, что видны были только верхушки мачт». Сам «Трентон» к тому времени лишился хода и управления и держался на единственном оставшемся якоре. «Каллиопа» прошла так близко от него, что ноки ее реев находились над палубой американского фрегата. Столкновение казалось неминуемым, но в последний момент корвет сумел отвернуть. Пройдя всего в 50 метрах от смертоносного рифа, «Каллиопа» вышла в океан – лишившись всех шлюпок и трех якорей, с поврежденным бушпритом и фок-мачтой, содранными ударами волн носовыми и кормовыми украшениями. Однако корпус и машины не пострадали, и в дальнейшем корабль справлялся со штормом без особых проблем.

Моряки «Трентона» приветствуют «Каллиопу», рискнувшую выйти в море. Иллюстрация в лондонской «Ньюс»

Ураган держал «Каллиопу» в море в течение четырех дней. Когда 19 марта она вернулась в гавань Апиа, чтобы найти потерянные якоря, взорам англичан открылось удручающее зрелище: все оставшиеся корабли и суда – все двенадцать – затонули или были выброшены на берег. «Каллиопа» оказала помощь морякам пострадавших американских кораблей, за что те подарили корвету свои шлюпки взамен потерянных во время шторма, поле чего кэптен Кейн решил вернуться в Австралию.

Остатки кораблей после урагана

В Сиднее экипаж корвета встречали как героев. Кэптен Генри Кой Кейн стал кавалером Ордена Бани (в 1892 г. он был назначен командиром броненосца «Виктория», а в 1897-м – произведен в контр-адмиралы), механик Генри Джордж Бурк стал флотским инженер-механиком.

«Значение данного героического эпизода, – считает Дэвид К. Браун, – заключается в демонстрации морской выучки Королевского флота, мореходных качеств корабля, но, превыше всего этого, надежности его силовой установки, которая работала на полную мощность в течение нескольких часов… Кэптен Кейн представил к наградам семь человек, включая двух механиков».

В матросской среде после этого эпизода «Каллиопа» получила прозвище «HurricaneJumper» (Ураганный скакун).

Немало бед ветер, скорость которого, по разным оценкам, составляла от 130 до 185 км/ч, натворил и на берегу. Теперь всем стало не до войны. Самоанцы оказались не злопамятными: они не только не пытались отомстить вчерашним противникам, но даже с огромным риском для жизни спасали немецких моряков. Что показательно — в спасении погибающих приняли активное участие полинезийцы, среди которых было немало солдат армии Матаафы, не делая разницы между англичанами, американцами и немцами (которые их истребляли считанные дни назад). По данным М. Стингла, среди принимавших участие в спасательных операциях воинов Матаафы были погибшие.

Забыли о вражде и европейцы с американцами - моряки решили, что помощь попавшим в беду товарищам намного важнее колониальных интересов своих правительств. А «главный герой» этой трагической истории, крейсер «Каллиопе», еще долгие годы служил в составе Королевского флота, сначала в боевом строю, затем как учебное и вспомогательное судно. Перед Первой мировой войной славное название перешло к новому быстроходному крейсеру, а «ветерана» переименовали в «Хеликон». Однако после того, как в начале 1930-х гг. крейсер был списан, название вернули прежнему владельцу. Корабль был продан только в 1951 г. и разобран на металл двумя годами позже. Его штурвал был передан самоанским властям и сохранился до наших дней.

Нельзя не упомянуть об одном обстоятельстве: в это время года ураганов в тех широтах практически не бывало, последний подобный шторм случился, как уже говорилось, за двадцать лет до того.  Поневоле придут мысли о промысле Божьем!

По мнению многих историков, ураган, бушевавший на просторах Тихого океана в марте 1889 г., натворил немало бед, но зато позволил Великобритании, Германии и США избежать назревавшего военного конфликта.

Итоги:

1. "Трентон" (США) – разбит, 1 погибший.
2. "Нипсик" (США) – выброшен на мель, в дальнейшем отремонтирован, 8 погибших.
3. "Вандалия" (США) – разбит, 43 погибших.
4. «Каллиопа» (Англия) – уцелел, жертв нет.
5.  «Ольга» (Германия) – выброшен на мель, в дальнейшем отремонтирован, жертв нет.
6. «Эбер» (Германия) – затонул, 73 погибших.
7. «Адлер» (Германия) – затонул, 20 погибших.
8. Шесть торговых кораблей – затонули, более 200 погибших.

Итоговый счет Германия-США по кораблям - 3:3, а именно: 2 корабля утонули, 2 были выброшены на берег и еще 2 получили сильные повреждения. В результате природной стихии погибло 93 немца и 44 американцев (только на боевых кораблях). Английский корабль не пострадал, потому что в последнюю минуту одумался и дал деру в открытое море. Именно именем единственного уцелевшего корабля и был впоследствии назван ураган «Каллиопа». После произошедшей трагедии представители западной цивилизации сели совместно и подумали, зачем проливать кровь за каких-то самоанцев. Одно дело, когда островитяне сами себя истребляют, и совсем другое дело, когда...

Можно сказать, что ураган, названный впоследствии, естественно «Каллиопой», подобного которому не случалось уже 20 лет, оказался своеобразным «миротворцем». На некоторое время страсти поутихли, а затем последовала Берлинская конференция, где сторонам удалось добиться взаимоприемлемых решений. Над островами был установлен совместный протекторат, однако он оказался неэффективным. Последовали новые гражданские войны, в которых участвовали все три «законных» короля: вернувшийся на родину Малиетоа, Матаафа и Тамасесе. Европейцы тайно, а порой и явно поддерживали их, руководствуясь главным принципом: навредить соседу. В частности, когда Матаафа выступил против англо-американского ставленника Малиетоа, немцы забыли о прежней ненависти и оказали Матаафе поддержку. В результате кровопролитных столкновений и новых непростых переговоров в 1899 г. архипелаг был поделен на Германское Самоа и Американское Самоа. Великобритания «вышла из игры», получив компенсацию за счет других территорий в Тихом океане.

«Адлер» на монете в 10 долларов Самоа

После начала Первой мировой войны военный отряд, направленный из Новой Зеландии, занял немецкие владения. Войск, способных оказать новозеландцам сопротивление, там не имелось. После окончания войны Лига Наций передала мандат на управление бывшим Германским (Западным) Самоа Новой Зеландии. Ситуация повторилась и после Второй мировой войны, только теперь право Новой Зеландии на управление Западным Самоа было подтверждено ООН. Независимость Западное Самоа получило в 1962 г.

Восточное Самое так и осталось под американцами, которые придумали для бедолаг специальный термин "unorganized & unincorporated territory", т.е.территория не входит в состав США, но находится в ведении Департамента островов МВД США.

Порт Апиа в наши дни.