Мулла догнал меня на Ниве.

 Зашел вечером вчера в магазин, купить что-то к ужину. У кассы стоит парень высокий, темный, загорелый очень, в однотонной тюбетейке темно синего цвета без всяких украшений. Я  с ним просто разговорился по обычным делам , которые могут у кассы в магазине, честно сказать, хотел проверить , адекватен парень или нет.  Он ничего себе откликнулся, улыбчивый, реагирует нормально.   Ну я дальше пошел, скажи люббезный говорю, у тебя тюбетейка татарская или так одел чем голову прикрыть? Нет он говорит мусульманская. Ну я еще дальше, ничего говорю,у нас много татар живет, мы с ними дружно живем, главное что ни кипу надел. Он улыбнулся так неопределенно и пошел  к своей машине.

 Когда я вышел из магазина он завел свою Ниву опустил стекло и я проходя мимо решил поговорить с ним поплотнее. А что говорю, любезный, поговорим с тобой как православный с мусульманином?  Он типа не против.

Я ему говрю, в чем фишка Ислама? На примере остальных ему объясняю: буддисты - пробуждение, христиане - воскресение, иудеи ждут своего особенного мессию, а что мусульмане?  Он чисто машинально начал мне на арабике - есть только один Бог-Аллах и т.д.

и т.п.  Я его прошу, погоди.  Есть Безличное Ничто, оно на всех одно, а пути, который проходят в своем сознании адепты разные. Вот каков Ваш путь?  Парень конечно в таких терминах немного потерял ориентацию. Но сумел сказать, что имиротворение в душе, надо читать Коран, вникать в суры.  Хорошо, говорю. Вот к примеру иудеи, стремятся к злату , власти , тщеславию, но тоже соблюдают свою нравственность через Тору, талмуд. Типа читай, соблюдай и будешь спасен Богом.  Пастыри иудейские типа круга описывают вокруг своих адептов, выступают авторитетами, привязывают к своим текстам. А православные отцы считают , что осовобожденный от пут дьявола человек , способен сам жить в мире людей в ладу с совестью. Освобождение - вот мотив.  А что мусульмане? Неготов был ответить мне мулла.  Я пожал ему руку и пошел себе.

Вдруг он меня догоняет на Ниве, выходит и так волнительно говорит, что мы мусульмане не иудеи, мы не о злате, не о земном пекемся, а о душе.  Я говорю дак мы тоже. А вопрос о свободе и природе Божественного так и остался открытым.