Лесные пожары-2017. Как в России скрывают правду о масштабах бедствия

Лето 2017 года не cтало рекордным по количеству лесных пожаров, но у него еще есть все шансы войти в число лидеров за последние 18 лет. По официальным данным «Авиалесоохраны» на 10 сентября, с начала 2017 года в России было зафиксировано 10 475 лесных пожаров общей площадью 4 632 358 гектаров. Однако эксперты независимых экологических организаций считают, что реальная цифра может серьезно отличаться от того, что нам говорят ведомства, а замалчивание объективной информации о масштабах лесных пожаров и есть главная причина неконтролируемых стихийных бедствий.

Полуправда — уже честность

Пожароопасный сезон 2017 года в России заканчивается в октябре. В нескольких регионах сейчас обстановка по-прежнему остается напряженной. Пожары в России в 2017 году начались еще в марте — первые очаги появились в лесах Приморья, Хабаровского края, Воронежской и Иркутской областей. За лето больше всего лесов сгорело в Дальневосточном (2 202 705 гектаров) и Сибирском (2 110 772 гектаров) федеральных округах. Озвученная «Авиалесоохраной» цифра в 4,6 миллионов гектаров сгоревших лесов и лесных земель — не финальная в этом году, считает директор лесной программы Всемирного фонда дикой природы (WWF) Николай Шматков, хотя больших изменений в этих данных, скорее всего, уже не произойдет.

При этом реальные масштабы пожаров могут быть занижены, считают экологи. Эксперты Гринпис России отмечают, что площадь сгоревших лесов и лесных земель в 2017 году может достигать 8,3 миллионов гектаров — это почти вдвое больше официальной статистики. Эти данные предлагает Информационная система дистанционного мониторинга лесных пожаров Федерального агентства лесного хозяйства (ИСДМ-Рослесхоз).

В Гринпис говорят, что в этом году разница между официальными данными и реальными масштабами не так велика, как в прежние годы: «В 2017 году впервые в истории основная часть площади лесных пожаров по катастрофически горевшим регионам Севера, Сибири и Дальнего Востока попала в официальную оперативную отчетность».

Светлана Павлова / ТАСС

С таким выводом согласен и эксперт WWF Николай Шматков: «За последние десять лет это наиболее объективная цифра государственной статистики по оценке масштабов лесных пожаров. Есть определенные расхождения с данным космического мониторинга по отдельным областям — наиболее четко это видно, например, по Иркутской области. Но пока это наиболее близкая к действительности цифра».

Экологи Гринпис называют сокрытие данных о лесных пожарах в России самым распространенным способом «борьбы» со стихией. Данные искажаются многократно и на протяжении многих лет, поэтому в этом году преуменьшение правды всего в два раза уже воспринимается как честность.

«Никто в мире не прячет голову в песок»

Именно это стремление различных ведомств приукрасить реальную картину и является причиной постоянно растущей площади лесных возгораний, считает Николай Шматков: «Пускай эта цифра будет высокая, пускай она будет пугающей для кого-то. У нас все государственное планирование, финансирование, распределение бюджетных средств и многое другое так или иначе основано на официальной статистике — не на данных неправительственных организаций, не на каких-то экспертных оценках. Если мы постоянно врем друг другу и пытаемся улучшить статистику, потому что не хотим показывать лесные пожары, тогда мы попадаем в замкнутый круг: на тушение и профилактику нет денег, потому что эта проблема официально недооценена. Из этого круга выход только такой: надо приводит государственную статистику в соответствие с реальностью и трезво оценивать проблемы».

В то же время эксперт отмечает, что лесные пожары таких масштабов — не уникальное для России явление: подобная ситуация складывается в США, Канаде, Австралии и других странах. «Это происходит из-за изменения климата, из-за того, что не всегда удается эффективно вести профилактическую работу с населением, из-за повреждения деревьев насекомыми-вредителями.

Но никто в мире, в отличие от нас (до этого года), голову в песок не прячет: сейчас больше половины бюджета лесной службы США тратится на профилактику и борьбу с лесными пожарами, и эта цифра росла из года в год. Из серьезной проблемы делают правильные выводы», — рассказывает Николай Шматков.

Официальные итоги пожароопасного сезона 2017 года будут подведены ближе к ноябрю — и у этой цифры есть шанс быть почти правдивой.

«Мало поставить знаки „Берегите лес от огня“ и нарисовать гибнущих в пожаре зверюшек — это уже давно ни на кого не влияет»

В августе глава «Рослесхоза» Иван Валентик оценил прогнозируемый материальный ущерб от лесных пожаров в 2017 году в 9,5 миллиардов рублей. Это цифра по-прежнему очень далека от правды, считает Николай Шматков: «Не очень понятно, по какой именно методике эта цифра рассчитывалась — мне кажется, что она занижена, причем серьезно. Эмоционально понятно, почему это делается — будет пугающе озвучивать реальную цифру, потому что она в несколько раз больше, чем то, что озвучили. Хотелось бы понять, по какой методике проводился расчет: учитывался ли прямой ущерб всей погибшей деловой древесины, включались ли сюда оценки утраченных экосистемных услуг, которые дает лес».

По подсчетам руководителя лесного отдела Гринпис России Алексея Ярошенко, озвученная Иваном Валентиком цифра может быть занижена более чем в двести раз, а в действительности материальный ущерб может достигать суммы до одного триллиона рублей.

По оценкам «Авиалесооохраны», наиболее сильно стихия этим летом бушевала в Сибири: в Якутии сгорело 1,6 миллионов гектаров лесов и лесных земель, в Иркутской области — 967 тысяч гектаров, в Красноярском крае — 510 тысяч гектаров. Такая ситуация не является нормальной для этого региона, объясняет Шматков: «Число пожаров в этом году было гораздо выше, чем обычно. Это связано и с погодными аномалиями, и с недофинансированием лесного сектора, со слабо ведущейся профилактической работой. Погода как всегда является определяющим фактором».

Существующие способы профилактики лесных пожаров уже не могут работать эффективно, убежден Николай Шматков: «Тут проблема прежде всего в работе с населением. Лес жгут не враги народа и не вредители: лесные пожары возникают либо при неправильном ведении лесного хозяйства (например, при сжигании порубочных остатков), либо из-за туристов и охотников, которые оставляют непотушенные костры. Это типичные причины лесных пожаров, как и сельскохозяйственный пал, сжигание сухой травы, либо хулиганские поджоги. А методическая профилактическая работа у нас не ведется. Мало поставить знаки „Берегите лес от огня“ и нарисовать гибнущих в пожаре зверюшек — это уже давно ни на кого не влияет».

В России в течение нескольких лет существовала программа по предотвращению пожаров, в рамках которой специалисты работали с населением, рассказывает Шматков. Однако она проводилась только в нескольких регионах сразу после масштабных возгораний вокруг Москвы в 2010 году и продлилась всего несколько лет — когда стихия поутихла, программа быстро свернулась: «Во многих других странах разработаны программы по предотвращению лесных пожаров на муниципальном уровне. У нас что-то подобное было, но сейчас это уходит, а в Сибири, по-моему, такая работа никогда не велась. Надо спускаться на местный уровень, на уровень деревень и дачных поселков и работать практически с каждым человеком. Это требует квалифицированных кадров, понимания, кто это делает — Минсельхоз, МЧС или „Рослесхоз“, какая ответственность муниципальных органов власти за это. Всё это должно быть продумано и увязано в единую программу, и пока этого нет, проблему лесных пожаров нам не решить».

Анна Ревоненко