Нефть дешевеет, и россиянам следует знать, при какой цене им придется совсем плохо.

Цена барреля Urals уже ниже $50, а курс доллара подступает к 70 рублям. Что об этом думать? 

Не все люди мыслят по-государственному, ворочаясь по ночам и с волнением спрашивая себя: «Как же теперь наши нацпроекты? Выполним ли путинский план по росту ВВП?» Основная масса сограждан настроена сугубо прозаично и смотрит на всю эту нефтерублевую панику исключительно под углом своих личных интересов. Вот и мы побудем эгоистичными прагматиками. А романтику предоставим статистикам, пиарщикам и спичрайтерам. Им и без наших выкладок хорошо. 

Итак, нефть идет вниз. Непосредственной причиной называют несогласие российских властей присоединиться к опековцам в сокращении добычи. В короткой перспективе это, возможно, и так. Но в перспективе более долгой доходы стран-нефтеторговцев зависят не от сговоров между ними, а от мирового спроса на их товар. Эпидемия COVID-19 вместе с несколькими другими обстоятельствами этот спрос уронила. Когда он перестанет снижаться и насколько быстро пойдет вверх, никто не знает и знать не может.

Рядовому россиянину на это не повлиять, но он вполне способен прикинуть свои убытки.

Сколько-то сограждан регулярно обменивают свои честные рубли на доллары и евро — например, чтобы съездить за границу. Посочувствуем им. Однако у большинства на это денег нет. Тем не менее наша падающая валюта бьет по ним дважды: удорожанием импортных товаров в рублевых ценах и общим ускорением инфляции.

В каких масштабах ждать того и другого?

Федеральный бюджет-2020 верстали, исходя из долларового курса 65 рублей и цены барреля Urals около $58 (3,7—3,8 тыс. руб.) Но поскольку этот бюджет составлен с профицитом, т. е. с запасом, расходы и доходы в нем сводятся примерно при $52.

А если, как сейчас, нефть продается еще дешевле, то российской валюте желательно подешеветь, чтобы удержать упомянутую рублевую стоимость барреля. Вот такое — пока небольшое — снижение курса рубля мы сейчас и наблюдаем. Это, разумеется, сугубо прикидочные рассуждения, не претендующие на высокую точность. Впрочем, в предсказаниях на финансовые темы безупречно точны только жулики.

Теперь посмотрим на то же самое с другой стороны — глазами Центробанка, специалисты которого считаются лучшими в России составителями прогнозов. Коронавирус они, конечно, не предвидели, но спад нефтецен завязан не только на него. И в базовый сценарий ЦБ на 2020 год этот спад заложили, предположив, что среднегодовая цена барреля Urals снизится до $55 против $64 в 2019-м. Эту цену считали приемлемой, и общий финансовый прибыток страны (экспортно-импортное сальдо по товарам и услугам, движение капитала и пр.) прогнозировался в этом случае на уровне полусотни миллиардов долларов. Хуже, чем в 2019-м (тогда было около $70 млрд), но достаточно, чтобы избежать всплеска инфляции, сохранять стабильность рубля и понемногу наращивать международные резервы.

А чего ждать, если среднегодовая цена барреля опустится ниже плана? Ну, хотя бы до нынешнего пятидесятидолларового уровня?

Это значит, что нефть подешевеет против прошлого года на $14 (потянув вниз и другие энергоносители). В 2019-м баррель Urals стоил на $6 меньше, чем в 2018-м (снизившись с $70 до $64), и российский экспорт товаров упал из-за этого на $25 млрд. Пятидесятидолларовая нефть означает (в первом приближении конечно), что экспорт, а за ним и весь денежный баланс России станут еще хуже, чем в 2019-м, — где-то на $60 млрд. То есть сальдо приблизится к нулю. Наращивать резервы не получится, но, возможно, и тратить накопленные резервы не придется. Импорт товаров и услуг автоматически сокращается при девальвации рубля, которая легко сводит все балансы за счет рядовых граждан. Но при таком раскладе вроде бы еще нет потребности даже и в серьезной девальвации рубля. 

Оба использованных нами подхода, минфиновский и центробанковский, подводят к выводу, что относительно безопасная для нашего гражданина нефтецена — не меньше $50 за баррель. Вплоть до этой черты инфляционные и прочие убытки рядовых людей сравнительно невелики.

Но если нефть надолго задержится ниже этого уровня, то ущерб станет серьезным, а девальвация — заметной каждому. В 2016-м среднегодовая цена барреля Urals была самой низкой за десятые годы — $42. И в первые месяцы этого года официальный курс доллара колебался около 80 рублей. Он пошел вниз только тогда, когда стало ясно, что нефть уверенно дорожает. 

Если же принять заложенную в бюджет-2020 рублевую стоимость барреля за величину постоянную, то при приближении нефтецены к $40 курс доллара должен подскочить аж до 90 рублей.

Не хочу пугать. У властей есть инструментарий для смягчения народных трудностей. В резервах сегодня $556 млрд. Половина этой суммы доступна для расходования. При этом изрядная доля государственных трат — например, большая часть нацпроектов — совершенно абсурдна и сама напрашивается на сокращение. Даже при тридцати-сорокадолларовой нефти вполне можно было бы обойтись без резкого падения уровня жизни.

Но если это те власти, с которыми мы имели дело до сих пор, то на любой неожиданный спад нефтедоходов они попробуют ответить тем же, что и в 2015-м — 2016-м — затягиванием поясов на рядовых людях. Не говоря о прочих примененных тогда способах выжимания средств из подданных, только инфляция за эти два года съела 19% доходов россиян. Сомневаюсь только, что во второй раз такие мероприятия будут приняты с тем же смирением, что и в первый.