В чем суть европейского "видения-проекта" нации?

Европейской элите присущи два «видения-проекта» нации – нация как «сообщество выбора» и нация как «сообщество происхождения». Оба они предполагают интегрирующую западноевропейскую аристократию корпорацию, имеющую все необходимые и достаточные полномочиями мирового правительства, призванного установить и осуществлять глобальное господство этой корпорации. В обоих случаях членами это корпорации могут быть лишь «иудеи по духу» и «иудеи по крови» (апостол Павел). Различия между двумя этими «видениями-проектами» нации заключаются только в некоторых деталях видения нынешнего и будущего устройства мира и управления им, в распределении ролей между старой и новой западноевропейской аристократией и в методах достижения одной и той же цели. Ничего другого в европейском понятии «нации» нет, и никакого другого понятия нации, кроме этого иудео-христианского понятия, нет.

В предыдущей статье «Нация: как возникает и как долго будет существовать?» (см.: http://www.newsland.ru/news/detail/id/964905/ ) мною, в том числе, сказано, что М.Ремизов отмечает наличие в Европе и европейской науке двух видений-проектов нации: первый – как «сообщества происхождения» и второй – как «сообщества убеждения». Эта оппозиция, по его мнению, выстраивается в два ряда. Первый ряд – биологическое и генетическое родство членов общества, их традиционная культура, принадлежность по  рождению и наследованию культуры традиционным способом передачи культуры от поколения к поколению. Второй ряд – политическое и идеологическое единство общества и модернистская культура, выбор по убеждению, единство по образованию, воспитанию и разумному политическому наследованию гражданской идентичности. Эти оппозиции, по мнению М.Ремизова, выражают различие исторических путей формирования наций во Франции и США, с одной стороны, в Германии и Восточной Европе, с другой, а также разное участие и соотношение интеллектуальной и политической элиты в процессе формирования нации в первом и во втором случае.

Мною в указанной статье специально не было подчеркнуто, что европейская общественная наука в действительности не вышла за пределы главной оппозиции Античности – культура и варварство. Эта оппозиция – родовое пятно или родовой атрибут Европы, европейского способа видения мира и жизнедеятельности в нем – Европа самим фактом своего рождения ознаменовала рождение этой оппозиции. Европа как цивилизация дотоле есть, и будет оставаться Европой, доколе она самое себя признает и будет признавать «культурой», противостоящей «варварству» и, стало быть, несущей культуру и цивилизацию всем народам мира. А это значит – уподобляющей все народы самой себе – Европе, превращающей все народы в Европу и этим упраздняющей «варварство» как таковое. Задание это неисполнимо для Европы, доколе она остается сама собой – Европой. Европа как цивилизация – это противоположность всем «варварам» по самому способу жития в мире сем, противостояние всем иным – «варварским» – народам, ибо Европа как цивилизация покоится на кормлении за счет «варварского» мира и, стало быть, есть способ жития за счет всего «варварского» мира. Ликвидация Европой этого противостояния и жизни за счет мира тождественна самоубийству Европы.

В господствующем классе Европы, начиная с эпохи Просвещения, посредством европейской науки идет то более, то менее острый внутренний спор о том, какой проект будущего Европы следует осуществлять, дабы Европа оставалась Европой вечно. В историческом бытии Европы есть две религиозно-политические фазы развития, которые ныне принято именовать историческими проектами – античным и иудео-христианским. Из научной рефлексии этого факта как раз и произошли два проекта-видения Европы: «сообщество убеждения» – «Европа иудео-христианская» – и «сообщество происхождения» – «Европа античная». Однако и первое, и второе «сообщество» для европейского способа видения мира есть образование политико-правовое. Отсюда первый член рассматриваемой оппозиции европейского «проекта-видения» нации – «Европа иудео-христианская». Второй подлинный член этой оппозиции – «Европа античная».

Спор идет между двумя группами европейской элиты, а точнее между старой аристократией (наследственная аристократия господствующего племени) и новой аристократией (крупная буржуазия, давно ставшая уже также наследственной аристократией). О чем спор? Не только о том, чье «видение-проект» своей нации и всей Европы будет осуществляться, но и, прежде всего, о том, какая именно аристократия будет непосредственно управлять реализацией своего «проекта-видения нации». То есть подлинным политическим и историческим субъектом, в том числе и субъектом нации, обе европейские аристократии в действительности признают только аристократию. Остальной нации, то есть всем прочим гражданам, отведена такая же страдательная роль, которая князьями церкви была отведена мирянам в христианских церквях (конфессиях) после того, как христианство стало государственной церковью, или аристократией была отведена охлосу (народу) в полисах Древней Греции и в Древнем Риме.

Дохристианские формы социальной организации родового строя.

Несомненно, что Европа как цивилизация возникла в результате перехода архаических греков, архаических римлян и архаических иудеев к патриархату, а точнее – к патриархальным семьям-общинам. Но для того чтобы матриархальная семья-община была заменена патриархальной семьей-общиной, требуется действительная революция – целый переворот во всем родовом строе, во всех институтах родового общества. И, прежде всего, требуется, чтобы племя не только могло далее быть первичным воспроизводственным организмом, но и фактически не является им, во-первых. Требуется, следовательно, чтобы воспроизводственные функции племени были разделены между семьей-общиной, на одном полюсе, и государством (государство – первая и единственная до сих пор форма общественного воспроизводственного организма, отличающегося от племени) – на другом полюсе, во-вторых. А также требуется, чтобы не государство или племя, господствующее над другими племенами и потому являющееся господствующим классом государства, стало субъектом товарного обмена, но чтобы семья-община из агента племени в отношениях товарного производства и обмена стала субъектом товарного производства и обмена, в-третьих. И, само собой разумеется, общим условием товарного производства и обмена являются развитая межплеменная или международная специализация и разделение труда.

Переход от матриархата к патриархату выворачивает все отношения между полами примерно так же, как если бы вывернуть двухслойную шапку-ушанку через одно ухо так, что поверхность оказывается внутренностью, а внутренность – поверхностью этой шапки-ушанки. Она вроде бы остается та же, да в действительности – не та же. Это и есть тот радикальный переворот или выворот в родовом строе, который свидетельствует о давно произошедшем переходе в экономическую общественную формацию из архаической общественной формации. Этот переворот радикальный переворот в производственных и всех иных общественных отношениях между полами неизбежно и необходимо ведет к перевороту во всех отношениях между семьями-общинами, племенами и государствами. Уже на первой ступени своей он не только приводит к отрицанию человеческого достоинства других людей, но и к превращению людей сначала в говорящий рабочий скот, а затем в самовоспроизводящиеся и самообучающиеся средства (орудия) производства – речь о рабстве, феодальной зависимости и наемном рабстве.

Но все эти перевороты суть перевороты внутри родового строя, ибо имевшие место до сих пор в истории человечества общественные формации – архаическая и экономическая общественные формации – это формации родового строя. Родовой строй – строй, который характеризуется не только подчиненностью всего общественного производства производству средств к жизни и средств производства, но и который, в особенности, определяется подчиненностью воспроизводства человека общественному производству средств к жизни и средств производства. Нуждой человека, насущной потребностью его жизни является воспроизводство самое себя, все остальное, что производится и воспроизводится человеком, есть лишь средства для удовлетворения этой нужды или потребности. В условиях родового строя большие группы людей, имеющих общих предков, образуют обособленные воспроизводственные организмы (племена, государства), необходимые и достаточные для устойчивого общественного воспроизводства. Но при родовом строе человек воспроизводится отнюдь не как цель всего общественного воспроизводства. При этом строе человек воспроизводится как средство (орудие) соответствующей сферы общественного воспроизводства, во-первых, как определенное данным общественным организмом политическое (неполитическое) животное, во-вторых, и лишь в той мере, в какой это необходимо для первого и второго, как определенное соответствующим общественным предназначением существо определенного рода, племени, союза племен, народа, государства, в-третьих. В этом общественная суть родового строя, при котором и общественное сознание по своему типу, характеру и существу также есть сознание родовое.

Вплоть до возникновения мировых религий общественное воспроизводство рода человеческого было воспроизводством представителей конкретных племен во всех их родовых связях и отношениях, определяемых кровным родством внутри племени, местом и ролью соответствующего племени внутри государства, местом и ролью данного государства в отношениях со всеми другими государствами и племенами. На протяжении всей дохристианской истории племя либо было единственной формой воспроизводственного организма, если племя не входило в состав какого-либо государства, либо племя и его социальная организация служили теми образом, матрицей и атомами, из которых и по образу которых строились все государства.

Иудео-христианская трансформация родового строя и его идеологии.

Так называемая Новая эра действительно стала Новой эрой, ибо возникшие мировые религии существенно модифицировали весь процесс общественного воспроизводства. Образование христианских и исламских общин и их объединений, основой которых вместо кровнородственных связей стали вера в истинность вероучения (вследствие веры в истинность учителя) и общее дело, заключающееся в претворении этого учения в жизнь, положило начало переходу к иной матричной форме образования воспроизводственного организма. Такой матричной формой социальной организации стала корпорация или, иначе, общественная организация, которую создают общественные животные, руководствуясь отнюдь не кровным родством, но общей идеологией и вытекающими из нее целями. Поэтому и государство теперь стало строиться по образу и подобию корпорации, в то время как прежде государство строилось по образу и подобию племени.

Идеология христианства по мере овладения массами и в тех массах, которыми она действительно уже овладела, став основой социальной психологии этих масс, явилась материальной силой истории, одновременно получив также и особенные материальные воплощения не только в церкви как совокупности церковных общин вообще, но и в системе монастырей и епархий, в особенности. Однако церковные общины изначально вписываются в родовую организацию и в обычное, то есть родовое, право, в котором они расцениваются так же, как и все иные общины, племена и конфедерации племен. Но в действительности даже территориальная церковная община, сформированная вокруг храма, не говоря уже о монастырской общине, – это ведь уже не только и не столько кровнородственное или соседское (изначально тоже кровнородственное, только в разных степенях отдаленности родства) сообщество. Теперь это сообщество, возникшее в силу Договора (Завета в терминах Торы) между людьми, который (Договор = Завет) в свою очередь основан ведь на другом – первичном – Договоре (Завете), который заключен всем их сообществом в целом и каждым из этих людей в отдельности с Тем, Кто в этом сообществе почитается Богом.

Конспектируя «Лекции по истории институтов» Г.Мейна, К.Маркс незадолго до своей смерти записывает в начале 1881 года: «...возникновение гильдий из товариществ по выпасу скота, обычных в древней Ирландии; одними и теми же словами пользовались для обозначения совокупности членов то­вариществ, образованных путем договора, и совокупности сонаследников {co-heirs or co-parceners}, образованной на основе общности происхожде­ния... «Племена святых», или идеи родства, примененные к монашеским обителям с их монахами и епископами, а также к совокупному коллективу религиозных домов и т.д.; настоятель главного монастыря и настоятели всех меньших монастырей являются «comharbas» или сонас­ледниками святого... Целый подраздел трактата «Шенхус Мор» посвящен праву fosterage, в нем подробнейшим образом рассматри­ваются права и обязанности всех сторон, возникающие при передаче ребенка из другой семьи для вскармливания и воспитания. Оно классифицируется как «gosslpred» (религиозное родство)... [молоко одной матери давалось детям различного происхожде­ния. Это напоминает о материнском праве и вытекающим из него правилам...]  Лите­ратурное fosterage... Орегонские юристы... по свидетельству ирландских летописей, любой, кто проходил специальное обучение, мог стать Орегоном».

Церковная община, хозяйственно обособленная от всех других общин, первоначально воспринимается родовым сознанием точно так же, как этим сознанием воспринимается товарищество по выпасу скота, то есть как артель пастухов или рыбаков. Но таковыми и были в действительности первоначальные общины тех, кто видел, слышал и уверовал во имя Христа, а все рожденные и воспитанные в них, как и все не рожденные, но принятые ими в число своих членов, люди были братьями и сестрами. Правда таковыми они признавались отнюдь не по крови и плоти своей, даже если они были кровными родственниками, но по духу, по присущему каждому из них «дыханию жизни», способу жизни (способу видения, оценивания мира и поведения в нем). Родовое сознание как вне, так и внутри этих общин воспринимает родство в них так же, как оно воспринимает «молочное братство» или, иначе, «духовное родство». Религия в своем изначальном римском значении – это связь людей со своими родовыми богами и связь между самими людьми, обусловленная их связью  с родовыми богами и связями между этими родовыми богами, которою только и жив и живет человек. Поэтому родовое сознание воспринимало «религиозные общины» в качестве подразделений «религиозного племени» (епархия), а эти последние в качестве членов федерации (поместная церковь) и конфедерации (вселенская церковь) всех тех, кто, живя на соответствующей территории, соединен их богом и особенным духом каждого из этих людей, полученным каждым по рождению духовному от бога их. В этом родовое сознание не видит принципиального различия между христианством и предшествующими племенными религиями и общими религиозными практиками союза племен, создавших соответствующее государство.

Сущность иудео-христианства как формы родового сознания.

Послания фарисея, сына фарисея, воспитанного у ног главы Санhедрина, единственного в своем поколении носителя Устной Торы – Гамлиэля, по имени Шауль, ставшего Павлом, ясно говорят о том, что «святые» – это «иудеи». И те, которые суть «духовные иудеи», и те, которые суть иудеи только по плоти и крови, но верующие в Б-га иудеев. Верующие согласно вероучению Павла образовали прежде не бывший на Земле тип общности, которой именно Павел положил основание (1 Кор. 3:10). Первоначально в нее вошли иудеи, уверовавшие во имя Христа, и прозелиты из числа тесно общавшихся с иудеями и исповедующих их вероучение представителей иных племен, так же уверовавших во имя Христа. Павел эту невиданную прежде религиозную общность назвал Собранием – Екклесией на древнегреческом языке, Церковью на латыни и Синагогой на языке иудеев. Однако и иудеи по плоти и крови, ежели они сохраняют веру, но не вошли в эту новую духовно-иудейскую синагогу, по вероучению Павла в конце времен так же станут участниками единой вселенской синагоги, даже если они ожесточены против духовных иудеев (= христиан) и гонят их на протяжении всей своей жизни. Ибо «ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников; и так весь Израиль спасется, как написано: придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова. И сей завет им от Меня, когда сниму с них грехи их» (Рим. 11:25-27).

Самое это пророчествуемое Павлом в точном соответствии с пророчествами всех предшествующих пророков иудейских вселенское сообщество (синагога всех иудеев по крови и плоти и по духу = церковь = собрание) в точном соответствии с родовым сознанием он поименовал телом (организмом) Христовым. В этом теле глава – Христос, а все члены тела– члены Его, Христовы, то есть христиане, как он же (Павел) поименовал их. Да и имя новее себе – Павел – вместо Шауль (Саул, Савл) он взял в точном соответствии с родовым сознанием, точно также и всякий человек, который усыновляется новым иным племенем, утрачивая родство со своим кровнородственным племенем, необходимо получает иное имя вместо того, которое носил он прежде в своем племени. Так же и всякий, проходя таинство крещения, в точном соответствии с родовым сознанием рождается в нем в жизнь новую, в результате якобы свыше от Духа пресуществления духа и плоти (одушевленного тела) получая иной дух и иную природу (сущность), выходит из этой мистерии (мистерия = богослужение таинства) иным человеком с новым именем.

Заметим попутно, что история становления европейских буржуазных наций (а никаких других, кроме буржуазных, наций в истории не было и нет) на языке христианства суть история пресуществления соответствующих совокупностей племен в современные буржуазные нации Запада, включая США, Канаду и Австралию. К.Маркс чрезвычайно точно определил Западное общество, начиная с буржуазных революций, политически и социально оформивших возникновение буржуазных наций, как осуществление принципов еврейства в исторической действительности.

Но христианство, рассматриваемое в качестве идеологии, – это всеобщее родовое сознание, полученное как результат пресуществления племенного сознания Израиля, которое на основе и в целях иудейского мессианства посредством инкорпорации в него Павлом учения о Христе и двух фазах спасения преобразовано в вероучительную основу всеобщей родовой идеологии человечества, во-первых. Во-вторых, посему все это христианство суть иудео-христианство, которое суть не только вероучение, но и проект будущего, а посему иудео-христианство – организационно-политический видение-проект сотворения будущего и только лишь в некоторой части вероучения о будущем – утопия. Подлинному Учению Иисуса Христа вероучение Павла и его последователей враждебно, но прикрывается именем Его и действует вместо Него, подменяя Его собою.

Однако Павел отнюдь не был первым в создании утопического родового проекта и обеспечивающей его осуществление родовой идеологии, ибо типологически Павел – иудейский Платон. Но в отличие от Платона Павел создал отнюдь не теорию для немногих аристократов своего союза племен, а религиозную идеологию и основанный на ней глобальный организационно-политический проект для покорения крупных народных масс на всей Земле. Этот религиозный идеологический и организационно-политический проект изначально основан на фанатичной пророчески-иудейской жажде покорения всех племен и народов богу Израиля и чрез это – самому Израилю. Это – религиозная идеология и глобальный организационно-политический проект создания тотальной власти иудейства над миром путем ловли человеков и создания всемирной державы.

Римские императоры в течение двух первых веков усвоили, что иудео-христианство – это и есть самая адекватная государственная религия всемирной державы. В итоге иудео-христианство стало государственной религией Рима, а гонимая церковь – церковью государственной = церковью господствующей и гонящей. Вожди и знать германских племен обрели в иудео-христианстве государственную идеологию вместе с образом всемирной державы, которую вроде бы сразу захватили они, но которая в действительности захватила  и пленила их, превратив совокупность германских и покоренных ими племен в Священную Римскую империю германской нации и т.д. Все это не могло не вызвать симметричного ответа иудео-христианству со стороны родственных древним иудеям семитских племен – этим ответом стал ислам, ибо самой Иудеи как государства уже не было давно, но в соседстве с семитскими племенами были христианские (иудео-христианские) государства.

Трансформации и разрушение родового строя: место и роль иудео-христианства.

Иудео-христианство создало условия и широко открыло двери для создания новых «общин», «союзов общин», их федераций и конфедераций, из чего выросли не только монастыри, гильдии, цеха и другие прежде неведомые хозяйственные единицы, но и капиталистические предприятия, корпорации и компании, как и сами буржуазные нации. Образование новых родов и племен из лиц, не являющихся кровными родственниками, известно уже древним римлянам. Однако в Риме это явление возникло лишь как исключительное, а не как основное правило родовой организации. Артели, товарищества, ватаги были и до этого, но они никогда не были основой экономической и социальной организации или, иначе, организации хозяйства и общества. И первое, и второе было чем-то временным и исключительным, ибо применявшимся в особых случаях, а главное – они не были ни формами создания племен и государств, ни формами организации общественного производства всего племени в его целом, а тем более – государства. Иудео-христианство соединило оба вида этих исключительных случаев предшествующей истории родового строя в одно целое и превратило его в новое правило внутри родового строя, модифицировав и революционизировав сам родовой строй. Это новое правило в последующем изнутри подтачивало и ломало родовой строй, хотя господствующим оно стало отнюдь не в так называемых христианских государствах, но при буржуазном строе, фактически став его организационной основой.

Корпорация, общественная организация или общество как общественный организм не может существовать без цели, ибо это изначально, фундаментально целеустремленный общественный организм. Отсюда ведь и те феномены, которые М.Ремизов идентифицирует как «видения-проекты». Целью такого общественного организма является стяжание прибыли посредством расширенного воспроизводства богатства, как бы это богатство и соответственно его прибыль ни толковались, и в чем бы это ни заключалось. Если богатство – численность душ, общественных животных, то цель корпорации как общественного организма заключается в ловле человеков; если богатство – золото, деньги или имущество, то цель заключается в собирании (стяжании) сокровищ или имущества; если богатство – капитал, то цель заключается в накоплении капитала и т.д. В отношении богатства его субъект, то есть владелец богатства, в действительности есть субъект только в отношениях с другими общественными организмами и индивидами. В отношениях со своим богатством корпорация отнюдь не есть субъект, но есть объект этого богатства, которое в действительности принадлежит иному субъекту – тому, кто создал его и наделил им эту корпорацию, создав, сотворив и эту корпорацию, и все ее богатство как таковые. Семья в условиях иудео-христианства также стала одной из форм корпорации.

Согласно идеологии иудаизма, иудео-христианства, да и ислама также, подлинного Субъекта = Творца богатства нет на земле сей час, но идеологически-то этот Субъект есть в каждом из членов корпорации, во всей корпорации в целом и во всем, что было, есть и будет у этой корпорации. Поэтому зримым, ощутимым присутствием этого Субъекта-Творца богатства является самое это богатство, которое воплощено в корпорации, в ее членах и дано ей. Так человеческий зримый субъект богатства становится его объектом, а объект богатства становится подлинным субъектом. Если земля и обеспечивающие ее плодородие народы – это богатство, то эти народы не суть субъекты богатства, они суть объекты – составная и неотъемлемая часть этого богатства. А оно принадлежит тому, кто может распоряжаться и действительно распоряжается этим богатством, будучи уполномоченным лицом Создателя-Творца этого богатства и корпорации, а равно и посредником между Создателем-Творцом и корпорацией, как и между корпорацией и ее богатством. То же самое и относительно промышленных рабочих, производящих ту или иную продукцию – они неотъемлемая органическая часть предприятия как богатства или, иначе, как капитала, коль предприятие покупается и продается, как продается и покупается труд, выражая ту или иную сумму самовозрастающей стоимости, измеряемой и представляемой деньгами. Но и сам посредник-распорядитель ведь также есть не более чем объект богатства, а не субъект его, субъектом богатства он выступает только в отношениях с другими общественными животными внутри своей корпорации и вне своей корпорации, то есть в отношениях со всеми другими корпорациями и общественными животными.

Цель определяет средства ее достижения. Конечная цель истории и способ ее достижения заданы изначально вероучениями иудаизма и иудео-христианства, либо ислама или всякой иной мировой религии. Какими бы и кому бы ни казались различными все эти мировые религии, но конечная цель и способ ее достижения у них типологически одни и те же – возврат в идеализированное прошлое, которое создателями вероучения положено в качестве будущего состояния, которого надлежит достигнуть посредством настойчивой обработки соответствующих общественных животных и всего мира. Но тождество, которое есть тождество с различием, мировых религий указанными моментами не ограничивается. В каждом из этих вероучений идеализировано типологически одно и то же – воспроизводственный организм конкретного племени, по образу и подобию идеального способа воспроизводства и соответствующей идеальной общественной организации которого должен быть реорганизован и преобразован весь мир. Каждое общественное животное, живущее в мире сем, следовательно, должно быть обработано и, в конечном итоге, в череде поколений последовательно доведено до такого состояния, которое требуется идеальным способом воспроизводства и общественной организации племени, цели родовой идеологии которого осуществляются посредством соответствующей мировой религии.

Теория и практика  достижения конечной цели у всех мировых религий по существу одна и та же – зоотехния общественных животных в самом широком смысле этого слова, поскольку она включает не только ветеринарию общественных животных (медициной именуемую), но и всякую технологию знания-власти над общественными животными как индивидами, популяциями и биологическим видом. Но только созданное Павлом вместо общины учеников Иисуса Христа и Его Учения, вытесняюще заместившее Самого Иисуса Христа, общину подлинных учеников и Учение Его под видом корпорации христиан, иудео-христианство доводит эту теорию и практику до полного логического завершения и совершенства. Доводит тем и в том, что превращает созерцательное видение мира и отношение к нему (теорию в точном смысле этого древнегреческого слова и явления) в постав всего и вся в мире на истребительное использование (М.Хайдеггер). Результатом является не только технология знания-власти над живым как биологическим видом (М.Фуко), а равно и реорганизация и преобразование всего мира, которая есть применение и совершенствование этой технологии в процессе и процессом ее применения методом проб и ошибок, обобщения и генерализации этого опыта проб и ошибок. Результатом также является хищническая эксплуатация всех природных ресурсов и самого человека, торжество нигилизма и вечное возвращение того же самого. Это вечное возвращение кризиса культуры и цивилизации, неизбежно становящегося все более глубоким, все более чаще возникающим и превращающимся в глобальный кризис самого человека как такового и всего рода человеческого, ставящий его на грань самоуничтожения.

Социальная основа родового строя даже в передовых иудео-христианских странах, то есть в Западной Европе, США, Канаде, Центральной, Южной и Восточной Европе, включая иудео-христианские народы СССР, разрушена была только во второй половине 20-го века. Решающую роль в этом сыграли перемещения и перемешивания населения вследствие развития 3-го, 4-го и особенно 5-го технологического укладов, то есть вследствие экспроприации сельских территориальных общин, индустриализации вообще и индустриализации сельского хозяйства, в особенности, урбанизации, а также специализации или, иначе, фрагментации сознания и ограбления жизненного мира. Семьи крупных народных масс последовательно лишились целого ряда тех воспроизводственных функций, которые только и определяли семью в качестве основной и определяющей социальной формы процесса материального и духовного воспроизводства человека и его родовых связей. Всеобщее среднее профессиональное образование и так называемой массовая информация (газеты, журналы, художественная литература, театр, кино, радио и телевидение, популярная музыка и песня) сыграли во всем этом роль не меньшую, а, пожалуй, даже и большую, чем вторая мировая война и локальные войны 20-го века.

Однако идеология, экономические и политические формы родового строя, хотя и существенно деформированы указанными и связанными с ними процессами, но отнюдь еще не упразднены. Напротив, идеологическая основа, политическая (государство) и экономическая (товарное производство) формы родового строя господствует и поныне, мало того, последние сто лет предпринимаются настойчивые и отчаянные попытки возрождения древнего родового строя в социальной практике. Это – фундаментализм, включая национализм, национал-социализм и национально организованный интернационализм (в котором всего лишь антитезами друг друга являются либерализм и государственный социализм, необходимо и неизбежно предполагающие друг друга и являющиеся моментами воспроизводства друг друга) всех мастей и окрасов. И этим процесс разрушения родового строя и втягивания человечества в воронку бездны закольцовывается, не взаимно уничтожаясь, но взаимно умножаясь – это змий, закусивший свой хвост.

Кем и когда создана цивилизация, кто сотворил и кто присвоил культуру?

Но мы забежали очень далеко вперед, а начало Европы как цивилизации еще не рассмотрено в необходимой мере, а посему вернемся к началу цивилизации. Самое развитие разделения труда и, следовательно, развитие обмена между различными родовыми общинами, а тем более потребности эксплуатации покоренных земледельческих племен на территориях, где земледелие и самая жизнь возможны только при условии создания и подержания в рабочем состоянии развитой системы ирригации, обусловливают необходимость и неизбежность преобразования родовых общин в соседские общины. Господствующий класс в Шумере, Египте, Китае, Индии, империи ацтеков или инков первоначально всегда тождествен племени или конфедерации племен завоевателей. И завоеватели, и покоренные в начале истории имеют типологически одинаковый родовой строй; более того, культура покоренных выше культуры завоевателей, в силу чего эта культура привлекает, завораживает и покоряет самих завоевателей, становясь основой новой культуры, создаваемой при господстве завоевателей и с их участием.

«Арабы, турки, татары, моголы, одни за другими завоевывавшие Индию, – писал Маркс, – быстро ассимилировались с коренным населением. Согласно непреложному закону истории, варвары-завоеватели сами оказывались завоеванными более высокой цивилизацией покоренных ими народов». Этим также объясняется различие языков между Древним Египтом и Древней Месопотамией, но тождество тех смыслов, кои унаследованы и воспроизводятся в новой культуре и языке завоевателей с теми смыслами, которые содержатся в языке предков тех, кто создал эту культуру, ставшую основой всей последующей, вплоть до современной, цивилизации. Кстати завоеватели еще очень долго используют язык покоренных племен в качестве языка культуры и администрации – это очевидно и в Древней Месопотамии, и в Западной Европе, и в Индии (санскрит), а вот в Китае ситуация несколько иная, как и в Египте – только что возникшее иероглифическое письмо не позволяет этого.

Самое существенное заключается в том, что дальняя торговля известна уже шумерам, как и самым древним из египтян, и самым древним китайцам, и самым древним индийцам. Самые древние письменные памятники, не только хозяйственные записи, но и записи легенд и мифов сообщают о торговом обмене между колониями и метрополией, а равно и между различными колониями и внутри них между различными «городами», или «номами», или «княжествами», или «царствами». Обмен имел место и внутри каждой общины, но это был обмен деятельностями и распределение совокупного продукта. Часть совокупного продукта обменивалась на необходимый продукт, производимый другими общинами, причем очень рано такой обмен стал эквивалентным обменом, а не обменом дарами, хотя и эквивалентный обмен институционально очень долго обставлялся и осуществлялся как обмен дарами. То есть уже на этой стадии явился обмен товарами или товарный обмен, который именно в дальней и межрегиональной торговле требовал для своего осуществления денег.

Всякий товар здесь уже был частной собственностью, иначе это не товар, но он был частной собственностью коллективов производителей, а потому по отношению к каждому члену такого коллектива он был их коллективной собственностью. Однако сами племена никакой частной собственности еще не знали – этот процесс еще очень долго не будет осознан и не получит адекватного институционального развития. И этот момент чрезвычайно существенен. Внутри родовых общин, основанных на коммунистических началах, никакого товарного обмена не было, доколе они не превращались в городскую общину и связанные с ней сельские общины, в каждом из поселений которых живут и производят несколько родовых общин, а не одна, являющаяся обособленным поселением. Но одного этого недостаточно, необходимо еще государство и разделение племени на семьи-общины или патриархальные семьи, чтобы это превращение было также и инкорпорацией товарного обмена = отношений частной собственности внутрь общины. Вот только в таком случае возникает цивилизация, как ее понимал Л.Г.Морган.

Однако в действительности цивилизация как таковая была создана теми, кто основал колонии в нижнем междуречье Тигра и Евфрата и в долине Инда (Древний Египет в самом существенном, определяющем суть культуры, зависим, производен от Шумера) между 4,5 – 3,5 тыс. до н.э. Именно эти колонисты, долго поддерживавшие связь с метрополией, в череде своих поколений создали письменность, математику и многое другое. Именно они стали богами для тех, кто завоевал созданные ими цивилизации и создал на их месте первые в мире государства, начав этим экономическую общественную формацию. Это Шумер, прежде всего, а затем Древнее царство Египта, Ассур, Шумер-и-Аккад, Третий Ур и Вавилон, Среднее и Новое царство Египта, Древняя Индия и Древний Китай. Метрополией этих создателей культуры и цивилизации, а точнее – человека как человека была территория Евразии в пределах Карпаты – Урал – Алтай (до Байкала) – Памир – Гиндукуш – Кавказ – Карпаты, но действительным центром и колыбелью человека культурного и цивилизованного, то есть человека как такового является Урал – Алтай – Арал. Экономическая общественная формация берет свое начало с возникновения самых первых государств как таковых (Шумер, Ассур, Древний Египет, Финикия) и товарного обмена, связанного с развитием дальней и межрегиональной торговли между государствами и племенами.

Возникновение Европы как цивилизации: соотношение политики, экономики и идеологии в Древней Греции.

Экономическое развитие опережало развитие общественной (= социальной) психологии и всей идеологической надстройки еще и в Древней Греции. В силу этого социум древнегреческих полисов мог приводиться в соответствие с потребностями развития полиса в целом и его конкуренции с другими государствами только политически, то есть действиями высшей власти полиса. Под социумом понимается сфера воспроизводства (материально и духовно) самих граждан полиса в отличие от производства средств к жизни и средств производства. В свою очередь всякий шаг вперед в изменении социальной организации древних греков ускорял процесс превращение общественных классов Древней Греции в классы для себя в той мере, в какой они вообще могут быть классами для себя на этой ступени развития. А это вело к укреплению и распространению отношений товарного производства на все большую часть древнегреческого общества и к развитию всех экономических отношений.

Подъем в экономическом развитии на очередную ступеньку неизбежно вызывал изменения в идеологической и политической надстройке Древней Греции. Однако идеологическая надстройка Древней Греции никогда не поднималась до такого же высокого уровня развития, на который выходило экономическое развитие, ибо адекватной развитому товарному производству идеологией является только иудео-христианство и соответствующие ему общественная психология, культура, техника и наука. То есть идеологическая надстройка в Древней Греции всегда отставала от развития материального базиса (не только отношений производства средств к жизни и средств производства, но и еще более отношений воспроизводства древнего грека как такового). Это необходимо и неизбежно приводило к кризисам, который всякий раз разрешался очередным кругом реформ в социальных отношениях, проводимых политическими средствами, то есть высшей властью полиса. И так происходило вплоть до того момента, когда очередной кризис позволил Македонии завоевать Афины и другие полисы Древней Греции, что проложило путь Риму и иудео-христианству.

Маркс не случайно в экономических рукописях и в последующем, говоря об общественном способе производства и воспроизводства, всегда говорил об античном способе производства, а не о рабовладельческом. Рабы отнюдь не составляли в Афинах и других полисах Древней Греции, да и в Древнем Риме основу или большинство рабочей силы. А в Спарте имело место так называемое государственное рабство илотов, которые вообще-то жили свободно и отдельно от спартанцев, но не были гражданами, не имели права носить оружие и других гражданских прав Спарты. Британское владычество в Индии или в Китае над туземным населением по целому ряду своих форм есть аналог господства спартанцев над илотами. Да и по объему производимой продукции хозяйства, основанные на руде рабов, не доминировали в античном способе производства. И в Древней Греции, и в Древнем Риме основу войска и граждан составляли свободные крестьяне и ремесленники. Именно они владели большей частью обрабатываемой земли и производили основную массу продукции.

Ф.Энгельс («Происхождение семьи, частной собственности и государства»), рассматривая историю реформ Солона, а затем и всех последующих социальных реформ в Афинах, заключает: «Здесь, таким образом, в организацию управления вводится совсем новый элемент — част­ная собственность. Права и обязанности граждан государства стали устанавливаться сораз­мерно величине их земельной собственности...» Далее Энгельс пишет: «Мы видели, что существенный признак государства состоит в публичной власти, отделен­ной от массы народа».

В действительности отнюдь не частная собственность введена в управление Солоном. Занятие должностей в органах управления Афин было поставлено в зависимость от производимой соответствующей семьей-общиной величины главного из продуктов сельского хозяйства – зерна, измеряемой (величины) в натуре, а не по стоимости. И для этой натуральной величины была установлена единая мера. Однако и все те граждане полиса или те члены греческих племен, которые не могли занимать должностей в управлении, а имели только право избирать, будучи лишены права быть избранным, также были частными собственниками земли и производителями продукции. Но если последние производили её по преимуществу для собственного потребления, будучи вынуждены отчуждать не только излишки, то есть часть прибавочного продукта, но даже и часть необходимого продукта пускать в торговый оборот, то первые три класса Афин по преимуществу были товарными производителями – собственниками рабов, а также отчасти и купцами, и ростовщиками.

Когда все граждане – частные собственники и все они – участвуют в управлении делами полиса, тогда нет никакой нужды вводить частную собственность в организацию управления – она в ней уже присутствует как самое общее историческое условие и самая общая историческая предпосылка этого устройства управления полисом. Но присутствует совсем не потому, что частная собственность создала полис, а потому, что полис (= государство) опосредствует эту частную собственность, будучи предпосылкой и условием ее исторического бытия, то есть частного производства = частного присвоения = частной собственности. Полис опосредствует власть самого процесса воспроизводства над теми племенами, которые объединены в Афинском полисе, вставший над ними в качестве необходимого условия и предпосылки процесса воспроизводства каждого из членов этих племен и самих этих племен.

Каковы эти общие условия и предпосылки для всякого полиса Древней Греции вообще и для Афин, в особенности? Их три. Первая – защита кормящей территории, своего имущества и самих себя от других полисов и иных внешних врагов. Вторая – защита внешней торговли граждан полиса и самих институтов торговли внутри полиса. Третья – обеспечение необходимых общественных условий воспроизводства первичных производственных коллективов, каковыми стали патриархальные семьи (имущество было органической частью каждой из них) вместо племени. Но патриархальная семья – это семейная община или, иначе, семья-община. Из указанных трех условий третье – самое главное, ибо оно определяет и первые два, то есть оно определяет правительство, закон, полицию, суд и армию с флотом. Семья-община стала частным производителем = частным собственником, но таковым она может стать и быть только при наличии политической надстройки – государства и соответствующей ему идеологической надстройки.

Ф.Энгельс вообще не понимает, что государство есть предпосылка, условие, неотъемлемый момент и результат процесса воспроизводства общества и человека в условиях, когда общество разделено на классы, что это – тавтология. Он так и не понял ничего в рукописях К.Маркса, которые читал, корректировал, дополнял, исправлял и издавал от имени К.Маркса. Для Энгельса государство – это только часть политической надстройки, во-первых, которая суть организация управления = публичная власть, а также институты и органы этого управления, включая и органы насилия, осуществляемого публичной властью, отделенной от народной массы, во-вторых, и политические партии или части граждан (неформализованные и формализованные как таковые), в-третьих. Так мыслил государство и Гегель, и всякий иной буржуазный ученый, за исключением лишь того, что они не называли государство ни надстройкой, ни частью надстройки.

Эта афинская публичная власть у Энгельса, будучи отделенной от народа Афин, принуждает своими силовыми органами и институтами – полицией и судом – народ в то самое время как этот народ вооружен и есть войско, а этот народ-войско никакого сопротивления не оказывает, но безропотно подчиняется насилию над собой. И этот вооруженный народ, это войско, которое есть орган государства и самое государство (полис), принуждается одним из других органов государства, а именно органом, производным и вершащим насилие не руками граждан, но руками рабов! И эта власть, опирающаяся на полицию из рабов и ею принуждающая народ-войско, как пишет Энгельс, изменяет отношения собственности, уничтожая одни и порождая новые, прежде не бывшие, формы отношений частной собственности. Но власть, тут же подчеркивает Энгельс, не создает ни особенных форм частной собственности, ни самую частную собственность как таковую, а, напротив, частная собственность создает власть! Это – шедевр «диалектики по кругу» у Ф.Энгельса, выражающей самую суть всей его материалистической метафизики истории вообще и соотношения материального базиса с политической и идеологической надстройкой, в особенности. Более ясной и очевидной метафизики власти, государства и частной собственности, нежели у Ф.Энгельса, вряд ли у кого еще можно найти, кроме И.В.Джугашвили (Сталина), который всего лишь возвел в догмат эту «диалектику» Ф.Энгельса.

Роль общественного сознания при переходе от античного к христианскому миру и от экономической к коммунистической общественной формации.

Древняя Греция в своем идеологическом развитии так и не смогла выйти дальше того, что нашло выражение в философии Платона и Аристотеля, то есть либо в утопии, ведущей в идеализированное (по меркам настоящего) прошлое ойкумены, либо в постигнутом формальной логикой и этим идеализированном сущем, с которым надлежит сообразовать всю ойкумену. Александр Македонский и эпоха Эллинизма – осуществление последнего. Ни материальный базис, ни политическая надстройка Древней Греции не позволяла ничего иного в сфере идеологии – собственно это был тупик и в развитии идеологии Древней Греции, и в развитии всей Древней Греции. В Риме этот тупик получил свое выражение в полном упадке нравов во времена Нерона и Сенеки, в особенности, и в эпохе солдатских императоров Рима вообще. Общество – это общество человека, но человека совокупного, ибо сущность человека в данном обществе всегда есть ансамбль всех общественных отношений данного общества. Одной из превращенных форм природы человека является его психика, психология человека, а одной из превращенных форм общества в целом – его общественная (социальная) психология. По уровню развития психики типичного индивида из массы граждан полиса Древняя Греция так и не вышла на уровень развития психики у подростка Европы и СССР второй половины 20-го века. Индивиды Древней Греции – это индивиды с психикой 7-9-летнего ребенка и очень редко с психикой 9-12 летнего ребенка. Наиболее развитыми психически были Платон, Аристотель, Евклид, Пифагор и им подобные, но это редкие вершины на всей древнегреческой возвышенности над родом человеческим тех времен. К.Маркс очень точно охарактеризовал Древнюю Грецию как детство человечества.

Однако важно не столько это, сколько то, насколько указанные взаимосвязи между экономическими, идеологическими и политическими отношениями в Древней Греции верны для Древнего Египта и Древней Месопотамии, как и для всякой иной прогрессивной эпохи экономической общественно формации, во-первых. И, во-вторых, еще более важно то, насколько это верно для перехода от первичной, архаической общественной формации к вторичной, экономической общественной формации. Но и без детального рассмотрения, подтверждения или опровержения, в-третьих, ясно, что переходный период от экономической общественной формации к коммунистической общественной формации, то есть переход от капитализма к социализму будет характеризоваться именно такими взаимосвязями, но в обратной последовательности. Ведь главная функция диктатуры пролетариата в качестве органа революционного преобразования первого во второе именно такова.

Если в первом переходном периоде идеология отставала и тормозила переход, то во втором переходном периоде революционная теория не просто опережает действительность, но творит ее, а если не опережает и не творит, то переход в принципе невозможен. История СССР доказала, что одной теории самой по себе недостаточно, ежели эта теория в действительности не есть подлинная революционная теория, во-первых, и ежели подлинная революционная теория не овладела массами, сотворящими самое себя (новые и все большие массы) и свое новое общественное бытие, во-вторых. А когда теория овладела массами? Только тогда, когда она стала основой социальной психологии масс, в противном случае массами владеет совсем другая теория, а точнее – массами владеет идеология, выражаемая иной теорией и культурой. Мало этого, если первый переход есть результат, которого не только не готовил никто, но и не ожидал никто, то второй переход может быть только результатом сознательного живого творчества масс. Только сознательного и только живого творчества масс, а не только и не столько результатом деятельности теоретического и политического авангарда масс, хотя в начале перехода роль масс и роль авангарда по необходимости неизбежно обратные.

И в этой связи мы вновь возвращаемся к христианству как радикальнейшей революции в идеологии, во-первых, и в принципах социальной организации, во-вторых. Это такая революция, которая опередила развитие материального базиса общества и самого человека на века. Но при этом следует различать Учение Иисуса Христа и христианство, то есть иудео-христианство. Если иудео-христианство суть государственная идеология и феодализма, и капитализма, то Учение Иисуса Христа – это Учение о полном коммунизме, изложенное языком Античного мира. После этой и на основе этой Революции теория как высшая часть идеологии всегда опережала и опережает развитие материального базиса. Появилось сознательное полагание целей, обращенное не в век настоящий, а в век будущий, ибо самое Учение Иисуса Христа есть Провозвестие века будущего. Но ведь и пророчество Павлово есть провозвестие будущего, но токмо иного, совсем иного будущего, нежели то, о коем Благовествует Иисус Христос. А именно такое будущее пророчествует Павел, которое напророчили иудейские пророки; оно есть идеология иудео-мессианская или, на греческом языке, иудео-христианская, а короче, христианская, ведь самое именование христианами корпорации, созданной Павлом для осуществления иудео-мессианского пророчества, изобретено самим же Павлом.

Провозвестием века будущего была уже идеология иудаизма, начиная с Торы и продолжая пророками, но это было еще родовое провозвестие – провозвестие будущего для на-рода, происходящего из одного идеологически сконструированного племени. Это учение и провозвестие есть сугубо родовая идеология господства одного племени над всем другими племенами во всем мире, причем такого племени, родовая организация которого хотя и предполагает семьи во главе с мужчинами (патриархами), но родство свое ведет не по мужской, а по женской линии. То есть это учение сродни утопии Платона и есть утопия, полагающая прошлое как цель, как неизбежно должное наступить будущее, чему подчинена вся жизнь этого племени. Платон свое идеальное государство видел в идеализированном им прошлом – в коммунизме племени, которое (племя) основано на пуналуальной семье (групповая семья) и коллективном труде, пусть и при высокой степени разделения, специализации и кооперации труда. Учение и пророчество иудеев во всех отношениях и смыслах противоположно Учению Иисуса Христа, которое есть Провозвестие подлинного будущего. Оно противоположно и по сути. Учение и пророчество иудеев есть учение и пророчество о смерти, что буквально выражено Павлом в идеологеме самораспятия и воплощено в поклонении орудию смерти – кресту. Учение и Провозвестие Иисуса Христа – Учение и Провозвестие о вечной жизни свободного человека, ставшего богом, что на языке античности означает – подлинным, полным и всецелым человеком.

Иудео-мессианство зовет к возвращению к древнему (ветхому) состоянию человека и общества путем очищения от скверны и греха, которое в действительности, будучи доведенным до логического завершения, есть опустошение человека и общества, то есть разрушение общественных связей и психики человека, низведение его до уровня скотины, обоготворяющей иудеев, ибо каждый христианин призван духовно стать, уподобиться иудею, а иудеи призваны быть учителями всех прочих. Собственно иудаизм провозглашает превосходство иудеев над всеми другими народами, зовет, воспитывает и ведет иудеев к самому активному превращению мира в такой мир, в котором иудеи господствуют над всеми другими племенами и народами во всем мире. Поэтому иудео-христианство дополняет иудаизм и служит иудаизму, подчиняя иудеям всех христиан, а их руками весь мир подчиняя иудеям.

Учение Иисуса Христа – учение о соборном сотворении человека, о продолжении и завершении процесса соборного сотворения человека подлинным человеком, то есть богом, путем всестороннего развития божественного (собственно человеческого) в человеке и преображения человека. Учение Иисуса Христа – Вечный Зов в подлинное будущее, полагание идейных и духовных основ свободы человека для соборного сотворчества самих себя в качестве общества богов. В равной мере оно есть полагание и осуществление сотворчества людьми своего подлинного будущего не в прошлом и не в будущем, а в настоящем, несущем в себе и собою свое прошлое и свое будущее и осуществляющем переход из прошлого в будущее, но переход не из прошлого, а из предположенного будущего. Это выражается образом барона Мюнхгаузена, вытягивающего самого себя за собственные волосы из болота.

Из сказанного становится более ясным то, в чем заключается неполнота теории, разработанной К.Марксом и изложенной им в опубликованных им работах и в рукописных подготовительных материалах. К.Маркс только задумал, планировал создать революционную теорию во всей ее полноте, однако фактически создал только одну часть, хотя и чрезвычайно важную, дающую основания для понимания и построения всех недостающих частей, но все же только часть, а не все целое. Однако и этой части вполне достаточно для того, чтобы достроить все недостающие части до полной или развитой органической целостности. А она ведь, как писал сам К.Маркс, в процессе своего становления развитой органической целостностью преобразует все включаемые, достраивает недостающие элементы и отношения между ними, исправляя и корректируя самое себя, в том числе и все то, с чего она начала свое становление в качестве органической целостности. К.Маркс в этом подходе к революционной теории отнюдь не первооткрыватель, но последователь... Иисуса Христа. Он изложил основные положения Учения, но при этом подчеркнул: «много имею вам сказать, да теперь не можете вы вместить, Дух Святый, Утешитель, Которого пошлю Я вам, Он от Моего возьмет и просветит вас, и наставит вас на всякую истину».

В заключение, возвращаясь к вопросу о том, что представляют собой два якобы оппозиционных европейских «проекта нации» как «сообщества выбора» («Европа иудео-христианская») и как «сообщества происхождения» («Европа античная»), изложенное в этой статье резюмируется следующим образом. «Проект нации как сообщества выбора» предполагает интегрирующую иудеев по духу и иудеев по крови корпорацию, имеющую ключевые полномочиями мирового правительства (государства), призванного установить и осуществлять глобальное господство этой корпорации над всем миром. «Проект нации как сообщества происхождения» предполагает интегрирующую западноевропейскую аристократию корпорацию, имеющую все необходимые и достаточные полномочиями правительства федерации западноевропейских государств, призванной установить и осуществлять глобальное господство этой аристократии над всем миром. Но поскольку по своему происхождению западноевропейская аристократия есть все то же самое сообщество иудеев по духу и иудеев по крови, постольку различия между двумя этими «видениями-проектами нации» несущественны. Различия есть только лишь в некоторых деталях видения нынешнего и будущего устройства мира и управления им, в распределении ролей между старой и новой западноевропейской аристократией и в методах достижения одной и той же, единой для обоих «видений-проектов», цели. Ничего другого в европейском = иудео-христианском понятии «нации» нет, а никакого другого понятия нации, кроме этого иудео-христианского понятия, в мире нет.

Однако европейское понятие нации интегрировано в теорию и практику общественного воспроизводства всех государственно оформленных народов мира. Поэтому не только упразднение Европы как цивилизации, а равно и не только упразднение иудаизма и иудео-христианства, но и упразднение всех мировых религий и идеологии как таковой станет упразднением также и наций. Но их упразднение невозможно в рамках экономической общественной формации. Стало быть, упразднение указанных «национальных» различий есть задача переходного периода от экономической общественной формации к коммунистической общественной формации вообще и от капитализма к социализму, в особенности. Это – задача упразднения мира сего сотворением мира нового.