Монополия Центробанка

Эксперты считают, что с созданием в России финансового мегарегулятора не стоит торопиться.

Подготовленный правительством законопроект о передаче Банку России полномочий по регулированию, контролю и надзору в сфере финансовых рынков внесен в Госдуму. Он создает законодательную основу для единого финансового мегарегулятора на базе Центробанка, с передачей ему полномочий Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР), которая будет объединена с ЦБ. Вопрос создания мегарегулятора обсуждался на протяжении нескольких лет, и вот в декабре 2012 года правительство все-таки приняло решение об интеграции ФСФР в Центробанк. В течение следующих двух лет в России должен появиться единый финансовый регулятор на базе ЦБ.

Текст документа в сравнении с версией Минфина изменился, он содержит множество уточнений, направленных на эффективное осуществление ЦБ "монополии на обеспечение финансовой стабильности". Так, для надзора за финансовыми организациями Центробанку дается право "получать от кредитных организаций информацию об операциях, о счетах и вкладах, а также о конкретных сделках их клиентов и иных третьих лиц и иную информацию, необходимую для осуществления надзорных функций". То есть, фактическое отсутствие банковской тайны для банковского регулятора теперь трансформируется в законное право ЦБ иметь любую информацию о сделках на финансовом рынке (ФСФР сейчас точных полномочий такого рода не имеет). Причем, порядок получения такой информации мегарегулятор определит для себя сам.

Закон о финансовом мегарегуляторе должен быть принят Госдумой до конца весенний сессии и вступить в силу

с 1 августа 2013 года. Согласно проекту закона, состав совета директоров Банка России увеличивается с 13 до 15 человек, а Национальный банковский совет переименовывается в Национальный финансовый совет. Ранее первый вице-премьер Игорь Шувалов заявлял, что проект создания мегарегулятора на базе Центробанка предполагает, что ФСФР с конца 2013 до 2015 года будет функционировать в качестве самостоятельной службы внутри ЦБ, которая "не будет растворена в других подразделениях Банка России". А руководитель ФСФР Дмитрий Панкин сообщал, что "весь состав ФСФР перейдет в расширенный Центробанк".

Эксперты по-разному оценивают внесенный законопроект. "С 2009 года с рынка ушло 150 банков, осталось 900, – говорит завотделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН, руководитель комитета по финрынку и кредитованию ТПП Яков Миркин. – И это на том рынке, который адаптирован к суровому банковскому надзору ЦБ. Если сейчас те же методы будут применены на финансовом рынке, то можно прогнозировать, что вымирание среди участников других его секторов будет катастрофическим".

Первый вице-президент Ассоциации региональных банков России Александр Хандруев считает, что помимо политических причин создания мегарегулятора в России с целью концентрации финансовой власти и ускорения создания Международного финансового центра, существует и весомый экономический аргумент. Сегодня 98 % российских финансовых организаций входят в состав финансовых холдингов, обеспечивая, таким образом, трансляцию рисков между секторами финансового рынка, то есть, и формируя, и приумножая системный риск. Создание мегарегулятора способно минимизировать системные риски и повысить уровень защиты инвесторов, а также конкурентоспособность российского финансового рынка.

"Означает ли все это, что мегарегулятор надо создавать сегодня? Ответ, судя по тому, как проходил процесс перехода на эту модель регулирования в других странах, отрицательный, – говорит Хандруев. – Создавать мегарегулятор в России "большевистскими темпами" нецелесообразно в силу ряда причин. Во-первых, в переходный период с высокой степенью вероятности проявится "организационная неразбериха", что в условиях еще не закончившегося глобального финансового кризиса может иметь отрицательные последствия для устойчивости российской экономики.

Во-вторых, эффективность мегарегулятора в значительной степени определяется тем, насколько налаженной является координация действий регулирующих органов и как решаются проблемы "конфликта интересов" различных ведомств".

Мировой опыт свидетельствует о том, что с момента решения о введении мегарегулирования до момента появления мегарегулятора проходит, как правило, 10-15 лет, а не два года, как это предполагается в России. В течение этого срока создаются предпосылки мегарегулирования, и лишь на этой основе осуществляется постепенная концентрация функций регулирования и надзора. В России также нужно сначала создать все предпосылки для внедрения мегарегулирования, и лишь затем ставить вопрос о придании ему конкретной организационной формы, считает Хандруев.

Однако предполагается, что именно в кризис необходимо объединить контрольные и надзорные функции на финансовом рынке страны. "Как показала практика, наличие единого регулятора существенно повышает оперативность принятия решений в кризисный период, – говорит директор направления "Новый бизнес" Агентства стратегических инициатив Артем Аветисян. – В современном мире финансовые рынки тесно связаны с банковской системой. Большинство российских банков работают на фондовых рынках, имеют ценные бумаги в собственности и активно используют их для привлечения ликвидности. Страховой рынок также напрямую связан с фондовыми площадками и банковским сектором. И создание мегарегулятора позволит купировать кризисные явления на финансовых рынках, сохранив приток ликвидности в экономику".

Но эксперт сомневается, что к концу 2013 года удастся запустить мегарегулятор, так как "очень много бюрократических и идеологических разногласий у ведомств". К тому же, пока не существует четко разработанной концепции, чтобы спрогнозировать сроки его запуска. Для того, чтобы запустить этот орган, нужны серьезные структурные изменения во власти, а их пока нет. Неизвестно, каким образом будет происходить перераспределение полномочий, как будет налаживаться обмен информацией.

"Конечно, за год может произойти все, что угодно – как в мировой экономике, так и в российской, но если говорить о принципиальных вещах, то они останутся прежними, – полагает ведущий аналитик Центра развития НИУ-ВШЭ Дмитрий Мирошниченко. – Это общая неконкурентоспособность российской экономики за исключением сырьевого сектора, что депрессивно действует на финансовую систему. Так что мегарегултор не решит всех проблем".

Пока полноценный мегарегулятор был создан фактически только в Великобритании, говорят эксперты, но сейчас там как раз приняли решение отказаться от этой структуры и передать ее полномочия нескольким ведомствам. Дело в том, что в кризис мегарегулятор показал свою эффективность, но ему не хватило сил предотвратить падение экономики.

Тем временем, сегодня на модель мегарегулирования финансового рынка перешли уже 55 государств. Первой институт мегарегулятора создала в 1986 году Норвегия, за ней в 1988-м последовали Исландия и Дания, а в 1991 году – Швеция. Среди крупных развитых стран на путь создания мегарегулятора встали Великобритания – с 1998 года, и Германия – с 2002 года. В США предложение о переходе к мегарегулятору поддержки не получило, но было проведено частичное перераспределение надзорных функций.

В России тоже есть удачный опыт слияния контролирующих органов на финансовом рынке. Например, в 2011 году подведомственный Минфину Росстрахнадзор влился в ФСФР, которая превратилась фактически в модератора всего финрынка, за исключением банковского сектора. Как произойдет слияние теперь уже самой ФСФР с ЦБ – покажет время.