Берлин надо взять до 1 мая!

65 лет назад, 16 апреля 1945 года, началась Берлинская стратегическая наступательная операция войск 2-го Белорусского (командующий Маршал Советского Союза К.К.Рокоссовский), 1-го Белорусского (командующий Маршал Советского Союза Г.К.Жуков), 1-го Украинского (командующий Маршал Советского Союза И.С.Конев) фронтов при участии сил Балтийского флота (командующий адмирал В.Ф.Трибуц), Днепровской военной флотилии, 1-й и 2-й армий Войска Польского (командующий генерал-майор С.Г.Поплавский). Завершилась 8 мая.

В пять утра 16 апреля, как и было запланировано, гром артиллерийской канонады разорвал предутреннюю темноту Кюстринского плацдарма. В течение двадцати минут на боевые порядки врага обрушилось свыше полумиллиона снарядов и мин всех калибров. Одновременно бомбардировочные соединения 4-й и 16-й воздушных армий генералов Вершинина и Руденко нанесли массированные удары по штабам противника, его артиллерийским позициям, третьей и четвертой траншеям главной полосы обороны. Важнейшие оборонительные объекты в глубине на Зееловских высотах подавлялись ударами бомбардировочных соединений 18-й воздушной армии главного маршала авиации Голованова.

После окончания артиллерийской подготовки, когда по сигналам командиров передовых соединений огонь был перенесен в глубину вражеской обороны, войска 47-й, 3-й и 5-й ударных, а также 8-й гвардейской армий перешли в наступление и продвинулись вперед до двух километров, не встречая серьезного сопротивления. От тридцати до семидесяти процентов всего состава войск противника, занимавших первую и вторую траншеи, оказались выведенными из строя.

Характерной особенностью начальной фазы Берлинской операции в полосе прорыва 1-го Белорусского фронта явилось применение в массовом масштабе зенитных прожекторов для ослепления противника и освещения местности. Всего было задействовано сто сорок три установки. Они были расположены по фронту на удалении до двухсот метров один от другого и в полукилометре от переднего края. Их ослепляющие лучи пронзали боевые порядки 9-й армии генерала Буссе на глубину до пяти километров, выхватывая из темноты объекты атак для нашей пехоты и танков. Это была картина огромной впечатляющей силы.

В ночь на 16 апреля разведывательные отряды ударных соединений 1-го Украинского фронта маршала Конева скрытно от противника переправились на западный берег Нейсе, но продвинуться вперед, вклиниться в оборону 4-й танковой армии генерала Грезера с ходу им не удалось. Всюду по линии соприкосновения они натолкнулись на организованное и сильное огневое сопротивление.

В шесть пятнадцать, когда войска маршала Жукова уже перешли в наступление на участке главного удара, во всех армиях ударной группировки 1-го Украинского фронта началась сорокаминутная артиллерийская подготовка. Одновременно почти четырехсоткилометровый передний край от Форста до Крнова покрыла густая дымовая завеса. Массированные удары авиации для более безопасного маневрирования в районе целей и лучшего их отыскания в условиях задымления фронтовой линии, а также многочисленных разрывов снарядов и начавшихся лесных пожаров пришлось эшелонировать по времени, используя бомбардировщики отдельными полковыми группами.

Как только артиллерийская канонада переместилась в глубину вражеской обороны, войска ударных соединений 3-й гвардейской, 13-й и 5-й гвардейской армий генералов Гордова, Пухова и Жадова начали форсирование Нейсе. С захватом плацдармов на западном берегу саперные части тотчас приступили к наведению пон­тонных мостов.
Оценивая ход боевых действий первой половины дня 16 апреля, командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Жуков пришел к заключению, что оборона 9-й армии на второй полосе подавлена не полностью, прорыв ударной группировки протекает медленно.

Войска 47-й, 3-й и 5-й ударных, а также 8-й гвардейской армий не выполнили задачу дня и возникли опасения, что наступление на Берлин задержится. Допустить этого он не мог. Посоветовавшись с членами военного совета генералами Малининым и Телегиным, Жуков отдал приказ ввести в дело 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии генералов Катукова и Богданова, чтобы нарастить мощь атакующих войск и наверняка прорвать первую полосу обороны врага.

В пятнадцать часов командующий 1-м Белорусским фронтом позвонил в Ставку и доложил Верховному:

– Товарищ Сталин, первая и вторая позиции обороны противника ударной группировкой прорваны. Войска фронта продвинулись вперед до шести километров, но встретили сильное сопротивление у рубежа Зееловских высот, где в основном уцелела оборона 9-й армии. Для усиления удара общевойсковых армий я ввел в сражение обе танковые армии. Считаю, что завтра к исходу дня войска фронта преодолеют Зееловский оборонительный рубеж.

Необычно рано 16 апреля Сталин сам позвонил в Генштаб и приказал генералу армии Антонову через каждый час докладывать ему о развитии обстановки в полосе наступления 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов.

Выслушав краткий доклад маршала Жукова, он сказал:
– У Конева оборона немца оказалась слабее. Его войска успешно форсировали Нейсе и продвигаются вперед без особого сопротивления. Поддержите удар своих танковых армий бомбардировочной авиацией. Вечером, товарищ Жуков, позвоните мне, как у вас сложатся дела.

В девятнадцать часов маршал Жуков отдал приказ войскам 1-го Белорусского фронта: наступление продолжать в течение ночи на 17 апреля. Утром следующего дня прорвать вторую полосу обороны противника, для чего сосредоточить на участках прорыва двести пятьдесят-двести семьдесят стволов на километр фронта и провести в армиях тридцати-, сорокаминутную артиллерийскую подготовку в соответствии с решением командующих армий.

Генералам Перхоровичу, Кузнецову, Берзарину и Чуйкову было указано также на то, что при развитии наступления в дальнейшем войска не должны втягиваться в затяжные бои за сильные опорные пункты противника, а обходить их, передавая задачу уничтожения гарнизонов последних соединениям второго и третьего эшелонов армий. Генералы Катуков и Богданов получили приказ организовать взаимодействие танковых соединений с пехотой и с утра 17 апреля наступать совместно с ней.

Практически схожим образом складывалась обстановка и в полосе наступления войск 1-го Украинского фронта. Прорвав на широком участке Форст – Мускау главную полосу обороны 4-й танковой армии и продвинувшись в западном направлении до тринадцати километров, фронтовая ударная группировка достигла второй полосы вражеской обороны и завязала бои за овладение ею с контратакующей 21-й танковой дивизией противника. Поэтому задачу первого дня – пробиться на рубеж Древитц – Комптендорф – Вейсвассер – выполнить полностью не удалось.

Маршал Конев потребовал от генералов Гордова, Пухова и Жадова не прекращать боевых действий и ночью. Утром 17 апреля возобновить наступление главными фронтовыми силами и непременно выполнить задачи второго дня операции – форсировать Шпрее, прорвать третью полосу вражеской обороны и к исходу дня пробиться на рубеж Хейде–Ренсдорф–Бургхаммер–Тиц­шельн.

Чтобы создать решительный перелом в развитии операции на направлении главного удара фронта, маршал Конев приказал командующему 28-й армией генерал-лейтенанту Лучинскому ускорить выдвижение его соединений в направлении Берлина вслед за 3-й гвардейской танковой армией генерал-полковника Рыбалко. Последующее развитие обстановки показало, что это решение командующего 1-м Украинским фронтом было исключительно своевременным и дальновидным.

Поздно вечером 16 апреля маршал Жуков вторично позвонил в Москву. Его разговор с Верховным на этот раз протекал в ином, «взволнованном тоне».
– Зееловские высоты, товарищ Сталин, господствуют над окружающей местностью, имеют крутые скаты по восточной полусфере и являются во всех отношениях серьезным препятствием на пути к Берлину. Раньше завтрашнего вечера этот рубеж войскам фронта взять не удастся, – в голосе командующего фронтом не чувствовалось тревоги.

– Вы напрасно ввели в дело, товарищ Жуков, 1-ю гвардейскую танковую армию на участке 8-й гвардейской армии, а не на участке 3-й ударной армии, как планировала Ставка,– с явной укоризной сказал Верховный и тут же спросил: – Есть ли у вас уверенность, товарищ Жуков, что завтра ваши войска все-таки преодолеют Зееловский рубеж?

Уверенность не изменила маршалу Жукову:
– Завтра, 17 апреля, к исходу дня, товарищ Сталин, оборона на Зееловском рубеже будет прорвана. Считаю, что чем больше противник бросит своих резервов на этот рубеж, тем быстрее мы возьмем затем Берлин. Войска противника легче разбить в открытом поле, чем в пределах укрепленного города.

– Ставка готовит директивы Коневу, чтобы он двинул гвардейские танковые армии Рыбалко и Лелюшенко на Берлин с юга, и Рокоссовскому, чтобы он ускорил форсирование Одера и тоже ударил в обход Берлина с севера, – в спокойном тоне сказал Верховный и тут же добавил: – Надо побыстрее взять германскую столицу в плотное кольцо и затем добить гарнизон с помощью авиации и дальнобойной артиллерии.

Маршал Жуков высказал, однако, свое «особое мнение»:
– 3-я и 4-я гвардейские танковые армии Конева имеют полную возможность быстро продвигаться в направлении Лукенвальде и Потсдама и им следует немедленно поставить такую задачу, товарищ Сталин. А вот войска Рокоссовского не смогут начать наступление раньше 23 ап­реля, так как не располагают достаточным количеством переправочных средств для форсирования нижнего Одера.

– Ставка поможет 2-му Белорусскому фронту переправочными средствами,– закончил «сердитый разговор» Сталин.

Ввод в сражение 1-й и 2-й гвардейских танковых армий 16 апреля не позволил с ходу прорвать вторую полосу вражеской обороны. Поэтому командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Жуков указал генералам Катукову и Богданову, что при дальнейшем развитии наступления войска их соединений не должны втягиваться в затяжные бои за опорные пункты на Зееловском рубеже, а обходить их, передавая задачу уничтожения засевших там гарнизонов соединениям вторых и третьих эшелонов общевойсковых армий. С утра 17 апреля танки должны действовать в боевых порядках стрелковых соединений в качестве их непосредственной поддержки.

Медленное продвижение войск 1-го Белорусского фронта ставило, по мнению Ставки, под угрозу выполнение ее замысла на окружение Берлинской группировки противника. Утром 17 апреля она потребовала от маршала Жукова обеспечить более энергичное наступление главных фронтовых сил. Одновременно Ставка дала директивы командующим 1-м Украинским и 2-м Белорусским фронтами всемерно содействовать наступлению войск 1-го Белорусского фронта. Маршал Рокоссовский, кроме того, получил задачу не позднее 22 апреля развивать наступление главными силами на юго-запад, нанося удар в обход Берлина с северо-запада с тем, чтобы во взаимодействии с войсками маршала Конева завершить окружение Берлинской группировки противника.

Проведенная в ночь на 17 апреля перегруппировка артиллерии в полосе главного удара позволила утром повторить артиллерийскую и авиационную подготовку и приступить к прорыву второй полосы обороны 9-й армии генерала Буссе. Для обеспечения безусловного выполнения этой задачи маршал Жуков потребовал подтянуть всю артиллерию, включая и артиллерию большой мощности, к первому эшелону пехоты и держать ее в ходе наступления не далее двух-трех километров от эшелона, ведущего бой. Артиллерию использовать массированно на тех участках, где решалась задача прорыва. Для улучшения управления войсками всем командующим армиями находиться на наблюдательных пунктах командиров корпусов, ведущих бой на главном направлении.

В середине дня 17 апреля командующий 1-м Украинским фронтом маршал Конев поспешил к Шпрее, куда уже пробились передовые отряды 3-й и 4-й гвардейских танковых армий генералов Рыбалко и Лелюшенко. От успешного форсирования этой преграды фронтовыми ударными силами зависело многое: стремительность их дальнейшего наступательного маневра да и само сопротивление врага, которому нельзя было позволить закрепиться на этом важном естественном рубеже. Поэтому танковые бригады форсировали Шпрее вброд и выходили на оперативный простор.

Вернувшись на передовой командный пункт, маршал Конев заслушал доклады командующих 3-й и 5-й гвардейских, а также 13-й армий генералов Гордова, Жадова и Пухова об обстановке в полосе их наступления и тут же позвонил в Ставку.

– Как идут у вас дела, товарищ Конев? – поздоровавшись, поставил привычный вопрос Верховный.

– Сегодня темп наступления ударной группировки фронта возрос, товарищ Сталин, – доложил командующий 1-м Украинским фронтом. – Соединения 3-й и 4-й гвардейских танковых армий, не дожидаясь наводки мостов через Шпрее, форсировали эту водную преграду на участке Брезинхен – Шпревитц, южнее Котбуса, и развивают наступление в северо-западном направлении на Калау, Барут. Практически оборона 4-й танковой армии противника прорвана на всю глубину. Войска генералов Рыбалко и Лелюшенко вышли на оперативный простор и имеют полную возможность перерезать тыловые коммуникации врага. Я считаю, что в данной обстановке танковые армии должны уйти в отрыв и дезорганизовать оборону противника на направлении главного удара.

– А на каком удалении от Шпрее находятся общевойсковые армии фронта, товарищ Конев? – задал уточняющий вопрос Верховный.

– Войска 3-й и 5-й гвардейских армий ведут ожесточенные бои с контратакующим противником на своих участках прорыва, а передовые соединения 13-й армии генерал-полковника Пухова тоже пробились к Шпрее вслед за гвардейцами-танкистами Рыбалко и Лелюшенко и в данный момент форсируют ее на широком фронте.
– Но у вас продолжает увеличиваться разрыв со вторым эшелоном фронта, товарищ Конев. Вы не считаете нужным повысить темпы продвижения вперед 28-й армии генерала Лучинского, чтобы не осложнить ее своевременный ввод в сражение в
будущем?
– Я только что распорядился, товарищ Сталин, чтобы 28-я армия с утра 18 апреля начала выдвижение в район Гросс – Бадемейзеля на Нейсе. Так что этот момент учтен командованием фронта.
– А вот на 1-м Белорусском фронте дела складываются туго. Войска маршала Жукова до сих пор не овладели Зееловским рубежом даже после ввода в бой 1-й и 2-й гвардейских танковых армий, – с нескрываемым недовольством сказал Верховный и после небольшой паузы вдруг предложил: – А нельзя ли, товарищ Конев, перебросив подвижные войска 1-го Белорусского фронта, пустить на Берлин через образовавшийся прорыв на участке вашего 1-го Украинского фронта?

Маршал Конев с ходу высказал свое отрицательное отношение к этой заманчивой идее:
– Такой маневр займет много времени и внесет замешательство в войска, товарищ Сталин. Перебрасывать в осуществленный нами прорыв 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии нет необходимости. Обстановка в полосе нашего фронта развивается в целом благоприятно, собственных сил во фронте достаточно. Я считаю целесообразным направить в обход Берлина наши гвардейские танковые армии генералов Рыбалко и Лелюшенко. После достижения рубежа Люббен – Финстервальде они должны нанести фланговый удар на Барут и Цоссен.

– Вы знаете, товарищ Конев, что в Цоссене находится гитлеровский генштаб сухопутных войск?

– Да, знаю, товарищ Сталин.

– Хорошо. Поверните 3-ю и 4-ю гвардейские танковые армии на Берлин, товарищ Конев. Директиву Ставки получите ночью,– закончил разговор Верховный.

По существу, это решение явилось поворотным пунктом в развитии Берлинской наступательной операции. Связь работала отлично. Маршал Конев тут же позвонил по ВЧ генералам Рыбалко и Лелюшенко, отдал срочные устные приказы.

Командарму 3-й гвардейской танковой: в течение ночи с 17 на 18 апреля форсировать Шпрее и развивать стремительное наступление в общем направлении на Фетшау, Гольсен, Барут, Тельтов, южная окраина Берлина. Задача армии – в ночь с 20 на 21 апреля ворваться в Берлин с юга.

Командарму 4-й гвардейской танковой: в течение ночи с 17 на 18 апреля форсировать Шпрее севернее Штремберга и развивать стремительное наступление в общем направлении на Дрепкау, Калау, Дане, Лукенвальде. Задача армии – к исходу 20 апреля овладеть районом Беелитц, Трейенбрицен, Лукенвальде. В ночь на 21 апреля овладеть Потсдамом и юго-западной частью Берлина.

Исходя из сложившейся обстановки командующий 1-м Украинским фронтом маршал Конев принял новое решение об использовании 31-й армии. Утром 18 апреля он приказал генерал-лейтенанту Шафранову в ночь на 19 апреля начать смену войск 52-й армии генерал-полковника Коротеева на участке Хаугсдорф – Яуер. В результате этого маневра высвобождалось три дивизии 52-й армии, которые военный совет фронта наметил использовать позднее для наступления на Дрезденском направлении, а также против Герлицкой группировки 17-й армии генерала Хассе.

К утру 18 апреля войска 8-й гвардейской армии генерал-пол­ковника Чуйкова, поддержанные сильнейшей 1-й гвардейской танковой армией генерал-полковника Катукова, прорвали вторую полосу обороны 9-й армии генерала Буссе на Зееловском рубеже, а также первую промежуточную позицию и устремились в направлении Требнитца, Дамсдорфа и Петерсхагена к внешнему Берлинскому оборонительному обводу. Теперь подвижные соединения получили возможность действовать на широком фронте, использовать обходной маневр при встрече с укрепленными опорными пунктами противника.

Весь день 18 апреля продолжались ожесточенные бои войск 1-го Белорусского фронта по всей линии соприкосновения. Враг бешено сопротивлялся, контратаковал, бросая навстречу наступающим соединениям все наличные резервы. Вечером маршал Жуков дал войскам указания по дальнейшему развитию наступления на Берлин. В первую очередь он требовал максимального увеличения темпа продвижения войск вперед, чтобы не позволить противнику организовать оборону на промежуточных рубежах.

Поскольку наибольший успех был достигнут на правом крыле главной ударной группировки фронта, маршал Жуков по согласованию со Ставкой частично изменил ее последующие задачи. Войскам 47-й армии и 9-го гвардейского танкового корпуса генералов Перхоровича и Веденеева было приказано охватывать Берлин с севера и северо-запада; войскам 3-й и 5-й ударных и 2-й гвардейской танковой армий генералов Кузнецова, Берзарина и Богданова – пробиться к северо-восточной окраине столицы Германии и приготовиться к ее штурму. У войск 8-й гвардейской и
1-й гвардейской танковой армий генералов Чуйкова и Катукова задачи остались прежними – максимально высокими темпами продолжать наступление на Берлин с востока.

18 апреля, на два дня раньше планируемого срока, перешли в наступление передовые отряды войск 2-го Белорусского фронта маршала Рокоссовского. Под прикрытием артиллерийского огня и дымовых завес ударные батальоны соединений 65-й, 70-й и 49-й армий генералов Батова, Попова и Гришина на подручных и легких переправочных средствах форсировали Ост-Одер, южнее Штеттина, преодолели вражескую оборону в междуречье и пробились на восточный берег Вест-Одера. С этого момента войска 3-й танковой армии генерала Мантейфеля оказались скованными на широком фронте и лишились возможности всякого маневра силами.

К исходу третьего дня операции вся глубина обороны противника была прорвана силами стрелковых корпусов первого эшелона войск маршала Конева при поддержке танковых и механизированных корпусов первого эшелона 3-й и 4-й гвардейских танковых армий. И хотя верховное командование вермахта с 16 по 18 апреля перебросило на Берлинское направление все резервы в количестве одиннадцати дивизий из состава группы армий «Центр» фельдмаршала Шернера, командующий 1-м Украинским фронтом упорно сохранял свои вторые эшелоны для завершающего этапа операции – штурма бастионов столицы Третьего рейха.

Поставленные 3-й и 4-й гвардейским танковым армиям задачи оказались для их первых эшелонов чрезмерными. Чтобы к исходу 19 апреля пробиться в район Барута, соединениям генерал-пол­ковника Рыбалко предстояло за день совершить бросок в восемьдесят пять километров! Фактически они преодолели лишь тридцать пять километров. Маршал Конев направил командарму 3-й гвардейской танковой «круглую радиограмму»: «Тов. Рыбалко! Опять двигаетесь кишкой. Одна бригада дерется, вся армия стоит. Приказываю: рубеж Барут – Лукенвальде переходить через болото по нескольким маршрутам развернутым боевым порядком».

6-й гвардейский танковый корпус генерал-майора Митрофанова, отбив одну за другой четыре контратаки противника со стороны Бризена, к середине дня овладел крупным узлом дорог Фетшау и перерезал коммуникации Котбусской группировки врага. К исходу 19 апреля его передовые 51-я и 53-я гвардейские танковые бригады завязали бой за Любенау.

7-й гвардейский танковый корпус генерал-майора Новикова, наступая в общем направлении на Луккау, к исходу дня овладел Калау. На пути к этому важному опорному пункту гвардейцы-танкисты в жарком встречном бою разгромили 21-ю резервную танковую дивизию врага.

9-й механизированный корпус генерал-лейтенанта Сухова, переправившись через Шпрее, продвигался вслед за танковыми корпусами генералов Митрофанова и Новикова во втором эшелоне. К исходу 19 апреля он сосредоточился южнее Фетшау, обеспечив тылы 3-й гвардейской танковой армии генерал-полковника Рыбалко.

Попытки левофланговых соединений 4-й танковой армии генерала Грезера со стороны Котбуса и правофланговых со стороны Шпремберга пробиться к переправам наших войск через Шпрее с севера успешно отражались 16-й бригадой САУ, а с юга – 5-м гвардейским механизированным корпусом генерал-майора Ермакова, действующим во втором эшелоне 4-й гвардейской танковой армии генерал-полковника Лелюшенко.
Ударный 10-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта Белова, обойдя Калау южнее, к исходу дня овладел Кансдорфом, завязал бой в пригороде Луккау.

Во исполнение приказа маршала Жукова войска 1-го Белорусского фронта продолжали наступление по всей линии соприкосновения. Особенно упорное сражение развернулось 19 апреля на подступах к Мюнхебергу. Этот крупный узел обороны 9-й армии генерала Буссе прикрывал прямой путь к Берлину с востока. Лишь после установления начертания переднего края вражеской обороны и вскрытия системы артиллерийского огня в полдень войска 8-й гвардейской армии генерал-полковника Чуйкова, поддержанные 11-м танковым корпусом генерал-майора Ющука, после тридцатиминутной артиллерийской подготовки нанесли неотразимый удар.

Продвигаясь с тяжелыми боями, пехота 4-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенанта Глазунова и танки генерал-майора Ющука в течение дня продвинулись вперед до пяти километров и достигли рубежа по окраинам Букова и Дамсдорфа. Одновременно действующий левее 29-й гвардейский стрелковый корпус генерал-лейтенанта Шеменкова при поддержке 11-го гвардейского танкового корпуса полковника Бабаджаняна овладел Мюнхебергом. Фронт 8-й гвардейской армии растянулся до тридцати километров. Ее наступательные возможности резко снизились.

К исходу 19 апреля войска 1-го Белорусского фронта выполнили задачу двух первых дней операции, завершив прорыв первой, второй и третьей полос Одерского оборонительного рубежа на семидесятикилометровом участке от устья Альте Одера до Вюсте – Кунерсдорфа. За четыре дня напряженных боев они продвинулись в направлении Берлина на тридцать километров, ликвидировали опасный плацдарм 9-й армии на правом берегу Одера, восточнее Франкфурта.

Успешное продвижение Красной Армии на запад по всему фронту от побережья Балтийского моря до границы Австрии крайне обеспокоило премьер-министра Великобритании Черчилля. 19 апреля он направил телеграмму министру иностранных дел Идену, находящемуся в Соединенных Штатах: «По-видимому, в настоящее время западные партнеры не могут проложить себе дорогу к Берлину. Поэтому самым важным для Монтгомери является захват Любека, так как появление в этом районе английских войск раньше, чем советских, которые продвигаются на запад со стороны Штеттина, позднее избавит от крупных споров и дискуссий».

Наступление на Линц премьер Черчилль считал очень важным по той причине, что оно обеспечило бы захват района южнее Штутгарта. Там находились основные германские лаборатории и предприятия, занятые исследованиями в области атомной энергии…