Как переписать убытки на страну, а госкомпанию на себя:мастер-класс от Сечина

В России не так много людей, способных единолично затмить пандемию коронавируса в информационном поле. А тех, кто может сделать это дважды менее чем за месяц, считанные единицы. Один из них — глава «Роснефти» Игорь Сечин, сперва принявший непосредственное участие в обвале цен на нефть до $25 за баррель, а потом совершивший резкий разворот над Каракасом. Вечером 28 марта стало известно, что «Роснефть» разрывает коммерческие отношения с венесуэльскими компаниями и сбрасывает все активы, связанные с этой страной, на баланс российского правительства.

За годы работы с режимом Мадуро «Роснефть» вместе с Китаем фактически поглотила нефтяной сектор Венесуэлы. Госкомпания имела доли в добычных предприятиях Petromonagas,  Petroperija, Boqueron, Petromiranda и Petrovictoria, не считая нефтесервисных компаний, торговых операций и прочих «сопутствующих» сделок, о которых лучше не говорить вслух.

Все это неимоверное богатство, официально признанное токсичным, перейдет на баланс правительства в обмен на 9,6% акций «Роснефти», эквивалентных 300 млрд рублей по текущим котировкам. Вероятным приобретателем «венесэульского пакета» станет структура «Роснефтегаз» (либо одна из дочек «Роснефтегаза», что не сильно меняет дело), на 100% принадлежащая правительству и возглавляемая Игорем Сечиным.

Подробности сделки засекречены, так что провести аудит и документально оценить стоимость передаваемых активов невозможно. Но все, что известно о деятельности «Роснефти» в Венесуэле, не оставляет сомнений в их отрицательной стоимости. На открытом рынке покупателей на такой портфель точно не нашлось бы, так что «Роснефти» просто компенсировали часть выброшенных на ветер денег.

По оценкам Sberbank CIB, за несколько лет госкомпания «закопала» на венесэульском направлении $8,5 млрд.

За саму «Роснефть» при этом можно только порадоваться. Госкомпания одним махом избавилась от обременительных активов и снизила свои санкционные риски, которые за последние пару месяцев приобрели угрожающий характер.

С начала этого года под американские санкции за торговлю венесуэльской нефтью попали две трейдинговые дочки «Роснефти», зарегистрированные в Швейцарии. Риск расширения этих санкций на материнскую компанию начал материализовываться после развала сделки ОПЕК+.

Появились слухи о переговорах между США и Саудовской Аравией об альтернативном соглашении. Стороны обсуждали возможность новой заморозки цен на собственных условиях, а чтобы не позволить России занять нишу саудитов, США могли бы ввести полное эмбарго на поставки российской нефти.

В условиях эпидемии коронавируса такой удар по российской экономике привел бы к настоящей катастрофе. Вот в Кремле и рассудили, что продолжать как ни в чем не бывало выдавать многомиллиардные кредиты Мадуро становится слишком опасно. Президентская формулировка «санкции нам только на пользу» оказалась не вполне искренней, и «Роснефть» в авральном порядке начала заметать связи со своим старым партнером.

Кроме того, из Минэнерго начали звучать сигналы о готовности России начать новые переговоры с ОПЕК — видимо, уже на более выгодных для Саудовской Аравии условиях. Частный джет Сечина недавно побывал в Вене, где находится штаб-квартира картеля. Так что не исключено, что сдача Мадуро — часть более широких соглашений по смягчению кризиса на нефтяном рынке. 

Как бы то ни было, у акционеров «Роснефти» в понедельник будет настоящий праздник — котировки госкомпании пойдут вверх на новостях о ликвидации токсичных вложений. Долгожданный выход из геополитической авантюры позволит «Роснефти» платить более солидные дивиденды.

Но главным бенефициаром сделки станет Игорь Сечин, который, возможно, приблизился к главной цели своей карьеры.

Дело в том, что изъятие 9,6% акций «Роснефти» у «Роснефтегаза» означает снижение доли государства ниже контрольного пакета в 50% + 1 акция. Получается, что после завершения сделки «Роснефть» формально выйдет из-под контроля правительства. Даже если совет директоров пока еще госкомпании решит «погасить» эти 9,6% акций, доля государства все равно едва превысит 44%.

После псевдоприватизации в 2016 году цепочка из номинальных держателей акций «Роснефти» — катарских фондов, тайных китайских инвесторов, российских госбанков и так далее — усложнилась настолько, что разобраться, кому принадлежит крупнейшая нефтяная компания в России, вскоре будет решительно невозможно. И именно это станет главным последствием «венесуэльской» сделки с «Роснефтегазом».

В конце концов, российским налогоплательщикам не в новинку оплачивать убыточные инвестиции госкомпаний и спасать госменеджеров от санкций. Если у вас нет секретного счета в одной из фирм-прокладок Росимущества, куда можно аккуратно складывать выведенные из госсобственности активы, остается только оплатить свою долю в национализации убытков и восхититься блеском очередного «обнуления».