Самоопределение российского наци

На модерации Отложенный

Фашизм удобен для режима. Но во время кризиса он может повернуться против хозяев

Как известно, Россию повсюду окружают враги. Почему враги окружали СССР, нам объясняли так: мы строим самый передовой строй в мире, и буржуи всех мастей исходят от зависти. Передовой строй мы вроде больше не строим. От «передового строя» нам осталась катастрофическая демография — результат сталинского геноцида, неконкурентоспособная экономика, производившая либо танки, либо сталь для танков, и города из домов, похожих на бараки, и промзон, похожих на концлагеря.

Там не менее любой «нашист», который приедет на озеро Селигер, услышит, что кругом враги, а ненавидят они нас потому, что мы самые замечательные и великие.

Фашизм — это идеология, которая утверждает исключительность данного народа и объясняет, что все вокруг — его враги. Пожалуйста, найдите десять отличий от того, что проповедуют «нашистам». От официальной идеологии властей, которые своих детей посылают в Лондон, свои деньги держат в Швейцарии, свои виллы покупают в Ницце, но быдлу на озере Селигер объясняют, что Запад нас ненавидит, потому что русские — великий народ.

Если это не идеология фашизма, то как назвать эту идеологию?

Мы привыкли, что фашизм — это война. Судеты, раздел Польши (совместно со Сталиным), Вторая мировая.

Однако идеология фашизма предполагает врагов двух типов: внешних и внутренних. Так получилось, что режим, функционирующий в России, имеет очень четкую военно-идеологическую составляющую: войну против собственного бизнеса. Это не просто случайный грабеж. Это именно идеологически обоснованная кампания, в которой наезд на бизнес понимается как укрепление вертикали власти в пользу правоохранительных органов.

В век ядерного оружия и швейцарских счетов вести войну против собственного бизнеса куда легче, чем против чужих армий. Это придает значительность и наполняет душу сознанием собственной храбрости не меньше, чем избиение вшестером 70-летнего старика Льва Пономарева.

(Это еще одна важная примета фашизма. Фашизм — это вовсе не идеология героев. Это идеология, которая позволяет подонку считать себя героем. Умереть за Родину можно без всякого фашизма. Но вот сжигать детей в концлагерях и при этом чувствовать себя спасителем Отечества — для этого нужна фашисткая идеология.)

В истории известны жестко вертикальные империи, построенные на механизме институционализированного грабежа: например, империя Карла Великого или Чингисхана. Лидеры таких империй опирались на самостоятельных военачальников, которые грабили кого угодно, но пока они грабили вширь, империя — и вместе с ней размах власти начальника — росла. Как только механизм грабежа останавливался, военачальники начинали рвать империю на части.

Ситуация в России очень похожа. Негласный договор между верхушкой элиты и правящим классом люмпен-бюрократии прост: в каждый следующий год с внутреннего врага — бизнесмена — можно снять больше денег, чем в предыдущий. Проблема в том, что этот негласный договор действует лишь до кризиса.

И здесь мы возвращаемся к омоновцам, которые били участников антифашистского митинга, грозились изнасиловать девушек и отпускали людей за 500 р. В принципе негласный консенсус между властью и омоновцами гласил: мы позволяем вам чувствовать себя великими, издеваясь над девушкам и вымогая 500 руб., а вы в обмен на собственную безнаказанность защищаете безнаказанность нашу.

Но сейчас все трещит по швам. И дело не в кризисе. Не в драке внутри элиты. А в том, что омоновцем, который чувствует себя хозяином жизни, вымогая 500 руб., движет не присяга, а безнаказанность и алчность. И что в момент кризиса он понимает, что с избитого им народа он получит по 500 руб., а с людей с Рублевки он получит куда больше.

Как написано у Пушкина в «Истории Пугачева» — «Пугачев к ним выехал и без бою взял в свое войско». «Жалование получали одни яицкие козаки. Прочие довольствовались грабежом».