"Их хоронят отдельно, как самоубийц"

23 марта в Дагестане отец признался в убийстве двух своих дочерей из-за подозрений в аморальном поведении. Он рассказал, что зарезал девочек еще в декабре, а после вывез их тела на сельскую окраину и закопал на горе. Младшей было 16 лет. На допросе дагестанец пояснил, что на жестокую расправу его толкнуло позднее возвращение девочек с прогулки, что, по его мнению, «недопустимо для горянки». Подобные «убийства чести» периодически происходят в республиках Северного Кавказа, однако говорить об этом не принято по ряду причин. Что считать непристойным поведением? Почему такой позор надо непременно смывать кровью и можно ли искоренить этот дикий обычай? Почему община всегда встает на сторону убийцы? На эти и другие вопросы «Ленте.ру» ответил эксперт Центра исламских исследований Северного Кавказа, руководитель группы мониторинга молодежной среды республики Дагестан Руслан Гереев.

«Лента.ру»: Убийства чести — распространенная практика для Северного Кавказа и Дагестана в частности?

Руслан Гереев: Действительно, убийства случаются, но говорить о системности таких преступлений несерьезно. Такого просто нет. Убийства чести — старый способ, доставшийся нам по адатам, древним родовым обычаям. Когда человек находится в тупиковом состоянии и никак не может ни воспитать, ни оказать воздействие на своего родственника, он, к сожалению, приходит к подобному трагическому финалу. В Дагестане это бывает, но широкой практики нет. И общественные организации, и религиозные структуры это осуждают. Стоит отметить, что подобные преступления происходят в отдаленных районах, в горах, в сельской местности, где институт адата крепко укоренился и сохраняет свои позиции.

То есть эти правила так важны для людей, что они готовы убивать собственных детей, лишь бы кто-то не подумал плохого?

Внутренний распорядок, механизм общественной жизни Северного Кавказа во многом определяется традиционными кодексами поведения. Это касается и родителей, и детей, и мужчин, и женщин. Кодекс соблюдается свято из поколения в поколение. И даже 1990-е — революционный, по сути, период, мало что изменил. Наоборот, религиозные позиции, как и влияние адатов, усиливаются и укрепляются с каждым днем.

Прискорбно то, что государство не уделяет должного внимания этому направлению — нет общественных структур, которые могли бы вести какую-то пропагандистскую линию. Нет четкой концепции работы: как делать, что делать, кто вообще должен этим заниматься. Человек сталкивается с проблемой и решает ее в порыве ярости, в состоянии аффекта, что и приводит к печальным последствиям.

Фото: Магомед Исаев / «Коммерсантъ»

И что, смыв позор кровью своей дочери, человек приобретет уважение?

К сожалению, тут есть еще такой неписаный закон: совершив возмездие, убийца не будет так осуждаем, как если бы он оставил все как есть. Конечно, уважение таким поступком он не приобретет. Но, по крайней мере, избежит позора. Хотя с точки зрения религиозной культуры, преступление есть преступление, оно осуждается всеми религиями.

Традиционный ислам к этому как относится?

Резко осуждает. Потому что в основе религии заложен принцип «Не убей». Это тот случай, когда традиции, адат идут вразрез с нормами шариата. Дело в том, что адат — это унаследованное, а аят — соблюдаемое. По логике вещей, адат ничем не уступает аяту, потому что это исторически сложившаяся норма. Более того, в некоторых ситуациях он бывает общественно полезным и может вполне соответствовать религиозным воззрениям. Созываются старейшины, они стараются как-то влиять, чтобы не было таких преступлений. В частности, по последнему случаю, когда отец зарезал двух дочерей, был широкий резонанс, общественность это осуждает. Но детям жизни это уже не вернет.

Что можно считать аморальным поведением, где проходит эта грань?

Что касается незамужних женщин, то речь идет о праве общения с противоположным полом: границы близости, интим. В основном упор делают на это. Однако в некоторых случаях фривольная эсэмэска и позднее возвращение домой могут стать поводом для подозрений. Буквально лет пять-шесть назад в Дагестане муфтиятом было принято решение о том, что безосновательное обвинение человека является таким же преступлением по степени ответственности. Поэтому с этим вопросом немного разобрались.

Другое дело, что поведение молодежи не всегда соответствует общепринятым правилам. Молодые люди выставляют много лишнего напоказ в соцсетях. Скажем, фотографии в состоянии наркотического и алкогольного опьянения — обо всем становится известно.

Работать в этой среде пока не получается, а должной молодежной политики в субъектах Федерации нет. Потому что нет четких государственных ориентиров. Учитывая то, что речь идет именно о республиках Северного Кавказа, то здесь это еще более наглядно. Я сейчас говорю о поведении в целом, соцсети — просто способ огласки. Но даже сейчас у нас есть случаи, когда родственники жалуются в представительства соцсетей в регионах, просят блокировать аккаунты.

Фото: Григорий Дукор / Reuters

Распространяются ли эти практики на мужчин или опозорить род может только женщина? Что грозит мужчине в случае позорного поступка?

Всякое аморальное поведение с точки зрения местной культуры не имеет половой принадлежности. Это касается и девушек, и мужчин. Адаты существуют для всех. Просто мужчина изначально более привилегирован, у него другая статусность, ответственность формируется совершенно по другим критериям. Что положено мужику, то не положено женщине. Мужчина имеет право на легализацию отношений, по сути реабилитацию после внебрачной связи. Он может жениться и решить проблему. У женщины такого права нет — последнее слово всегда за мужчиной. Это краеугольный камень, девушка изначально в тупике. Поэтому ее будущее зависит исключительно от ее поведения.

И любая тень на ее репутации может обернуться для нее смертным приговором.

В крайнем случае. Много безосновательных наговоров — преднамеренного распространения слухов. Гораздо больше, чем собственно аморального поведения. Сейчас по-другому на эти вещи смотрят. Но в глубинках, в горах уголовное право имеет меньший вес, чем традиции и обычаи. Все происходит иначе, и там чаще бывают инциденты.

После такой казни, говорят, и могилу не найти?

Это не совсем так. Их хоронят отдельно от всех, как самоубийц, например. Но чтобы безымянно — это нет. Только террористов так хоронят.

Фото: Марина Турченкова / Reuters

В Дагестане отец убил девочек еще в декабре, стало известно только сейчас. Получается, их похоронили именно так.

Мы не знаем, как именно он мотивировал их пропажу. Когда пропадают дети, их же обычно ищут именно родители. Говорят, он рассказывал соседям, что отправил их к дяде. Окружающие склонны этому верить. Общество очень закрытое, а в сельской местности это только усугубляется. То, что происходит в семье, остается исключительно внутри нее. Это замкнутый круг. И ничего в этом плане не изменилось.

Убийства чести характерны именно для Северного Кавказа или для других регионов тоже?

В принципе, это есть и в других областях. Но, конечно, наиболее выражено в республиках Северного Кавказа. Тот же Татарстан и Башкирия стали более светскими, и такого там практически нет. Горский адат до сих пор очень значим в обществе, и даже наблюдается усиление, возврат к этим традициям. В целом это не такие частые случаи, потому что все споры и конфликты решаются посредством религиозных деятелей. Количество обращений к ним в последние годы резко увеличилось. Мы делали приблизительный мониторинг, и выяснилось, что в неделю почти три тысячи обращений только в центральную мечеть Махачкалы. Это дает какой-то положительный результат, там стараются примирить людей, есть даже специальные комиссии.

Фото: Russian Look

А традиция кровной мести, похищение невест — тоже адаты?

Исключительно. Религия всегда это осуждает. Даже в других регионах с компактным проживанием уроженцев Северного Кавказа это бывает. Порой похищают местных девушек с целью женитьбы. Таких инцидентов все меньше, но это не значит, что этого нет. Закрывать глаза на это нельзя.

Получается, переезжая в другие регионы, в общество с иными социальными, культурными и религиозными нормами, эти люди везут адаты с собой и продолжают жить по ним?

Конечно, это прямой экспорт. Взять, например, северные регионы — Сургут, Ханты-Мансийск, Нефтеюганск, где компактно проживают выходцы из Дагестана, Ингушетии. Там целые муниципальные образования с десятками тысяч человек. И они живут по своим законам. Человек с Северного Кавказа, где бы он ни находился, соблюдает те же правила, поведенческая линия везде одинакова.