аль-Магриб или всё хорошо кончается

Начало было такое:

Восточные сказки. Тёмные бархатные ночи. Танец живота. Крики муэдзинов по утрам. Запахи пряностей на базаре...Ну и, несомненно, местное население... Но это этнография, а ведь есть ещё география! Касабланка, Мараккеш, Танжер... Хорошо известные по литературе или кино, но такие далёко-недоступные...  

 Итак, июнь 2007 года. Погоды в Питере обычные - ни тепло, ни холодно. Загара не получается. И тут в один из нитакихнисяких дней раздаётся звонок от университетского приятеля: 

 - Сашка, загранпаспорт есть? Собирай шмотки. Вылетаем в Африку через десять дней! Завтра - на прививки.

 Африка? Бесплатно? Да хоть сейчас!

В общем так: приятель через своих знакомых в кинобизнесе получил заказ от БиБиСи и ни за что бы ни с кем не поделился если бы ни одно "но". Хоть один из съёмочной бригады должен знать арабский. И тут вспомнили обо мне. Я не то чтобы великий знаток, но диплом переводчика (без особой практики) имею. Из-за этого и включили меня в съёмочную группу. С окладом. Что мне было очень кстати. А группа-то из трёх человек: оператор, продюсер-режиссёр и я - "ассистент".  

 Прививки сделали поутру. Что-то там вкололи. Трясло двое суток. Но ничего. Визы получили. Через Францию, кстати. Трудности возникли с оформлением ввоза профессиональной видеотехники. Решали через БиБиСи. Бегали по Питеру из британского в американское консульство и обратно в Москву в Посольство Королевства Марокко. Но ничего, справились. И даже билеты взяли.Через Париж-Орли. 

 Чем ближе к отлёту, тем громче причитания мамаши. Что и как - страшно. Там же берберы (ужас) с кривыми ножиками... Вот гадство - насмотрелась боевиков с Ван Даммом. 

 Готовила меня к жизни в марокканском гареме. Я ей говорю - мне рост не позволяет быть наложницей, мне арабы подмышку. Но мамашу это не успокоило. Давила на родительские чувства - дочку, мол, сиротинкой оставляешь... И так её папашку выгнала, а теперь сама куда-то едешь... Короче увеличила влажность в квартире. Дочке при этом затея нравилась. Она всё время спрашивала - а на верблюдАх кататься буду? Успокаивала - буду. 

 Ну вот и день улёта. Пара чемоданов с барахлом - как на месте оказалось абсолютно ненужным потому, что пришлось почти всё время ходить в ботинках, бриджах, ветровке и (прошу обратить внимание!) пробковом шлеме. А платье удалось надеть только раз - на приёме у местного аристократа в самом конце съёмок.

 Так вот. Аэропорт Шереметьево. Контроль, проверки, шмон. Мы в самолёте. Продюсер достаёт бутылочку коньячка и подаёт мне программу съёмок... Я его чуть той бутылкой не убила... 

 Наливает мне стопочку, себе... Я начинаю читать. Мне в общих чертах рассказывали что и как... Но слишком в общих. О ужас! Я то себе представляла несколько иное: хороший отель где-нибудь в Касабланке, автомобиль для перемещений, точно спланированный график съёмок... Ну чтобы хватило мне красивой такой времени на вечернюю жизнь. Нефига! Съёмки должны проходить где-то в марокканском задрыщенске. Причём график очень напряженный - снять в течении 30 дней по нескольку локаций (заранее определённых мест и планов съёмки). Мы подснимать должны для БиБиСи общие планы по строгим координатам и времени. Никакого творчества и личной жизни. 

 А самое удручающее - половина съёмок с воздуха. А самолётов я боюсь до чёртиков. Обычно в таких жизненных ситуациях я начинаю орать и не совсем печатными словами. Но тут в салоне ненашего самолёта я постеснялась и просто замахнулась, чтобы влепить продюсеру кулаком. Но не рассчитала пространства, зацепилась за подлокотник и со всего маху стукнула в переднее кресло. Над передним подголовником появилась голова негра и что-то стала зло лопотать явно по-французски.  

 - Моя-твоя непонимай, - сказала я ему на трёх отличных от французского языках. Русский был в запрещённой с 1 августа форме. Голова всё поняла и затихла. Но, как оказалось, просто затаилась. В растрёпанных чувствах я начала пить коньяк. И вот в середине полёта и в конце бутылки к нам подходит стюардесса и на довольно приличном для ЭрФранс русском сообщает, что пассажир впереди обвиняет меня в расизме. Вот гад. Точно всё понял что я ему сказала.  

 - Он просит Вас извиниться. 

 Да хоть кило извинений - мне что трудно? 

 Я постучала кулаком по переднему подголовнику и сказала: 

 - Эй, курчавый, извини меня. 

 - Hey, Curly, I'm sorry. 

 - Ну и по-арабски. 

 Голова закивала и что-то сказала опять по-французски. Я спросила стюардессу, что он сказал. 

 - Сказал, что с русскими лучше не связываться. 

 Ладно, франко-африканец. Я ведь вовсе не хотела тебя обидеть. Так уж вышло. 

 Ну вот и Франция. У нас пересадка. Ждать часа три-четыре в таможенной зоне. Туалет, вода присутствуют. Поесть - автоматы. За евро. Которых у нас нет. Мы ж в Африку летим. Коньяк улетучился, голод остался. Сидим с кучей барахла как беженцы из России.

 А, вот и наш рейс. Опять разные процедуры - штампы-мампы. Сдали багаж. Потащились к трубе-проходу на аэроплан. Блин! Что-то видится родное в чахлом самолётике компании Jet4you... Ну конечно, помоешный Боенг 737, так любимый в России... Ярко-жёлтого канареечного цвета... 

 Дурка начинается, подумалось мне. 

 Аэроплан оторвался от бетонки и устремился в ночной юг.  

 Африка, обезьяны и Бармалей, мы летим к Вам! Уточню сразу: в Африку попали, обезьян видели, а Бармалеи – на каждом шагу. Но в большинстве не злые, а такие как в фильме “Айболит 66”: комично-назойливые.

 Ещё уточняю для буквоедов: визы в Марокко для туристов не нужны, а вот для киногруппы да ещё с оборудованием – обязательны визы и спецразрешения. Замечу – полиция нас постоянно теребила, хотя туристы снимают беспрепятственно.

 Ну вот, примерно два с половиной часа ночного полёта и наш жёлтый аэроплан коснулся земли Африки. Облом с Касабланкой произошёл ещё в воздухе во время полёта в Париж, а вот реальность оказалась ещё жёстче. 

 В аэропорту нас встретили. Слава Богу! Представитель от БиБиСи и шофёр. Нам было предложено два варианта – либо сразу пересесть на внутренний рейс до местного аэропортишка с забавным названием Тан-Тан. Либо остаться почти на сутки в Мараккеше, куда мы приземлились и следующим утром полететь уже своим самолётом. 

 Угадайте, какой вариант мы выбрали? Ну конечно – “потусоваться” в Мараккеше. Как оказалось, это была ошибка. Скорее даже две ошибки. О первой мы догадались, когда нас привезли в гостиницу с гордым французским названием “Toulousain” – ‘Тулуза” по-русски. Обычный отель *** в окружении довольно современных домов. Как оказалось это был последний для нас очаг гигиены и санитарии на долгое время… 

 Короче – мы поспели к завтраку а-ля “шведский стол” по-мароккански. Что там было – не помню. Потому, что душ и поспать. Договорились после обеда погулять по городу. 

 Я проснулась первой. Около одиннадцати по местному. Хотелось есть. А деньги нам выдали уже – местные дирхамы. Но все они у продюстера. А ломиться к ним не захотелось. Поэтому спустилась вниз и спросила у портье, где поменять деньги. Чем вызвала у него удивление. Он меня спросил: откуда я – с севера или с юга. Видимо всё-таки акцент присутствовал. Но принял за свою. Что меня с одной стороны обрадовало, с другой – не очень. Ведь по местным правилам замужняя мадам должна ходить в платке. А без платков только местные жрицы работают. 

 Думала недолго. Дошла до указанного банка, сняла немного денег и стала искать одёжную лавку. Нашла практически мгновенно. Продавец, естественно, мужичок. Местный. Тоже смотрит на меня с долей удивления. Почему, мол, местная и без платка. И возраст по местным понятиям сильно детородный. Ну, мне-то проще. Во-первых, торговаться на языке туземцев, во-вторых, меньше проблем с мужскими прилипалами. В общем, выторговала у него красивый местный платок, да ещё и с блестящими украшениями типа монисто. Аж 70% скинул. Вот что значит знать язык на Востоке.

 Как повязывать платок по-восточному я знаю. Верите – повязала и сразу почувствовала себя неинородным телом. Хорошо, что вышла в брюках и длинной блузе. Ну совсем местная. 

 Вот только макияж нужен яркий, особенно обводка глаз. Ничего – всё ещё впереди. Целый месяц. 

 И вот иду я по улице по направлению к центру Мараккеша и начинаю понимать, что обратно так просто не вернусь. У этих аборигенов улицы-переулки ничем не обозначены. А ориентир рядом с отелем я не заприметила. Да, кстати ещё и телефон забыла в номере. А, ничего, деньги есть, язык знаю. Не пропаду. Первым делом поесть. Проголодалась. А тут очередной облом. Либо есть на улице. И получить выстрел в желудок с непривычки, либо искать заведение, где едят женщины. Напоминаю – я ведь закосила под местную. Иду смотрю по сторонам. Ага, вот нечто типа общепита, а на втором этаже на террасе за столиками сидят женщины. Мне точно сюда. 

 Правильно угадала, на первом этаже - отстойник местных самцов. На втором – кормятся мадамы. Поднялась по лестничке. Села. Подошел официант. Сразу с подносом на котором стоял чайник и узкий стеклянный стакан. Виртуозно наполнил его и поставил на стол. Попробовала – не, говорю. Дай без сахара. Потому, что почти сироп. Забрал стакан и принёс без сахара. Вот это вкусно – чай с мятой и лимоном! Горячий. Но действует освежающе. Никаких меню нет в принципе. 

 Да, забыла поделиться первыми впечатлениями. Никаких ахов. Всё вполне предсказуемо. Восточная мусульманская страна. Ну, наверное со своими особенностями. Публика разношёрстная. Движение по улицам бестолковое. Воздух сухой и жаркий. Пыльновато. Зелень вроде есть, но какая-то по виду как пластмассовая. Но нет злобных лиц как у наших соотечественников на нашей Родине… 

 Понимаю, что либо надо признаваться, либо заказывать местное блюдо. А я знаю из прочитанного заранее, что популярнейшее местное блюдо – тажин. Тажин по-мароккански готовят из крупных кусков мяса или птицы на косточке, и овощей (баклажанов, помидор, картошки, лука). Посуда специальная: “тажин” - глубокая глиняная миска, накрытая особой конусообразной крышкой. В качестве пряностей чего только не используют: и сухофрукты, и орехи, и мёд, и ягоды. Особые приправы вроде “раз-эль-ханут” - популярная марокканская смесь специй, название которой можно перевести как “самая-самая лучшая”. Мясо, овощи и приправы закладывают в тажин без добавления бульона, а затем тушат на очень слабом огне в собственном соку в течении нескольких часов. Кстати, тажин, говорят, делают и из рыбы. 

 Говорю официанту: – хочу тажин с курицей. Он – мол, с мясом есть готовый, а с курицей надо ждать. Ну, если бы я была действительно местная Хакима, то и подождала бы. А мне – недосуг. 

 - Неси, - говорю. - С мясом. 

 Он уточнил, что с говядиной. Ладно. Кстати потом я и из козлятины тажин ела. 

 Стала ждать. Он притащил оливки, маринованные баклажаны и морковь. Ещё что-то. Типа салат. 

Ну и лепёшки из дрожжевого хлеба. 

 Стала ждать, понемногу закусывая. А мясо, похоже, пешком с побережья Средиземного моря ко мне шло… 

 Местные тётки стали на меня обращать внимание. Разговорились. 

 То да сё. За жизнь, за семью… Узнали, что я не замужем, что есть дочка. 

 - А давай тебя сосватаем, - говорят.

 Второй раз меня в жизни сватают с национальным колоритом. Первый раз описан тут: http://www.proza.ru/2013/10/14/1898  И тут я вспомнила зачем я здесь и где мои мужчинки... Тьфу, совсем всё в голове перепуталось. Наверное Африка околдовала.  

 А мне принесли долгожданный тажин. Бросать кушанье было жалко и я стала наворачивать его в студенческом темпе чем очень обрадовала марокканских тёток. То, что я не местная я им уже сообщила, а то, что тороплюсь они увидели сами. Не доев толком тажин я подозвала официанта чтобы расплатиться. Сунула ему сколько спросил. И встала чтобы бежать к мужичкам.  

 Но тут одна из тётенек, что постарше говорит: 

 - Сейчас тебя довезут! 

 "Ага, в гарем" - подумала я. Увидев, что я сомневаюсь она сказала, что поедет со мной. 

 Ну ладно. Выходим. Стоит у входа нормальный такой Фольксваген-Туарег. Дядька за рулём. Садимся с тёткой сзади. Я сказала куда. Поехали. Оказалось, что ехать всего минут пятнадцать. Доставили точно к подъезду.  

 Спрашиваю: 

 - Сколько с меня? 

 - Да нам по пути, - тётенька отвечает. 

 - Смотрины что ли? - спрашиваю. 

 - Да мы шутили над тобой. 

 Как оказалось марокканцы любят шутить к месту и не очень. Потом часто сталкивалась с их юмором. Чаще всего безобидным и местного разлива. 

 Ну что ж. Распрощались с дамой и её спутником. 

 Вбегаю в холл гостиницы. Мужички сидят на чемоданах. Вижу - злющщие и голодные. Меня не узнают. Я начинаю с ними по-арабски говорить. Узнали - разорались:  

 - Собирайся скорее! Самолёт уже ждёт! 

 Я бегом в номер. Пошвыряла шмотки в чемоданы. Скатилась по лестнице. Следом за мной портье выволок чемоданы прямо в микроавтобус у входа. Еле успела ему монетку сунуть. Старт...  

 Мужики злые. Вижу - голодные. Говорю сопровождающему чтобы остановил и я им еды куплю. Послушал. Остановил у какого-то местного шалмана. Мне быстро сделали местный вариант шавармы. И два стакана обязательного чая впридачу. И даже в автобус всё подали. А шаварма, надо сказать, не чета продающейся у нас. Эдакий рулон с мясом и специями размером со средний батон. Мужички сразу впились в еду. Едем. Минут через 15 смотрю - порозовели и дар членораздельной речи им вернулся. Точно путь к разуму мужчины лежит через пузо.  

 Ну вот и аэродром. Выгружают наше барахло на четырёхколёсную телегу. Странный досмотр не в здании аэропорта, а в будке таможни неподалёку. Всё. Шлагбаум открыли и два араба потолкали нашу телегу. Вижу - стоят красивые самолёты бизнес класса. 

 - Фирма! - говорит наш продюсер. - Вот что значит БиБиСи! 

 Эх, знал бы он как неправ. Идём мимо. И... о Аллах! 

 Что-то знакомое перед нами. Отечественный Ан-2! Кукурузник. В какой-то дикой раскраске и с арабскими заклинаниями на бортах и крыльях. 

 - Вот. На нём вам работать, - говорит представитель БиБиСи. 

 Рядом с пепелацем стоят три фигуры - все разного роста и вида. Один длинный, в феске и халате. В тапках с загнутыми (!) концами на босу ногу. Второй - нормального вида парень в джинсах и футболке. И третье чудо в кожаном лётном шлеме советского вида и комбезе немыслимого линялого цвета. 

 И тут к нам пришёл второй облом... ковёр-самолет... Итак, мы "попали". 

 Ну что ж, надо знакомиться. 

 Оказывается Главный Лётчик тут коротышка в лётном шлеме. Зовут его Мухаммад аль Амин, типа Мухаммад справедливый. Мысленно я его прозвала Мухой, что затем к нему и приклеилось. Он на Муху и отзывался. Второго лётчика, в джинсах, звали Пьер Крибех. Наполовину француз. Клеился ко мне периодически. Ну и наконец самая колоритная фигура в халате и тапках. Механик, повар, охотник и вообще парень на все руки. По имени Абдулла (Абдалла). Страшно гордится, что тёзка королю. Поведением напоминает не Абдуллу из "Белого солнца", а длинного пацака из "Киндза-цзы". Периодически делает замечания, в основном по делу.

 Мужчин моих представила. Михаил - продюсер, Алексей - оператор. Сама назвалась.  

 Тут же их переименовали по арабски. Мишу - в Мусу, Алексея - в Али. Ну а меня назвали Сан'ия (Саша, Саня) Суаля (лиса). Вот под таким "прикрытием" мы и работали месяц в Марокко. Кстати, один из переводов Сания - "высокая", что, в принципе соответствует моему росту. Ну вот познакомились, барахло загрузили. Кстати, обратила внимание, что в самолётике стоят обвязанные верёвкой две бочки. Как оказалось - с водой и бензином. На непредвиденный случай (а они нам предстояли). 

 Представитель БиБиСи вручил нашему "Мусе" кой-какие документы, почту, ещё какую-то фигню для передачи в конечном пункте посадки. А лететь нам не много не мало 500 километров. Это по прямой. А по-мароккански? Узнаем.  

 Я категорически отказалась лететь без воды и еды. Поэтому пошли в здание аэропорта закупаться. Упаковку чистой воды, шоколадки, кексы, чипсы и ещё что-то не портящееся на жаре. Пиво я ребятам категорически запретила. Послушались.  

 Забавно, что меня по-прежнему воспринимали сначала как местную. 

 Ну вот и всё. Грузимся. О, Боги! Лишь бы выжить... 

 Даааа... Расселись на лавках вдоль бортов. Барахло - посередине. Духотищща невообразимая. 

 Экипаж на местах - раскочегаривают пепелац. Механик проволокой закручивает ручку бокового люка. Захотелось узнать, а есть ли у них гравицапа? Аэроплан затарахтел, затрясся как в ознобе и начал выруливать на взлёт. Лихие летуны громко орали переговариваясь с диспетчером, а механик сел на пол, закрыл глаза.  

 Блин, он тоже боится! Тряска стала мельче, грохот двигателя громче, мы разгоняемся. Рыдван потряхивает на неровном покрытии взлётной полосы. Раз-два-три... Мы в воздухе. Но легче не стало. Впечатление такое, что самолёт елозит крыльями по кочкам. Смотрю в окошко - земля удаляется. Зато завтрак приближается к горлу. Хватаю бутылку с водой, пью. Полегчало. Мужички мои сидят крепко вцепившись в край не совсем ровной скамейки. Страдают... Пейзажи в окошке не впечатляют. Всё жёлто-коричневое, зелени нет, холмы, расщелины, овраги какие-то... В самолёте стало попрохладнее. Но тут смотрю - мальчики мои стали шрекового цвета.  

 - В чём дело? 

 Оказывается шаварма забродила и просится погулять. Пробираюсь к летунам. Объясняю ситуацию. Ржут - пусть в открытый люк, мол, всё сделают. Но пошли на посадку. Прямо на какую-то подходящую площадку. Впоследствии так всегда и было - садились безотказно по первому требованию. Сели. Передохнули. Вокруг вроде бы не души. Но как грибы после дождя откуда не возьмись начали набегать чумазые детишки. Абдалла бегал вокруг и отгонял их. Чтобы чего-нибудь не открутили. Так до самого взлёта и кричал. Даже уже на старте продолжал орать из открытого люка. 

 Снова полетели. Я немного адаптировалась и стала рассматривать салон. Обратила внимание, что шильдики на польском языке. 

 - Полония? - спрашиваю Абдаллу. 

 - Да, - отвечает, - Россия. 

 - Тьфу тебе, - говорю, - это самолёт наш, а сделан в Польше. 

 - Мне, - говорит, - без разницы. Учился у русских в Алжире чинить. О как! 

 Начало темнеть. А мы всё ещё не долетели. Абдалла говорит: 

 - Сейчас у родственником заночуем! 

 Прямо "Мимино" какое-то! 

 Садимся почти в сумерках у какого-то селения. Тут же подъезжает джип с полицаями. 

 - Бла-бла-бла... 

 Выставляют на ночь охрану у самолёта, а нас зовут в джип. Тут ещё пара машин подъехала. Взяли кой-какие вещи с собой, экипаж наш тоже сел - поехали. Уже совсем стемнело. 

 Ехали недолго. Остановились около полицейского участка. "Так, от тюрьмы и сумы не зарекайся" - подумала я грустно... Перспектива ночёвки в зиндане не радовала. Оказалось что нет - просто полицаи взяли у себя в участке спиртное. Оба-на. А как же "пророк не велит"? 

 - Ночью Аллах спит, - таков был ответ. 

 Но на самом деле полицейские, оказавшиеся родственниками нашего Главного Пилота, взяли две бутылки сухого вина местного марокканского производства. Для гостей. Приехали к глинобитному трёхэтажному строению. Через ворота вошли во внутренний дворик. Там были постелены прямо на землю домотканые половики типа как у нас в деревнях делали бабули из тряпочек. Ну привели себя немного в порядок, умылись из кувшинов - и за стол, точнее рядом со столом. Всё как у нас на пикниках - на земле на скатертях. Мне разрешили сесть с мужчинами - толмачить.  

 Точного меню не помню, но радушные родственники угощали просто и вкусно. Мои мужчинки лоснились от сытости. Много было местных закусок, мясо типа шашлыка, кускус. И конечно мятный чай. Попробовали марокканского вина. Аналог каберне. Знатоки говорят хорошее. Но я вин не пью. Не смогла оценить.  

 Спать уложили порознь. Мужичков - на мужской, меня на женской половине. Тётки провели меня в специальное помещение в доме типа сауны. Там из тазиков можно помыться. Ну кто видел фильмы про арабский Восток поймёт, о чём я. А подробно рассказывать тут не к месту. 

 Утром проснулась от криков муэдзинна с городского минарета. Солнце ещё не взошло, а намаз пора делать. Вот так. Тётки на моей половине зашуршали и в самом большом помещении стали долбить лбами пол. Я благоразумно закрыла глаза и сделала вид что сплю. 

 И так в течение месяца мы утром и вечером иногда слышали в разных вариантах зазывал из мечетей. Ну ладно. Что-то съели на завтрак. Довезли нас до пепелаца. И тут выяснилось, что одно колесо спустило. Абдалла первым делом сел рядом и стал думать. 

 Говорю ему: 

 - Что сидишь? Качать надо! 

 - Насоса нет, клея нет, заплатки нет. Будем давать радио - пусть колесо везут. 

 Вот гадство! Только нам этого не хватало. 

 И тут наши летуны Пьер и Муха начали на него ругаться. Как только не называли - самое мягкое "сын ишака и верблюдицы"... 

 За что? Да за то, что одна из бочек в салоне стояла на колесе, завёрнутом в брезент. Поделом. Замена колеса с перекурами и питьём привезённого из селения чая заняло часа четыре.  

 Уф! Стало припекать не по детски! Заметьте, мы уже были ближе к экватору. Наконец взлетели. И наш чахлый, битый молью ковёр-самолёт потарахтел к цели. Я не знаю какой ветер дул нам навстречу, но приземлились мы только через часа три. Наверное трассу прокладывали в виде арабских каракулей (это вообще отдельная песня как они пишут...). 

 Кстати, сверху мне хорошо был виден океан по правому борту. Но нежиться на пляже нам было не дано.  

 Взлётно-посадочная полоса, если это вообще можно назвать каким либо авиационным термином, представляла собой глинисто-каменистую пустынную местность, покрытую высохшими до хруста низкорослыми колючками. Прямо посредине огромного пустого пространства стояли кемперы-вагончики, штук десять белых шатров-палаток и довольно много автомобилей. Наши летуны подрулили практически вплотную к лагерю и развернув самолёт заглушили двигатель. 

 Все молчали. В тишине похрустывал корпус самолёта, посвистывал ветерок в щелях люка и что-то булькало и подшумливало внутри механизмов... 

 Нас ожидали трудовые будни. 

Подъехали авто - пикапы и джип. Встречать нас явился руководитель киногруппы - американец польского происхождения. Ян Кравчик. Собственно на национальность нам было плевать, хотя, как оказалось не так всё просто. Но об этом позже. 

 А пока повезли нас в киносъёмочный лагерь. Он состоял из нескольких палаток и с десяток вагончиков-кемперов. Причём каждый вагончик стоял под тентом от солнца. Потом сверху увидели, что лагерь похож на бельё, которое сушат на ветру - сплошные "простыни". 

 Ну вот. Пригласили нас в самую большую палатку. Типа офис. Все говорят по-английски. Я хоть и сносно говорю-понимаю, но мне скушно. Ян увидел, позвал араба из обслуги и меня отвели в мой вагончик. Как единственной даме мне полагался отдельный. 

 Ничего такой домик: спальня, комната со столиком и диваном, душ, туалет, кондей. Начала раскладывать барахло. 

 Тут прибегает араб и на ломаном английском зовёт кушать. Отвечаю на арабском. У него лёгкий шок. Но потом радостно заговорил. Мол, слушай, я тебе всё тут покажу и расскажу. Ну их этих янки. Опять за свою приняли. Что ж. Плюс моему образованию. 

 Пошли в "столовую". Но не просто, а обходя лагерь. Вот сердце всего - дизель-электростанция, вот бочки с топливом, тут - запасы воды. Здесь - хроший душ. Тут в вагончиках живут американцы, тут, в палатках - местная обслуга. 

 Спрашиваю: "А доктор есть?" 

 - Нет, в городе. 

 "Так, - думаю, - болеть не стоит - залечат..." 

 Заходим в палатку-столовую. Что ж, всё цивильно: холодильники с напитками и водой, кофе-автоматы, всякая западная дрянь в пакетах и бутылках - мюсли, шарики, блин, сиропы... 

 С краю стойка по типу шведского стола. Рядом повар в белом. Пахнет аппетитно. Смотру, мужички мои уже сидят наворачивают. 

 Приступим к первой в "поле" трапезе... 

 Да, совсем забыла: раскладывая свои тряпки в вагончике открыла шкаф и нашла абсолютно новый пробковый "колониальный" шлем. Даже в упаковке. 

Ну вот сидим мы, едим бекон с омлетом и за жизнь беседуем. 

 А предстоит нам каждый день по плану делать следующее: вылетать на самолёту по географическим координатам и производить съёмки либо с воздуха, либо с посадкой. Пейзажи. Короче - география. А для чего - не знаем. Подписали резюме о неразглашении авторского права. Нельзя даже фото с самолёта для себя делать. Впрочем когда русских что останавливало? 

 Договорились так: когда съёмки только с воздуха я летаю по своему желанию. Если с посадкой - обязательно. А получилось так, что летала я больше, чем парни. Во-первых, скучно сидеть в будке посреди пустыни, а во-вторых мужчинов моих периодически морила "животная" болезнь. Наверное от переедания. 

 Выяснились забавные подробности нашего контракта. Оказывается наняли нас после того, как две группы отказались летать на аэроплане над пустыней. И не просто в Марокко, а в Западной Сахаре. Над территорией примерно с таким же статусом, как сектор Газа в Израиле. 

 Пи... Короче "попадалово" номер три! 

 И самое главное - график такой плотный, что даже в день приезда уже вылет. Правда, тренировочный. 

 Разошлись мы по вагончикам. Я привела себя в походный вид. Через душ. Кстати - это такое счастье в пустыне - принять мокрый душ! 

 Ботинки ("милитари" пустынные - по случаю отец достал перед поездкой - о них только добрые слова), бриджи, блузка х/б, и шлем! 

 И такая "красивая" я выползаю на всеобщее обозрение. А надо сказать, что публика мужская оказалась мелковатая. Абдалла тот был со мной одного роста, остальные пониже. 

 Публика, какая была вся набежала на меня смотреть. Озабоченные, блин. 

 Но я гордо погрузилась в джип с Яном и покатила к самолёту. Мои уже там - с аппаратурой разбираются. Ян всем выдал по переносной рации - "Воки-Токи", показал как пользоваться американским армейским GPS-навигатором. Древним годов 90-х выпуска. Размером с кирпич. И веса такого же. 

 Лётчики, критически меня осмотрев, саркастически ухмылялись. Им было понятно почему, мне - нет. 

 Сверились с заданием. Внесли в прибор точки съёмок. Лётчикам перевела - они нанесли точки на бумажную карту сплошь с арабскими названиями. Что было как раз удачно. Для общения с местными при посадках. 

 И вот - взлёт. Оператор сосредоточенно вертит аппаратуру. Прилаживается. Абдалла надевает на него ремни по типу как от парашюта, пристёгивает страховочный ремень карабином к специальной железяке. Сам при этом не привязавшись распахивает боковой люк. Фрууууууу... В салон ворвался плотный сухой воздух. 

 Мы вцепились в край скамейки. Оператор осторожно мелкими шажками приближается к открытому люку. Ему страшно. Мне тоже. Некоторое время прилаживается. Ведь на нём кроме ремней ещё специальная аппаратура для съёмок. Чтобы тряска была не видна в кадре. В неё он похож на робокопа. Короче - приладился, что-то пробует снять. Через полчаса вошёл в раж - начал из люка высовываться с камерой. Мы тоже пообвыклись.  

 Абдалла каждому по очереди надевал ремни, чтобы мы привыкли. Ян отказался. Ну и меня дёрнуло высунуть голову в открытый люк. 

 Зато я теперь знаю как с высоты падает пробковый шлем - пупочкой вниз... 

 Сдуло его мгновенно. Поэтому я всё остальное время летала в платке. Что было не только правильно, но и практично - от песка часто приходилось закрывать лицо. 

 А шлем, как ни странно, арабы потом мне нашли. Безо всяких навигаторов. Я его в Питер отцу привезла - с "боевыми" царапинами. 

 Посадка. Поехали в "офис". В целом всё удачно. Оператор для первого раза отлично снял с первых пристрелок. Дальше всё было тоже неплохо. Брака почти не гнали. 

 Снова - душ. Боевая раскраска (чуток) и на встречу в столовую. Приём-знакомство в нашу честь. 

 Собрались практически все действующие лица и исполнители. Такое впечатление, что русских не видели никогда. Но подозреваю они на меня припёрлись поглазеть. 

 Надеюсь своим видом падшей женщины я их не разочаровала. А вот ростом - наверняка. Как я уже говорила выше меня был только Абдалла, ну и еще пара мужчинок сопоставимы. Остальные - помельче. 

 Впрочем на подкаты в следующие тридцать дней это не повлияло. Клеились регулярно. Тем более что пиво в лагере разрешено. А вот крепкие напитки - табу. Хотя, конечно, амеры и англы жрали виски втихую. Напёрстками. 

 Ну, познакомились со всеми. Отдельно - с коллегами по съёмкам, отдельно - с обслугой. Тут Ян проявил славянский демократизм - без англосакского снобизма. Зауважала. 

 В общем налюбовались друг на друга. Язык - англоамериканский в ходу. Арабский знают двое из группы - я и Ян. Остальные общаются с местными на пиджин-инглише типа "твоя моя непонимай". 

 Выпили по бутылке местного пиваса. За мир во всём мире. Тихо разошлись спать. 

 Меня немного напрягал момент гигиены - где и как стирается бельё? 

 Оказалось всё просто - комплекты "разовые", в упаковках на полочках в вагончиках. Из тряпочек типа марлебязи. Неплохо в целом. 

 Что ж. Первая ночь в пустыне. А в пустыне ли? Утром с борта самолёта проверим. 

 Кстати, в Африке звёзды на абсолютно чёрном небе можно потрогать руками... Они рядом. 

 Проснулась от того, что в дверцу вагончика кто-то ломится. 

 - Чёрт, любовнички! - подумалось. 

 Ан нет. Абдалла кричит, что пора просыпаться. Блин, кукарек утренний. Так хочется спать - четыре утра. 

 Кстати и весь месяц рабочий день у нас начинался рано утром. Из-за особенностей съёмок. Лучшие кадры утром и вечером. Днём, когда всё залито солнцем снимать приходилось реже. 

 И начались у нас трудовые подвиги. Для тех же, кому показалось, что нас привезли на отдых в пионерский лагерь, сообщаю следующее (не из Википедрии, а глазами очевидца): ну и поганое это место - Сахара!