Милосердие Чубайса

На модерации Отложенный

Бывший глава РАО ЕЭС, руководитель госкорпорации «Роснано» Анатолий Чубайс обратился с заявлением к судебным органам с просьбой оставить на свободе Владимира Квачкова и его подельников, обвиняемых в покушении на него в 2005 году.
По мнению Чубайса, который тем не менее убежден в виновности Квачкова, его заключение в тюрьму на длительный срок может обернуться «новой кровью, новыми выстрелами, новыми жертвами».

Чубайс сделал вроде бы довольно неожиданное заявление.
Хотя бы потому, что про процесс Квачкова и его соратников как-то все подзабыли. И на мой-то взгляд, при любом приговоре суда никакого сногсшибательного резонанса у него не было бы. Очередное дело, которое началось бог знает когда и помимо которого есть немало других, более свежих, громких и актуальных историй.
Собственно, Чубайс своим заявлением как раз интерес к Квачкову сейчас и поднимет.

Но помимо странности момента, заявление Анатолия Борисовича странно и по содержанию.
Потому что если Квачков террорист, то прощать террориста нельзя. А если при этом руководствоваться соображением, что в противном случае у Квачкова появятся последователи, то что же нам, вообще никаких террористов не наказывать?
У других-то бандитов тоже могут появиться подражатели и продолжатели.

Можно было бы высказать совсем экзотическое предположение.


Что Анатолий Чубайс опасается конкретно за свою жизнь. Что если Квачкову вынесут какой-нибудь суровый приговор, то найдутся люди, которые станут за него мстить и на Чубайса начнется охота. А коль скоро Чубайс говорит о тысячах «не всегда здоровых людей», то выходит, что у его страха глаза очень велики.

Конечно, он не самый популярный человек в нашей стране, однако представить, что за Чубайсом начнут бегать с пушками и бомбами тысячи психов, чтобы сжить его со свету – это уж слишком.

Впрочем, я не думаю, что Анатолий Борисович трус и паникер.
У него есть немало других своеобразных качеств, но товарищ он отважный.
Я, скорее всего, предположил бы в его словах некую демонстрацию превосходства над Квачковым, а заодно над всеми своими недоброжелателями. Мол, пускай вы в меня стреляете, пускай, готовы взорвать, я вас прощаю. Я буду знать, что вы вместо того, чтобы гнить в тюрьме, ходите где-то рядом, что вы снова можете сесть в засаду и ждать меня с пулеметом и фугасом, но ради общественного спокойствия я готов пойти на этот риск и поставить себя под удар.

Вот как-то так мне кажется.
Что ж, Анатолий Борисыч всегда был не чужд театральности, и это заявление про Квачкова вполне в его духе.