Оборонные фантазии Владимир Владимировича Путина

       Мы приняли и реализуем беспрецедентные программы развития Вооруженных сил и модернизации оборонно-промышленного комплекса России.
Владимир Путин

Одна из статей кандидата в президенты Владимира Путина касалась обороноспособности страны. Большинство ведущих мировых держав действительно уделяют заметное внимание армии и оборонно-промышленному комплексу (ОПК). Только эти державы обычно знают, какая армия и какой ОПК им нужен. А вот с этим у нас, кажется, проблема.

Первое, что бросается в глаза при прочтении статьи, это то, что реформа министра обороны целиком и полностью поддерживается руководством страны и лично кандидатом в президенты. Хотя до сих пор никто внятно не объяснил, в чем же собственно заключается смысл этой реформы. Остается только следить за происходящим и гадать к чему всё это может привести. Казалось бы, сами военные должны знать, что с ними происходит. Однако если спросить у них об этом, то ответы, переведя на литературный язык, можно разбить на три типа: «сокращение численности», «не знаю» и «создание полного хаоса». Но это всё личные мнения, так как никто из них не читал текста концепции самой реформы и даже не слышал, что такой текст существует. Видимо, это – военная тайна даже для самих военных.

Начнем с того, что предыдущий министр обороны объявил на всю страну об успешном завершении реформирования армии. Нынешний же министр сообщил нам, что реформирование будет продолжаться.

В принимаемых решениях нет ни системы, ни логики. Происходят какие-то метания из стороны в сторону. Сначала обсуждается необходимость восстановления промежуточного звена между офицерами и солдатами (так называемых, младших командиров), а через год во флоте и армии проводят ликвидацию должностей прапорщиков и мичманов. Потом вдруг всё останавливается, и кое-где прапорщики и мичманы остаются не тронутыми. Сейчас младшие командиры снова востребованы!

То же самое происходит и с контрактниками. Сначала сообщается, что мы будет строить армию на контрактной основе, потом выясняется, что нам достаточно солдат срочной службы, а контрактники не очень нужны. Через год в печати появляются заявления о необходимости для армии 100 тысяч контрактников. Теперь звучат совсем другие цифры – армии уже нужны более 425 тысяч контрактников, причем только высокопрофессиональных.

Совершенно нелепая ситуация получилась и при сокращении. Было сокращено около 220 тысяч офицерских должностей, потом выяснилось, что ситуация образовалась весьма странная, а кое-где и просто катастрофическая. В итоге через год пришлось вернуть на службу более 71 тысячи офицеров. И хотя положение удалось немного поправить, полностью восстановить разрушенное так и не удалось.

Самым ярким примером реформирования стало фактическое уничтожение Управления Начальника Вооружения. Это учреждение создавалось специально для отслеживания состояния имеющегося и разрабатываемого вооружения, а также для формирования Гособоронзаказа и контроля за его выполнением. Десятилетиями копился опыт, и создавались кадры. Сейчас осталось только название. Созданные в последние годы многочисленные комитеты и комиссии растащили функции УНВ, и теперь никто ни чего не контролирует и никто ни за что не отвечает. Зато чиновничий аппарат раздулся в разы.

Ликвидация ряда военных НИИ и перевод военных вузов из столицы в другие города вряд ли будут способствовать «мобилизации возможностей … военной науки», как обещает кандидат в президенты. Если бы кому-то пришло в голову перевести МГУ в другой город, то сразу заговорили бы о потере уникальных преподавательских кадров и традиций, об утрате знаменитых научных школ. А в случае с военными институтами все происходит так, будто просто переставили в комнате мебель. Все это как-то не очень вяжется со словами: «Идет серьёзная реформа военного образования. Формируется 10 крупных научно-учебных центров… Система подготовки органов управления и войск должна стать более качественной, интенсивной и всеохватывающей».

Теперь посмотрим на «социальное лицо армии». Нельзя не согласиться, что «военнослужащие должны иметь полный пакет социальных гарантий, адекватный их огромной ответственности. Это услуги здравоохранения, система санаторно-курортного лечения, страховка, достойная пенсия…и, конечно, денежное довольствие на уровне, а то и выше той зарплаты, которую получают … специалисты в ведущих отраслях экономики». Но в реальности всё происходит совсем по-другому.

Надо полагать, что именно в борьбе за здоровье военнослужащих в рамках проводимой реформы были ликвидированы около 40% военных поликлиник и госпиталей и отменены выплаты на санитарно-курортное обслуживание. С начала этого года отменена оплата проезда офицера в отпуск и обратно. Уже давно отменен бесплатный проезд на службу в городском транспорте и пригородных электричках. И самое удивительное, что при отсутствии служебного жилья офицер теперь сам должен оплачивать снимаемое помещение. При этом постоянно создается иллюзия, что денежные средства, получаемые офицером достаточно высоки, чтобы самому о себе позаботиться.

Разрекламированная руководством страны зарплата лейтенанта в размере «никак не менее 50 тысяч рублей», на деле оборачивается суммой менее 30 тысяч рублей. Это должностной оклад, который составляет от 15 до 20 тысяч (в зависимости от места службы) плюс оклад за воинское звание (для лейтенанта около 10 тысяч) и минус 13% подоходного налога.

Получаем при максимальном должностном окладе 26 100 рублей. То есть чуть больше половины обещанного. Чтобы получить больше, лейтенанту надо будет прослужить в этом звании минимум лет 10 (доплата за выслугу лет). Но и это не все. Нужно побывать в «горячих точках»; служить в местах, удаленных от цивилизации; получить доступ к секретным материалам (так называемая доплата за секретность, которую, как правило, получают старшие офицеры, служа не в гарнизоне, а в управленческом аппарате где-то в центральных городах); быть лучшим в своем полку и все это одновременно. Только в этом случае можно будет приблизиться к обещанной сумме.

Примерно так же выглядит и повышенная в 1,6 раза «достойная» пенсия, хотя по закону она должна составлять половину от зарплаты офицера, проходящего в настоящее время службу на той должности, с которой ушел в запас нынешний военный пенсионер. Повышая зарплату офицерам, Правительство прекрасно осознает, что автоматически должны повышаться пенсии, поэтому всегда, нарушая закон, оговаривается, что пенсии останутся на том же уровне.

Что же касается жилищной проблемы, то, по всей видимости, руководство страны и не собиралось ее решать, так как нуждающихся в жилье офицеров никто не считал. В предвыборный год нам сообщили, что очередь сократилась вдвое. Как выяснилось чуть позже, речь шла о половине от 70 000 офицеров, нуждающихся в жилье. На самом деле, только действующих офицеров, стоящих в очереди более 190 000. Не меньше этого количества (хотя, скорее всего, гораздо больше) отставников, которые ждут своих квартир. А если вспомнить около 40 000 семей военных, поставленных в бесконечные муниципальные очереди и никем не считанное количество семей, брошенных на произвол судьбы в военных городках, то число офицеров, нуждающихся в жилье, станет просто огромным.

Интересно и то, как МО пытается решить пресловутый квартирный вопрос. В настоящий момент остаются невостребованными 33 000 квартир, построенных специально для военнослужащих по всей России. Только в Подмосковье пустует 18 000 квартир. И на то есть свои причины. Одни дома построены в чистом поле с полностью отсутствующей инфраструктурой, где до ближайшего цивилизованного места несколько километров по бездорожью. Другие построены на местах захоронения отходов военного производства и тоже в недоступных для цивилизации местах.

Ярким примером является военный городок Снеговая падь под Владивостоком. Он построен на месте бывшего военного арсенала, который взорвался и сгорел еще в начале 1990-х годов. В середине лета прошлого 2011 года во время работ по благоустройству территории подорвались четверо рабочих (между прочим, они устанавливали детскую площадку). После гибели рабочих, саперы обнаружили в окрестностях строящегося военного городка еще более 1000 единиц боеприпасов. Работы продолжились. А в конце прошлого года рабочий нашел противопехотную мину, на которой чуть не подорвался (нам, к сожалению, не удалось узнать, доплачивает ли министерство обороны строителям за работу, связанную с риском для жизни, или там работают солдаты срочной службы из строительных подразделений). Но даже если удастся полностью разминировать данную территорию (не надо быть сапером, чтобы понять, что это практически невозможно) жить там все равно нельзя, так как полностью отсутствует социальная инфраструктура.

За деньги, которые потрачены на строительство столь замечательного жилья, можно было построить несколько многоквартирных домов на территории Москвы или Санкт-Петербурга. И хотя вопрос об этих 33 000 невостребованных квартирах поднимался в Комитете по обороне Совета Федерации, ответ на него так и повис в воздухе. Деньги потрачены, реального жилья нет, никто за это не отвечает.

Никто не несет ответственности и за проваленные оборонные заказы и программы вооружения. Можно ставить перед страной, какие угодно амбициозные задачи, обеспечивать военных лучшими социальными пакетами, повышать зарплату, но что делать с вооружением, которое практически полностью надо менять? Речь идет не о количестве (танки меряются уже не штуками, а квадратными километрами), а о качестве. Все, что находится на вооружении армии, представляет собой разработки 60-х или 70-х годов. Даже знаменитый танк Т-90 представляет всего-навсего 13-ю или 14-ю модификацию старого Т-64.

Как дать армии современное вооружение, если про оборонно-промышленный комплекс (ОПК) забыли на двадцать лет: за это время не было построено ни одного предприятия, а от того, что было, осталась малая толика? Еще перед распадом СССР ОПК отставал от ведущих мировых производителей вооружения на два поколения. Теперь, спустя два десятилетия, мы собираемся выпускать лучшее в мире вооружение. ОПК предлагается «совершить прорыв» и стать «ведущими изобретателями и производителями» в мире. Каким образом? Придет Гарри Поттер и взмахнет волшебной палочкой?

Как можно в предстоящем десятилетии дать войскам «20 многоцелевых подводных лодок», если за все это время спустили на воду одну дизельную подлодку? Как можно обещать 50 надводных кораблей, если спустили на воду только один, да и тот еще не введен в эксплуатацию. И вообще, всё, что обещано кандидатом в президенты, можно выполнить только одним единственным образом – купить у ведущих стран НАТО, если конечно продадут.

Хотелось бы хоть раз в жизни увидеть не иллюзорные прожекты и мечтания, а реально выполнимые программы. Никто не спорит, что и с армией и с ОПК надо что-то делать. Но зачем создавать чехарду и рисовать миражи, вместо того, чтобы сделать для страны что-то полезное и важное?