ХОД КОНЁМ 2

                                         II.ОПЕРАЦИЯ «КОМПРОМАТ»

Эти выходные тесть  собрался погостить у нас, пообщаться с внучкой, но узнав, что нашу дочь мы отправили в детский лагерь отдыха на целый месяц, расстроился на целых десять минут. Потом после завтрака успокоился и сказал:

- Отправили дитя в концлагерь и довольны. Но ничего, мы и там её найдём. Нет такой тюрьмы, из которой бы Петренко не вытащил свою внучку.

- Что ты такое говоришь, папа? – возмутилась Клава. – Какой концлагерь, какая тюрьма? Очень хороший лагерь, элитный, с творческим уклоном. Завтра воскресенье, можете проведать внучку и ты сам убедишься, что замечательный лагерь и место очень хорошее и воспитатели опытные.

Тесть спорить не стал. Жена и тёща пошли «прогуляться» по магазинам, а мы с тестем продолжили застолье. Только женщины ушли за порог, тесть начал жаловаться на жизнь:

- Эх, Лёха, ну и скрутило меня. Как ушёл из охраны, так сразу впал в депресняк, как говорит молодёжь. На третий день ощутил застой в крови джигита. Пробовал погонять кровь с Мартирой, так она говорит, что ей этого давно не надо. И вот натура: сам не гам и другому не дам. Пришлось у друга зав. подсобным хозяйством по дешевке кабанчика прикупить и под предлогом поделиться с вами, вырваться в мир цивилизации.  Теперь вся надежда на тебя, Лёха, придётся тебе расплатиться за кабанчика.

- Каким образом?

- Организация культурной программы за тобой. Ты просто обязан протянуть руку помощи тестю. Включай мозг и быстро соображай, где можно найти нормальную женщину. Под нормальной, ты понял, я имею ввиду безотказную и не слишком страшную.

- Да есть у меня тут подруга на третьем этаже, Люська… Но тут такое дело…

И я рассказал за вчерашний поход к соседке, про то, как по балкону перелез к соседу, как тот меня выручил и про шантажиста Федьку, который требует сто баксов. Тесть хохотал во время всего рассказа, а когда я ему продемонстрировал «кино» по мобильнику, думал, придётся вызывать скорую. Отсмеявшись, тесть потребовал водки. Выпили по стопке, помолчали, тесть о чём-то задумался, а потом весело сказал:

- А ведь твой папарацци гений! Сто баксов он заработал честно. Я тебе больше скажу. Наливай! Он меня на мысль навёл.- Чокнулись, выпили, крякнули, закусили огурцом, тесть продолжил: - Надо на Клавку компромат состряпать.

- Это как? – Я даже испугался резкого поворота мысли тестя.

- Сейчас поясню на собственном примере. Когда я ещё в Афгане служил, один чудак, который на мэ, написал мне письмо, дескать твоя марта гуляет с моим школьным дружком Славиком Анохиным. Но письма-то от Мартиры шли обычные: люблю, целую и прочая дребедень. Почти год меня терзали сомнения. Когда приехал в отпуск, я не к Мартире пришёл, а к этим героям-любовникам. Допросил обоих с пристрастием, за брехню этому чудаку выбил пару зубов, друга Славку не тронул, потому что оказалось не за что. Но письмецо сохранил. И до сих пор храню. А знаешь почему? Потому что умный! После того как только Мартира начинала меня попрекать за левые походы, я доставал письмо и говорил, что у меня документ имеется о её похождениях, когда я там кровь проливал. Люди, мол, зря не скажут, дыма без огня не бывает. Действовало безотказно, как автомат Калашникова. Вот и тебе нужно иметь убийственный компромат на Клавку. Она тебе только…а ты: цыц, шалава! И компромат на стол.

- Что-то я не пойму, батя, к чему всё это?

- А к тому, чтобы нам никто не мешал, нужно устранить препятствия раз и навсегда. Доверься мне, я в разведке служил. Зови своего папарацци.

Долго искать Федьку не пришлось, он сидел во дворе и как будто поджидал меня:

- Ну что, дядя Лёша, понравилось кино? Принесли гонорар?

- Понравилось, понравилось, пошли со мной.

- А бить не будете?

- Нет, успокойся, пошли ко мне.

- Я видел как тётя Клава ушла, - сказал Федька шагая за мной.- Нет, если для вас это много, я могу в рассрочку брать и можно в нашей валюте.

- Иди уже, благодетель.

Тесть скептически оглядел подростка, как бы сомневаясь в его таланте, но потом весело сказал:

- Это хорошо, что ты маленький, хорошо спрятать можно.

- За киднепинг большой срок дают, - испугался  Федька, полагая, что его собираются похитить.- Я согласен на половину гонорара.

- Это он чего сейчас говорил? – обратился ко мне за переводом тесть.

- Думает, что мы его сейчас в багажник запихнём и завезём куда-нибудь, пояснил я.

- А-а, нет, наоборот, мы тебе заработать предлагаем. Значит, слушай сюда, нужно на нашу Клаву компромат снять. Мы тебя где-нибудь запрячем, а ты заснимешь её с каким-нибудь ухажером.

- С каким таким ухажёром, батя? – у меня полезли глаза на лоб.

- Эти детали мы обсудим чуть позже.

- Нет, ты поясни на счёт ухажера. Это же не только моя жена, но и твоя дочь.

- Не, ну я знал, что зять у меня туповатый, но не до такой же степени. После всё объясню. Не собираюсь я твою Клавку ни кому подкладывать, не боись. Лучше давай подумаем, где будем этого шпиона прятать.

Тут оживился «шпион» Федька:

- Ну, вы совсем отстойные пацаны. Если нужно кого-то зафиксировать тайно, совсем не обязательно кому-то сидеть в шкафу или под кроватью. Для этого есть технические средства.

- А где мы их возьмём? – растерялся тесть.

- Давайте сто десять гривен и будет вам всё необходимое оборудование.

- Что за странная такса такая? – удивился я.

- Меньше, чем за сотню Ванька Жихарь аппаратуру не даст, а десять процентов – мои комиссионные, - пояснил Федька.- Давайте деньги и через час у вас будет установлено оборудование для тотальной слежки.

Тесть, не раздумывая, дал мальчишке деньги и тот быстро исчез. А тесть приступил ко второму этапу операции:

- Теперь нужно найти подставу. Думаю, сосед твой Петрович подойдёт.

- Петрович? – удивился я.

- А что тебя смущает. Во-первых,  мужик толковый, в шахматы играет – дай бог каждому, я ни разу у него не выиграл, а в части мне равных не было. А чего ты улыбаешься? Каждый шахматист может ходы наперёд просчитывать и артистом должен быть хорошим. А во-вторых, он уже, как мужик, не опасен и это главное. Пофлиртует с Клавкой немножко, хорошо, если в щёчку чмокнет. Нам этого будет достаточно, чтобы держать её после этого в узде. Зови Петровича.

- Не получится, - возразил я, - он Клаве в отцы годится. Она на него не поведётся. Да и он…

- Я что-то не понял, кто руководит операцией? Бегом марш за Петровичем.

Пришлось подчиниться. Через минуту сосед уже сидел с нами за столом.

- Ты в каких войсках служил? – сразу стал брать быка за рога тесть.

- Вообще-то я белобилетник, - робко ответил Петрович.

-  Подходит, - резюмировал стратег, - белобилетники – народ ушлый. Чтобы от армии отмазаться в то время нужно было ого-го какое мастерство иметь. Это тебе не то, что сейчас – заплатил и гуляй себе. Короче, Петрович, нужна твоя помощь.

И он стал объяснять соседу его задачу, которая заключалась в следующем: прийти к Клаве, когда она будет одна, войти к ней в доверие, пофлиртовать с нею, желательно чмокнуть и любезно простившись, уйти.

- А зачем это надо? - поинтересовался сосед.

- Лёха, наливай, а то без ста граммов, боюсь, не поймёт.

 Выпили по рюмке водки и тесть продолжил:

- Нам нужно заиметь на Клавку компромат, чтобы она Лёху не третировала при каждом удобном случае. Мы это зафиксируем и предоставим как улику. Понял?

- Понять то я понял, но уж больно у Клавы рука тяжёлая, как бы ни нарваться…

- Не дрейфь, Петрович, мы тебя в обиду не дадим. Тебе только нужно вспомнить молодость и проявить свой артистический талант. Ну, давай ещё по одной. Потом объясню детали операции.

Тесть долго и нудно объяснял, что и как нужно делать соседу, тот, наконец, не выдержал и сказал:

- Хватит учить, я тебя и сам научу. Обеспечьте меня презентом в виде коробки конфет и бутылки коньяка, а остальное я сделаю сам.

- Годится, - согласился тесть.

На том и порешили. Петрович ушёл, а вскоре появился Федька с каким-то коробком.

- Вот, - сказал он, запыхавшись, - то, что нам надо. Дядь Лёш, давайте вашу симку.

- Чего? – не понял я.

- Давайте свой мобильник – сам разберусь.

Он вынул из мобильника сим-карту, вставил её в небольшой коробок, к коробку присоединил какие-то провода с маленькой камерой на конце, затем достал свой мобильник и сказал:

- Говорите ваш номер.

Я продиктовал цифры, он набрал и через минуту протянул свой мобильник нам:

- Работает, запись пошла. Смотрите на экран.

- Ну, Джеймс Бонд! – восхищённо воскликнул тесть, увидев своё изображение на  экране федькиного мобильника.- И звук есть?

- А то! – гордый собою, Бонд продемонстрировал нам фрагмент записи с нашими изумлёнными лицами.- Видите, всё очень просто. Осталось только замаскировать камеру. Где будем устанавливать, на кухне, в спальне, в зале?

- Остановимся на кухне, - предложил я.

- Да, думаю, кухни будет, достаточно, -  согласился тесть.

Федька, как заправский специалист, установил камеру на полке, где для красоты стояли фарфоровые фигурки – ёмкости для специй. Показал нам, как пользоваться устройством. Проверили ещё раз работоспособность. Остались довольны все.

- Но за аренду моего мобильника  нужно будет платить двадцатку за сутки, - подытожил мастер шпионских дел, - желательно за двое суток вперёд.

- Вот молодёжь, - с восхищением в голосе сказал тесть, - с голоду ни за что не помрёт.

- Только запомните, что заряд аккумулятора не безграничен.

Не более трёх часов непрерывной съёмки. Поэтому в целях экономии, можно периодически отключать или перейти на покадровый режим, но тогда уже без звука.

Теперь оставалось ждать удобного случая. Удобный случай тесть устроил на следующий день, отправив тёщу в лагерь к внучке, а меня демонстративно взял на свою «культурную программу», чтобы как можно больше разозлить Клаву.

- Не сердись, доця, - нарочито успокаивал он дочь, - мы навестим моих старых друзей, посидим, водочки попьём. Будут только мужики. Мальчишник, так сказать. А ты отдохни от нас.

И мы вышли, но прежде чем уйти, заглянули к соседу.

- Через часок можешь начинать действовать, - заговорщически шепнул ему тесть.

Чтобы совместить приятное с полезным, мы решили свою шпионскую деятельность продолжить в уже знакомом нам заведении. Я не бывал там с того самого времени, когда мы с тестем провели незабываемые минуты. Это уже не был просто стриптиз-бар. Заведение значительно расширилось и приобрело солидный вид как снаружи, так и внутри. Днём это был обычный ресторан, девочки отплясывали после десяти вечера. Людей днём было мало, и мы заняли свободную очень уютную кабинку с круглым кожаным диваном. Заказали выпивку и хорошую закуску, устроившись поудобнее, включили шпионскую аппаратуру. На экране ничего не происходило. Кухня была пустая.

- Рано, - решил тесть, - отключай, Петрович ещё не пришёл. Подождём.

Время зря не теряли, выпили, закусили и снова включили. Петрович уже был на задании. Картинка была чёткая и звук очень приличный.

- Вот такие вот дела, Клава, - давил на жалость сосед, - день рождения, а хоть бы одна собака вспомнила. А мало ли я для них добра сделал? Все бросили меня, хотя бы открытку прислали.

Клава участливо кивала головой, а Петрович продолжал с надрывом в голосе:

- Веришь, Клава, хотел покончить собой, чтобы им всем стыдно было…

- Да бог с вами, Иван Петрович, что вы такое говорите? – всплеснула руками Клава.

- Вот и я подумал, что не по-христиански это. А к кому мне ещё пойти, как не к тебе. Одна ты у нас такая добрая и сердечная. Ты-то понимаешь, каково оно быть брошенным и забытым, не то что мои детки. Разлетелись и забыли того, кто их вырастил, выкормил, воспитал и выучил. Как жену похоронил, даже в сторону женщин не смотрел – о детях всё думал. И не старый ведь был, мог как другие в водку удариться или по  женщинам в загул уйти. Терпел. А теперь вот сижу один как пёс и не с кем даже выпить за моё здоровье в мой день рождения. Поддержи меня, соседка, в трудную минуту. Давай по маленькой за мои семнадцать лет.

Мы так увлеклись, слушая Петровича, что даже о водке забыли, если бы он сам не напомнил.

- Правильно, поддержать надо, - сказал тесть, наполняя рюмки.

Клава тоже проявила солидарность и выпила залпом рюмку коньяка. А Петрович стал ещё красноречивее и почти без изменений пересказал какой-то мексиканский сериал, выдав его за историю своей нелёгкой жизни. При этом не забывал наполнять ёмкость коньяком. Клава слушала, открыв рот и когда до чувствительной части мозга добралось спиртное, проронила горькую женскую слезу.

- Куда там Штирлицу, - не скрывал восхищения тесть.- Нам с тобой, Лёха, ещё учиться и учиться. Вот, гляди, гляди, уже по голове гладит мужика, а тот уже вон в грудь уткнулся и рыдает. Уже оба рыдают. Сейчас и я разрыдаюсь. А ты, Лёха? Э…Э… Петрович, держи себя в руках, мы так не договаривались… Ты зачем халат расстёгиваешь?

Как будто тот мог слышать возмущения тестя и видеть бурю моего негодования. Обратной связи предусмотрено не было. Ничто не мешало соседу шарить своими лапами по груди моей жены. Эти движения плавно перешли в страстный поцелуй.

- Чего это он, - глядя на меня, проговорил обескуражено тесть, - мы же условились на поцелуй в щёчку, не больше.

- Эх, батя, батя! – у меня не было слов, чтобы выразить все мои эмоции.

А тем временем Клава сгребла щуплого Петровича в свои объятия и поволокла вон из кухни. Такого развития событий не мог предугадать даже такой стратег как мой тесть.

- Куда?! – заорал он так,  что перепуганная официантка, приняв это на свой счёт, подскочила к нам в мгновение ока.

- Что-то ещё изволите? – пролепетала она.

- Быстро счёт и такси вызови. Да побыстрее, Лидочка! – рявкнул тесть, не отрываясь от экрана мобильника.

Но экран отображал только стол с пустой бутылкой коньяка. А со спальни можно было слышать не двусмысленные звуки… Мы рванули на выход. Минут через двадцать перепрыгивая через ступеньки влетели на площадку второго этажа и я всунул ключ в замочную скважину в надежде застукать любовников на горячем. Но не тут- то было. Замок был поставлен на защёлку. Клава не проявила беспечности.

- Клавка, гадюка, открывай! – загорланил я, дико тарабаня в дверь, удивляясь своим свирепым интонациям в голосе.

В ответ была тишина. Я снова начал осыпать дверь кулаками.

- Открывай, мерзавка, по-хорошему, я всё равно всё знаю!

На шум начали подтягиваться любопытные. Соседка с первого этажа покачала головой и возмущённо сказала:

- Вот наградил бог соседушками, ни дня покоя от них нет.

Тут не выдержал тесть и проявил свои лучшие командирские качества:

- Быстро все разошлись по казематам, мать вашу!

Я перешёл уже на соседа:

- Петрович, кобель паршивый, вылазь сам, а то укорочу тебе жизнь на те два дня, что тебе остались.

Я ещё что-то кричал, но тут вдруг открылась дверь соседа и в проёме появился Петрович собственной персоной с самым невинным выражением лица и с тем же белым конём в руках.

- А вы чего шумите, ребята? – какая непосредственность в выражении лица  и в голосе, какое спокойствие и самообладание – всё как по-Станиславскому.

У тестя отвисла челюсть, он замычал и, разводя руками, переводил взгляд с соседа на нашу дверь и обратно. Он ничего не понимал, но я-то понял, что сосед успел перебраться через балкон к себе. Как же, проходили!

- Ну, Петрович, - прорычал я, - сейчас ты у меня узнаешь, как нарушать контракт.

- Заходите, сыграем партейку, - источал миролюбие старый ловелас.

- Пойдём, сыграем, - согласился тесть, - сейчас я сыграю партию на твоих рёбрах, это я делаю гораздо лучше, чем играю в шахматы.

И буквально занёс соседа в его квартиру. Я последовал за ним и закрыл плотно за собой дверь.

- Имею право на последнее слово! – завопил Петрович.- Я не виноват, давайте всё объясню.

- Давай, только покороче, - сказал тесть, - а то нам ещё с Клавкой предстоит разбираться. Как ты мог, мы же договорились: лёгкий флирт, поцелуй в щёчку и адью. А ты?

Петрович  вдруг присел на стул и разрыдался. Мы были обескуражены. Бить плачущего мужика не поднималась рука.

- Мужики, - всхлипывая заговорил Петрович, - у меня семь лет не было женщины. А тут женщина, и какая! Вам меня не понять,  у вас жёны есть, вы в любой момент можете вспомнить, что вы мужики. А я-то думал, что уже и не мужик вовсе. Ну не удержался я, ну убейте меня, если вам от этого станет легче. Зато я буду знать, что умру  мужчиной. А тебе, Алексей, так скажу: дурак ты. Разве Люська может сравниться с Клавой? Живёшь и не понимаешь своего счастья. А оно рядом. Когда останешься один как я, когда семь лет одни только шахматы, то поймёшь меня, а сейчас… Да что там говорить, не поймёшь ты.

- А я вот понимаю, - заговорил тесть.- Мне уже скоро шестьдесят, а без бабы через неделю сдохну. Без бабы это не жизнь. А тут целых семь лет.

- Что же теперь нам с этим со всем делать? – мне уже самому стало жалко пожилого соседа.

- А ничего не делать, - ответил мудрый тесть. – Мы сами хороши. Заварили эту провокацию, а теперь ищем виноватых.

- Между прочим, батя, это твоя идея была на счёт компромата, - не удержался я от упрёка.

- Согласен, беру на себя этот грех. А кто не без греха? Можете завалить батю камнями! Ну что, собственно, такого страшного произошло? Все живы, здоровы, все на местах. Помнишь, Лёха, я тебе про письмо рассказывал. Когда прочитал, думал, приеду, убью свою Марту. И ты думаешь, поднялась бы рука, даже если бы она мне рогов наставила? Только увидел её – забыл и о письме и о том придурке, который его написал. У нас в армии, если бы все обращали внимание на шашни своих жён, то были бы одни холостяки. Но решать тебе, зятёк, как быть дальше. Я бы на твоём месте не торопился с выводами, взвесил бы степень своей вины в этом деле, учёл смягчающие обстоятельства.

- Лёша, - заговорил Петрович, - если хочешь, набей мне морду, может быть тебе станет легче, но Клаву не обижай, она не виновата. Я подпоил её, а пьяная баба, сам понимаешь…

- Да пошли вы все, - махнул я рукой, - как с больным заговорили, ей богу. Если посчитать, сколько я Клаве рогов наставил, то твои козлиные рожки, Петрович, затеряются в этом лесу. Не будем тут разыгрывать дешёвую трагедию.

- Вот и правильно, сынок, - тесть даже обнял меня за плечи, - давай дождёмся Марту с пионерлагеря, а то, боюсь, Клава нам после такого шума не откроет, а потом придём, прикинувшись пьяными, мол, что с пьяных дураков возьмёшь, ну пошумели с пьяну, с кем не бывает. Прощения попросим, и всё будет нормально. А сейчас, Петрович тащи водку, будем доходить до кондиции. Всё должно выглядеть натурально.

Спектакль мы доиграли до конца. А на следующий день проводили родителей. Оставшись  с женой вдвоём,  прятали друг от друга глаза. В душе, как ни странно, у меня к ней зародилось какое-то новое, еще не понятное чувство, я как будто увидел нас обоих со стороны. Вечера мы не дождались. Такого в наших интимных отношениях не было ещё ни разу. В тот день я  понял, что Петрович был прав: разве может какая-то там Люська сравниться с моей Клавой!