Реальный сектор. Эх, Расея…

Сегодня вся наша политическая и экономическая жизнь крутится вокруг России. Кого из кандидатов в президенты и как поддержит, какую определит цену на газ и нефть, какой установит режим торговли и какие "предложит" (и так предложит, что трудно отказаться!) таможенные пошлины – все имеет для нас судьбоносное значение. Трудно небольшой стране рядом со столь мощным и экспансивным соседом. Но это – наши трудности. А что же сама Россия, каковы тенденции ее развития? Что дальше мы должны ждать от нашего соседа?

Я уже писал на эту тему и в российских "Промышленных ведомостях", и в своей колонке в "Белгазете". Но текущее обострение наших взаимоотношений, то давление, которое развил Кремль на нашу страну, формирование Таможенного союза и Единого экономического пространства заставляют вновь вернуться к теме.

За чей счет реиндустриализация?

На сегодняшний день Россия – страна-рантье, живущая за счет природной ренты от экспортируемого сырья и капитала, оставшегося с советских времен. Как и планировали отцы-основатели современной России: один из идеологов "перестройки", Гавриил Попов, писал, что "Россия проживет, продавая сырье за тряпки". Потом завлабы "в розовых штанишках" надеялись, что реиндустриализацию России за них проведет иностранный капитал. Потом Россия восхищалась своими олигархами и надеялась, что они купят для страны и технологии, и новые производства. Выяснилось – пустое, купили "Челси", недвижимость на Западе. Сегодня кризис объяснил, что реиндустриализацию должно проводить правительство. Но в Кремле нет никаких соображений, как это делать. И сегодня президент России говорит об "умирающей промышленности", необходимости "модернизации", "инновациях". Готовности государства выделить ресурсы. И опять – пустое. Принципиальные пороки сложившейся в России социально-экономической системы не позволят провести никакой реиндустриализации. Вот лишь некоторые из них:

В зрелой экономической системе доходность инвестиций в торговлю лишь несколько превышает доходность банковского депозита, инвестиции в сферу услуг несколько доходнее инвестиций в торговлю, инвестиции в промышленность – доходнее инвестиций в сферу услуг. В идеале разрывы в степени доходности пропорциональны риску. В России колониальная структура доходности и рисков: максимальная доходность – у торговли, в том числе у торговли импортом, доходы от торговли направляются либо на потребление импорта, либо вывозятся, поскольку, с учетом уровня рисков, на Западе хранить деньги выгоднее.
Экономика страны открыта. Для роста производства требуется время на подготовку производства и развитие системы продвижения товара. Прирост импорта достигается почти мгновенно. Инвестиции в расширение производства становятся высокорисковыми: пока подготовишь систему сбыта и развернешь производство – прирост импорта свернет нишу на рынке сбыта, и инвестиции погибнут.
В российской экономике избыток доступных финансовых ресурсов в сочетании с перенакоплением капитала в торговле, финансовом секторе, строительстве. Но большая его часть находится либо в казначействе, либо на частных счетах за рубежом. Вливания бюджетных средств реальный сектор отторгает. Например, крупномасштабные вливания в начале кризиса не только не привели к росту объемов производства, но даже существенно не затормозили их падение.
Финансовый кризис показал, что для Запада идеология "невидимой руки рынка" и "свободных рыночных отношений" - идеология на экспорт, для нынешних и будущих экономических колоний. На деле со времен рузвельтовского "нового курса" внутренний рынок страны выстраивает государство. Причем не только инструментами "тонкой настройки" - налогами, таможней, денежной политикой, госзаказом. Когда внутренний рынок распадается (США после Великой депрессии, Европа и Япония после Второй мировой) и перестает функционировать, государство его выстраивает. Инструменты выбираются исходя из местных традиций и глубины развала: НИРА в США, ИРИ, ЭНИ и "Касса Юга" в Италии, оккупационная администрация США с "линией Дэвиса" в послевоенной Японии, федеральные союзы в ФРГ, комитеты при Министерстве промышленности во Франции. И всюду – принудительная картелизация, госконтроль и госзаказ для своих предприятий, фиксация зарплат, планомерное выстраивание местного рынка. Теми же путями шли и Корея, и Китай. Только после стабилизации внутреннего рынка государство отходит в сторону, допуская игру рыночных сил, но всегда готово вмешаться снова. В России инструментов для выстраивания внутреннего рынка просто нет, хотя потребность в выстраивании после 1991 года настоятельная, и мирового опыта предостаточно.
Для того чтобы выдержать конкуренцию импорта в открытой экономике, нужно иметь производство, сравнимое по эффективности с производством конкурентов. Высокая эффективность достигается не только за счет специализированной кооперации, странового фактора (Китай!), но и за счет высокого уровня загрузки дорогостоящего, но производительного оборудования. В России просто не сформирован рынок для нормальной промышленной кооперации, потому и закупка современного высокопроизводительного оборудования, как правило, экономически неэффективна. Кроме того, внутренний российский рынок для многих видов современного оборудования уже слишком мал, а на внешнем – приходится конкурировать, например, с тем же Китаем, который вступил на путь технического перевооружения своей промышленности значительно раньше и уже продвинулся по сравнению с Россией достаточно далеко.
Массовый экспорт квалифицированной рабочей силы (прежде всего – инженеров), ее деквалификация ввиду перемещения в мелкий бизнес и сферу услуг, падение уровня образования привели к серьезным дефицитам и диспропорциям на рынке труда. Суверенную Россию покинули более 11 млн человек, большей частью – специалистов. Импорт квалифицированной рабочей силы из стран СНГ уже почти себя исчерпал: мигранты закрывают сегодня в основном потребность в неквалифицированной рабочей силе. Рост объемов производства обеспечивать уже некому.

"Довольны те, кто не в курсе, и те, кто в доле"

Выводы, которые можно сделать из анализа ситуации в России, неутешительны:
Отсутствие серьезного роста промышленного производства в России в 2000-2007 гг. при ненасыщенном рынке и наличии финансовых ресурсов не случайно и не является результатом отдельных ошибок правительства. Промышленный кризис в России носит системный характер, является следствием избранной экономической модели.
В России уже сформирована Западом колониальная экономическая система, которая определяет роль России в мировом разделении труда как поставщика энергоресурсов, сырья и квалифицированной рабочей силы. Рыночные механизмы изменить эту ситуацию не могут. Нужна государственная промышленная политика, создание исполнительных механизмов для ее реализации, финансовые ресурсы. Пока нет даже подходов к их формированию.
Рынок России слишком мал для обеспечения стабильного роста промышленности. А интересы и таможенная политика стран СНГ уже не всегда совпадают с российскими. И тут у России, кроме вульгарного нефтегазового шантажа, нет ни механизмов, ни политической воли для создания взаимовыгодного экономического союза. Диктат же долго не продержится.
Существующая экономическая система в России рассматривается Западом как своеобразная форма репараций, часть условий капитуляции России в холодной войне. Соответственно, все попытки ее изменить встречают и будут встречать скрытое или явное противодействие Запада.
В России сегодня никто всерьез не заинтересован в изменении существующей социально-экономической системы. Все споры идут только о порядке распределения. Как сказано в отчете "Агентства РиФ", "в России положением дел довольны те, кто не в курсе, и те, кто в доле". К сожалению, тех кто "в доле" - слишком много: более 100 млн россиян "кормятся" из бюджета, и изменение системы, с неизбежными передрягами, угрожает их личному благополучию. Значительная доля бизнесменов России ориентирована на то, чтобы заработать денег – и уехать жить на Запад. Так же ориентированы и многие молодые специалисты. Лично всех их существующая система вполне устраивает.
Да, Россия пока богата. Точнее, большинство россиян считают свою страну богатой. Сказался длительный период высоких цен на нефть. Имеет третьи в мире золотовалютные запасы. Но государственный долг России почти равен этим запасам и продолжает расти. (На 1 января 2008 г. внешний долг России достиг $550,1 млрд.) А рост производства в России таков, что по добыче угля в 2008 г. "достигнут" уровень 1957 года, по производству грузовых автомобилей - 1937 г., комбайнов - 1933 г., тракторов – 1931 г., вагонов и тканей - 1910 г., обуви - 1900 г. Доля импорта на российском рынке одежды - более 95%. По некоторым оценкам, и всех золотовалютных запасов России будет недостаточно, чтобы довести ЖКХ хотя бы до уровня белорусского. Дорог в 2008 г. Россия построила столько, сколько Китай строит за 10 дней.

И в то же время с 1991 по 2008 год чистый отток капитала из России составил не менее $2 трлн. За 2007 год из России за рубеж ушло около $26 млрд, в 2008 года отток составил $129,9 млрд, в 2009 около $90,8 млрд. За 2010 год за рубеж уйдет, по оценке ЦБ РФ, не менее $22 млрд. В 2004 году каждый 15-й дом, проданный в Лондоне, купили россияне. В 2005-2009 годах жилье в Британии приобрели 219 тысяч россиян. Согласно исследованию Knight Frank, если считать с 2000 года, русские купили дома и квартиры в Англии на сумму, превышающую $3 млрд. Недвижимость, проданная меньше чем за £1 млн, не учитывается. Это – только Англия, без "Челси", акций, вкладов. А есть еще недвижимость в Испании, Франции, США, Израиле, других странах. В своем подавляющем большинстве выведенные из России деньги и не собираются участвовать в ее реиндустриализации. По-прежнему главный расчет руководства страны – на иностранный капитал. А он, за исключением торговли и сырьевых отраслей, в Россию не идет.

Сомнительные преимущества

Известный российский экономист Сергей Глазьев сформулировал те позиции, которые он считает конкурентными преимуществами России в мировом разделении труда.

• · высокий уровень образования населения (по доле лиц с высшим образованием Россия занимает одно из первых мест в мире) и духовные традиции, ориентирующие людей на созидательный творческий труд, социальную справедливость и партнерство, самореализацию личности в интересах общества

Это все было в СССР. Игромания показала, что подавляющая часть россиян ориентированы на "халяву", а не на созидательный творческий труд. Борцами за социальную справедливость являются преимущественно пенсионеры. А история множества акционерных обществ в России показала, что партнерство – очень редкое исключение из правил борьбы всех против всех на российских просторах. И высокого уровня образования уже нет. Страна, где 14% населения убеждено, что радиация из молока выводится кипячением, занимающая 29 место в Европе по грамотности в математике среди школьников, где, возможно, каждый третий убежден, что Солнце вращается вокруг Земли, где миллионы неграмотных беспризорных детей, не может считаться страной с высоким уровнем образования. И масса людей с высшим образованием – не показатель: их опыт работы в предельно устаревших структурах на непригодном для современного производства оборудовании в процессе реиндустриализации России вряд ли будет востребован. Пока россияне стягивают на вновь создаваемые предприятия кадры со всего СССР. Своих категорически недостаточно.

• · развитый научно-производственный потенциал, наличие зрелых производственно-технологических структур по ряду направлений современного и новейшего технологических укладов (из 50 современных макротехнологий, обеспечивающих производство наукоемкой продукции, Россия обладает 17 и могла бы претендовать на 10-15% мирового рынка наукоемкой продукции)

Тут автор просто не понимает, что он говорит. Научно-производственный потенциал России составляют сегодня предприятия, оснащенные оборудованием 70-х годов выпуска. На таком оборудовании выпускать конкурентоспособную продукцию сегодня невозможно. Пропущено 30 лет, за которые в мире оборудование в электронике прошло 6-10 циклов обновления, в машиностроении – 4-8 циклов, в других отраслях ситуация не лучше. Научный потенциал России состарился, опирается на разработки 60-70-х годов. Каждый год Россия безвозвратно теряет технологии вместе с их носителями. За 20 лет утеряно более 900 технологий. Что касается производственно-технологических структур, то их состояние не позволяет сегодня говорить о возможности самостоятельного продвижения продукции на мировые рынки. В лучшем случае – в качестве младшего партнера западной компании. Остатки научного потенциала работают на Запад и на Китай, которые грамотно отслеживают невозможность для России развернуть производство на собственной научной базе. (Чубайс недавно жаловался, что современное оборудование для электронной промышленности россиянам просто не продают!) 10% мирового рынка наукоемкой продукции Россия не получит никогда. По крайней мере, в ближайшие 50 лет: Китай, Корея, Запад продвигаются быстрее, и отставание только растет. И впредь на месте они стоять не будут.

• · наличие собственных научных школ и уникальных передовых технологий в перспективных направлениях развития

Есть и остатки школ, и уникальные технологии. Все – в лабораторном масштабе. Чтобы сделать эту "науку" "производительной силой", требуются не только деньги (деньги Россия сегодня найти может), но и потребители научного продукта, те производства, которые знают, зачем им эти разработки. А это сегодня – западные и китайские компании, контролирующие необходимые для окупаемости инвестиций объемы рынков.

• · значительные масштабы свободных производственных мощностей в наукоемкой промышленности, позволяющие "оседлать" новую длинную волну экономического развития

Эти мощности были, большей частью, созданы в 70-е годы. Уже сегодня большая их часть используется под склады и торговые предприятия. Их кадры разбрелись по ларькам и просто состарились. Применение мощностей старых производств для создания новых современных просто нерационально, дешевле построить новые, в современной конфигурации.

• · богатые природные ресурсы, обеспечивающие большую часть внутренних потребностей в сырье и энергоносителях, а также устойчивый приток валютных поступлений;

· значительные валютные резервы, позволяющие последовательно наращивать денежное предложение, ремонетизируя российскую экономику

Что есть – то есть. Ну и что? Наличие денег еще ничего не решает: у Саудовской Аравии деньги тоже есть, уже 30 лет бьются (при наличии достаточно обоснованных программ!), но индустриально-развитой страной так и не стали. Максимальных успехов достигли как раз страны с минимальными природными ресурсами: Япония, Корея, Тайвань, Швейцария, Голландия, Бельгия и т.д.).

• · огромная территория и емкий внутренний рынок, обеспечивающие широкое разнообразие жизнедеятельности и потребностей населения

Огромная территория = повышенные транспортные издержки и затраты на инфраструктуру. Одно отопление чего стоит. Емкости российского рынка (от 60 до 80 млн активных покупателей) категорически недостаточно для создания собственных производств: современное оборудование высокопроизводительно, и самодостаточным сегодня является рынок на 250-300 млн активных покупателей. Так что здесь скорее недостатки, чем достоинства России.

• · исторические традиции великой державы и заслуженный мировой авторитет, заставляющий мировое сообщество считаться с российскими национальными интересами

Очень для многих в третьем мире Россия – все еще сателлит США. Что-то вроде домработницы с несносным характером: и пофордыбачит, и нервы попортит, но делать будет все равно то, что прикажут. Да, Западу Россия нужна: как источник образованных кадров, сырья и энергоносителей, как рынок сбыта. Отношение стран "третьего мира" вполне сформулировал аргентинский министр экономики: о каком экономическом сотрудничестве может идти речь, если Россия не в состоянии поставлять технологии? Так что в мире Россия выглядит скорее как беспутный наследник богатого лорда, и свой авторитет ей еще предстоит завоевать.

Амбиции как диагноз

Нет сегодня у России конкурентных преимуществ в мировом разделении труда. А вот амбиций – сколько угодно.

Россия сегодня похожа на человека, больного раком: и болезнь очевидна, и вроде бы нужна операция, да делать ее страшно. Но без срочного лечения болезнь становится необратимой, и скоро лечение может уже не понадобиться. Тенденции таковы, что Россия стремительно выходит на позиции Китая XIX века – бывшая великая страна с остатками великой культуры. К тому же – с ядерным оружием и непомерными амбициями.

Но то, что Россия серьезно больна, нисколько не мешает ее бизнесу чувствовать себя вполне уверенно. Выведя основные активы под иностранную юрисдикцию (1,5% населения РФ владеют 50% национальных богатств. Но юридически 92% крупной российской промышленности, банков и пр. – это иностранная собственность), поддерживая в структуре активов высокую долю денег на счетах в иностранных банках, российский капитал мало зависит от положения дел в стране. Он агрессивен и всегда готов и к инвестициям, и к эмиграции. Но, имея своим происхождением в основном торговлю и коррупцию, в целом российский капитал бесплоден: неизвестны случаи, когда российский капитал был способен создать или даже просто качественно управлять крупным современным производством. За исключением финансов, торговли, добычи и первичной переработки сырья. Кстати, в том числе и поэтому Запад всячески препятствует продаже своих активов россиянам. Угробят ведь.

Сценарий братских войн

А что сулит такое положение и тенденции развития России Беларуси? Ведь многие российские проблемы и для нас актуальны.

В политическом плане Кремль прекрасно осознает реальное положение дел в стране. Отсюда – потуги модернизации, инноваций. Но чем хуже там положение (а оно не может не ухудшаться, поскольку цены на нефть перестали расти, а на импорт – растут), тем большее раздражение там вызывает и демагогия нашего президента, и лучше развитая у нас социальная сфера, и наш агропром: уж слишком сильно все это "отсвечивает".

В экономическом плане одновременно действуют две тенденции. С одной стороны, для россиян вытеснение с российского рынка белорусских предприятий – единственный шанс высвободить на российском рынке нишу для своих создаваемых производств. На вытеснение китайских и западных конкурентов сил заведомо не хватит. С другой стороны, на белорусском рынке идет активное вытеснение российской промышленной комплектации китайской и западной. Что вызывает у россиян острое желание выкупить наши основные предприятия. Например, желание Олега Дерипаски купить МАЗ объяснялось тем, что это - единственный крупный потребитель продукции принадлежащих ему ярославских моторных заводов. Повернет МАЗ на Запад – и эти заводы хоть закрывай.

В то же время по целому ряду сегментов (молоко, сельхозтехника, др.) позиции наших предприятий на российском рынке пока достаточно прочны и их одномоментное "исчезновение" для россиян невыгодно. Да и Союзный договор слишком популярен. Потому наиболее вероятным сценарием наших отношений будет непрерывное поддавливание со стороны России (то кредита не дадут, то в поставках откажут, то нашей продукции препоны выстроят) по межгосударственной линии с одновременной активностью российского капитала в части приватизации наших предприятий. И вряд ли Таможенный союз или Единое экономическое пространство всему этому может помешать.

В целом, российская политика нашего президента, как и его промышленная политика, как и его аграрная политика, пришли в тупик. Разработанные для начала 90-х и достаточно эффективные для того времени, реалиям времени нынешнего они уже не отвечают. Нужна разработка новой политики. А наше правительство на это способно?