Волк.

Испей чашу внук Бояна,
Чашу меда крепкого,
Хмельного и пахучего.
Расскажи нам внук Бояна
Ты былину про былое,
Про былое, забытое,
Про Илью Муравлянина,
Про Добрыню и Алешу,
Что рубеж Руси хранили,
Хранили от ворога,
Ворога любого да беспощадного.
Расскажи ты о Никите,
О Никите Кожемяке,
Расскажи о Святогоре,
Святогоре-великане,
Или вспомни Святослава,
Храбра светлого, русского,
Что сидел на Киевском
На престоле да на княжеском.
Молчал гусляр, задумался.
Утер усы и бороду
От капель меда пахучего.
Говорил таковы слова:
- Много есть на Руси Святой
Былин про старо времечко.
Старое, позабытое,
Пылью времен сокрытое.
Часто слышим про былое
Да про времечко лихое.
Бродил я по миру один,
Дальнему да опасному.
Я бывал во степи большой,
Во степи большой, бескрайней.
Сказ идет среди жителей
Про волчонка, про Волка,
Да не серого, лесного.
Звался так воин молодой,
Только воин ли, молодец,
Сын охотника вольного.
Да и не сын он ему вовсе,
Просто пасынок найденный,
Про любовь его большую,
Тяжкую да без радости,
Про Ладу его красную,
Ладу красную, ладную.
И пришлось испить им
Чашу, да не меда пахучего,
И не вина зеленого.
Вы подайте мои гусельки,
Гусли звонкие, благозвучные,
Вы садитесь вкруг меня,
Вкруг меня да послушайте
Сказ про Волка, что волчонком
Любим был, для Лады своей.
Он для Лады люб, да другим
Не мил. Ну так, слушайте
Вы, вои храбрые, слушайте,
Да запомните, на век свой:

На Святой Руси небо ясное,
Зелены поля да леса
И течет там вода прекрасная,
И чиста она и вкусна.

1

Жил в ту пору молодой купец
И удачлив был добрый молодец.
И судьбу не звал он горбатую,
И казну имел он богатую.
Полюбилась ему сиротиночка,
А стройна была как тростиночка,
Уж красна была словно солнышко.
И домишко свой словно гнездышко
В чистоте да в порядочке,
Всякий овощ на грядочке,
Всяк скотина в сараюшке,
И работать любила играючи.
Как слюбились они, поженилися,
Венцом церковным сроднилися,
Стали миром жить, поживать
Да ребеночка поджидать.
И казалась жизнь все безоблочка,
Небо светлым,ясным солнышко.
Да случился мор в этом княжестве
И настала жизнь там без радости.
Вот покинул мир тот честной купец,
Тот честной купец, славный молодец.
А жена его, что приплод ждала,
В села дальние от беды ушла.
Народился там у нее сынок,
Весь в отца лицом, сокол-соколок.
Только мать пожить долго не смогла,
Роды тяжкие, она померла.
И остался он, сиротиночка,
Словно в поле чистом былиночка.
Пожалел его лесовик один
И назвал своим словно породил,
И назвал его он волчоночком,
Хотя мог назвать и галчоночком.
А крещеное имечко у него
И не знал никто, у безродного.
Люди кликали – Волк да Волк.
Ну, как не звали, лишь бы вышел толк.
Как исполнилось ему двадцать,
Так решили в село перебраться.
Подошел тут срок платить пошлину
И понес волчок долю тошную.

2

Вот боярские преогромные терема,
А вокруг –то них, словно страж, стена.
Дверь отворена. Кто зван, заходи!
Кто не зван, мимо проходи.
Это кто на крыльце резном стоит,
И на люд простой свысока глядит?
То боярин Глеб на крыльце стоит
И слова такие Волку говорит:
- Ты почто стоишь, не поклонишься,
Али в поясе боишься обломишься?
Вздрогнул Волк, как очнулся он,
Поклонился Глебу, разгоняя сон.
- Прости, господин, задумавшись…
- Отвечаешь ты, не подумавши!
Батогов отведать тебе хочется
Или в яме темной сидеть торопишься?
Ну, показывай, что в подать принес,
Не утерял ли чего, из того что нес?
Волк достал из мешка, что с собою нес,
И, держа в руках, громко произнес:
- Шкуры лисьи, чисты как листва у тополя.
И куницы две, да два соболя.
- В этот год на село прибыли?
Что-то в прошлое у меня не были.
- В лесах с тятею жили мы в глуши,
Там охотничали, зверя стерегли.
А теперь сдавать стал отец-то мой,
Вот и прибыли мы в село, домой.
Глеб на шкуры те посмотрел,
Быстро тут у него вопрос поспел:
- Шкуры будто бы непопорченны,
Нигде дыр-то нет, неиспорченны.
Зверя ценного на силки ты брал,
Аль стрелой каленой его в глаз ты клал?
- Всяко разное, как получится.
Иногда приходилось и помучится.
Зверь лесной, он не мерин же,
Не попросишь его идти по меже.
Вот и приходиться изголяться,
Чтоб до зверя хитростью добраться.
Помолчал боярин, бороду пожевал,
А затем, подумав, Волку он сказал:
- Ну, так вот что, я тебе скажу
И заказом на год я тебя ссужу.
Дочь единую скоро мне отдать,
Сможешь за семь лет погасить подать?
Нужно соболя на приданное
Моей дочери, богом данную,
Серебристый чтобы, с отливами,
Чтобы глаз радовал он переливами.
И куницы тоже на шубу ей,
Удивили чтоб, дорогих гостей.
И лису-хитру черно-бурую,
Чтоб в кругу бояр не смотрелась дурою.
Удивился Волк, никак не поймет,
Думал так и так, все не утрясет.
- Разве мех ума людям придает?
Впрочем как у вас, кто там разберет.
Рассердился Глеб да как заорет
На парнишку-то, словно зверь ревет.
- Ты дерзить спешить у меня не смей!
Помни мой наказ! Слуги, гнать взашей!

3

На Ивану, на Купалу
Ночь коротку я не спала,
Молодца я выглядала.
Ой, люли, ой, люли,
Молодца я выглядала.

В костер веточки бросала,
Цветы в косы заплетала,
Все милого поджидала.
Ой, люли, ой, люли,
Все милого поджидала.

Венок в воду опускала
И на жениха гадала,
Как увижу, чтоб узнала.
Ой, люли, ой, люли,
Как увижу, чтоб узнала.


На Ивану, на Купалу
На суженного гадала,
Папору в лесу искала.
Ой, люли, ой, люли,
Папору в лесу искала.

Ночь темна, а мне забава,
Все плясала б и играла,
Солнце рано чтоб не встало.
Ой, люли, ой, люли,
Солнце рано чтоб не встало.

Чтоб подольше я играла,
Чтоб подольше я б плясала
И усталости не знала.
Ой, люли, ой, люли,
И усталости не знала.

На Ивану, на Купалу
Я цветы в венок сплетала
И милого выглядала.
Ой, люли, ой, люли,
И милого выглядала.

Девки песню как допели,
На парней своих насели:
- Вы берите други топор остер
Да рубите веток на большой костер.
Будем прыгать мы через него.
- А потом попросите вы еще чего?
Парни скоренько тот вопрос задали,
На что девки со смехом отвечали.
- Коль заслужите, поцелуй подарим,
Не заслужите - веником попарим.
Ну-ка, Волк, хватит сторониться,
Пригласи кого, в пояс поклониться.
Что ты молча ходишь, будто дикий зверь,
Не найдешь невесту так ,веселись теперь.
- Ладно, девоньки, услужу я вам,
Разведу костер с небом пополам.
Будет вам тепло и вокруг светло,
А то жметесь в круг, будто холодно.
- Ой подруженька, ты гляди на молодца,
Вмиг ожил, еще колется,
Как терновника куст с колючками,
Может что-нибудь из него получится.
Скоро ветки были нарублены,
Сушняка не жаль, все равно погублены.
Вот костер горит, ох и жарок он.
И светло вокруг от него кругом.
Ну-ка други, первый чей прыжок?
Веселись народ, заиграй рожок!
Волк играючи, плечом подтолкнул
Одну девицу, словно сковырнул.
- А ты девица, что спиной стоишь,
Повернись к огню, почто вдаль глядишь?
- Вдаль глядела я, в небо темное,
Призадумалась, вспомнив прошлое.
А ты что примолк, очи потупил,
Что сказать хотел, да про все забыл?
- Да хотел… Да вот… Сейчас…
Позабыл вдруг речь, свет в очах погас.
- Ну, так спрашивай, ты почто молчишь?
Головой поник, в землю все глядишь.
- Ты идем-ка к нам, Млада-девица,
Оробел он вдруг, что поделать-то.
Отмахнулась от подруг девушка,
Делать ей с ними будто нечего.
- Тебя Волком кличут, почто так зовут,
Кто назвал тебя, ты ответь мне тут?
- Лесовик назвал, что отцом мне стал.
С этим именем он меня взрастал,
С этим именем он учил меня,
Стало мне родным оно для меня.
- А тебя, дева, кличут Младою?
Словно солнышко твое имя радует.
- Имя как имя, что в нем радости,
Все равно с каким под венец идти.
Удивился Волк от речей таких,
Начал говорить, только голос тих.
- Под венец идти? Ты просватана?
Кем, позволь узнать, ты засватана?
- Мой отец родной, Глеб-боярин.
- Ох, и строг же он, словно злой хазарин,
Что ходил на Русь с поля Дикого.
- Да не злой он вовсе, тише тихого.
То, что строг порой, так по чину так,
А иначе на главу каждый сесть мастак.
А просватана, род наш беден стал,
Села обезлюдели, вот и захудал.
В полон многих наших повели,
Как пришел степняк, так и увели.
Да и вотчину всю пограбили,
И казна пуста, все ограбили.
А тут пара мне подыскалася,
Хоть не молод он, да что сталося.
- А годок тебе уж какой пошел?
- Да пятнадцать мне, возраст подошел.
Ну, пойдем, дружок, к людям на лужок,
Прыгать чрез огонь и плясать в кружок.

4

Год прошел, словно пролетел.
Кто и не хотел, на год постарел.
Возвратился в дом из лесов и Волк,
Только нет села, не возьмет он в толк.
- Пепелище, пепелище, не узнать родного края.
Что случилось, я не знаю?
Вот остатки хаты с краю,
Что стряслось земля родная?
Где все? Люди отзовитесь!
И пред очи мне явитесь.
Вот как будто старец ветхий.
О беде большой поведай!
Старик Волка оглядал,
И кивнул ему, узнал.
- С поля Дикого набег получился,
Как боярин по делам отлучился
Со дружиною своей в гости к князю
По весенней-то грязи непролазной.
Так кочевник и в набег,
Видно был здесь человек,
Как про то он все прознал,
В степь он весточку послал.
Пришел с тыщей Уразак,
Все село пожег, кипчак!
И полон большой увел,
Словно он метлою мел.
И боярскому двору-то досталося,
Никого на нем не осталося.
Младу, дочку Глеба уволок…
- Младу? Кто же так ему помог?
А отец-то мой живой?
- Отбивался он косой,
Положил врагов немало,
Но стрела в него попала.
Отдал богу душу он,
Не пошел к врагу в полон.
Глеб, когда узнал, взъярился,
В степь с дружиною пустился,
Говорят, настиг полон,
Долго в поле бился он.
Только мало было воев,
Погибали люди, стоя,
Не ступили ни на шаг.
Даже грозный Уразак
Удивлен тому упорству.
Только пали все, проворству
Силу грозную мурза предоставил.
Против сотни своих тысячу представил.
Не пришел домой никто.
А ты спрашиваешь почто?
Где бродил сам? Где шатался?
- По лесам глухим скитался.
Задал Глеб большой урок,
Решил выполнить я в срок
То, что он мне наказал.
- Значит, бог так приказал,
Чтобы сам ты уцелел,
Не испробовал крепость стрел,
Не изведал чтоб меча,
Не погиб чтоб сгоряча.
А боярину урок твой ни к чему,
Нет наследников к тому,
Что ему принадлежало.
Дочь единая пропала,
Отойдет село к другому,
Попроворнее к какому.
Кто у князя в почести,
Ты тому урок неси.
Горько усмехнулся парень,
Отмахнулся, словно парил,
Словно веником махал.
А потом уж и сказал:
- Нет уж, деда, не донесть
Эти шкурки. Может весть,
Про боярышню где есть?
- Да как будто бы и есть.
Говорят, что будто хану
Мурза Младу подарил.
- Будет свет тому не мил,
Кто ее рукой коснется.
Вот, что дед заря проснется,
Ты на всех все раздели,
Да сирот не обдели.
Пусть в мешках, что и найдут,
На базарах продадут,
Купят хлеба и свиней,
Да коров и лошадей,
Денег хватит-то поди.
Все село ты обойди.
На него старик взглянул,
Помолчал и вновь кивнул.
- Ну, спаси тебя, Христос,
Что до нас урок донес.
Может, встанет вновь село,
Будто не было всего.
А то вишь, как повело,
Словно ветром выдуло.
Сам теперь куда, сынок?
- Я подамся на Восток.
Степь пройду я всю до края,
Буду жить мечом играя,
И врага, как повстречаю,
Их с коней я поссажаю,
Будут в поле, как бурьян,
На земле лежать, поддам,
Уразаку. Обещаю, буйну голову отсечь.
Даст победу мне мой меч.
Ты оставь меня, отец.
- Ну, будь здрав, ты молодец!
Вскинул дед мешок, кряхтя,
В дом пошлепал. На лаптях
Гарь от пепла лишь чернела.
Цвета лыко не имело.
Волк окинул взглядом деда,
Пожелавшего победу
С супостатом одержать.
И направил стопы вспять.
Отошел вдаль от села,
Не сдержалася слеза,
Из глаз рекою полила:
- О, отец мой, как же так,
Не смог сгинуть ты в лесах,
Не взяло тебя зверье,
А как прибыл на жилье,
Так нашлося здесь гнилье,
И чела твого коснулась
Уразакова стрела.
Млада, Млада, любый птах,
Полгодочка я в лесах,
Словно дикий зверь, скитался,
Чтоб с уроком расквитаться.
Сговорились мы с тобой
Уйти прочь с Руси, долой,
Поселиться где в лесу,
Чтоб сберечь нашу красу,
Богом данную любовь,
Испытать решил кто, вновь?
Клянусь небом и землей,
Или быть мне вновь с тобой,
Или сгину я вовек…
Ведь не зверь я, человек…
Полюбил тебя навек…
Страшен жизни этой бег…
Без тебя мне свет не мил,
Лишь тобой одной я жил,
А теперь я одинок,
Ищи ветра в поле, Волк.
Нет, судьба и жизнь лихая
Стала ты, как ведьма злая,
Что назначено тобою,
Все пройду, клянусь главою!
И уж если возвернусь,
То лишь с Младою вернусь!

5

Степь привольная без краю
В тебе колос вырастает,
Птица гнезда в степи вьет,
Вольный ветер в круг метет.

Бродят по степи стада
Не счесть в степи следа.
Светит солнце всем с небес
И для всех тут место есть.

Один по степи бреду,
Думал сам судьбу вершу.
И не думал я вовек,
Что как зверь есть человек.

Млада, Млада, милый птах,
Как же вышло это так,
Ждал я счастья и красу,
А теперь лишь боль несу.

Солнца луч уже не в радость,
Каждый день несет не сладость,
А унынье и тоску,
Как зимою по листку.

Ночью в небе звезд не счесть,
Кто подаст надежды весть,
Где ты, Млада, что с тобой?
Волк в степи бредет с тоской.

- Вот жилище показалось,
Может там проявят жалость
И подскажут может тут,
Где кочевники бредут,
Вот навстречу кто-то вышел,
Человека голос слышу.
Здравствуй, добрый человек!
Будь здоров ты весь свой век.
- Тебе тоже, путник, здравствуй!
Что смутило лик твой ясный?
Потерял ты что в степи?
Может помогу найти?
- Подскажи ты мне, отец,
Где дороги сей конец.
Уразак где путь бредет,
Где стада свои пасет,
Где стоит его шатер,
Где горит его костер?
Степняк шапку приподнял
И макушку почесал.
- Степь широкая, сынок,
Знать бы кто и где прилег.
Ты ступай во глубь степи,
Там его и поищи,
Там пасет свои стада
Уразакова орда.
Нужно лишь тебе пройти
Десять дней в степи пути.
А где скачет сам мурза,
То не знал я никогда.
Ты пройди ко мне откушать
И про жизнь нашу послушать.
Про свою ты жизнь расскажешь,
И зачем в степь лик свой кажешь.
Поклонился в пояс Волк,
Меч поправил, пряжкой щелк.
- Не могу к тебе зайти,
Нужно спешно быть в пути.
Должно мне сей путь пройти,
Уразака чтоб найти.
Ты обиду не таи,
Я не брезгую зайти.
Просто нужно мне спешить,
Дни ожиданья сократить.
Степняк понятливо кивнул,
Слегка глазом подмигнул.
- Ну, тогда тебе прощай,
Дни-пути ты сокращай.
И застанешь ты тогда,
Где орда пасет стада.

6

Солнце в небе путь проходит,
Светлый день к концу подходит.
Волк усталый вдаль глядит,
Сам с собой говорит:
- День десятый я в пути,
Сколько мне еще брести?
Что-то пыль взметнулась к небу,
Не орда ли, как проведать?
На пригорок я взойду
И оттуда вдаль взгляну.
Точно, мчит сюда отряд,
Только копия блестят.
Остальное все в пыли.
Волк, получше ты смотри,
Вот уже они как близко
И оскалились их лица.
Только больно уж визжат,
Испугать меня хотят?
Вот подъехал тот отряд,
Закружили кони в ряд,
Плотно окружили горку,
Хоть вскочи коню на холку.
Тут весь в золоте, сверкая,
На коне на холм въезжая,
Седоусый, с виду тих,
Но, видно, главный он у них.
Волку задает вопрос,
Ждет ответа на свой спрос:
- Ты почто на холм залез,
Не склонив колена здесь?
Волк отряд сей оглядел,
Но ничуть не оробел,
Тоже требует ответа,
Будто честь его задета.
- Ты представься, прежде, мне,
А то, сидя на коне,
Свысока на все ты смотришь,
Языком кругом полошешь.
Подивился тут степняк.
- Вот те раз, попал впросак.
Про меня все говорили,
Но чтоб нагло так бранили!
Я, мурза здесь, Уразак!
А по роду я – кипчак.
Видно нужно приказать
Тебе голову срубать,
Чтоб другие назидали
И чтобы ответ держали
Перед теми, кто в степях
Над людьми ходит в князьях.
Услыхал его ответ,
Волк почувствовал, как гнев
Его душу наполняет,
И мурзе он отвечает:
- Ну, а сам ты аль не воин?
Так ты зваться, не достоин!
Ты как вор пришел в село,
Сколько люда убыло.
И в полон скольких забрав,
Ты считаешь, что ты прав?
Подивился Уразак,
Кто его ругает так?
- Вот так раз, ну, интересно,
Кто дерзить решил не к месту?
И какое то село?

Много их в пути было.
Мое имя знает честь,
И моих побед не счесть.
Ты древлянин, так ведь росич?
Ты почто меня поносишь?
Я – степняк, мои победы,
Для других несут и беды,
А иначе как же жить,
И свои стада множить.
Себе славу как снискать,
Не собрав в едино рать.
А их чтобы прокормить,
Нужно золото копить.
Оттого ведь и набег.
Ох, дремуч ты, человек!
Иль прикажешь мне пахать,
Носом землю загребать?
Насмешил ты, право боже,
Вишь, смеются кони тоже.
А что воины, смотри,
Те на землю полегли.
Может взять тебя шутом?
Чтоб смеяться мне потом,
Как с набега я приду
И добычу приведу.
Мурза хитро улыбнулся,
Воин рядом усмехнулся.
Волк покрепче меч свой сжал,
Чтоб случайно не упал.
- Нет, шутом к тебе нейду,
Просто голову срублю!
За живот мурза схватился,
Чуть с коня он не свалился.
- Ой, спасите, не могу,
Весь согнулся я в дугу!
Вкруг холма сто воев скачут,
Те от смеха даже плачут.
- Меня взять решил на меч?
Вот возьму я в руки плеть…
А я думал прогуляться,
За сайгаком погоняться.
Уж давно я не смеялся…
Да не думаешь ли драться?
Гляжу, меч ты изготовил,
Одолеешь ли сто воев?
Ну-ка, Кара-богатур,
Посмотри, он, словно тур,
К земле голову склонил,
Забодать меня решил.
Поучи-ка наглеца,
Мне с ним драться не с лица.
- Что ж потешу тебя, князь!
- Ну, давай с коня ты слазь.
Слез тот воин не дрожа,
Меч свой вынул, не спеша.
- Ну, держися, молодец,
Посмотрю, каков боец!
Волк тут меч свой изготовил,
Себя биться приготовил.
- Погоди-ка, ты хвалиться,
Не пришлось бы вниз свалиться.
Суху траву пожевать,
Пыльну землю целовать.
Меч свой к верху приподнял,
Карачи опять вскричал:
- Наношу удар я справа,
-Отражаю, будет справа
Деревянная тебе.
- Нет, не мне, скорей тебе,
Коль угодно так судьбе.
Словно молний, два огня
Засверкали среди дня
Удивлен был Уразак.
- Ты, гляди, он славно бьется,
Быстрой змейкой вокруг вьется.
Вот удар, еще удар.
- У него, бойца, есть дар.
Наседай же богатур,
Человек он, а не тур!
Степняки в седлах сидят,
Рот раскрыв, на бой глядят.
Да, бойцы, один другого,
Стоят право, тут не скрою.
Вот и сломаны мечи…
-Остановися, Карачи!
Мурза громко приказал,
От борьбы их удержал.
-И ты, молодец, постой,
Боевой убавь настрой.
Языкаст ты, это право,
А вот бьешься, не забавно.
Обучал тебя так кто?
Ты поведай мне про то.
Волк еще тяжко дыша,
Отвечает, не спеша.
- Обучал меня отец,
Раньше славный был боец!
А потом в лесу он жил.
Ты в ту ночь его сгубил!
Бился он с косой в руках,
Многих обратил он в прах.
Пожевал ус Уразак,
Вспоминая, что да как.
- Помню, был такой случай,
Когда весть принес Почай.
Славно мы там погуляли
И добычи много взяли.
А устроили набег,
Мы в отместку за побег,
Табуна у нас большого.
Захотелось вам чужого?
И князь росичей послал,
Видно малость захудал
И своей добычи мало
Показалось, и забава
Все для воинов его.
Много взял тогда всего,
И людей побил немало,
Сыновей двоих не стало!
- Князь устроил наш набег?
Удивился молодец.
- Ты, не лжешь ли, человек?
Говорят нам, что степняк
Без разору, мол, никак.
Он ни дня прожить не может,
И что злоба его гложет!
Усмехнулся тут Мурза:
- А был грозен как гроза,
Да уж темен, ты, сынок,
Дальше некуда. Вот в срок
Где-то около весны,
Когда в поле табуны
Уходить подальше стали,
Там, где травы прорастали.
Князь собрал отряд тогда,
Поступали так всегда,
И отправил в степь гулять,
Словно уток пострелять.
Вои стан весь перебили,
Сыновей моих сгубили,
Взяли наших баб в полон
И табун угнали вон.
Так что этот наш набег
Был лишь местью, человек.
Уж давно так повелось:
Глаз за глаз всегда велось,
А потом мы тот полон
Обменяли. Кто-то в дом
Себе прибыль обретал.
Ну, а кто все потерял.
Вот такая жизнь везде,
Держать нужно все в узде.
А ты все, степняк, степняк,
А выходит сам дурак!
Прежде чем, судить других,
Узнай больше про своих!
Волк, не веря в то, что слышал,
Головой качал, дух вышел.
- Не могу поверить в то,
Что же люд для всех ничто?
- Ты решил, что будешь мстить
И мне голову рубить?
Уж, наверно, обещался,
Пред своими похвалялся?
Что замолк, главу повесил,
Или мысль еще не взвесил?
Или думаешь, я лгу?
Потолкайся по торгу.
Там узнаешь ты все сам.
Свой я меч тебе отдам,
Как ты бился, то мне любо.
Мне бы сына или друга
Заиметь себе такого,
Не болтливого, другого.
Волк помедлил и спросил,
Словно бы простить просил.
- Говоришь ты, что полон
На торгу был обменен?
Значит, Млада тоже дома?
- Млада? Имя мне знакомо.
Кто она тебе, сестра?
Иль с тобой обручена?
- Нет, боярская то дочь,
И пропала она в ночь.
-А, ну так бы и сказал,
Я бы сразу рассказал.
Я ведь Глебу-то не льстил,
За своих сынов я мстил.
Ну, а Младу, его дочь,
Я и продал в ту же ночь.
Как вернулись, был я спьяну
Ну и продал я Котяну,
Половецкому-то хану,
За лошадок. Он до стану,
Своего ее повез.
Погрузил он девку в воз,
И умчалась в ту же ночь,
Та кибитка степью прочь.
А ты что так побледнел,
Иль узнал, что не хотел?
Волк ответил, чуть дышал,
Лишь губами прошептал:
- Она люба мне была,
Лишь меня она ждала.
- Ну, прости, за то сынок,
Хотя мой ответ не впрок.
С сожалением мурза
Отвечал ему тогда.
И сам тут же оживился,
Вспомнил, как и сам влюбился.
- Ты ищи ее в степи
У половцев близ Руси.
По Днепру как вниз пойдешь,
Так к Котяну попадешь.
У него найдешь ты Младу,
Но помочь тебе не рады,
Сам подумай ты о том,
Как продажу верну в дом.
Так что паря поспешай.
Вот те конь, ты оседлай,
И скачи во весь опор,
Пока он ее во двор
Византийский не продал,
Вот тогда ты опоздал.

7

Пробирается Волк к стану,
Половецкому-то хану.
Солнце скрылось уж вдали,
Темнота хоть глаз коли.
Видит, двое у костра.
Говор будет до утра.
Волк подполз послушать.
Вои стали мясо кушать
И продолжили рассказ,
Что в миру творят сейчас.
Вот один сказал другому,
Словно были они дома,
И не стражи они здесь,
А пришли просто поесть,
Между делом поболтать
И не надо и пытать.
- Слышал разговор идет,
Что в степи монгол бредет,
Говорят, ведет Бату,
Внук Чингиза, жди к лету.
И кипчаки к ним прибились,
Наши в поле с ними бились.
- Как кипчаки? У нас мир!
Ездил к ним Котян на пир.
-Мир-то шаток был тогда,
В нашу степь идет беда.
Наш Котян не зря Рогнеду
Отдал в жены. За победу
Он готов был все отдать,
Лишь бы нам врага сдержать,
Наша юная ханша
С русским князем венчана.
- Да с утра была ханша,
В обед русская княжна!
Значит, с Русью у нас мир?
Будет скоро званый пир!
- Мир-то мир, да Русь слаба,
Каждый князь в другом раба
Видеть рад бы. Вот беда
Пожалеешь и врага
за такое иногда.
- И чего им не живется?
- В каждом спесь через край льется,
Каждый видит себя «богом»,
Хотя ходит сам под боком.
А гордыня через край!
Мол, не княжество, а «рай»!
У меня народ живет,
«Вкусно» ест и «сладко» пьет.
Так что, все вы подо мной,
Будете как за горой!
А того понять не могут,
Что простой народ-то гробят,
Дураки, а не князья!
Так ведь в доме жить нельзя,
Если в доме смрад гноить,
Кто же в доме будет жить?
И любой, кто поумней,
Дом оставит без коней!
И тогда те дураки,
Что живут как ишаки,
У других в ногах валятся
Будут, чтоб в живых остаться.
И весь свет будет смеяться.
Над такими изголяться.
- Да, дела в Руси творятся!
Э, да, что там изголяться.
Но кипчаки, вот пройдохи,
Нет, чтоб в степь приделать ноги,
Продалися все монголам.
А клялися своим богом,
С нами в полном мире жить
И родами всем дружить.
Уразак даже Котяну
Продал девку одну, спьяну.
Трезвый бы не уступил,
Как бы хан и не просил.
Говорят боярска дочь,
Умыкнули ее в ночь.
Волк услышал, в степь аж вжался,
Словно с ней не расставался,
Превратился весь он в слух,
Замер, словно тополиный пух.
- Что ж боярин не поможет,
Взять не хочет, аль не может?
- Говорят, боярин пал.
Он с дружиной поскакал,
Выручать спешно полон,
На засаду попал он,
Бился с тыщей Уразака…
- Что попался как собака?
- Кто же знает, как попал,
Если смог бы, ускакал.
Ну, а дочь его, та здесь,
У Котяна клети есть,
Там он держит, под замком,
Воев много там кругом.
Ночьку каждую поет,
Своего милого ждет.
- Что же любый не спасет?
Почему же он нейдет?
- Человека не зовет,
Все о волке лишь поет.
- Волка кличет? Вот беда,
Знать с ума сошла тогда.
- Чуешь, вновь она поет.
Видно ночью сон нейдет.
Услыхав любимый голос,
Волк до боли сжал свой волос,
Так что голову сломило.
Хорошо плоть не забыла,
Что пред ним в степи враги,
Пройти громко не моги.
Успокоившись немного,
Голос стал ловить в подмогу,
Чтоб дорогу указал,
Чтоб нашел он, что искал.

- Волк, Волчонок, где ты мой?
Увези меня домой
И от ворога прикрой,
Где ты рыщешь, милый мой?

Светит в небесах луна,
Сижу в клети я одна,
Не вернуться мне домой,
Где ты, Волчек, любый мой?

Доля тяжкая моя,
У врага любовь твоя,
И закрыты все пути,
Волчек, славный, как уйти?

В темноте сижу одна,
Чашу горьку пью до дна,
Как вернутся, быть с тобой,
Волчек, добрый, где ты мой?

Волк, Волчонок, где же бог?
Если смог бы, нам помог,
Но закрыты все пути,
Верный Волчек, как уйти?

Ночь темна, невесела,
Волчек, ясный, я одна,
Ты умчи меня домой,
От беды собой прикрой.

Где ты рыщешь по степи?
Солнца луч зажги в клети.

Что за стук там за окном,
Кто-то ломится здесь в дом.

- Млада, милая моя,
Твою песнь услышал я,
И на песнь к тебе пришел,
Как услышал, так нашел!
Услыхав любимый голос,
Млада вскрикнула, но волос
Тут же в рот себе загнав,
Кулачком утрамбовав,
Чтоб не услыхал никто.
Ну, а Волк все продолжал:
- У Котяна в стане ты,
Я прошел чрез все посты.
- Волчек, любый мой, ты как
Отыскать меня смог так?
Я же думала, беда
Разлучит нас навсегда.
- Расскажу тебе потом,
Как покинешь этот дом.
Дверь открою я мечом,
Теперь враг нам нипочем!
На коня мы, и скачи,
Только стаит след в ночи.

8

Бой на берегу Днепра,
Сила, хоть и неправа,
Все ж свободу полонила
И двоих в аркан накрыла.
Волк израненный сидит,
Молча на воду глядит,
Млада связана, к спине спина,
Словно так судьба свела,
К другу милому прижата,
Как колосья в снопы сжата.
Три половца, чуть поодаль,
Вяжут раны. «Сыты» вдосталь!
(Насытил меч Уразака,
Что подарен был для драки,
Волку от кипчакского мурзы).
Тех половцев, кто дерзил,
И пред боем похвалялся,
Что поймают как собаку,
Они быстро беглецов,
В стан вернут утеклецов.
И вот их осталось трое,
Пусть узнают в бою горе!
Но, кто это в русской шубе,
Пояс стягивает туже,
Постатнее чтоб казаться.
Он в бою не показался,
Дело сделано поди,
Появился, ты гляди.
И половцем указал,
Чью-то метку показал,
Те взглянули на нее,
Зубы стиснули, гнилье.
Они будто увидали,
За обиду посчитали.
Кровь они свою пролили,
А победу не добыли.
Подарили одну гривну,
Приказали сидеть смирно.
Воины те подчинились,
Но, похоже, обозлились
На незванного пришельца.
Тихо шепчут:
- Тоже дельце!
Притащил тут свое тельце.
Вот попал бы сгоряча,
Разрубили б от плеча.
Он, глянь, у Котяна друг.
Где ты был, когда вокруг
Меч, как ветер, тут свистал
И у нас главы сшибал?
А тот к пленным подошел,
Осмотрел, как бы нашел,
Он на улице находку.
И неспешною походкой,
Чуть поодаль отошел.
Вновь на пленных взгляд навел.
Неторопко и лениво
Он такую речь повел:
- Да, ты славно бился, с жаром!
Волком кличут знать недаром.
Двадцать воев вышло в поле,
А вернулось только трое.
Зря ты в это дело влез,
Убежал бы лучше в лес.
А теперь сидишь ты здесь
И опутанный ты весь.
Услыхав родную речь,
Волк глаза раздвинул, ведь
Половцы тут бились с ним,
Как тут Росич залез к ним?
- Кто ты, Росич? Как ты здесь
Умудрился в дело влезть?
Тот немного помолчал,
Головою покачал,
Глаз на воинов скосил,
Он их слушать не просил.
Те по-русски плохо знали,
И весь говор не поняли,
И главы не поднимали,
Молча, раны оттирали.
Наконец, решился он
Пояснить про сей полон.
- Так и быть , уж расскажу,
Как картинку покажу,
И скажу на всяк случай,
Прозываюсь я - Почай!
Я у князя стал любимцем,
Наградить решил гостинцем.
Говорил, что подберу,
К своему снесу двору!
Я умишком пораскинул
И легонько так прикинул.
Глеб-боярин не в чести,
Решил дальше в Русь уйти.
Вотчина хоть бедновата,
Но коли есть ума-палата,
Можно села те поднять
И иметь большу подать.
Но как быть? Ведь у него
Дочь на выданье, всего
Было мне не усмотреть.
Я сначала с лаской в клеть,
Вроде сунулся к нему,
Чтоб просватать самому.
Отказал боярин мне,
Дочь обещана Кучме.
А Кучма хоть стар зараза,
Тоже в почести у князя.
Вот тут я решил развлечься.
Не на печке век же печься.
Ну и сделали пробег,
Словно был на стан набег.
Скот угнали, баб в полон,
Вот и выпал блином ком.
И свалил все на помеху,
Вот была в ту ночь потеха!
Глеб явился – нет села!
Словно там метла мела.
И дочь родная пропала,
Будто вовсе не бывало.
За сынов мстил Уразак,
Что попали как впросак,
Когда стан мы захватили
И сынов его убили.
Полный гнева и в погоню
Глеб помчался вдаль по полю.
Там засада их ждала,
Даже лошадь не ушла.
В поле все там полегли.
Дело сделано, смотри,
Нет хозяев, дочки нет,
Поминальный лишь обед.
Вот и вотчина моя,
Отписал князь на меня!
Но тут ты вмешался в дело,
Если б двигал ты несмело,
Все бы было ничего.
Дочку продали б его
И ее бы не нашли,
И все тихо утрясли.
Но проворен же ты, Волк!
Девку из клети сволок,
Дней я пять тебя искал,
На брегу Днепра догнал.
Если б в Киев вы пришли,
Хлопоты пусты пошли.
Потерял бы села я,
Вот о чем печаль моя.
Млада с Волком содрогнулись,
С небом лишь переглянулись.
Волк тихонько усмехнулся,
На Почая оглянулся.
- Да, прав мудрый Уразак,
Ну, какой же я дурак!
Прежде чем судить чужих,
Узнай больше о своих!
А Почай пожал плечами,
Усмехнулся как вначале:
- Ну, теперь по все ты знаешь,
Сам теперь ты понимаешь,
Отпустить вас мне не след,
Наживу себе я бед.
Счас половцев обряжу,
Не мешались чтоб, сужу
Я вас собственным судом,
Не придете вы в мой дом.
Вот он воинов позвал,
Что-то тихо им сказал,
Те коней за повод взяли
И, хромая, пошагали.
- Вот и вои ускакали,
Будто с нами не бывали.
Крепко связаны вы оба,
Будет вам ,любовь до гроба!
С кручи в Днепр вас спущу,
Концы в воду, не грущу
Я о вас помногу…
Ну, катитесь в воду, к богу!
Только всхлынула вода,
Не найти здесь и следа…
Дело вроде шито-крыто.
Усмехнулся Почай скрыто,
И ногой о землю топнул,
Каблучком другим прихлопнул,
О ладонь ладонь ударил…
И тут, словно ветер вдарил!
Зашатался вдруг Почай,
Зашипел, запричитал:
- Что это в меня попало?
Так пронзило словно жало!
Обломаю, не спеша,
Половецкая стрела?!
Кто ж ее пустил в меня?
Ох, уходит жизнь моя…
То половцы возвернулись,
Увидав все, ужаснулись.
Натянули они луки,
Летят стрелы, не от скуки.
Просто падалью сказалось,
По рассказу показалось,
То, что нес при них Почай.
Вот еще стрела летит,
Только ветер и свистит.
Она тоже в цель попала.
Болью в сердце отозвалась.
Новоявленный боярин,
На колени пал, Тугарин,
Ему путь тот указал,
И он быстро зашептал:
- Тянет вниз меня к реке,
Тени смутно вдалеке
Различаю я. Как быть?
Не хочу я воду пить!
Ох, и тянет меня в Днепр,
Утону, как битый вепрь!
Кувырком вниз покатился,
Юркнул в воду, навек скрылся!

9

Вот и все, былина вышла,
Все поведал, что услышал.
Вот и кончил свой рассказ
Я о Волке в этот час.
Что примолкли , Росичи,
Ни о чем не спросите?
Кровь людская не водица,
Можно разным уродиться.
Должно каждым протянуть
Своей жизни, нитку-путь!

Ну, налейте еще чашу
Меда крепкого, пахучего,
И помянем вои Волка,
И девицу его Младу.
Волк для Млады люб,
Да другим не мил,
Из Днепра-реки
он воды испил.
Словно чашу горькую,
Незелен вина,
Не меда крепкого,
А испил они оба,
Чашу злобы!
Жадности людской!

Ну, пойду я на покой!