Правда,ложь и Афганистан Как нас обманывают военачальники.(исповедь янки)

Прошедший год я провел в Афганистане, совершая поездки и разговаривая с военными из США и их афганскими партнерами. Я дежурил вместе с Силами Быстрого Реагирования, которые брали меня с собой, во все те места, где наши солдаты вступали в бой с противником. За двенадцать месяцев, я проехал более 9000 миль, разговаривал, путешествовал и ездил с патрулями в провинциях Кандагар, Кунар, Газни, Хост, Пактика, Кундуз, Балх, Нангархар и других.

То, что я видел, совсем не похоже на радужные заявления  военных руководителей США о том, что происходит на местах.

Начиная работу, я искренне надеялся узнать, что заявления правдивы: что ситуация в Афганистане улучшается, что местное правительство и военные движутся в сторону самодостаточности. Мне не надо было видеть значительных улучшений, мне нужна была только уверенность и доказательства позитивных тенденций, что бы увидеть минимальный, но устойчивый прогресс на уровне компании или батальона.

Вместо этого, я стал свидетелем отсутствия успеха практически на всех уровнях.

Эта поездка в конце 2010 года стала моей четвертой командировкой в район боевых действий и второй в сам Афганистан. Я кадровый офицер вооруженных сил, принимал участие в "Буре в Пустыне", служил в Афганистане в 2005-2006 годах и в Ираке в 2008-2009. В середине моей карьеры, я был восемь лет в резерве армии США и был занят гражданской работой – в том числе, официальным корреспондентом по обороне и иностранным делам у сенатора Кея Бейли Хатчинсона, штат Техас.

Взяв за образец Силы Быстрого Реагирования, я решил поговорить с нашими военными об их потребностях и условиях службы. Попутно я передвигался совместно с моторизованными и пешими патрулями, проводил время среди обычных военных и среди спецназовцев. Я брал интервью и беседовал с более чем 250 солдатами в полевых условиях, от 19-летнего рядового до командира дивизии и офицеров в каждом подразделении. Я беседовал с представителями афганской службы безопасности, с мирными жителями и несколькими деревенскими старейшинами.

Я видел с какими неимоверными трудностями сталкиваются  вооруженные силы, пытаясь навести порядок в какой-либо из провинций, я слышал множество историй о том, что повстанцы контролируют любой кусочек земли вне поля зрения американской базы или сил ISAF.

Я практически не видел доказательств того, что местные органы власти в состоянии обеспечить основные потребности людей. Некоторые из афганских мирных жителей, с которыми я общался, прямо заявили, что не хотят иметь дела с жадными и недееспособными органами местного самоуправления.

Время от времени, я замечал, что афганские силы безопасности находятся в сговоре с повстанцами.

От Плохого к Ужасному.

О многом из того, что я видел во время поездки, не говоря уже о том, что читал и писал в официальных отчетах, я не могу говорить – информация по-прежнему засекречена. Но я могу сказать, что такие доклады – мои и других – служат для того, что бы осветить ту пропасть, что лежит между происходящим на местах и официальными заявлениями.

В январе 2011 года, я совершил свою первую поездку в горы провинции Кунар, близ границы с Пакистаном, с целью посетить 1 Эскадрон, 32 Кавалерии. Патрулируя северные позиции США на востоке Афганистана, мы проехали к отделению Афганской Национальной Полиции (АНП), от которого пришло сообщение двумя с половиной часами ранее, о нападении со стороны талибов.

Через переводчика я спросил капитана милиции, откуда было совершено нападение, и он указал мне в сторону близлежащих гор.

"Каковы ваши обычные действия в подобных ситуациях?", спросил я. "Вы собираете команду, чтобы преследовать их? Вы высылаете регулярные патрули? Что вы делаете?"

Когда переводчик начал переводить мои вопросы, капитан смотрел то на него то на меня, с выражением недоверия. Потом он рассмеялся.

"Нет! Мы не можем их преследовать", ответил он. "Это было бы опасно!"

По рассказам наших военных, афганские полицейские редко покидают укрытия контрольно-пропускных пунктов. В этой части провинции Талибы действуют абсолютно свободно.

В июне я посетил район Зхарай, провинции Кандагар, возвращаясь на базу пешего патруля. Слышны были выстрелы, примерно в миле от базы, талибы атаковали контрольно-пропускной пункт армии США.

Когда я зашел в командный пункт части, командир и его солдаты наблюдали бой по видео, в прямом эфире. Два автомобиля АНП блокировали дорогу, которая была основным направлением атаки. Огонь велся из стога сена перед ними.  Мы наблюдали, как два афганца выбежали, сели на мотоциклы и поехали в сторону полицейских автомобилей.

Командир американских военных сказал афганскому радисту передать полицейским приказ задержать этих людей. Радист много раз прокричал приказ по рации, но ответа так и не получил.

На экране мы наблюдали, как двое мужчин медленно проехали мимо автомобилей АНП. Полицейские даже не вышли, что бы задержать их, и так и не ответили по рации – пока мотоцикл не скрылся из виду.

Мне, американскому офицеру, в этом подразделении сказали, что не испытывают к афганским войскам в своем районе, ни чего кроме презрения - и это было до описанного выше инцидента.

В августе я направился на пешее патрулирование с военными в район Панджави, провинции Кандагар. Несколько военных из этого подразделения были убиты в бою, один из погибших был опытным и авторитетным солдатом. Один из старших офицеров соединения задал мне риторический вопрос: "Как я могу смотреть в глаза этим людям и просить их изо дня в день выполнять свои обязанности? И что еще труднее: Как я посмотрю в глаза жене моего солдата, смогу ли я сказать ей, что ее муж отдал жизнь за что-то важное?

Смогу ли я это сделать?".

Один из начальников подразделения добавил: "Ребята говорят - "Я надеюсь дожить до возвращения домой, я надеюсь, что получу R&R когда буду дома" или "Я надеюсь, что потеряю только ногу" иногда они гадают, какая из конечностей может быть потеряна - "Может быть это будет только левая нога". У них нет уверенности в том, что руководители стоящие на две ступеньки выше, понимают как они здесь живут и какова реальная ситуация".

11 сентября, в 10-ю годовщину печально известного нападения на США, я посетил еще одно подразделение в провинции Кунар, в этот раз недалеко от города Асмар. Я поговорил с местным чиновником, который служил культурным советником у американского командира. Вот какой состоялся разговор:

Дэвис: " Здесь у вас много подразделений Афганских сил национальной безопасности (АСНБ). Смогут ли они выстоять в борьбе с талибами, когда американские войска уйдут из района?"

Советник: " Нет. Безусловно они не в состоянии. Уже по всему району (многие сотрудники) заключили сделку с талибами. (АСНБ) не будет стрелять в талибов, а талибы не будут стрелять в них. Кроме того, когда кого-нибудь из членов Талибан арестовывают, его быстро отпускают, не принимая ни каких мер против. Поэтому, когда талибы вернутся (американцы должны уйти 2014 году), они займутся всеми, особенно такими как я, тех кто работает с коалицией. Недавно мне на мобильный позвонили талибы, захватившие моего друга. Я слышал как его начали бить и мне сказали, что бы я перестал сотрудничать с американцами. Я слышал как мой друг плачет от боли. Талибы сказали, что в следующий раз похитят моего сына и сделают с ним тоже самое. Из-за этих угроз, я вынужден был забрать детей из школы, заботясь об их безопасности. А вчера вечером, прямо на этой горе (он показал на хребет с видом на базу США, на расстоянии 700 метров) был убит сотрудник АНП. Талибы пришли, вызвали его, похитили на глазах у родителей, увезли и убили. Он служил в АНП в другой провинции и вернулся, чтобы проведать родителей. Ему было всего 27 лет. Здесь нет безопасных для людей мест".

Это убийство произошло в прямой видимости американской военной базы, в ее зоне минимальной ответственности за безопасность, размером в сотню квадратных километров. Представьте себе насколько небезопасно находится вне пределов видимости. Это разговор подтверждает то, что я видел во многих районах Афганистана.

Во всех местах, которые я посещал, тактическая ситуация была просто ужасной. Если бы события, которые я описываю, происходили в первый год войны, или даже в третий или четвертый, то можно было бы сказать, что в Афганистане идут тяжелые бои, и мы должны продолжать. Но все это происходит после десяти лет войны.

Число жертв и растущее насилие со стороны противника говорят об отсутствии прогресса, эти наблюдения сделаны на основе всей тактической обстановки, на всей территории Афганистана.

Кризис доверия

Я не первый, кто заметил расхождения между официальными заявлениями и реально происходящим на земле.

В январе 2011 года, в докладе Афганской НПО Office Security отмечено, что публичные заявления лидеров США и ISAF, в конце 2010 года  в стратегических посланиях которых предполагается улучшение ситуации. "резко отличаются от сообщений Международных Военных Сил. Мы рекомендуем признать, что независимо от авторитетности источника, все подобные заявления имеют целью повлиять на американское и европейское общественное мнение перед выводом войск. Они не отражают реальной ситуации для тех, кто здесь живет и работает".

В следующем месяце, Энтони Кордесман, от имени Центра Стратегических и Международных Исследований, писал, что доклады руководства  США и ISAF не отражают реальной обстановки в Афганистане.

"С июня 2010 года, в открытых докладах, заметно сократившихся по объему, содержание вращается вокруг "пути к победе", и скрывается реальный масштаб стоящих перед ними задач". Кордесман пишет:"Кроме того, приняты политические решения игнорировать или преуменьшать рост числа талибов и повстанцев в период с 2002 по 2009 годы, не обращать внимания на проблемы, вызванные слабостью и коррумпированностью афганского руководства, к занижению рисков, связанных с поддержкой из Пакистана, упирать на тактические победы ISAF, игнорируя устойчивый рост влияния и контроля со стороны Талибана".

Сколько еще людей должны умереть продолжая миссию, неудачи которой более семи лет скрываются за оптимистичными заявлениями высшего руководства США об Афганистане? Ни кто не ожидает, что у нашего руководства есть удачные планы для каждой ситуации. Но мы ожидаем, и те люди кто рискует жизнью, сражается и умирает заслуживают того, что бы наши лидеры говорили нам правду о том, что происходит.

Говорить правду

Когда дело касается принятия решений, результатом которых может стать втягивание нашей страны в войну, наши высшие руководители обязаны быть откровенны с народом, по необходимости доказывая и показывая, что стоит на кону, и как дорого будет стоить возможный успех. Граждане США и избранные ими правители могут принять решение, если риск стоит цели.

Точно так же, когда решается - продолжать ли войну, изменить ли ее цели или свернуть кампанию, которая не может быть выиграна по приемлемой цене, наше руководство обязано сказать Конгрессу и американскому народу неприкрытую правду, и пусть люди решают какое направление действий надо выбрать. Это сама суть гражданского контроля над вооруженными силами. Американский народ заслуживает лучшего, чем то, что он получал от своих старших руководителей в форме, за последние несколько лет. Хорошим началом было бы просто начать говорить правду.


Оригинал публикации