Пункция

                                                                           Пункция.

Лечащий врач Васильева  Горин Дмитрий Алексеевич на  утреннем осмотре, улыбаясь, сказал, что необходимо взять для анализа стернальную  пункцию, т.е. частицы костного мозга и что эта процедура совершенно безболезненна.

Эти слова были произнесены обычным, спокойным тоном,  но так, будто Васильеву делалось предложение, от которого он уже не мог отказаться. Он не был слишком впечатлительным , но все же подумал:

«Если понадобилась такая проба, значит, с костным мозгом что-то не в порядке».

К тому же он  знал не понаслышке о пункции спинного мозга , и о том, к чему могут привести последствия этой пункции, но вместе с тем  четко понимал, что выбора вероятно не было. Произведенные раннее исследования, не давали объективной картины его заболевания, а это   мешало  назначению эффективного лечения.  

 «Но это же не спинной мозг,- инвалидом не сделают, тем более врач уже не стажер, хотя на вид все-таки  слишком молод...»- так он рассуждал после того,как тот вышел из палаты.                      

Вскоре после этого,  Горин пригласил Васильева в процедурную, чтобы произвести эту самую пункцию. Он вел себя довольно уверенно, как и подобает  профессионалу. Во всяком случае, поначалу, он не давал  повода усомниться в этом.

Васильев решительно лег на кушетку, а врач, найдя нужную точку на груди своего пациента, произвел несколько уколов анестезии,  чтобы обезболить предстоящую процедуру. После этих уколов,  грудь больного будто одеревенела.

Горин  достал иглу, посредством которой предстояло произвести  пункцию. Ее  сложно было назвать иглой в общем понимании этого слова, т.к. она представляла собой заостренную трубку, толщиной  не менее двух спичек и снабженную крестообразной перекладиной по середине.

Эта перекладина, как, наверное, и для любого другого обывателя, не давала покоя Васильеву. Сам собой возникал вопрос,- для чего?  Позже он выяснит,  что это всего лишь ограничитель для того, чтобы не проткнуть случайно аорту, что вполне могло привести к летальному исходу от потери крови.  Но в тот момент он конечно не догадывлся об этом.

В силу того, что его грудь совсем утратила чувствительность, ему казалось,  что все это происходит не с ним, а с кем-то другим. Он будто в кино просто наблюдал, как его лечащий врач, навалившись всем своим весом на вышеупомянутый инструмент, пытается  вогнать его   в чью-то  грудь. Но та, словно твердая деревянная колода, не хотела принимать в себя инородное тело.

Не с первого раза, но тому все же  удалось это сделать. Видно было, что врач  старался держаться, как подобает, но его волнение все-таки  выдали:  заметная дрожь в руках и испарина, выступившая  внезапно на лбу, что  не могло ускользнуть от Васильева.

"Это нормально, все так и должно быть",- успокаивал он себя.

Полностью доверившись врачу, он не мог допустить даже мысли, что Горин только один раз в жизни, еще, будучи студентом, лишь наблюдал со стороны, как берется подобная проба, но сам ее никогда не делал. И Васильеву, словно подопытному кролику, ничего не оставалось, как с глухой покорностью терпеть все последующие манипуляции Горина.

Тот вытащил откуда-то стеклянный цилиндр, миллилитров на 150-200 и присоединил его к  торчащей в груди пациента, "игле". Получился какой-то  нереальный бутафорский шприц.

 Васильев с усмешкой подумал, что   в "Кавказской пленнице",  в одном из эпизодов фильма, "Бывалому" делали "прививку от ящура" точно таким же. Шприц так  же нелепо торчал,  в его груди, и слегка   покачивался    от  дыхания.

 Затем последовала какая-то заминка в работе врача.  Пауза, как показалось Васильеву, слишком затянулась…, нужно было что-то делать. И Горин, словно прочитав мысли своего пациента, натянуто улыбнувшись и потерев ладонью о ладонь, с какой-то обреченностью во взгляде, продолжил свою тяжкую работу. Он взялся за шток шприца и стал усиленно тянуть его вверх.

Именно здесь Васильев почувствовал, что все-таки это его грудь и что именно из нее, в эту секунду, будто бы вытягивают нутро. Боли он конечно не мог чувствовать, но ощущения были не из приятных.

В самом низу шприца появилась полоска какой-то бурой, маслянистой жидкости, которая стала медленно  расширяться, пока не достигла почти половины цилиндра. Врач,вытерев салфеткой пот,обильно выступивший на лбу, деловито отделил цилиндр с жидкостью от иглы и положил его на стол.

 "Ну вот, кажется и все!"- подумал Васильев с облегчением, догадавшись, что бурая жидкость в шприце  и  была его  костным  мозгом.

 Но он и в этот раз ошибался. Это  был далеко еще не всё. Оставался, как ему казалось совсем пустяк,- извлечь из груди злополучную иглу, но она как заговоренная никак не поддавалась, не смотря на героические старания Горина.

Врач, порывшись в ящике стола, достал оттуда сверкающие хромом щипцы, и крепко ухватившись ими за конец иглы, вновь попытался ее вытащить, но как говорится,- не тут-то было. Игла с каким-то непонятным упорством отказывалась покинуть свое место, как и незадолго до этого, занять его.

Было видно, что Горина это стало раздражать и он с остервенением снова и снова, но каждый раз одинаково  безуспешно, пытался все-таки вырвать ее из груди своего безропотного пациента, о котором, казалось, он совсем забыл в эти минуты. Его заботила лишь игла ...

Склонившись над Васильевым и опершись коленом на кушетку, он с ожесточенным выражением лица, стал раскачивать  ее в разные стороны, но это привело лишь к тому, что костный мозг через открытое сверху отверстие, стал выплескивать наружу, обильно покрывая его халат, грудь и лицо пациента.

Былой уверенности в своем враче у того уже не было, она как-то незаметно улетучилась. А вместе с этим появилось желание просто встать с кушетки и уйти из процедурной куда-нибудь подальше. Оно, наверное, возникло потому, что все происходящее ему уже стало напоминать  средневековую экзекуцию, но, правда, с анестезией.

Все же он подавил в себе это желание, так как оно явно походило на капитуляцию, а это было совсем не  в его правилах.

"Кажется влип...,ну что же, будь что будет!,"-думал он, продолжая молча наблюдать за тщетными усилиями своего незадачливого врача и внутренне готовясь к  худшему варианту  событий.

Внезапно все действительно закончилось, упорство  эскулапа увенчалось-таки успехом, чему он радовался словно ребенок, победно держа только что извлеченную из груди своего пациента, злополучную "иглу" над головой.

«Да..., настоящей победы, без крови не бывает!»- подумал Васильев,наблюдая как Горин,дрожащими руками накладывал ему повязку. Затем он встал с кушетки и слегка шатаясь, последовал к выходу. Его грудь начала ломить, появились болезненные ощущения. Действие анестезии   заканчивалось.