Записки сумасшедшего.

Вечером снова меня накормили таблетками, и голова как пудовая гиря тянет меня вниз. Не, но это нормально, я собственно привык и уже даже и не жалуюсь. Какого хрена меня разбудили, еще только девять часов. Обычно, после приема азелептина, я легко могу проспать до двенадцати. Какой-то шум, незнакомые голоса. Что-то обсуждают. "цензура мат" измена, засада, нас предали. В мою комнату входят гарилообразные имбицылы в белых халатах. Каким нужно быть идиотом, чтобы согласится на такую работу? Это хорошо что я мирный. А если попадется реально психованный отморозок, который сможет нанести тяжкие телесные? “Молодой человек, давайте не будем делать резких движений” – изрыгнула одна из поганых рож. И сразу всё стало ясно. Единственный кто может получить здесь "цензура мат" так это я. Ребята не зря носят такие кирпичевые рожы. Можно даже и не пытаться убежать, сопротивляться – один хрен скрутят и сделают волшебный укол. Крэкс, пекс, фекс и ты вялое мясо, с трудом шевелящее своими конечностями. Оделся. Какое внимание моей скромной персоне. Меня под белы рученьки провожают в шикарное авто с красной полосой. Трогай ямщик. Едем. Примерно в этот момент до тебя доходит, что ты серьезно попал. Прощай милый дом, моя прокуренная душная келья, тебя я увижу не скоро. Я уже лежал в психушках два раза. На Июльских днях и на Ульянова. Мучает вопрос: ”Куда меня повезут?” Такое ощущение, что моя свита читает мои мысли и как бы специально издеваясь, спорит о том куда меня везти. Только не на Июльские дни в этот заблеванный клоповник.

Отвлекусь и пройдусь глаголом по этой так называемой больнице. Когда-то мое тело было размещено в этом бомжатнике. Блохи, каша с червяками (кажется, они называются пищевой молью), здоровенная бетонная колода в место туалета (прямо напротив курилки). Что такое душ они там вообще не знают.

И естественно дружный коллектив. Обколотые отбросы общества (не все конечно отбросы), грязные и не мытые, вызывали смешанное чувство отвращения и жалости. Люди, потерявшие человеческий облик, раскуривали бычки которые я выкидывал в мусорное ведро и доедали остатки пищи всё из дого же мусорного ведра. Хотя мне грех жаловаться. Я не знаю, что мне кололи, но я в основном спал, и время пролетело незаметно. Кстати именно там я впервые познал все прелести побочного действия галоперидола. Но к этой теме я ещё вернусь.

Едем значит. Спорят куда меня везти. Мать впилилась и сказала, что мы уже договорились с глав врачом на Ульянова. Фу – отлегло. Ах, а всё таки мать меня любит, жалеет и заботится. Спасибо мама за счастливое детство. Вот она цитадель зла – приехали. Даже зэков не перевозят с таким бдительным надзоров. Хотя как перевозят зэков я видел только в фильмах, и мое мнение субъективно. Ребят ну куда я денусь без денег в трико и тапочках. Оформляем документы. Вообще по закону психически больного человека нельзя без его согласия госпитализировать. И мне предложили добровольно подписать согласие на госпитализацию, сказав, что в случае отказа положим ни на месяц а на шесть. Да, в законе есть лазейка. Можно без согласия госпитализировать человека если его дальнейшее пребывание на “свободе” может причинить вред его здоровью. Под этот пункт автоматически попадает большинство шизофреников. Естественно я подписал эти бумажки. В этой ситуации мне не хотелось проверять на сколько, в правовом плане, защищены психически больные. Добавлю, что каждый раз в психушке меня лечили от так называемой мании преследования. Но это уже отдельная история. Сейчас я пишу про психушку.

Пока всё, я попал под влияние галоперидола, и жизнь превратилась в существование.