Офшоры бывают разные. Реплика Александра Привалова

В середине декабря премьер-министр Путин, поздравляя менеджмент и сотрудников Саяно-Шушенской ГЭС с запуском очередного агрегата станции, внезапно перешёл с поздравительных интонаций на гневные – и потребовал решительной борьбы с тёмными бизнес-схемами, активно применяющимися в российской энергетике.

"Терпеть возможность реализации офшорных схем в инфраструктурных отраслях, безусловно, нельзя… С офшорным наследием эпохи дикой приватизации нужно заканчивать… Вывод национальной экономики, её стратегических отраслей из офшорной тени – наша приоритетная задача на предстоящий период".

Тогда Путин поручил Минэнерго, МЭРу и крупнейшим инфраструктурным госкомпаниям принять меры – и в течение двух месяцев доложить. Два месяца идут к концу – интересно, каким будет итоговый доклад.

Тем более интересно, что первые следствия премьерского разноса последовали сразу же: за считаные дни, ещё в декабре, подали в отставку или были уволены несколько начальников крупных региональных энергокомпаний. Правительство разослало всем крупным госкомпаниям поручение в месячный срок выяснить и доложить конечных собственников (бенефициаров) всех своих контрагентов.

А ведь у таких компаний, как РЖД или ВТБ, число контрагентов меряется десятками, если не сотнями тысяч – и все они получили запросы о раскрытии конечных собственников.

Правительство, впрочем, уже публично признавалось, что пока не очень знает, ни как обрабатывать, ни как проверять груды информации, которые получает в ответ на своё требование. Боюсь, перед нами типичный пример кампанейщины – и дай Бог, чтобы эта гиперактивность, как оно нередко бывает в таких случаях, не ушла в итоге в песок.

Дело в том, что декабрьские поручения премьера коснулись сразу целого клубка важнейших проблем, которые полезно отличать друг от друга, поскольку они требуют совсем разных действий. Так, использование иными топ-менеджерами аффилированных фирм (в том числе, офшорных) для воровства у госкомпании – это один вопрос. Такая практика требует безусловного пресечения – и будем надеяться, упоминавшееся изгнание руководителей ряда энергокомпаний стала лишь началом.

Использование офшоров для налоговой оптимизации – это уже другой вопрос. Где кончается оптимизация и начинается уход от налогов, различить бывает не всегда просто, но борьба с криминалом здесь не безнадёжна и явно делает успехи: качество работы наших налоговиков растёт, а число юрисдикций, не желающих сотрудничать в обмене информацией, наоборот, падает.

Есть и третий вопрос: далеко не всегда использование офшоров преследует дурные цели. Иногда оно просто-напросто диктуется арифметикой. Простой пример: из российских океанских судов не более 10% ходит под национальным флагом. Почему? А потому что для регистрации под российским флагом купленного за рубежом судна наш судовладелец должен заплатить 24% от его стоимости, а за флаг Монголии, выхода к морю не имеющей, платят 2,5%.

Есть и четвёртый вопрос: многие бизнесмены не без оснований рассматривают офшорные схемы как некоторую защиту от рейдерства. Есть и пятый вопрос: с использованием офшорных дочек легче и дешевле брать кредиты у западных банков. Есть и шестой: еврооблигации российских компаний обычно выпускаются с участием офшорных юрлиц, а эти облигации принесли и продолжают приносить стране многие десятки миллиардов долларов – и так далее.

Премьер прав: наступление на офшоризацию и следовало начинать с инфраструктурных секторов и естественных монополий, контролируемых государством. Здесь использование офшоров слишком часто маскирует перекачку доходов от госкомпаний к управляющим этими компаниями чиновникам и их семьям. В сущности, офшоры в этом контексте абсолютно соответствуют кооперативам в конце 80-х годов: там директор госпредприятия создавал при себе кооператив для обналички и присвоения финансовых ресурсов этого самого предприятия – чем не нынешний офшор?

Надо понимать, что такого рода использование офшоров в госкомпаниях – прямое свидетельство недостаточного контроля со стороны собственника, то есть государства. А ведь этот собственник, как известно, располагает массой рычагов и институтов для восстановления своего контроля – от прокуратуры до Счётной палаты.

Но пресечение криминального офшоропользования в госкомпаниях – это дело, хотя, конечно, и трудное, но идейно простое и должно стать только началом. А вот дальше надо планомерно и по множеству направлений улучшать инвестиционный климат в стране. Бизнес ведь не дурак: когда можно будет не бояться рейдеров, не прячась в офшоре, он перестанет тратиться на работу в чужих юрисдикциях. Когда зарегистрировать, скажем, Лихтеровой в России будет не дороже и не дольше, чем в Монголии, он перейдёт под российский флаг без дополнительных уговоров.