Сказка о баранах

Отара радовалась – старый чабан ушёл на пенсию. Жилось при нём скудно. Чабан пил по-чёрному. Сначала на водку он менял запасы шерсти, оставленные прежними чабанами, затем корма и, наконец, стал раздавать лучшие участки пастбища соседям. Дела на кошаре он забросил, загон тёк, ограда обвалилась. Волки, пользуясь тем, что из когда-то знаменитого, а теперь запущенного и заржавелого ружья, даже если бы оно не дало осечки, чабан попадал лишь во что-то очень большое и неподвижное, да и то не всегда, таскали баранов среди бела дня. Лучшие из оставшихся участков пастбища и более-менее тёплые места под навесом загона захватили бараны, за что-то любимые чабаном, либо более наглые и нахрапистые.

Одни бараны умирали, не выдержав такой жизни, другие убегали и прибивались к соседним отарам. Остальные, голодные, замёрзшие, в свалявшейся шерсти свободно или, вернее, будучи предоставлены сами себе, бродили по пастбищу в поисках скудного пропитания.

Единственной отрадой для отары было некое действо, называемое чабаном выборами. Заключалось оно в следующем: сначала баранов хорошенько кормили, затем относительно трезвый чабан, выстроив отару, спрашивал, довольны ли бараны его действиями и не хотят ли поменять его  на другого чабана по списку. Неважно было, что бараны блеяли в ответ – любая их реакция воспринималась как одобрение. Однако бараны велись и расходились с выборов, будучи весьма довольными собою. Ай да мы! – думали бараны, не подозревая, что ими не то, что даже манипулируют, их просто и нагло обманывают – Мы свободны и можем влиять на судьбу отары Можем даже чабана скинуть, если захотим. И забывали о голоде и холоде, из которых состояла большая часть их жизни.

...Новый чабан рьяно взялся за дело. Сначала он вычистил старое ружьё и разобрался с волками.

Затем он указал место наиболее зарвавшимся баранам, а из самого наглого и бодливого сделал шашлык. Отару начали вычёсывать и стричь, на выручку от шерсти у баранов появились корма и даже колокольчики на шее. Последние, будучи на самом деле довольно бесполезными,  весьма забавляли баранов и, в то же время наполняли их гордостью за выход на новый уровень потребления. Арендаторов новый чабан разогнал, а самому наглому из соседей устроил показательную порку. Постепенно ремонтировались загон и ограда. Правда выборы чабан не то что бы совсем отменил, но проводил значительно реже.

Однако не все бараны были довольны. В первую очередь роптали любимчики старого чабана, отодвинутые от лучших мест у кормушки, особенно те, от кого не было никакого проку. Их ропот нашёл поддержку у некоторой части отары – ибо иррациональное недовольство у баранов в крови. Этим воспользовался чабан, соседствовавший с нашей отарой на западе, и давно зарящийся как на некоторые участки пастбища, так и на некоторых баранов с лучшей шерстью. Прикармливая недовольных, он внушал им некие мысли, которые бараны принимали за свои.

– Новый чабан не проводит выборы, а если и проводит, то нечестно, мы лишились свободы брожения по пастбищу, добытой при старом чабане – озвучивали эти мысли бараны друг другу – А давайте во время следующих выборов кинемся на него и забодаем! И нам с запада пришлют нового чабана, с которым мы снова станем свободными.

...На этом наша история прерывается. Выборы в отаре не за горами. Я думаю, что планы по забадыванию чабана не осуществятся. Некоторым баранам не хватит смелости, другие проявят благоразумие. А вот найдётся ли у нас когда-нибудь мудрость и воля изменить отношения «чабан-отара», я, увы, не знаю…