Когда на Руси жить хорошо? Советское всеобщее благополучие – опасный миф

Уморазоблачительный писатель Никонов, как и многие современники, столкнулся с довольно неприятным явлением. Выяснилось, что через 20 лет после распада СССР многие обитатели 1/6 части суши заскучали по монстру. Причём всерьёз, с материально-экономическим обоснованием. Мол, жили пусть и небогато, но ровно и уверенно. Александр Петрович не мог обойти этот щекотливый вопрос стороной и, разумеется, обрушил миф об упущенном всеобщем благоденствии и о наступившей тотальной нищете.
                                     
В последнее время я сталкиваюсь с интересным феноменом: люди, в силу своего малолетства не нюхавшие советские онучи, аж заколдобились на восхвалении великого и могучего СССР. Таких в Интернете называют совкодрочерами. И их с каждым годом становится всё больше и больше. Этот феномен политической гиперсексуальности в среде современного юношества необходимо немного полечить.
                                     
Совсем недавно был на поминках, среди кучи родственников... Посидели, поболтали, повспоминали, посмеялись. И самым естественным образом речь зашла о политике. Я спросил свою двоюродную сестру, почему она собирается голосовать за Зюганова в марте. В ответ полился сущий бред. Про то, что «образование стало всё платное» и медицина «вся платная». (Хотя дети у неё в школе учатся бесплатно, и инсулин для одного из своих детей она получает от государства на халяву.) Про то, что «олигархи у народа все украли». (Хотя у народа и при советской власти ничего не было, всё в стране принадлежало государству, то есть бюрократии, которая и есть живое воплощение государства. А чем бюрократ лучше олигарха? Всяко хуже, поскольку он лично не заинтересован в хорошей работе предприятия.)
                                     
Наконец, из сумбурной речи сестры мне удалось выцедить некую причинно-эмоциональную составляющую.
                                     
– Раньше, при советской власти, мы жили пусть и небогато, но все одинаково и никому не было обидно. А сейчас один ребёнок приходит в школу и приносит с собой бутерброд с красной икрой. А второй смотрит на него голодными глазами, потому что у него нет такого...
                                     
Вот чего им хочется! Мечтают, что придёт Зюганов и отнимет у детей бутерброды.
                                     
Забыты бесконечные очереди, талоны на водку, мыло, еду. Забыта гуманитарная помощь развитых стран. Забыт тот факт, что Советский Союз начиная с 60-х годов не мог прокормить себя и покупал зерно в Канаде и США.
                                     
Та самая сталинская индустриализация, которой у нас так привыкли гордиться, на самом деле ведь убила страну. Фактически это была не столько индустриализация, сколько милитаризация экономики, когда почти вся экономика работала на товары группы А и на ВПК, а не на конечное потребление. Шагающий экскаватор добывал руду, из которой выплавляли сталь, которую прокатывали, обрабатывали и делали из неё… шагающий экскаватор – таков был основной цикл советской экономики. Причём проведена индустриализация была за счёт крестьянства. То есть в обмен на ненужную людям индустрию, работавшую на самоё себя, было убито сельское хозяйство.
                                     
На заседании сентябрьского Пленума ЦК КПСС 1953 года Хрущёв произносит потрясающие слова: «Товарищи, посмотрите на карту. Наша страна занимает одну шестую часть суши земного шара. И нам негде, оказывается, зерновых, картошки и кормовых культур посеять с таким расчётом, чтобы обеспечить потребности народа. На карте мира Голландию пальцем всю закроете, а мы у неё вынуждены закупать мясо и сливочное масло».
                                     
Страна, превосходившая все прочие по выпуску чугунных чушек и каустической соды на душу населения, позорно покупала хлеб за границей.
                                     
Наилучшей иллюстрацией к сказанному может служить история, приключившаяся с советским учёным Сергеем Лопатниковым. Когда он был аспирантом, подрабатывал в журнале «Наука и жизнь» – завотделом физики и математики уходил летом в отпуск, и Лопатников его замещал.
                                     
Однажды заместитель главного редактора вызвала и.о. завотделом физики к себе и велела подготовить материал о великих успехах социалистической экономики и науки – небольшую подборку, демонстрирующую экономические связи СССР с развитыми странами Запада. Дело в том, что приближался очередной международный саммит и Союзу нужно продемонстрировать хоть какие-то успехи.
                                     
Воодушевлённый Сергей направился в Комитет по науке и технике при Совмине за материалом. Его принял академик Владимир Кириллин, внимательно выслушал и распорядился выдать всю необходимую информацию. Парню выделили отдельный кабинет, и он погрузился в изучение бумажных кип – отчётов, договоров, переписки.
                                     
Уже довольно скоро и.о.
почувствовал, что задание, оказывается, не такое лёгкое, как ему показалось вначале. Он легко находил всё, что закупал СССР – зерно, одежду, оборудование, но никак не мог найти хоть что-нибудь, что поставлялось красной империей развитому миру. Кроме нефти, разумеется. Но не напишешь же одну только нефть – позор получится!
                                     
Наконец, через несколько дней работы старательному парню удалось найти нечто несырьевое, что СССР поставил в Европу, – коммунисты продали во Францию огромный пресс весом 22 тыс. тонн и несколько станков в Великобританию. Сергей вздохнул с облегчением – две позиции нашёл! И в этот момент ему в глаза бросился документ, из которого следовало, что СССР закупает за границей не только станки для своих заводов и еду для своих людей, но и навоз. Голландия поставляла в СССР ежегодно 100 тыс. тонн этого удобрения. Что такое 100 тыс. тонн? Это, как прикинул Сергей, четыре или пять больших грузовых кораблей и десятки эшелонов.
                                     
Картина сухогрузов, доверху гружённых навозом, так подействовала на аспиранта, что в обед он улучил момент и подошёл к высокому чиновнику Госкомитета на науке и технике и спросил, зачем СССР покупает в Европе навоз, своего дерьма, что ли, мало?
                                     
В ответ на это чиновник, успевший слегка сдружиться с парнем, спокойно взглянул на него и дал ответ, который Сергею запомнился на всю жизнь:
                                     
– Понимаете, Сергей Леонидович, у нас и навоз – говно.
                                     
Почему из 82 трансформаторов, которые Курган-Тюбинский завод в 70-е годы отгрузил Камгэсэнергострою, 55 оказались непригодными к эксплуатации?
                                     
Почему из Баку на Горьковский автозавод, как писали советские газеты, приходят «контейнер за контейнером грязные, ржавые детали… которые приходится промывать, перекрашивать»?
                                     
Почему «Правда» негодует, что «швейные машины Оршинского завода «гремят, как трактор, моталки не работают, а из картера льётся масло», а полтавские швейные машины «включают в работу только после капитального ремонта»?
                                     
Почему, как пишет «Литературка», с Саранского экскаваторного завода приходит заказчику экскаватор, у которого «топливный бак сразу отвалился, заднюю распределительную коробку пришлось перебирать, генератор не давал зарядку аккумулятору, гидросистема текла»?
                                     
Почему из 44 прессов завода «Тамбовполимермаш» в Кишинёве удалось запустить только 15, да и то после годовой наладки? А в Красноярске не удалось ни одного!..
                                     
Почему каждый второй кирпич, сделанный на заводе в Александрове, имел прочность вдвое ниже, чем положено? Почему на кирпичном заводе в Бурятии каждый третий выпущенный кирпич не соответствовал ГОСТу?
                                     
Зато мы делали ракеты!.. Да. Делали. И запустили в космос первого человека. Но этому человеку за его героический полёт специальным постановлением Совмина выделили в качестве подарков кучу вещей, в число которых входили постельное бельё, а также трусы и носки. Почему бы просто не дать денег Гагарину, чтобы человек сам себе всё купил? А потому, что купить всё нельзя было – дефицит. В космос летаем, а трусы рваные.
                                     
– А разве теперь мы не продаём нефть? – гневно спросят совкодрочеры. – На нефти вся Россия и держится! Всё производство угробили. Сельское хозяйство угробили. Авиацию угробили…
                                     
Это не так. Около половины нашего бюджета наполняет всё-таки промышленность, а не нефть. Сельское хозяйство не только не угробили, а, напротив, вместо того чтобы завозить зерно, мы его теперь продаём. Едва рухнули колхозы, как урожайность зерновых (в расчёте на гектар) повысилась в полтора-два раза, а производительность (в расчёте на комбайн) – до восьми раз!
                                     
Что же касается авиации, то, действительно, наше авиастроение, которым мы так гордились, не выдержало конкуренции с иностранным авиастроением. И меня это только радует. По той же причине, по которой я не буду плакать, если сдохнет АвтоВАЗ: я предпочитаю хорошие машины – и на земле, и в воздухе. То есть потребители (мы с вами) от крушения СССР только выиграли. В отличие от времён советских, когда потребитель был кругом в проигрыше, а в выигрыше были лишь промышленность и план по валу.
 
Александр Никонов