Плюнем на все и поговорим о поэзии

Утром по EuroNews я услышал новость о том, что в возрасте 88 лет скончалась замечательная польская поэтесса, Вислава Шимборска (Wislawa Szymborska), лауреат Нобелевской премии по литературе 1996 года. Эта новость повергла меня в шок, т.к. я даже не слышал ранее о таком поэте, хотя, казалось бы, знаю мировую поэзию совсем неплохо, а польскую тем более. Во, думаю, дожил, совсем оторвался от жизни и стремительно качусь к маразму. И стал я листать свои многочиленные антологии поэзии, в том числе и польской - начиная с романтизма и кончая нашей прозаической современностью. Весь в пыли книжной, но все же нашел 1 (одно) стихотворение в 5-томной антологии европейской поэзии, выпущенной еще в СССР под эгидой ЮНЕСКО. И больше нигде и ничего.
Очень это меня задело и я ринулся в интернет, здесь, по-счастью, дело обстоит чуть лучше, нашел сайт, посвященный Виславе Шимборской, вот его адрес - http://shimborska.dgroza.ru/, где кроме стихов в различных переводах можно прочесть ее Нобелевскую речь, интервью с поэтессой и диалог с читателями. Прочел все и зачитался. А зачитавшись, подумал, что грех было бы не поделиться своим нежданным открытием с моими друзьями, здесь, в Гайдпарке, погрязшем в мраке и идиотизме непонятных переделок и тонушем в жиже совершенно дебильных материалов никому неведомых "авторов".
Выбрал для вас 2 стихотворения, а вы уж сами разбирайтесь - прав ли был Нобелевский комитет или, как принято думать в России, премии эти даются только ее врагам.

Утопия

Остров, на котором во всем абсолютная ясность.
Здесь можно встать на твердую почву доказательств.
Нет иных путей, чем единственно правильный путь.
Здесь растет ветвистое
Древо Озарения.

И поразительно прямое Древо Понимания
над источником, что зовется — Ах, Вот Оно Как.
Чем дальше в лес, тем лучше видна
Долина Очевидного.
Стоит только возникнуть сомнению,
ветер тут же его развеет.

Эхо, взяв слово по собственному желанию,
охотно вам раскроет тайны мироздания.

По правую руку пещера, в которой покоится Смысл.



Слева озеро Глубокого Убеждения,
со дна его легко отрывается Истина и
всплывает на поверхность.

Над всем господствует пик Непоколебимой Уверенности.
С него открывается вид на самую суть вещей.

Несмотря на свои преимущества, остров необитаем.
Мелкие следы ступней на прибрежном песке

все без исключения ведут в сторону моря.

Как если бы отсюда только уходили
и безвозвратно тонули в пучине вод.

В жизни непостижимой.

Перевод Андрея Базилевского


Первая фотография Гитлера

А кто этот бутуз, такой прелестный?
Это ж малыш Адольф, чадо супругов Гитлер!
Может быть, вырастет доктором юриспруденции?
Или же в венской опере будет тенором?
Чья это ручка, шейка, глазки, ушко, носик?
Чей это будет животик, еще неизвестно:
печатника, коммерсанта, врача, священника?
Куда эти милые ножки, куда они доберутся?
В садик, в школу, в контору, на свадьбу,
может быть, даже с дочерью бургомистра?

Лапушка, ангелочек, солнышко, крошка,
когда на свет рождался год назад,
на небе и земле не обошлось без знаков:
весеннее солнце и герани в окнах
и музыка шарманки во дворе,
счастливая планета в розовой бумажке,
а перед родами пророческий сон матери:
голубя во сне видеть — радостная новость,
поймать его же — прибудет гость долгожданный.
Тук-тук, кто там, стучится будущий Адольфик.

Пеленочка, слюнявчик, соска, погремушка,
мальчонка, слава Богу и тьфу-тьфу, здоровый,
похож на папу-маму, на котика в корзинке,
на всех других детишек в семейных альбомах.
Ну не будем же плакать, господин фотограф
накроется черной накидкой и сделает: пстрык.

Ателье Клингер, Грабенштрассе, Браунау,
а Браунау — город маленький, но достойный,
почтенные соседи, солидные фирмы,
дух дрожжевого теста и простого мыла.
Не слышно ни воя собак, ни шагов судьбы.
Учитель истории расстегивает воротничок
и зевает.

Перевод Натальи Астафьевой