Пою тебе, бог Гименей

Изольда Ромуальдовна, молодая еще девушка, готовилась к встрече очередного претендента на руку и сердце. Она повторяла про себя все приемы, которые ей удалось выудить из своей головы и из голов своих безголовых подруг, которым, несмотря на их безголовость, а может, именно благодаря ей, удалось все же выйти замуж, чем они теперь и гордились.

Закуски были готовы и красовались на не без изыска накрытом столе, спиртное остывало в холодильнике, утка с яблоками начала уже свой путь к очищению в недрах духовки. Сама Изольда тоже почти готова. На ней подчеркивающая все достоинства фигуры блузка из бутика на углу, волнующаяся и трепещущая вместе с хозяйкой. Юбка - шедевр моды пятнадцатилетней давности, стройнящая до невозможности, - ждет своего часа на спинке кресла. Изольда ищет белье, которым она планировала обезоружить избранника. Кружевной бюстгалтер на ней, а вот куда делись стринги... Она отдавала предпочтение более спокойным фасонам, но здесь - особый случай. Кокетливо брыкнув левой ногой, и игриво улыбнувшись своему отражению в зеркале, она отложила решение этого вопроса, а зря.

Оставалось пятнадцать минут. Нервно перемещаясь по квартире и проверяя все еще раз, девушка раскраснелась, макияж принял более естественный вид... Все готово, юбка выдавливает излишки фигуры, но это мастерски маскирует блузка, стрингов нет. Вот они, в ванной... Звонок в дверь. Застряв в стрингах, она резко меняет планы и привычным жестом прячет стринги за корсаж, быстро стряхивает тапочки, обувается в туфли и...

На пороге ОН... Александр Александрович все еще молод. Рост чуть ниже среднего, небольшие залысины и наметившееся брюшко не мешают ему очаровывать женщин. Глаза - главный его козырь. Они такие неземные за толстыми линзами очков в брутальной оправе... Вручив даме гладиолус, он заходит в дом, относит на кухню торт и шампанское и располагается за столом.

Разговор явно не клеится, Изольда включает музыку и разливает по рюмкам наливку. И зачем она решила приготовить утку на горячее, приходится бегать на кухню и поливать ее жиром, чтобы не высохла. От жара плиты макияж плывет, тело покрывается влагой. Изольда почти уже засчитала себе поражение. Стремительной хищной птицей врывается она в гостиную и опрокидывает одну за другой три рюмки Розочкиной наливки. Александр составляет ей компанию. И вот они уже медленно перемещаются по ковру, изображая танец и мило воркуя.

На глаза Изольде попадается золотой клатч, в котором лежит неимоверной красоты платок, вышитый еще бабушкой. Она вспоминает до совершенства отточенный этюд и бросается на диван.

Манящий изгиб тела... Мышцы сводит судорогой. Она терпит, застыв в этой позе, и продолжает представление. Манерно закатив глаза, понимает, что вернуть их в первоначальную позицию будет непросто. Наощупь вынимает из сумочки платок и начинает обмахиваться.

Александр Александрович дрожит, но не от страсти, как думает Изольда. Это не платок, это совсем не платок, это бОксеры Тимофея Ивановича из сорок пятой квартиры. Трясущимися руками Александр Александрович наполняет бокалы. Изольда наспех смахивает капли пота со лба "платком". Они пьют за любовь, а из кухни их зовет утка, или все, что от нее осталось. То толкаясь, то уступая друг другу дорогу, они бегут спасать горячее.

Александр усаживается около стола, наливает себе воды. Изольда наклоняется, открывает духовку. Раздается треск, жир брызгает в разные стороны. Она наклоняется глубже. Подхватывает видавшую виды утятницу прихваткой и полотенцем, и - утка спасена. - Вам нехорошо? - обращается Изольда к своему кавалеру. И без того огромные за линзами очков глаза Александра Александровича вылезли из орбит, он нервно хватает ртом воздух, зубы выбивают дробь о край стакана. - Нет, все в порядке, - тихо блеет Александр Александрович, - Душновато, я пройду в комнату. Изольда подает горячее.

Александр взял-таки себя в руки, увлеченно поедает дичь. Еще несколько тостов... Изольда встает, чтобы пододвинуть поближе вазу с фруктами. Александр Александрович нервно обмахивается салфеткой, глаза его бегают... Он откидывается на диван... - Я скоро, заговорщически сообщает Изольда, скрываясь в ванной. Александр Александрович прикрывает глаза, Морфей уносит его из этой кошмарной сказки.

Изольда наспех приводит в порядок лицо, триумфально достает стринги... Она пытается их надеть, влажное тело сопротивляется ее усилиям. Наконец, победа. Изольда поправляет юбку, и, о ужас, рука ее тонет в огромной прорехе. Юбка, ее старая подружка, не выдержала столь бурных страстей. "Так значит, трещала не утка..." - Изольда в ужасе оседает на пол.

Изольда Ромуальдовна и Александр Александрович мирно спали на диване в объятиях друг друга. Они были надежно скреплены изрядно погнутой и проржавевшей в некоторых местах золотой стрелой. В их ногах сидел престарелый Купидон. Он утирал пот бОксерами Тимофея Ивановича из сорок пятой квартиры и разговаривал с кем-то по телефону. - Принимай, Ореховая 15, 44... Да, повозиться пришлось... Пост сдал! - Пост принял, - ответил Гименей.