БЛОКПОСТ ИН-САЛАХ

Не знаю, почему меня пробило на воспоминая. Видно, мне, и в правду, не в пору в петлю(Не дождутся :) !). В противном случае, откуда тогда появилась тоска по Аравийской пустыне? Разве только от чтения Антуана де Сент – Экзюпери... «Цитадель» - читали? Впрочем, там, кажется, Сахара.

Что такое этот самый Ин-Салах? Да обычная арабская деревня и только. Ничего особенного. Но, это стратегически важный пункт. Многие думают, что, мол, пустыня большая, куда хочешь, туда и иди. Ан нет! В пустыне есть свои тропки, стежки-дорожки и магистральные пути.

Даже самая маленькая тропинка в пустыне всегда прокладывается от одного источника воды к другому. Иначе нельзя. Без воды в пустыне – смерть. И очень скорая смерть. Засыплет трупы, лежащие возле джипа песком. Когда еще самум извергнет останки наружу?

В Ин-Салахе хорошо. Там есть вода. А, значит Али ибн Ал-Хаттаб, или, как его называли бывалые офицеры – Хаттабыч, со своими людьми, через Ин-Салах запросто к выйдет к Аденскому шоссе. Нет у него другого пути на этом участке. Только через источник Ин-Салаха!

А по Аденскому шоссе идут трейлеры с грузами. Особо важные грузы, конечно, везут под конвоем бронетехники. Но, что такое БТР для людей ибн Ал-Хаттаба?  Так, ни чего особенного. Видели атаку верблюжьей кавалерии с безоткатными орудиями и минометами на верблюдах?

Да и РПГ и Хаттабыча сколько угодно. Причем, наших моделей, а не каких-нибудь там шведских. В пустыне Карл Густав – дерьмо, даже против простенького РПГ-7. А товар в трейлерах замечательная награда за долгий путь в пустыне. Любой, от бензина до презервативов и резиновых женщин. Кстати, о женщинах. По Аденскому шоссе много разного народу в легковушках ездит.

А на Востоке любят женщин. Особенно блондинок. Женщины – супертовар. Их запросто продать можно. Кое-кто за очень хорошо платит за белокурых красавиц. Да и не за красавиц тоже платит. И не только за белокурых. Европейская женщина на Востоке – экзотика, вроде как для нас негритянка.

Да и тонкости секса европейкам известны гораздо лучше, чем темным арабкам-крестьянкам. Вы видели арабский публичный дом? Я видел. Там специальный мулла есть. Все по Шариату. Мулла быстро заключает брак между девочкой и клиентом. А, после удовольствия, клиент произносит трижды «Талак» и, вперед, к новым приключениям.

Увезут девочку в пустыню, а там ее ни одна полиция не сыщет. Пустыня большая. Всей Американовой армии не хватит, чтобы ее прочесать. Да и раздолбают там Американову(да и любую другую армию) – воевать с арабскими бандами это вам не против подкупленных иракских генералов Абрамсами ехать. Это вам не два месяца Басру штурмовать(да простят меня писятели кипятком от американов. Это я образно, как кобылица у Блока).

Арабы в плен берут только женщин. Остальных принимают бесконечные и вечные пески. Вот так. Для того, еще британцы построили в Ин-Салахе казарму и маленький форт. Чтобы, значит блондинок защищать.

В обычное время гарнизон Ин-Салаха – усиленный взвод(не считая арабов). При ухудшении обстановки там можно развернуть роту или батальон. Батальон в пустыне очень большая сила. Батальон в пустыне еще управляем. Воевать полком или бригадой – уже целая операция, не всегда осуществимая.

В форте сейчас арабы. А казармы наши. Да и ни к чему нам форт. Наша позиция – брустверы из мешков с песком. Согласитесь, не рыть же в песке окопы. Системы обнаружения в пустыне плохо работают – не тянут микросхемы. Все по старинке, как когда-то в Его Величества Восьмой полевой армии.

Три патруля по две машины с пулеметами. Один патруль работает, один на подхвате, один на отдыхе. Так друг дружку и меняют. Наблюдатели с биноклями, тяжелый пулемет, два безоткатных орудия, пара минометов, штурмовое саперное отделение. Два БТРа в придачу. Джипы хорошие. Арабы выделили – Лендроверы! Хоть сейчас на Кэмел Трофи.

Взвод у меня небольшой. Два полувзвода по шестнадцать человек и группа управления. Позади арабская деревня, а вокруг бесконечные пески. Тактика элементарная – если патруль обнаружит чужих – тревога, все на позиции и мы и арабы. Пронесет, значит пронесет.

А, если им очень-очень вода нужна, тогда не пронесет. И придется окропить песочек красненьким. Они, ведь, не станут ждать пока вертолеты прилетят. Но, где только не погибал русский матрос? Даже дотошные американы и те про своих не все знают, где уж нам грешным.

Помните у Митяева – На Цейлоне острове пленные матросы... Не пленные,правда, а интернированные, ошибся Митяев. Быть интернированным получше, чем пленным. А нам, случись что, ни пленными, ни интернированными не бывать. Все в песке усохнем на радость поклонникам готической культуры.

Одна отрада – джина залейся! Спасибо Пятому Главному управлению Генштаба! Пятьдесят в тени! Кожа вместо почек с печенью работает – врезал кружечку, получил по шарам, а минут через пять, как стеклышко. Эстеты, конечно, могут к арабам за вином сходить. Но вино у арабов – дрянь французская. От этой кислятины сразу на изнанку вывернуть может.

И, конечно, кальян. Замечательное изобретение. Пару затяжек и медитативное состояние сознания обеспечено. Можно летать в иные миры, видеть сказочные картины – куда там художникам-фэнтезюшникам, с Борисом Вальехо во главе!

Вот с женщинами – полный абздольц. Арабки страшные, как помесь Годзиллы с Валлийским зеленым драконом. Да и не дают – Ислам, понимаешь ли. А к тринадцати – четырнадцатилетним(это у арабок брачный возраст – восемнадцать – уже старая дева)под автоматом не подпустят. Можно, конечно, у арабских военных порножурналы попросить. У них этого добра, как дерьма в сортире.

В городах, конечно иначе. Там цивилизация, образование и все такое. Но Ин-Салах не город. Тут, как и в нашей деревне, традиции, обычаи эт сетера. Всех развлечений – кружка джина утром, потом приятный глазу песчаный пейзаж в стереотрубу и, конечно, кальян. Куда же без него. Телевизор есть.

Но, смотреть арабское ТВ – лучше сразу застрелиться. И куды ж крестьянину податься? Нашему, конечно, а не арабскому.

Правда, я по происхождению совсем не крестьянин. Бархатную книгу читали? Там мой герб разыскать можно. Не ахти какой, но, все-таки герб! Коронный гетман князь Ольшанский был к моему предку милостив. Правда, первое родовое имение, откуда фамилия, на речке Сан, за границей, так сказать.

Утро, как утро. Пустыня, как пустыня. Сеанс связи. Вышли в эфир. Патруль уходит в пустыню. Сержант проверяет, чтобы у всех смертные медальоны были. В стереотрубе пески. Скоро смена, а значит, в Аден. А там девочки, наши – лучшие в мире и немки. За немками даже символически ухаживать не надо. У них в крови жесткая парадигма – желание солдата – Святое дело!

Помните, как там – Возле казармы у больших ворот, столб торчит фонарный уже который год, так приходи побыть вдвоем, со мной под этим фонарем, моя Лили Марлен, моя Лили Марлен... Самая интернациональная песня Второй мировой. Даже в Красной Армии ее любили,правда молчат об этом историки по идеологическим соображениям.

Напеваю «Лили Марлен». Поесть бы чего. Задрала тушенка. Ага, португальские сардины. Хлеб сейчас переводчик у арабов купит. Потом с ним и моим старшим сержантом сыграем в преферанс. А что еще делать – скука. Как в анекдоте: Тоска, поручик! Ой, не говорите, корнет! Тоска! В рояль, что ли, нас-ть, так не поймут-с – Азия-с! Половой! Самовар водки и два блюдечка!

Только в нашем случае, не водки а джина. Да и рояля в Ин-Салахе отродясь не бывало. Да и не поручики и не корнеты мы. И я, и переводчик, вообще не полноправные! Только кандидаты в офицеры. Правда, кому какое дело? Мы, все равно, без знаков различия на английской форме – конспирация!

Правда, приказ – всем смертные медальоны не снимать! Ну, мы и не снимаем. Вот они – прелести колониальной войны. Понимаю сэра Редьярда! Не захочешь, стихи писать начнешь! Все бы хорошо,  если бы не проклятая жара, от которой нет спасения.

Тут патруль сообщает – в десяти километрах к северу их обстреляли! Блин! Невезуха! Под самый конец! Ну, началось. Арабский командир прибежал – глаза на выкате. Правильно, пусть красный флаг над фортом поднимает – не в смысле, что коммунист, а в смысле, что опасность. Араб на американовом грузовичке прикатил, заорал по-арабски.

Переводчик говорит, мол, группу на боевых верблюдах видел. Насилу ушел. Хрен с ним, с арабом. Главное, чтобы патруль вернулся. Мне потери не нужны. С патрулем все в порядке, правда у одного Лендровера борт тремя пулями пробит, но это мелочи. Нашим сообщить – мало ли, пусть вертолеты под парами держат.

Все на брустверы. Игры кончились. Пронесет – не пронесет, один Бог знает. Снова стереотруба. Сколько ждать? Жара. Металл, как сковородка. Ага! Вот они. Верблюдов пять на горизонте. Стреляют в воздух для острастки. Хлещут длинные очереди – у арабских солдат нервы не выдержали.

Зря. Ты попробуй, попади в тренированного боевого верблюда на таком расстоянии. Верблюды – фигня. Легкая кавалерия. Боевые джипы куда хуже. Все на нервах. Не пронесло. Снова верблюды. Быстро выскакивают и ловко ложатся за дюны. Залп. Один, второй. Под бруствер ударили.

Арабы стреляют, аж заходятся. Переводчику надо с ними связаться, чтобы перестали – все равно бесполезно, а на нервы действует. Патруль уходит вправо – не дай Бог обойдут! Или еще чего придумают. Волки пустыни. У них фантазия по богаче, чем у американовых Шварцкопфа и Шаликашвили.

Точно – вот их машины. Все. Головы не поднять. Ловко стреляют. Заградительный огонь. Пусть по дальше поёрзают. Бьют однако ловко. Мы все в песке. Правда не очень прицельно. В основном, бруствер дырявят. Близко не подходят. Им тоже потери ни к чему.

Однако, у них преимущество. Они знают – нас мало. В контратаку мы не пойдем. Для нас это самоубийство. Пока тихо. Это они нас пощупали. Если по большому счету начнется, то помогай нам Господь удержать этот хренов Ин-Салах!

Угадал. Они начали обстрел своей верблюжьей артиллерией. Верблюды с пушками и минометами прилегают за дюну. Несколько залпов, поднимаются и перебегают дальше. Засекать бесполезно. Машины носятся и бьют из пулеметов, чтобы мы, часом, к какой дюне не пристрелялись.

Взрывы, песок, пули. Это опасно – пехота между дюнами к брустверам просочиться может. Мои орудия молчат. Рано. Если их засекут – у меня маневр ограничен – пиши пропало, найдут способ выбить. Орудия – мой резерв. На арабов мало надежды – им бы самим удержаться. А, вот и сюрприз для наших союзников – пушка в кузове грузовика по форту.

Вспышка справа. Взрыв. Пошла пехота. Беглый огонь. Вспышка, еще одна. Арабы – молодцы! Грузовик-таки подбили. Взрыв. Расчет едва успел лечь. Пулемет с треногой завалился. Взрыв у БТРа. Мои завалили пару верблюдов – будет сегодня в Ин-Салахе фаршированный верблюд на ужин. Пехота пока не проходит, но жмут заразы!

Пора на связь по вертолеты. Во время. Патруль возвращается. С фронта сильный огонь, справа верблюжья атака. Парни на плечах хренов пулемет на правый бруствер, орудия туда же. А вертолеты уже летят. Сейчас мы им устроим «Бурю в пустыне».

Захлебнулись. Не добежали верблюды. Пехоту минами за дюнами остановили. Все. Вертолеты. Теперь Али ибн Ал-Хаттабу абздольц настал и толстая северная лисица в придачу. Или это не он был. Бог ведает этих волков пустыни. Теперь, некоторое время, по крайней мере, точно не сунутся.

Теперь тут патрульные самолеты полетают. Вдруг еще кто в окрестностях обнаружится. Но, это уже не наше дело. Мы свое сделали. Не пустили их к воде Ин-Салаха, к блондинкам и трейлерам не пустили.

Нас меняют. Мы уходим. Но остается блокпост Ин-Салах в маленькой, не отмеченной на обычных картах, арабской деревне на пути к заветному Аденскому шоссе. Маленькая крепость посреди песчаного океана Аравийской пустыни.