Главная (Newsland) Александр Васильев Оценка исполнительной власти регионов 3. Губернаторы как пятое колесо.

24.01.2012 04:00

Оценка исполнительной власти регионов 3. Губернаторы как пятое колесо.

Оценка исполнительной власти 3. Губернаторы как пятое колесо.

Пятое колесо в телеге - > Разг. Неодобр. Только ед.

Ненужный, лишний, бесполезный в каком либо деле (говорится пренебрежительно о том, кто является помехой чему либо). …

Учебный фразеологический словарь

Вступление. Разрушение властной вертикали.

    Что бы там не говорили сторонники сакральной демократии, но в 2004 году отмена выборов губернаторов во многом была оправдана. Главным, кстати, тогда был не рост сепаратизма, хотя и его показатели зашкаливали, а потеря федеральным центром управляемости страной. В этом ряду была оправдана и отмена выборности сенаторов.
    Проблема была в том, что отменить выборность было не трудно, но вот встроить назначаемых губернаторов во властную вертикаль не получилось. Оказалось, что федеральная власть не представляет, чем должны заниматься губернаторы!
    Обозначенное Конституцией распределение властей отражало не реальные потребности управления, а сброс федеральными министерствами в регионы ответственности за тот кусок власти, который предполагал управление минимальными финансовыми потоками при максимальной возможности проявления социальных конфликтов.
    Поскольку регионы значительно отличались друг от друга, то единой инструкции для назначаемых «своих» губернаторов по управлению вверенными объектами разработать не удалось.
     Не помогла при этом и разрабатываемая на основе социально-экономических критериев система оценки исполнительной власти. Разрабатывали её несколько лет, постепенно понижая уровень, отвечающих за это ответственных лиц. Сначала это была администрация Президента РФ, затем администрация Премьера, затем наступила очередь замов и министерств. В конечном итоге за неё стал отвечать маленький отдел в одном из департаментов Министерства регионального развития. Его создали к лету 2008 года, выделив в него специалистов из Министерства экономики и торговли. Параллельно стали даже опубликовываться мнения, что исполнительную власть регионов и их глав вообще по одним критериями не возможно оценивать. Они, мол, настолько разные, и задачи, которые им приходится решать настолько нестандартные, что оценивать их можно только исходя из уникальности региона. То есть, общей методики оценки вообще не может быть.
    В Министерстве регионального развития также не захотели стать мальчиками для битья. Они создали экспертные структуры по разработке Положения и методики оценки исполнительной власти, которые предложили систему оценки, в соответствии с которой оценить исполнительную власть региона можно только через год, после окончания отчетного года. Другими словами весь 2011 год при разработке планов социально-экономического развития страны уровень деятельности исполнительной власти субъектов Федерации приходилось учитывать по данным 2009 года. Попытки сделать оценку помесячной провалилась из-за того, что принятые критерии вообще не учитывали текущую деятельность и не подкреплялись ответственностью с мест. Кроме того, критерии, по которым давалась эта оценка, не были ориентированы на реальную деятельность органов власти на местах.
    К чему это привело?
    Министерства и ведомства. Прежде всего, само наличие оценок привело к определенным трениям между министерствами и ведомствами. Одни увидели в них принижение собственной роли, так как их весовое значение было ниже, чем у властных соседей. Другие высмотрели появление нового контролирующего их деятельность органа. Третьи обнаружили возможность лоббирования интересов конкурирующими группами во власти при дележе бюджета, планировании федеральных проектов и информационном давлении.
     Губернаторы. На местах отнеслись к предложенным критериям как к неопасным причудам Центра. Так как исполнение показателей по этим критериям было обеспечено деятельностью министерств, то их, в лучшем случае, попросту включили в перечень соревнования муниципалитетов, а то и попросту проигнорировали. Выданные на гора отделом МРР результаты ни как не касались деятельности губернаторов, а ссылка на социологические опросы населения давно перестала их пугать, так как манипулирование «общественным мнением»   на местах давно и надежно отработано. С другой стороны, губернаторы реально почувствовали игнорирование их нужд Центром. Если раньше губернатор воспринимался как высокое и влиятельное лицо во властной иерархии, то теперь большинство из них перестали замечать даже мелкие министерские клерки. Полпреды федеральных округов перестали реагировать на просьбы с мест, а пробиться с рабочим вопросом к Президенту, чьими представителями они якобы являлись, стало практически невозможно. Дошло до того, что губернаторы стали писать открытые письма Президенту, а текущие конфликтные вопросы выносить на суд общественности (в том числе в присутствии высших должностных лиц).
    Высшие должностные лица. И Президент, и Премьер не получили ни реального управления на местах, ни качественной информации о состоянии регионов. Более того, практически любой выезд высших должностных лиц на места за последние шесть лет сопровождался неожиданными открытиями для них в управлении на местах, которые требовали личного вмешательства там, где ранее вполне справлялись губернаторы. А от туда, куда Премьер и Президент не бывали, сообщения о странностях управления доносили СМИ. Пляшущий мост, например, нельзя было игнорировать. Добавляло масла в огонь и то, что губернаторы фактически вынуждены были стать политтехнологами без реальных властных полномочий, поскольку даже технические вопросы управления на местах всё больше подминали под себя министерства.
     Поскольку назначались губернаторы по представлению Президента, то и всё, что касалось решения проблем территорий, связывалось в конечном итоге с ним же. Попытка косметических уточнений, типа представления Президенту кандидатур будущих губернаторов ведущими партиями региона, или заявления о том, что при оценке деятельности губернаторов в первую очередь будет оцениваться мнение населения, никого не могли ввести в заблуждение.
     Кроме того, смена губернатора фактически приводила к управленческому коллапсу по крайней мере на год-другой. В условиях мирового кризиса и сворачивания ряда федеральных проектов это повсеместно приводило к разрегулированию госуправления в регионах. В результате, вместо укрепления властной вертикали (благодаря улучшению управляемости территорий), был достигнут обратный эффект.

1. Изменения в нормативной базе.

     Исправить положение было решено с помощью новой методики оценки регионов. И вот,      семь с лишним лет прошло с того времени как в законодательство были внесены поправки, связанные с назначением губернаторов, почти четыре года прошло с подписания Указа Президента Российской Федерации об оценке эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов Федерации, три года прошел с того времени как комиссию по оценке результативности деятельности органов исполнительной власти субъектов РФ возглавил C.C.Собянин, три года прошло после странной презентации итогов за 2007 год, два года прошло с момента перехода на другую работу директора Департамента мониторинга и оценки эффективности деятельности органов государственной власти субъектов Российской Федерации Минрегионразвития, начинавшего там это дело. И вот собираются навороченное обновить. Как интерпретировать Постановление Правительства РФ с обновлённой методикой? Думалось, что возможно это последний всплеск активности уходящих из этого направления государственного управления и регулирования дилетантов, или первое проявление работы профессионалов.
Предложенная методика вызывала множество вопросов и замечаний, которые не сняты и по сей день. Остановимся лишь на бросающихся в глаза.

        Оценка эффективности деятельности органов исполнительной власти субъекта Федерации не может быть интегральной, так как предполагает различное содержание понятия «эффективность» при рассматривании деятельности исполнительной власти на различных уровнях ответственности должностных лиц. В частности:
- на уровне специалистов «эффективность» предполагает соответствие максимально возможного выполнения требований нормативов минимально возможным затратам на организацию их достижения (регулирование состояния)
- на уровне руководителей подразделений, охватывающих одно из самостоятельных направлений государственного управления и регулирования термин «эффективность» рассматривается как выполнение утвержденных планов (регулирование обстановки)
- на уровне руководителей направлений государственного управления и регулирования термин «эффективность» рассматривается как поддержка управляемости регулируемого кластера (ситуационного регулирование)
- на уровне высшего должностного лица государственного управления субъекта Федерации термин «эффективность» рассматривается с позиции соответствия деятельности указанного лица, персонифицированным в его должности функциям (событийно-ролевое управления).
       Указанные особенности использованы в методике хаотично и неконструктивно (да вообще не учтены!). В результате чего, полученная оценка исполнительной власти региона не отражает реальную картину рассматриваемой деятельности, да и вообще ничего не отражает. Случайны набор данных, которые конечно можно использовать, но нельзя использовать на перспективу руководством субъекта Федерации.

      Если рассматривать деятельность исполнительной власти субъекта Федерации как осуществление на региональном уровне определенной законом части государственного управления и регулирования, то неизбежно вопрос об эффективности процесса осуществления этой деятельности сводится к следующим оценкам:
- оценке влияния указанной деятельности на повышение управляемости объект управления,
- оценке влияния указанной деятельности на повышение возможностей осуществления управления
- оценке влияния указанной деятельности на готовность к осуществлению необходимых управленческих воздействий субъекта управления в лице федерального центра.
       Важнейшая особенность управления как деятельности по достижению намеченных целей вообще не нашла отражения в методике.

       Имеются и другие базовые недочеты в предложенной методике. Их можно было бы избежать, если бы была четко описана концептуальная модель подготовки оценки эффективности деятельности органов исполнительной власти субъекта Федерации. К сожалению это не было сделано за 2 года, прошедшие с момента публикации соответствующего Указа Президента РФ, не сделано это и сегодня.
      Расширение числа направлений оценки, подключение к мониторингу мощностей ФСО, активный набор новых сотрудников в министерство и многие другие действия, так и не привели к появлению стройной и мало противоречивой модели оценки эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации.
      То, что это крайне необходимо для организации оперативного государственного управления и регулирования в период кризиса очевидно.   Только вот когда это произойдет не понятно.
       Чтобы не быть голословным приведу лишь некоторые (ограничил до десятка) противоречия и несуразности используемой (с небольшими косметическими изменениями) методики оценки исполнительной власти регионов.


1.   Субъекты Федерации рассматриваются как однотипные объекты государственного управления.

2. Субъекты Федерации рассматриваются как однонаправлено развивающиеся объекты государственного управления. Планирование и реализация самостоятельного развития регионов на долгосрочный (а в части регионов и среднесрочный) период не учитывается в методике. Возможно потому, что их ресурсная база зависима от решений федерального центра. Однако оценка власти населением в первую очередь зависит именно от итогов реализации местных планов.

3.Население во всех регионах рассматривается как однородное.

4. Оценки со стороны министерств рассматриваются как приоритетные при разночтениях с информацией из отчета субъекта. Другими словами согласно методике вообще можно было отказаться от отчетов из регионов.

5. Показатели эффективности деятельности министерства и подведомственных ему учреждений делают базовыми по оценке эффективности работы исполнительной власти региона. Большинство показателей, использованных в методике лишь «косвенно» свидетельствуют о степени эффективности деятельности органов исполнительной власти регионов и не могут рассматриваться как основа для рекомендаций по возможным управленческим решениям.

6. Совокупность направлений деятельности федеральных органов не охватывает все направления деятельности органов исполнительной власти в регионах, но местные особенности и специфика не учитываются, заменяясь экспертными коэффициентами, не говоря уже об особенностях (ограничениях) управленческой практики.

7. Полномочия федеральных и региональных органов исполнительной власти законодательно разделены, и их реализация оценивается разными структурами. Эффективность же совместной деятельности министерств и органов исполнительной власти регионов не может рассматриваться только с позиций министерств.

8. Работа органов исполнительной власти региона многопланова и многоуровнева. Планы отдельных проектов, как и уровни ответственности, часто не только не могут быть совмещены, но могут противоречить друг другу. При этом приоритетными считаются требования Федерации, а местные нужды - вторичными. Поэтому повлиять на состояние дел по федеральным проектам регионы если и могут, то лишь косвенно.

9. Существует в той или иной форме ежегодная оценка деятельности органов исполнительной власти региона со стороны Законодательных собраний, которая в методике не учитывается, но серьезно влияет на уровень управляемости региона.

10. У федерального центра отсутствует возможность комплексной оценки текущего состояния регионов, управленческой обстановки и ситуации в них, так как отсутствует необходимый инструментарий. Поэтому, получаемые оценки по данной методике только искажают реальную картину в силу своей ограниченности и несвоевременности.

     Первоначально разработка методики была сориентирована на количественное увеличение показателей. Предлагалось использовать до 700 показателей. Достаточно продвинутый социолог может объяснить, что увеличение числа критериев съема данных сверх определённых значений лишь уменьшает точность результатов исследования, но видимо опытных социологов к разработке не привлекли. До недавнего времени критериев оценки было более 300, не считая коэффициентов. В настоящее время имеющаяся методика - это перечень показателей, предложенных министерствами и не имеющих реального значения ни для текущей деятельности регионов, ни для планирования их развития.
     Не спасало положения и привлечение к сбору информации ФСО. Подачу отчетов запараллелили, создав два канала передачи бумажных отчетов в центр, а предварительная проверка подаваемых данных вообще не предусмотрена. Да и зачем она нужна, если за год до утверждения результатов «расчета интегральных рейтингов оценки эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации», министерства уже имели свои собственные, которые, кстати, согласно методике, считаются более точными, чем данные регионов. Получается, что региональные отчеты вообще не нужны, но по методике их полгода собирают и обобщают.
     Совершенно не учитывали разработчики методики, то, что региональные власти крайне заинтересованы именно в качественной, объективной, учитывающей специфику и уникальность территорий оценке деятельности исполнительной власти субъектов России. Почему? Попробуем разобраться.

2.   Губернаторы в местной среде.

     Прежде всего, что пытаются оценить с помощью предложенной методики? Если деятельность исполнительной власти по отношению к потребностям населения территории (всё-таки губернатор считается представителем территории в отношениях с центральной властью), то все эти пункты и показатели практически к этому не имеют никакого отношения. Возможно, собирались оценить качество выполнению указаний и распоряжений сверху (как ни как считается, что губернатор ещё и представляет на территории региона предложившего его кандидатуру Президента). Но эти чисто министерские показатели не имеют никакого отношения ни к конкретным указаниям центра, ни к повседневной деятельности региональных органов власти.
      Когда принимались изменения в закон, фактически внедрившие назначение губернаторов предполагалось, что это укрепит властную вертикаль и повысит управляемость территорий, не говоря уже о надеждах на улучшение самой системы государственного управления и регулирования. На деле, губернаторы просто выпали из сферы центрального управления. Кроме того, что было указано выше, они лишились множества прав и преференций в министерствах, ведомствах и органах представительской власти (членство в Совете Федерации, например), ничего не получив взамен. А как дела на местах?
      Напомним, что оценка исполнительной власти регионов осуществляется в рамках общей схемы организации государственного управления и регулирования Российской Федерации. Поэтому, главная цель оценки – это улучшение управления и регулирования. В субъектах России по реализации общегосударственной политики. Другими словами – это оценка проделанного властью на территории региона, улучшение текущего государственного управления и регулирования и увеличение потенциала возможных будущих действий по управлению и регулированию, соответствующих закрепленным за региональными органами власти функциями. Общий потенциал по эти направлениям управления должен рассматриваться как результат четырёх важнейших факторов, влияющих на управление и взаимодействие между ними. Имеются в виду такие факторы как властные структуры, экономические структуры, социальные институту и природно-технологические условия территорий.
      Сегодня уже можно говорить о том, как внедренная в 2005 году система управления повлияла на указанные факторы и отношения между ними.        Рассмотрим типичные особенности сложившейся к настоящему времени системы государственного управления и управления в субъекте Российской Федерации на примере Иркутской области за семь лет.


3.Иркутская область как пример подбора кадров губернаторов

      Ко времени введения «назначаемости» губернатором в Иркутской области уже два срока работал Говорин Б.Н.. Он отличался неуживчивым характером крепкого хозяйственника, чем нажил себе недругов и в федеральном центре и в самой области. Тем не менее, за время своего «правления» он вывел область из дотационной на уровень бюджетной самодостаточности. Согласно принятому положению, Говорин Б.Н мог пойти и на третий срок - выборы он хоть и тяжело, но выигрывал, а реальных соперников (даже при случившемся к тому времени объединению под флагом коммунистов всех его конкурентов от правых до левых) у него не было. На выборах в Госдуму и областное Законодательное собрание он приводил к победе партию власти, хотя и не так ярко как другие регионы. Президент откликнулся на слёзные просьбы иркутского политического бомонда и в последний момент назначил в область молодого, но уже зарекомендовавшего себя хорошим управленцем ставленника РЖД.
      Тишанин А.Г. привел с собой и свою команду «инообластных» чиновников, с помощью которой худо-бедно попытался заменить заматеривших на службе говоринцев. Проработал Тишанин почти 3 года, постоянно встревая в различные неблаговидные истории и пытаясь вернуться в родные РЖД. Выборы в Госдуму и Заксобрание показщали, что авторитета губернатора не хватает для того, чтобы хотябы повторить достижения Говорина Б.Н. Пусть и экстравагантно, о чем позже, но в 2008 году весной Тишанину, наконец, удалось покинуть область.
       На место губернатора, как урожденец области, был назначен по рекомендации оборонки Есиповский И.Э., пусть ранее не очень хорошо проявивший себя в качестве главы ВАЗа. Есиповский попытался привлечь в руководство области местные кадры. На жизни области особо не отразилось так как полетев посмотреть на медведей в вертолета в Байкальском заповеднике он разбился.
      Очередным губернатором области был назначен петербуржец, бывший ещё при Говорине сенатором от области, вице-спикер Совета Федерации Мезенцев Д.Ф.   Мезенцев постарался частично вернуть в администрацию области говоринские кадры. Это было воспринято в области с пониманием, ведь сам Д.Ф., будучи профессиональным PR-щиком (по диплому железнодорожник), в особенности региональной хозяйственной деятельности области глубоко не вникал, а стал работать по московским связям. Местная политическая элита посчитала его появление командировкой перед скачком наверх, после того, как Мезенцев подтянет цифры партии власти на выборах. Почти сразу стало ясно, что с выборами будет тяжко. На выборах мэров четырех самых больших городов области победила оппозиция (3 – ставленники коммунистов, 1 – справедливорос), а это половина электората. Худшие опасения сбылись в 2010 году - на выборах в Госдуму ЕР в области набрала только 30 %. Сегодня Мезенцев выдвинут РЖД кандидатом в президенты, а местная политическая тусовка предсказывает появление нового губернатора.
       К чему привела   эта чехарда в органах власти области?

Губернаторы, местное чиновничество и политическая элита (властный фактор).
Чиновники.
     Первый серьёзный удар по системе советского государственного управления был нанесен в первой половине 90-х годов. Экономические изменения вызывали шок у госчиновников среднего звена. Многие просто отказывались выполнять преступные, по их мнению, решения руководства области и увольнялись. В связи с этим, под маркой демократизации, как отклик на требование «дай порулить», в ряды областных чиновников было принято сразу несколько десятков демократов первой волны. Принимали всех, кто проявлял хоть какую-то активность. Практически все они не продержались во власти и года. Когда необходимость в притоке демократии отпала, выяснилось, что вопрос стоит не столько об улучшении госуправления, сколько о налаживании элементарной исполнительской дисциплины.
     Следующий шаг в реорганизации областного госуправления был сделан в конце 90-х, когда на фоне дефолта и рекомендаций западных консультантов, руководство области поверило, что областью нужно управлять как крупным предприятием по американским стандартам. Был осуществлен массовый набор на руководящие должности выпускников вузов преимущественно с американскими дипломами, а все сохранившиеся кадры заставили пройти ускоренный курс по получению дополнительного высшего образования. Появление в руководстве кадров, которые в основу своей деятельности положили американские учебники по экономике ни к чему хорошему не привело. Уже через год-другой большинство из них, так или иначе, покинуло стены областной администрации. Не привел ни к чему хорошему и призыв во власть обладателей ученых степеней, которые попытались превратить работу органов власти в кафедральные дискуссии. Эти маневры привели к тому, что у чиновников областных органов власти исчез критический подход к решению поставленных задач и напрочь пропали самостоятельность и инициатива.
      К моменту внедрения назначаемости губернаторов, последние действительно стали местными князьками, сосредоточившими в своих руках и руках ближайшего окружения не просто все местные ресурсы, но, фактически, всю полноту власти на местном уровне. На этом уровне существовала отлаженная система оценки состояния территории, своевременно принимались меры по устранению сильных перекосов управления и активно подавлялись попытки подрыва в пользу чужих сложившегося положения.
      Новая схема управления разрушила сложившуюся конструкцию, но не привнесла ничего конструктивного взамен. Упразднение звеньев, отвечавших за политическую (идеологическую) составляющую деятельности губернаторов, лишило осмысленности деятельность органов исполнительной власти в целом. Администрации перестали быть единым организмом (командой), совместно решающим те или иные проблемы. Различные подразделения (не только отраслевые) стали всё более обосабливаться, всё более ориентируясь на министерства или вообще не ориентируясь в происходящем, занимаясь лишь текучкой. Потерял целенаправленность и подбор новых кадров.
      В результате областные кадры чиновников перестали что-либо решать, а их подбор стал производится по самым странным принципам, в том числе: кумовство, покупка должностей, давление из вне и т.д. При прежней системе, например, не мыслимо было, чтобы областным министром по спорту назначался человек, который открыто заявлял, что Олимпийские игры в Сочи ошибка и они не состоятся. Или, чиновник, отвечающий за работу с общественностью, провозглашал не вмешательство в вопросы, касающиеся межнациональных противоречий. Фактически, в связи с отсутствием хоть каких-либо базовых ориентиров по оценке состояния областного социума, во многом была потеряна и управляемость им.

Законодательные собрания.
       Законодательные собрания за послесоветский период стали достаточно устойчивыми концентраторами политической элиты региона. Избиравшиеся по одномандатным округам депутаты имели свои десятилетиями наработанные электораты и, практически избирались автоматически. Часть Законодательного собрания, избранная по партийным спискам, имела тенденцию постепенно изменяться не в пользу партии власти. Попытка переломить ситуацию, отменив выборы по мажоритарным округам, не привела к увеличению количества членов партии власти, а сами её фракции стали менее послушными, поскольку для отчета перед центром в списки на выборы пришлось включить бывших независимых (но имеющих большую электоральную поддержку) депутатов.
      Значительное напряжение в работу губернаторов внес и тот фактор, что почти единогласное голосование в поддержку кандидата Президента при утверждении губернаторов, они на первых порах принимали за лояльность голосовавших к их деятельности. Возникла ситуация жесткого противостояния исполнительной и законодательной властей региона, при соблюдении внешних приличий. Это выразилось, прежде всего: в тяжелом прохождении бюджета; в усиленном контроле за текущей деятельностью администрации; в отказе в утверждении предлагавшихся кандидатов на высших должности в администрации области и т.д.
        Само региональное отделение партии власти переставало выступать как опора власти исполнительной, постоянно дистанцируясь от многих её решений.
         В руках губернатора не оказалось инструмента, с помощь которого он мог бы доказать эффективность своей деятельности депутатам и населению. В результате, управляемость субъекта Федерации значительно понизилась.

Муниципалитеты.
      Закон о местном самоуправлении поставил областные администрации в достаточно сложные условия взаимоотношений с муниципальными образованиями. Вертикаль власти советского образца была разрушена, а новые властные отношения закон в вертикаль не выстраивал. Получалось, что областной бюджет был вынужден содержать муниципалитеты независимо от эффективности деятельности имеющихся в них руководителей местного самоуправления.   В Иркутской области власти попытались решить эту проблему путем заключения двусторонних договоров с муниципалитетами. В ответ - политические противники потребовали равномерного дотирования всех без разбору. Придание губернаторам прав снятия мэров с должностей в случаях реального нарушения ими законов проблемы также не решило. Управляемость на местах стала резко падать.
     Назначаемость губернаторов только ухудшила положение. А Положение об оценке деятельности муниципалитетов, принятое вослед Положению об оценке исполнительной власти, вообще сделало саму возможность власти серьёзно влиять на положение на местах иллюзорной. Желающим ознакомиться с этими проблемами подробнее могу предложить ознакомиться с соответствующим материалом отсылаю по ссылке: http://gidepark.ru/user/1042506032/content/847122
       Кроме того, полномочия органов местного самоуправления при небольшом количестве населения, позволяли энергичным людям (особенно имеющим в муниципалитетах свой бизнес), практически взять их под свой полный контроль. Прежде всего, этим достигался относительный прогресс в благоустройстве, расширении бизнеса, трудоустройстве населения и т.д. В тоже время, подобная ситуация создавала благоприятную почву для захвата муниципальной власти криминальными и полукриминальными группами. В свою очередь это провоцировало развитие организованной самообороны населения и укрепление местечковой обособленности. Происходила и происходит своеобразная российская вестернизация внутри муниципальных отношений.   В конечном итоге это приводит к ослаблению или полной потере возможности властной вертикали участвовать в решении местных вопросов.

Губернаторы и местная экономика
   В период приватизации Иркутская область, в то время ода из самых развитых промышленно областей Сибири и Дальнего Востока, числилась во всероссийских лидерах. Практически за пару лет были распроданы крупнейшие в стране производства. В результате к 1997 году налоговые поступления в областной бюджет сократились в 10 раз. Область перестала выплачивать зарплаты бюджетникам, несмотря на то, что отказалась делать отчисления в федеральный бюджет. Задолженность по выплатам бюджетникам в отдельных районах области достигала 1,5-2 лет. В этих условиях тогдашний губернатор, провозгласивший себя сторонником демократии и либерализма,   не нашел ничего лучшего, как обвинить в своих бедах Москву.   Попытка Ельцына Б.Н. своим указом снять его с должности привела к массовым выступлениям в крупных областных городах. Президент пошел на попятную, но и помогать не стал. В результате, губернатор-либерал подал в отставку, расписавшись в собственной некомпетентности. Следующий губернатор главным для себя посчитал вытаскивание областного бюджета из трясины невынужденных расходов, и через три года расплатился бюджетниками. Налоги от приватизированных предприятий вернуть в область не удалось, но удалось добиться от их владельцев частичных выплат. В дальнейшем область постоянно балансировала на грани перехода из дотационного в донорские регионы и обратно. Федеральные дотации не были жизненно необходимыми, но, в случае необходимости,   позволяли закрывать основные прорехи бюджета.
   Обеспечение регионов федеральными дотациями, субсидиями не одинаково. Преференции и особые условия работы приводят к тому, что оценку использования федеральных средств, в каждом случае их выделения, нужно рассматривать отдельно (проектно) и не как показатель, определяющий возможность сравнения эффективности деятельности исполнительной власти регионов друг с другом или с общим нормативом.
    Средства федерального бюджета выделяются регионам как бы под конкретные нужды и проекты согласно представленным для этого сметам. Сметы обязаны быть проверены на соответствие существующим нормам и стандартам. Если они не были соблюдены в силу объективных или иных причин, то подлежат пересмотру в рабочем порядке. В иных случаях речь должна идти о нецелевом использовании, халатности и т.д., но не как не об эффективности.
      Расходование регионального бюджета контролируется соответствующими органами и является основанием для вынесения вотума недоверия исполнительной власти региона в целом или привлечения в ответственности отдельных исполнителей. В данном случае также не может идти речь об эффективности расходования бюджетных средств.
      После введения назначаемости губернаторов, область стали потрясать бюджетные скандалы. То продавалось новое оборудование государственного предприятия, а деньги в бюджет не поступали. То продавались акции предприятия с участием области, а деньги переводились не в бюджет, а независимый фонд и т.д. и т.п. Областные власти практически утратили контроль за крупными предприятиями на территории области, а контакты с их владельцами перестали носить конструктивный характер. Поступления в бюджет не росли, но отчетность показывала увеличение вложений государственных средств в экономику области за счет крупных федеральных проектов. Оценка эффективности деятельности органов исполнительной власти, если отбросить показушность экономических форумов, сводилась к поддержке среднего и малого предпринимательства и выполнении местных проектов.

   К последним можно отнести строительство очень нужного столичному центру области Иркутску моста через Ангару. Мост начали строить ещё при Говорине Б.А. и построили и с участием федеральных средств и построили к концу 2010 года. Предпринятая при этом попытка губернатора присвоить лавры местного благодетеля провалилась.
        Поскольку фонд помощи предпринимательству ориентирован на максимальную реализуемость проекта, выдача грантов ориентирована не на обеспечение насущных потребностей населения, а на получение прибыли грантополучателем, которая возможна в местах с наиболее обеспеченной производственной инфраструктурой и наличием свободных финансовых ресурсов. В результате осуществления подобной схемы, система поддержки предпринимательства становится направленной не на решение реальных проблем территории, а на получение мизерных налоговых поступлений.
       Для снятия этого противоречия в Иркутской области к моменту введения назначаемости губернаторов был по принят областной Закон «О социальном заказе». Основной задачей, которую должен был решить, являлось развитие социального предпринимательства. На конкурсной основе должны были выделяться средства на реализацию социальных проектов среднего уровня (грант до 500 тысяч рублей). Мелкие социально значимые проекты («инициативы первого шага») поддерживались с помощью конкурса «Губернское собрание общественности», финансировавшего до 100 проектов в год на основе оценки потребностей в них населения.
        При первом же назначенном губернаторе указанные мероприятия были лишены своего социального значения. Первый вообще не был реализован. Из второго сделали обычный конкурс для поддержки деятельности общественных организаций.

      Реализация крупных федеральных проектов в Иркутской области затруднена из-за нелояльности населения. Назову только несколько федеральных проектов, сорванных или измененных благодаря активности населения:
- Проект прокладки трубы для отвода отработанных стоков БЦБК от Байкала в Ангару.
- Проект прокладки трубы нефтепровода по Слюдянскому району и Тункинской долине в Монголию и Китай.
- Проект прокладки нефтепровода по берегу Байкала (ВСТО).
- Проект перепрофилирования БЦБК и т.д.
     Назначение губернаторов сверху не улучшило положение.

    Попытка федерального центра создать хоть какие-нибудь предпосылки для оценки сделанного исполнительной властью регионов путём разработки и утверждения в Правительстве программ территориального развития была изначально обречена на провал. В основу программ требовали положить перспективные планы развития промышленного производства территорий. Да ещё требовалось, чтобы эти планы были «амбициозными». В случае недостаточной амбициозности, а уж тем более не предоставления прожектов, виновным грозили сворачиванием дотаций. В результате, областные администрации попросили для включения в программы у предприятий, действующих на их территории, представить самые оптимистичные из возможных проекты развития. Эти фантазии, конечно, никто не собирался выполнять, но зато они были крайне амбициозны. За короткое время и регионы и страна в целом согласно этим планам должна была увеличить производство на порядок, а то и на два. Естественно, что подобное очковтирательство ни к чему путному не привело.

     До назначаемости губернаторов существовал определенный неформальный договор - местные проекты в основном реализовывались местными силами. Пришлые губернаторы попытались нарушить эту практику, вызвав не просто возмущение, но и активное противостояние предпринимательского сообщества области. В результате было обеими сторонами было инициировано несколько уголовных дел, которые значительно подорвали авторитет губернатора.

Губернаторы и гражданское общество

    После президентских выборов 2008 года в журнале «Регионы России: национальные приоритеты» № 4 я дал развернутый комментарий предвыборных предложений Д.Медведева и параллельных заявлений В.Путина. В частности, я подробно остановился на основных перспективах и проблемах работы с общественностью по становлению гражданского общества в России. За прошедшие четыре года все указанные возможные ошибки в деятельности в этом направлении федеральных властей были совершены. Сегодня возможны новые просчеты властей, а допущенные исправить стало значительно труднее.
    Прежде всего, общественник, занимающийся политикой - это политик. Создание институтов общественности сверху, порождает лишь дополнительную общегосударственную конфликтную среду для политиков и бюрократов от общественности. Задобрить (подкупить?) набранных в эти структуры не удастся по двум причинам:
- те, кто, долго воюя со властью, наконец добились корочек, позволяющих ещё больше на неё давить, воспринимают любую уступку как слабость, что только провоцирует усиление нападок на власть в надежде «завалить её»;
- те, кто рассматривает своё участие в различные палатах и комитетах общественности при власти как возможность лоббирования собственных и корпоративных интересов, не пойдут на конфликт ради поддержки власти, так как в случае её смены они потеряют свои привилегии.
     На федеральном уровне попытка построить из общественников управленческую вертикаль провалилась. Подкормка же «полуобщесвеннических» институтов породила очередную бюджетную черную дыру, куда уже ушли миллиарды рублей и, которую заинтересованные лица изо всех сил стараются расширить.
    На местах достигнут тот же результат, хотя и менее оригинальными способами.

     Складывается впечатление, что разработчики положения об оценке деятельности исполнительной власти имели крайне смутное представление о такой очень важной сфере деятельности губернаторов и их подчиненных, как взаимодействие с гражданским обществом. А между тем, роль гражданского общества в управлении регионами нельзя недооценивать. Я уже упоминал о том, что выступления организованного населения могут существенно усложнить реализацию экономических проектов. Но тоже самое можно сказать и о политических, социальных, технологических, информационных…
      По примеру фе6деральных властей, губернаторы пытались заигрывать с общественностью, выставляя себя гражданскими лидерами территорий. Но, в большинстве случаев, их попытки приносили лишь кратковременный эффект. Так, например, в Иркутской области, губернатор Ю.А.Ножиков был участником (и даже в отдельных случаях возглавлял) демонстрации против прокладки трубы для сброса отработанных вод БЦБК в Ангару. Но он же не возражал против работы самого БЦБК. Целлюлозный комбинат работает и загрязняет Байкал до сих пор. Более того, такая активность губернатора (на фоне крупных экономических провалов) как бы вывела его за рамки политических процессов, разворачивавшихся в области. Он, оставаясь избранником народа (80% на выборах) перестал рассматриваться как своеобразный третейский судьёй, высший авторитет, что в конце концов привело к небывалому развитию митинговости, как способу решения текущих задач управления.
       Следующий губернатор области был вынужден создать в администрации специальный комитет, который поддерживал контакты с общественными организациями и общественниками практически всех направлений общественной жизни области. Это позволило убрать людей с улиц и решать конкретные вопросы жизни населения области конструктивно и последовательно.     Более того, системная и планомерная работа, своевременное выявление проблем населения, поддержка социальных инициатив, согласование вопросов развития местных сообществ, поддержка инициированных общественностью социальных программ и отдельных проектов, привели к росту авторитета областных властей среди общественных структур (особенно на селе) и падению авторитета многих радикальных общественных организаций, финансово поддерживаемых извне.
       Поскольку вся эта очень кратко изложенная уникальная система отношений практически не нашла отражения в оценке федеральным центром деятельности областных властей, с момента введения назначаемости губернаторов она была быстро ликвидирована. Вместо неё была частично скопирована схема, предполагающая создание своеобразной вертикали управления общественностью, основанная на финансовой поддержке проектов общественных организаций и видных общественников общественная палата, общественные советы при министерствах и т.д.). Неэффективность подобного подхода на местах давно известна, описана в литературе, но в силу «на грош пятаков купить», он сейчас практически повсеместно распространен. Но если в Москве та же Общественная палата получает миллиарды рублей на проведение конкурсов, поддержку собственных проектов и административное обеспечение деятельности, то на местах таких возможностей нет. Отсюда и недовольство, поддержка оппозиции, возрастающая протестная активность.
      В силу горизонтальной направленности общественной активности, попытка построить вертикаль управления гражданским обществом «чиновничеством от общественности» за последние годы успешно провалилась.
      Что получилось в Иркутской области?
      До внедрения назначаемости губернаторов в Иркутской области существовала отлаженная система обратной связи реагирования чиновников администрации (да и муниципалитетов крупных городов) не только на инициативы общественности, но и на любые критические выступления в прессе. «Не можешь работать со средствами массовой информации – иди в дворники!»- примерно так отреагировал на жалобы одного из чиновников Б.А. Говорин. Требования ставились гораздо более жесткие, чем предполагало законодательство о СМИ. Кроме того, помимо повседневной деятельности чиновников, практиковались периодические встречи губернатора с активом общественных организаций различных направлений. Практиковались ежегодные отчеты губернатора перед общественностью области. Под эгидой областной администрации проводился целый ряд конференций (в том числе и научно-практических) по разработке и координации и реализации планов и программ совместной деятельности общественности и органов власти. При участии высших руководителей области было проведено несколько международных форумов по тематике актуализации и объективации общественной активности.
      После внедрения назначаемости, а особенно после появления методики оценки деятельности органов исполнительной власти регионов, большая часть совместной деятельности общественности и власти была свернута. Появление областной общественной палаты способствовало не консолидации усилий общественности и власти по разрешению областных проблем, а лишь привело к созданию дополнительной, не наделённой полномочиями совещательной структуры при администрации области.
      В результате развивается не сотрудничество, а противостояние общественности и власти. Особенно это стало заметно в среде «общественников-проблемников», национальной общественности, экологических активистов.

   Кажется, что я изложил выше абсолютно очевидные и всем доступные мысли. Только вот почему-то разработчикам положения об оценке исполнительной власти в регионах они не пришли в головы за семь лет. Поэтому, не обессудь невинный читатель, но придется излагать очевидное и далее.

4. Что желательно сделать.
    Так или иначе, но, убедившись за семь лет в том, что с введением назначаемости губернаторов, управляемость регионами не улучшилась, пришлось руководству страны подумать о том, что лимит доверия электората не вечен. Особенно, если имеются могущественные силы, стремящиеся его подорвать. Так и не выработав за это внятного перечня требований к губернаторам, как элементам властной вертикали, и не желая брать на себя ответственность за всё нарастающую лавину некомпетентных решений на местах, руководство страны стало постепенно дистанцироваться от роли патронов – сюзеренов региональных правителей. Сначала была предпринята попытка разделить ответственность за подбор кандидатов в губернаторы с руководителями федеральных округов, затем – с руководством партии власти, потом – с партийной верхушкой субъектов Федерации. Следующим в очереди оставалось только само население регионов. В декабре 2011 года и этот шаг был сделан – только теперь кандидаты не как бы сами будут выдвигаться, а президент будет предлагать уже населению избрать губернатора из предложенных им кандидатур. Чтобы полностью вернуться к тому, что было в 2004 году осталось два шага, которые вытекают из сложившейся ситуацией. Ситуация провоцирует у населения два вопроса, ответы на которые и приведут к дальнейшим изменениям:
- Почему само население не выдвигает кандидатов? Ведь, если в Законодательном собрании нет решающего преимущества какой-нибудь одной партии, то выдвинутые кандидаты это или компромисс, или неизбежный конфликт. В обоих случаях в глазах населения в возникших проблемах будет виновно никак не население. Вытекающий шаг – пусть выдвигается, кто хочет. Чем сильнее будет движение в сторону полной избираемости губернаторов, тем выше будет и значимость социально-политической составляющей их деятельности. Имеется ввиду не стандартный электоральный PR, а планомерная кропотливая работа по укреплению поддержки местным сообществом деятельности региональной власти.
- Если население выдвигает кандидатов в губернаторы для себя, то зачем их утверждение на стороне? Ведь виноватого в чем-либо или просто негодного губернатора Президент может сместить по недоверию, что законодательно закреплено. Это, скорее всего, приведет к отмене утверждения губернаторов. Мол, сами выбрали, сами и хлебайте.
      Правда, изменилось общее положение. Например:
- возросла обособленность от центра территориальных элит, что чревато возвратом сепаратистских проявлений,
- возрос разрыв в уровне жизни регионов,
- возросли муниципальная беспомощность и иждивенчество,
- нарастает организованность протестных и просто антиправительственных выступлений населения,
- падают результаты партии власти на выборах всех уровней,
Можно продолжать и продолжать.
     За семь лет в очередной раз была опровергнута старая советская практика создания государственной структуры под идею, без конкретной ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ проработки её существования. Мол, создадим, а потом подумаем, как будет работать. Так как, вполне здравая и своевременная идея оценки деятельности региональной исполнительной власти как существенной составляющей в планировании развития страны, системы её государственного управления и регулирования в том числе, была вмонтирована в   мало обоснованную практику назначения губернаторов на основе сопоставления их деятельности. Тем не менее, без такой оценки не обойтись, если руководство страны мыслит стратегически.
    Качественное государственное управление и регулирование в условиях внешнего и внутреннего давления на властные структуры невозможно без оперативной, точной и востребованной информации о состоянии и деятельности органов исполнительной власти государства.
     Как видно из заголовка статьи она уже третья. Желающим ознакомиться с другими частями и статьями на эту же или близкие темы рекомендую посмотреть по ссылке: http://gidepark.ru/user/1042506032
       Тем не менее, указания даны - будем ждать изменений.

      Правда, эти изменения вряд ли приведут к быстрому улучшению положения в этом вопросе. Объясню свою точку зрения, отвечая на ряд вопросов, на которые неизбежно придется ответить.
      а. Зачем оценивать?
          Вопрос вполне резонный. Имеющиеся ведомства постоянно осуществляют мониторинг состояния территорий по подведомственным им направлениям государственного управления и регулирования. То, что сегодня делает отдел МРР не более, чем показуха. Реально их отчеты никому не нужны. Разве что, бумажная волокита (именно бумажная) вокруг отдела создает видимость активности и является практикой по изучению особенностей регионов для дальнейшего продвижения кадров отдела в другие ведомства на высокие должности.
        Тем не менее, необходимость в дополнительной (помимо ведомственной) оценке регионов имеется. Только это должна быть оценка не только социально-экономического (состояние жизни населения) и политико-экономического (промышленность и предпринимательство) направлений деятельности администраций субъектов РФ, но и социально-политического направления (поддержка власти населением, социальная легитимизация власти). В практике госуправления нового времени имеется множество примеров, когда прекрасные показатели развития экономики сопровождаются крайне негативным отношением населения к руководству региона и наоборот. Например, в той же Иркутской области полное разрушение экономики, сопровождалось настолько сильной поддержкой губернатора Ю.А.Ножикова, что его не решился снять с поста Президент РФ.
       Обобщенная комплексная оценка по трём указанным направлениям позволит эффективно перераспределять средства и обоснованно планировать федеральные проекты с учетом уровня социальной конфликтогенности. В противном случае возможны не только срывы сроков реализации проектов, но и полная их отмена. Примеры тоже имеются.

      б. Кто разработает методику оценки?
          Этот вопрос не менее важен, чем предыдущий, так как кадры государственных служащих подбираются под определённый функционал, не предполагающий творческую и исследовательскую работу. Компетентность чиновников задаётся законом о госслужбе, который предполагает использование лишь имеющихся знаний, а не самостоятельное получение новых. Если в этом возникает потребность, то привлекаются эксперты, научные учреждения, создаются рабочие группы и т.д.
         За семь лет, прошедших с момента начала подготовки методики оценки исполнительной власти регионов получилось то, что получилось. Так и остался актуальным вопрос о критериях и способах этой оценки. Семь лет работали эксперты!
         Когда я ознакомился с подготовленным для Указа Президента перечнем критериев у одного из разработчиков, то первый же мой вопрос был:»А что Вы собираетесь с его помощью оценивать?». Внятного ответа я о него не получил. Зато ранее мне на подобный вопрос ответила начальница отдела администрации Президента. Она сказала, что нужно радоваться тому, что хоть это есть. «Не будет работать – подправим!». Так семь лет и подправляют койко места.
        Как это и происходит при низком уровне компетентности, в вопросе разработки методик оценки опирались не на опыт оценок, уже имевшийся в регионах, а на новомодные веяния, типа Форсайта, SWOT–анализа и т.д., которые принципиально не применимы для оценки деятельности органов власти.
        Группа Шатрова В.Ф. ещё в 2006 году представила в администрацию Президента предложения по разработке методики. Но тогда в администрации Президента ориентировались в этом вопросе на разработки министерства экономики и пребывали в полной уверенности, что здесь всё в порядке. Мы оставили им свои наработки, но в 2008 году вопрос был передан в МРР. Наши предложения в министерство также ни к чему не привели, возможно, в силу компетентности его чиновников.
         Сегодня премьер-министр поручил разработку новых подходов тем, кто и пытался их подготовить изначально.

в.Кто будет оценивать?
      Действующая методика создала ситуацию, когда подготовленные исполнителями отчеты уже изначально не достоверны. И это, как ни странно звучит, всех устраивало. Собирались раз в год в декабре министры или их представители на совещание. Рассматривали представленную в виде схем и графиков устаревшую и неподготовленную хоть к какому-либо текущему использованию информацию полуторагодичной давности, согласовывали мелкие изменения в методику и расходились до следующего года.
       Руководство отдела получало возможность блеснуть знаниями и эрудицией в высшем обществе, продолжали министерства оставаться главным источником информации для руководства страны, губернаторы получали индульгенцию и устремлялись к новым свершениям. Все были довольны. Разве что, время от времени кто-нибудь из непричастных заявлял о своем праве на участие (ФСО, полпреды…). Им находили место в методике и опять тишь да благодать. Я, конечно, несколько утрирую, но со стороны всё выглядело именно так. И происходило это потому, что особого веса эти оценки не имели.
      Но что будет, если станут влиятельными? Что может противопоставить отдел без полномочий давлению базового министерства? Мы уже наблюдали попытки отдельных структур давать независимые оценки. Это для них кончилось плачевно.
      Так что, будет ли создаваться новая структура или сохраняться имеющиеся структурно- организационные формы, им не избежать проблем, если они захотят качественно и публично делать свою работу.

г.Что будет оцениваться?
       Вопрос об том, что будет оцениваться, мог бы примирить все заинтересованные стороны, если бы оценки не касались сложившихся в госструктурах отношений. Вот к примеру, оценка общественного мнения как дополнительный или даже основной критерий оценки не вызывает особых нареканий. Во-первых потому, что его нельзя качественно объективировать. Во- вторых, в современных условиях возможно получить не менее солидные контр замеры. А если ещё и итоговая оценка будет «интегративной», то ответчику всегда можно будет привести контраргумент типа «Зато…».
       Если же, кроме прочего, будет оцениваться работа министерств на местах, то подведение итогов превратится в бесконечное оспаривание использованных данных.              Вывод оценивающей структуры из системы госвласти, например, в партийную или общественную, не решит проблему, а лишь заметно осложнит её работу. К примеру, организация Единой России не предполагает создание в рамках исследовательских структур, а неоднократные попытки их создания на местах из-за отсутствия финансирования в лучшем случае ограничивались разовыми социологическими опросами.
        Конечно, возможно первоначально лишь частичное введение предложенного подхода (см. вопрос а.), временно ограничившись наиболее отстающей в оценке социально-политической деятельности исполнительной власти. Это вызовет меньше проблем, так как основное противодействие будет исходить из негосударственных структур. Однако, такое временное положение, может плавно перетечь в постоянное. А это, в конечном итоге, приведет к невозможности объективации оценки в виде предложений по распределению бюджетных средств, планированию развития территорий и т.д.

д.Как будет собираться объективная информация?
          Не менее острый вопрос связан с тем, кто будет осуществлять сбор информации. Уже были применены и успешно провалились попытки использовать для подобных целей Счетную палату, ФСО, аппараты полпредов и федеральных инспекторов. Проблема сбора и обработки информации вообще стоит в органах власти очень остро. Например, ФМС отказалась от внедрения системы оценки состояния миграционных потоков в силу того, что не была готова к изменению системы сбора текущей информации с мест. В настоящее время эта работа упрощена до уровня реагирования на заявки с мест.
         Согласно действующей методике в сборе информации задействованы и министерства, и ФСО, и полпреды, и администрации субъектов. И стекается она в разные места и разными путями. Более того, полученная информация (кроме данных министерств) уже изначально считается недостоверной и не учитывается в случае разночтений. Другими словами, информацию с мест вообще можно было не собирать, ограничившись электронными справками министерств и ведомств. Оспаривание этой информации на этапе подготовки оценки не предусмотрено.
         Однако, согласно многим сообщением руководителей страны, эта информация должна рассматриваться как основа для недоверия руководству регионов с соответствующими для них последствиями. Логика требует, чтобы тот, кто может выразить недоверие губернатору, имел под рукой независимый инструмент по получению необходимой для этого информации – Президент РФ.

      е. Кто будет интерпретировать результаты?
         Но вот данные получены. Есть ли уверенность, что они будут интерпретированы беспристрастно, объективно и доступно для использования.   Есть большие сомнения в том, что данные, имеющиеся сегодня, отвечают этим требованиям. Поэтому одним из вопросов, которые необходимо будет решить – это доверие к тем специалистам, которые будут заниматься получением оценки со стороны руководства. Раньше подобные вопросы решались привлечением не входящего в сферу номенклатурных отношений специалистов. Сегодня, согласно Закону «О системе государственной службы Российской Федерации»», новый руководитель серьезно ограничен в возможности подбора нужных кадров. Более того, система подбора кадров в федеральные госорганы настроена не на привлечение лучших, а на привлечение местных. И это связано не со злой волей кадровиков, а с невозможностью пройти нужные ступени карьерной лестницы вне Москвы.
       В результате, соблюдение лояльности работников ставится под сомнение.

       Можно задавать вопросы ещё и ещё. Конечно, все они, при явно проглядывающейся политической необходимости, решаемы. Но вот легкости в осуществлении этого дела не предвидится.

     Ну, а что можно было бы при наличии доброй воли сделать руководству страны прямо сейчас?

     Как минимум желательно возможно быстро внести следующие коррективы:

- Оценка исполнительной власти регионов должна осуществляться на основании системы независимых закрытых исследований специальной федеральной структуры, а не на основании отчетов самих проверяемых, или других, возможно заинтересованных в искажении результатов, субъектов государственного управления.

- Оценка не должна иметь «интегративный» характер, а должна позволять осуществлять конкретное управление планированием деятельности органов власти всех уровней.

- В основу оценки должны лечь конкретные показатели, желательно в денежном выражении, относящиеся к потенциалу управляемости региона.

- Отсутствие реальной (по целям деятельности уровней властного регулирования и управления) оценки деятельности исполнительной власти субъектов Российской Федерации с неизбежностью будет приводить к её подмене субъективными мнениями экспертов, к дискредитации системы государственной власти РФ в целом, и, в конечном итоге, к расширению базы для ослабления России в межгосударственной конкуренции.

- Оценка состояния управляемости региона является информацией, которая может существенно повлиять не только на инвестиционную привлекательность региона, но и стать причиной целого ряда социальных, экономических и политических конфликтов. Поскольку она предназначена для обеспечения текущей работы высших должностных лиц, то и доступ к этой информации должен быть ограничен.

- В конечном итоге именно Президент РФ определяет соответствие губернатора занимаемой должности, то и оценка его деятельности должна подготавливаться ни в Правительстве, а в Администрации президента.

      Если эти требования к системе оценке региональной исполнительной власти не будут в ближайшее время реализованы, то ни выборность, ни назначаемость губернаторов не спасут от дальнейшего разрушения уже системы государственного управления и регулирования российского социума.

P.S.   Письмо В.В. Путину №1

Уважаемый Владимир Владимирович!
   Пишет Вам Ваш горячий сторонник Васильев Александр Иванович.
   Обратиться с письмом к Вам меня подтолкнули Ваши ответы 15 декабря на вопросы об оценке исполнительной власти регионов.
   Я много лет занимался этими вопросам, работая на государственной службе и различных учреждениях, последним из которых был Аналитический центр Фонда Развития России. Предлагал свои услуги в период кадровой чехарды Министерству регионального развития. Сегодня безработный.
   Возможно, это идет в разрез с Вашими представлениями, но я считаю (и не голословно), что эффективно и оперативно оценивать исполнительную власть регионов можно и должно.
   В своем ответе на вопрос Примакова и далее Вы говорили о новых критериях оценки, которые уже разработаны. Если речь идет о том, что выставлено в качестве проекта на сайте МРР, то не могу не выразить своего возмущения.
   То, что творится в этом направлении с момента введения назначаемости губернаторов это верх невежества, беспомощности, очковтирательства и головотяпства. Мало того, что нормативные документы полны вопиющих противоречий, так еще постоянно обновляемые критерии есть ничто иное, как последовательное повторение ошибок, которые были известны ещё в советские времена и на которых уже не раз обожглись международные организации типа МВФ, МБР и т.д.
   Я пытался довести до сведения чиновников администрации Президента в Вашу бытность, Министерства регионального развития наши предложения. Все отнеслись с одобрением. Но в администрации тогда радовались, что хотя бы компьютеры выбили, а Минрегионе непрерывная кадровая чехарда и зависимость от различных ведомств и высоких лиц.
   Я попытался опубликовать в популярной форме наши предложения в ряде статей в журналах «Регионы России: национальные приоритеты» за 2008 год. Они были положительно восприняты и не более.
   Сегодня положение ещё более усугубилось. Речь идет ни о выборах губернаторов, ни о подборе кандидатов в тот или иной регион. Отсутствие качественной системы оценки приводит к разрушению властной вертикали, потере управляемости территориями. Не буду приводить примеры. Их десятки.
    Если нет реальных показателей оценки - нет и возможности перспективного планирования. Те данные, которые имеется сегодня - это перепевка министерских показателей двухлетней давности. Например, сегодня исполнительная власть Иркутской области оценивается по показателям 2009 года. Но за это время там сменилось три губернатора и аукнулся мировой кризис. И новые предложенные на сайте МРР подходы и критерии ни чем не лучше!   Возможно, просто кто-то считает, что губернаторы стали пятым колесом в телеге госуправления? Но на сегодняшний день они - это лицо власти России в регионах.
    Простите за этот крик души, но больно слышать, когда губернаторы вынуждены писать открытые письма Президенту, отчаиваются попасть на прием к министрам, возглавляют ОПГ территорий и т.д.

   Не пора ли принципиально изменить подходы и систему оценки исполнительной власти регионов?

   С уважением Васильев А.И.
   Отправлено на сайт Премьер-министра РФ 15.12.2011 года.

P.P.S. Письмо В.В. Путину №2
                        Уважаемый Владимир Владимирович!
      К сожалению за прошедший месяц я так и не получил отклика на своё обращение от 15.12. 2012, но льщу себя надеждой, что и мой скромный голос хоть немного повлиял на то, что на селекторном совещании 10.01.2012 дано указание пересмотреть критерии и методику оценки эффективности деятельности исполнительной власти регионов. Особенное спасибо Вам за упоминание «темпов оптимизации коечного фонда». Значит не только мне глаза колет несуразность подобных критериев! Спасибо и за то, что обратили внимание на крайнюю важность именно поддержки власти населением, а значит и важность социальной направленности инструментов её оценки.
      Тем не менее, и это письмо посчитал необходимым, хотя и не уверен, дойдет ли оно до адресата. Вот на что хочется обратить внимание. Вызывают большие сомнения возможности чиновников указанных Вами министерств создать нечто качественно новое после того как именно они семь лет перелопачивали в однотипных методиках койко места и другие подобные критерии.
        К моменту первого письма я вчерне написал статью с некоторыми критическими замечаниями по поводу сложившегося в обсуждаемом вопросе положения. Дописал уже после Ваших телевизионных ответов на вопросы россиян, я понял, что волнующие меня проблемы пытаются снять на высшем уровне.
       Статью дописал, но… После показа селекторного совещания по ТВ даже не знаю, как быть. Статья полна критики, хотя (по моему мнению) и конструктивной, и боюсь, что её публикация в СМИ будет выглядеть как предвыборный наскок в пользу оппозиции.   В тоже время, в ней изложенное, возможно, может помочь разработчикам новой методики. Хотя это и сомнительно, но всё же.
        Поэтому я набирался наглости предложить следующее. Поскольку размер статьи больше разрешенных для обращений граждан 5000 знаков и, если Вас интересует мнение безработного аналитика, то я готов выслать статью, если мне будет указан для этого электронный адрес. Если необходимости в этом нет, то через недельку размещу её где-нибудь в Интернете (может, кто и использует когда-нибудь для дела). По крайней мере, совесть моя будет чиста, и если не сам, то, по крайней мере, мои опыт и труд смогут принести пользу.

       Прошу извинить за назойливость.
       С уважением,
       Васильев А.И.
Письмо отправлено на сайт премьер-министра РФ 10.01.2012 г.

За прошедшее время не то, что ответа не было, но даже положенного по закону сообщения по поводу приема этих обращений. Вот такова конкретная работа исполнительной власти