Как жить?

Как жить — вот в чем вопрос. К чему готовиться человеку на фоне усиливающегося стремления к власти радикальных политиков, военных угроз, доклада Давосского фо­рума об экономике грядущего десятилетия, написанного, по определению его авторов, в жанре антиутопии?

Ответы явно придется искать самим. Титулованные аналитики соревнуются лишь в предсказании вариантов хаоса — один другого изощреннее. Эти прогнозы тут же подхватываются мировой прессой, эксперты просыпаются знаменитыми и ложатся спать богатыми.

В настроениях западных элит сквозит раздражение на рядовых граждан. Вы хотели социального государства, хорошо жить, меньше работать и больше отдыхать, иметь доступ к отличной медицине и качественному образованию и чтобы все люди были равны? Ну что ж, попробовали. А теперь назад, в общество «традиционного модерна», привычного капиталистического Нового времени. И потише с протестами. Будет надо — пойдете воевать, работать без прежней системы социальной защиты и пособий, а вы, иммигранты, сидите тихо или марш на «исторические родины»!

На этих «родинах» настроения иные, более амбициозные, но в целом тоже пронизанные жаждой возврата в прошлое, еще более давнее, чем капитализм, — в эпоху взлета могущества исламской цивилизации. Связка демократии и ислама становится прочной. Здесь, на арабском и тем более персидском Востоке, нет западных ограничений на религиозность как основу национальной идентичности. Нет толерантности, установки на равноправие религий. В руках здешних политиков ислам оказывается таким доступным и эффективным средством сплочения и мобилизации наций, от которого по доброй воле не отказываются. Времена Ататюрка, установившего в Турции светское государство и стремившегося следовать европейским образцам, уходят в прошлое, ведь европейские образцы сами себя дискредитируют у нас на глазах.

«Год протестов» как будто нарочно предшествовал «году выборов». Последний проявит и закрепит результаты первого. На Востоке результаты в целом уже понятны, на Западе еще неясны. Предстоит, скорее всего, чрезвычайно жаркая борьба за то, смогут ли умеренные и левые политики, от Обамы до Олланда, воспользоваться протестной энер­гией. Или же эта энергия породит еще более мощную силу противодействия правых и крайне правых, которые и придут к власти вопреки ожиданиям участников массовых социальных движений.

В России выборные протесты как будто привели к некоторой демократизации политической системы. Но на более глубинный фактор, а именно на экономическую нестабильность, система отреагировала выведением в финал наших аппаратных «праймериз» более правого и очень привыч­ного кандидата — Путина. Не Медведева, слабого, но явно тянущегося к переменам, и не какую-то новую фигуру. То есть и здесь мы видим стремление элиты, по всей видимости уже победившей, вернуться к неким традиционным рубежам.

Новой повестки нет. Элиты отказались от надежды реализовать образ принципиально нового лучшего будущего, который — при всех издержках — двигал ими в 90-е годы и перед экономическим кризисом. Самые убедительные слова и мысли политиков слишком напоминают образцы прошлого разных эпох. Само по себе это, казалось бы, неплохо. Но вот только убеждает ли это народы, граждан, нас с вами? Кого-то да, кого-то нет, конечно. Но в целом можно сказать, что мало у кого из нас, особенно на Западе и в России, есть уверенность, да и надежда, что старые элиты со старыми, пусть перелицованными и выглядящими порой блестяще политическими и экономическими лозунгами способны обеспечить нам будущее. Подпускать же нас близко и тем более сменяться они нигде не хотят.

Условно «правая» и условно «левая» личные жизненные (и сопутствующие им политические) траектории таковы: установка на сугубо индивидуальный жизненный успех, возможный в любой ситуации, даже весьма неблагоприятной для «всех прочих», или — на гражданское и политическое объединение с целью совместного улучшения отдельных сторон жизни и социальной среды в целом, без чего неполны и непрочны личные достижения. Первый путь — буржуа, второй — гражданина, что, конечно, не означает, что состоятельный человек не может быть гражданином.

В ситуации крепкой обороны элит на Западе и у нас и атаки их наиболее радикальной части на Востоке становится понятно, что само по себе будущее не обещает ничего хорошего человеку нигде в мире. Жизненного успеха или хотя бы минимального благополучия большинству людей придется добиваться в нелегкой борьбе — либо в формах гражданских движений, либо в шкуре волка-одиночки.