Креативный редактор «Собеседника» – о том, почему он не принимает приглашения от премьер-министра, переходит улицу в неположенном месте и боится стать «живым классиком».
– Дмитрий Львович, почему весь год ты вел в «Собеседнике» рубрику «Быков против», а не «Быков за»? Неужели ничего хорошего нет в нашей жизни?
– Честное слово, не знаю. Как-то так получается, что я всю жизнь оказываюсь со своим мнением поперек потока. Это не свидетельство ума или особого нонконформизма, а просто уж очень меня пугает радостное и победительное единомыслие, я от него в разные времена много натерпелся. Мне кажется, если кто-то один против него вякнет, оно уже будет не таким тотальным и можно будет хоть как-то дышать. С этим единомыслием у меня проблемы в самых разных средах: патриоты наши и израильские, оголтелые либералы, феминистки, сектанты разного рода… Есть же масса людей, которые думают так-то и так-то не ради истины, а ради того, чтобы хорошо выглядеть. Вот с ними я обычно и заедаюсь, и как-то так всегда получается, что они отстаивают наиболее отвратительные вещи. Потому что хорошие вещи – вот парадокс – не дают оснований для самоуважения.
– Скажи прямо, чем тебе не угодил Путин? На день рождения зовет – не идешь, на встречу с творческой интеллигенцией приглашают – снова не идешь.
– Пришлось бы в лицо говорить вещи, которые так и называют – нелицеприятными. Я не очень умею хамить кому бы то ни было, в том числе властям: что ж мне, вместо рукопожатия сразу кричать «Сатрап!»? Невежливо. А заговоришь вежливо – сразу получаешься холуй. Я бы хотел избегать таких дилемм, в которых нет правильного выбора.
Что касается претензий, они формулируются просто.
Главная задача Путина – не улучшать страну, а удерживать власть. Он искренне убежден, что лучше него и его клана с этой задачей никто не справится. Как всякий истинный представитель спецслужб, он глубоко презирает собственный народ – и народ вообще. При нем страна вырождается на глазах, потому что он категорически не соответствует ее масштабу, верит в лояльность, а не в ум, самозабвенно вытаптывает политическое поле, кастрирует телевидение, и вообще при нем необыкновенно душно и тошно. Я не идеализирую девяностые, но при Путине страна скатилась глубже – прежде всего деградировав интеллектуально. Есть и другие претензии, но в той самой рубрике я слишком часто их озвучивал.
– Наблюдаю, как ты иной раз, пробираясь в редакцию, пересекаешь в неположенном месте Новослободскую улицу – 10 рядов мчащихся авто! Хотя в 50 метрах есть подземный переход. Дима, ты понимаешь, что звание «живой классик» ко многому обязывает? Или настолько им не дорожишь?
– Как только я назову себя хоть мысленно живым классиком, меня можно будет гнать из профессии. А перебегаю я Новослободскую по двум причинам: во-первых, терпеть не могу этот подземный переход – грязный, депрессивный и облезлый, а во-вторых, мне это перебегание напоминает меня же двадцатилетней давности и тогдашний же «Собес». Кстати, во время одного из таких перебеганий мне явился готовым и законченным сюжет «Оправдания». Бегал я, как сейчас помню, за водкой и мороженым для друзей – мы тогда практиковали такие закуски, да и вообще жилось как-то бесшабашней.
– Ну и напоследок: за что поднимешь тост под бой курантов?
– За здоровье семьи. Остальное зависит от нас.
http://sobesednik.ru/bykov/dmitrii-bykov-ne-khochu-khamit-putinu-v-litso
Комментарии