Конспект передачи "Суть времени-6" (09.03.2011).

Метафизика как выражение сути времени. Понятие эгрегора.

Меня часто спрашивают: "Что такое метафизика?". Я считаю, что метафизика – это не совсем и не вполне религия. Это некое ощущение загадки мироздания, которое сегодня очень созвучно теории эволюции и теории усложнения всех форм материального мира, включая те формы, которые создались сразу после Большого взрыва и дальше наращивались. Нет согласия, что же именно усложняет формы неживого мира. В живом мире подобного рода наращивание сложности форм – это эволюция, в мире человеческом – это история. Все понимают, что когда-то не было атомов, когда-то не было молекул, не было кристаллов и т.д. И во всём этом есть какая-то загадка, требующая своего строгого объяснения, необязательно адресующая только к религиозному опыту. Есть какое-то пересечение между наукой и религией по вопросам о восхождении, об усложнении, о развитии и о метафизике развития.

Метафизика – это вещь как раз более пространная, чем религия. Люди могут не быть религиозными и иметь метафизику. Могут быть религиозными и, как ни странно, не иметь метафизики. Люди, причастные разным религиям, могут иметь одну метафизику. И, наоборот, люди, причастные одной религии, могут иметь разные метафизики.

Я прочитаю отрывок из стихотворения Твардовского, в котором всё пронизано метафизикой. Это стихотворение имеет прямое отношение к сути нашей передачи.

В тот день, когда окончилась война
И все стволы палили в счет салюта,
В тот час на торжестве была одна
Особая для наших душ минута.

В конце пути, в далекой стороне,
Под гром пальбы прощались мы впервые
Со всеми, что погибли на войне,
Как с мертвыми прощаются живые.

До той поры в душевной глубине
Мы не прощались так бесповоротно.
Мы были с ними как бы наравне,
И разделял нас только лист учетный.

Мы с ними шли дорогою войны
В едином братстве воинском до срока,
Суровой славой их озарены,
От их судьбы всегда неподалеку.

И только здесь, в особый этот миг,
Исполненный величья и печали,
Мы отделялись навсегда от них:
Нас эти залпы с ними разлучали.

Внушала нам стволов ревущих сталь,
Что нам уже не числиться в потерях.
И, кроясь дымкой, он уходит вдаль,
Заполненный товарищами берег.
<...>

Но вновь и вновь появится листва,
И наши дети вырастут и внуки,
А гром пальбы в любые торжества
Напомнит нам о той большой разлуке.

И не за тем, что уговор храним,
Что память полагается такая,
И не за тем, нет, не за тем одним,
Что ветры войн шумят не утихая.

И нам уроки мужества даны
В бессмертье тех, что стали горсткой пыли.
Нет, даже если б жертвы той войны
Последними на этом свете были, –

Смогли б ли мы, оставив их вдали,
Прожить без них в своем отдельном счастье,
Глазами их не видеть их земли
И слухом их не слышать мир отчасти?

И, жизнь пройдя по выпавшей тропе,
В конце концов, у смертного порога,
В себе самих не угадать себе
Их одобренья или их упрека!

Что ж, мы трава? Что ж, и они трава?
Нет. Не избыть нам связи обоюдной.
Не мертвых власть, а власть того родства,
Что даже смерти стало неподсудно.

Твардовский здесь в художественной форме говорит об эгрегоре: о царстве мёртвых, которые живут в наших сердцах. О единстве эгрегора и живущих ныне на земле. О том, что собор есть единство живых и мёртвых, и только собор есть высшее выражение народа. Он говорит о многом – и о сути времени. Метафизика как раз и выражает суть времени. Она говорит о том, что именно нас объединяет, каким образом связываются времена, и какую роль в этой связи времён играют наши мёртвые и любимые.

Отношение меньшинства российского общества к большинству.

После телевизионных голосований на передаче "Суд времени" стало ясно, что есть общество, и что в этом обществе есть совсем-совсем маленькое меньшинство и есть огромное большинство. Это большинство патриотично, поддерживает советские ценности, поддерживает единый тезис о величии нашей истории, ориентировано державно и историофильски. Не каждый сидит в своём углу и страдает по советским и историофильским ценностям, а в это время вокруг клубится совсем другая жизнь – а каждый сидит, но потом оказывается, что этих "каждых" – "до и больше". Иногда большинство выражается цифрой 85 %, иногда – цифрой 97 %.

Что в ответ говорит меньшинство? "Во-первых, это просто не так. Подумаешь, какие-то там телевизионные передачи! Это не страна и не общество – это малые сегменты, а, может, вообще какие-то группы сумасшедших, которые по многу раз голосуют. А во-вторых, – сказало оно, – даже если это так, то это большинство – это невменяемый охлос, упыри, идиоты". Сравни: "Россия, ты одурела", сказанное Юрием Корякиным после победы Жириновского в 1993 г. на парламентских выборах.

Вскоре выясняется, что это всё-таки так, потому что это подтверждается другими передачами, ростом рейтинга этих передач и очень многими данными. И это не может быть иначе, потому что до 95 % наших сограждан от преобразований последних 20-ти лет не получили ничего. Около 20 % этих сограждан голодает, ещё 30-40 % не могут приехать из Томска в Омск, а не то, что выехать за рубеж. Непонятно, что они получили. Мобильные телефоны? В Гималаях, на высоте около 5000 метров, я видел женщину традиционного обличья, которая распахивала огород на буйволе – и говорила по мобильному телефону. В Африке есть много таких мобильных телефонов, они есть везде! Из страны вывезено 2 триллиона долларов – сколько можно было купить на эти деньги мобильных телефонов, если речь была бы только об этом.

Через какое-то время меньшинство понимает, что оно является абсолютным и тающим меньшинством, составляющим то ли 5 %, то ли 7 %, но даже не 25 %. "А раз так, то мы, даже будучи в меньшинстве, останемся у власти, ибо мы – просвещённое, продвинутое меньшинство. И наша просвещённость и продвинутость даёт нам на это право". Это называется диктатура, и никак иначе. Это абсолютно точное политическое определение.

Но надо это слово назвать, его надо выговорить и не подавиться. Ну, скажите: "Да, наша власть будет диктаторской". Далее это надо осуществить, обзаведясь, во-первых, идеологией, легитимирующей каким-то образом такую ситуацию, потому что на штыках не усидишь; а, во-вторых, репрессивным адекватным аппаратом, который будет мобилизован.

Но ведь меньшинство не хочет никакого репрессивного аппарата, потому что оно его боится больше, чем большинства. Оно несколько раз им обзаводилось (Коржаков, Лебедь, Путин) и получало от него в лоб. А, кроме того, меньшинство не хочет никакой идеологии, потому что оно в идеологии теряет свои прелестные словеса, свой либерально-космополитический флёр, который она ценит гораздо больше, чем какие-то там методы удержания позиций в обществе. Наконец, меньшинство даже слово "диктатура" произнести не хочет, потому что сразу же всё умрёт.

Почему же меньшинство рассчитывает на продление своего всевластия в условиях, когда все эти обязательные пункты не выполняются? "Во-первых, – говорит в таких случаях меньшинство, – большинство нужно, когда надо брать власть. Вот когда мы брали власть 20 с лишним лет назад, мы говорили: "Мы большинство! Ура-ура!" Референдум по сохранению СССР вроде показывал что-то другое, но это отдельный разговор. В любом случае, они выводили какие-то массы на площадь, что-то клубилось, Ельцина избирали довольно демократическим путём президентом РСФСР. Не будем "выкидывать из песни" эти неприятные, но правдивые слова. Итак, большинство нужно, когда власть берут. А когда её взяли, то зачем оно нужно? "Сидим и не уходим, и попробуйте нас скиньте".

"А во-вторых, потому что большинство, – говорит меньшинство, – не организовано в политическом смысле и бесструктурно в смысле социальном. Это аморфная масса, студень, слизь. А мы всеми нашими потенциалами будем эту аморфность усиливать и всем этим будем управлять. Мы готовы гнобить большинство, гноить страну и длить регресс, но продлевать своё квазивластное состояние".

Правящий класс никогда не может наращивать энтропию в обществе, разлагать его – он не может иметь дистрофичного солдата, неграмотного или пьяного рабочего. В этом смысл марксовской формулы, что капитал сам создаёт своего могильщика (сильного солдата и образованного рабочего). К этой формуле должен быть добавлен один пункт: капитал рождает своего могильщика, участвуя в исторической конкуренции и двигаясь в восходящем потоке истории. Но он же может, почесав репу, сказать себе: "А зачем нам двигаться в восходящем потоке истории?" Вот в чём суть этого времени, и почему к нему вполне можно адресовать великие слова: "Ваше время и власть тьмы".

А чем занято большинство? Оно радуется, обнаружив, что оно большинство. Это правомочная радость. Но дело в другом. Когда-то господин Ракитов, советник Ельцина, говорил о том, что "наша задача – сменить ядро цивилизации". В этом ядре есть "социокультурные коды" (примерно то же самое, что коды при компьютерном программировании или в генетике). Вот это ядро определяет тип личности. Задачей ельцинского процесса 1991-1999 гг. была смена ядра исторической личности: принципов функционирования языка, культуры, религии, менталитета и т.д.

Понадобилось 20 лет радений меньшинства по измыванию над большинством, чтобы понять, что они его ядро царапнули, но нельзя ядро, существующее тысячелетиями, изменить за 20 лет! Это всё тот же народ по своим фундаментальным константам. Он в силу своих фундаментальных констант поддержал советский строй и советский проект, и он же в силу этих фундаментальных констант сопротивляется любому их изменению. На периферии-то похулиганили сильно и, может быть, что-нибудь травмировали и в ядре, но не изменили, мы всё те же. Впрочем, это, как говорят математики, необходимо, но совершенно недостаточно.

Итак, меньшинство делает ставку: 1) на свой властный (информационный, экономический, политический, а в чём-то даже силовой) потенциал; 2) на политическую неорганизованность и, что намного хуже, социальную бесструктурность ("сломаный хребет") большинства; 3) на допустимость для меньшинства (в силу его антинациональности, чуждости национальному духу и любви к Родине) и даже необходимость регресса, растления, манипуляции, наращивания степени аморфности общества во имя обуздания большинства.

Я не могу тут не вспомнить Достоевского: "Мы пустим пьянство, донос; мы пустим неслыханный разврат; мы всякого гения потушим в младенчестве". Называлось это "Бесы". Проводились абсолютно ясные адресации, связанные с революционными движениями того времени. Но революционеры-то бесами не стали – всеобщее образование, индустриализация и т.д. А вот теперь наступает время, когда есть полное право говорить об этом. Единственный предмет – правильное потребление водки и наркотиков. Всё остальное – факультатив, платите деньги.

Итак, меньшинство делает ставку на регресс как средство продления своего господства через ликвидацию объекта, по отношению к которому осуществляется господство. Это и есть то, что я назвал "мутация", "паразитарность", "превращённая форма". Не этим занимались смутировавшие группы советской элиты, разрушая СССР?

Советскую систему надо было переместить с индустриальной базы опоры на постиндустриальную. Если наука действительно становится непосредственной производительной силой, то технократия, интеллигенция в целом, – это уже не интеллигенция, а новый класс – когнитариат. Значит, переместите базу опоры на новый класс, не забывая обо всём обществе и не прекращая опираться на рабочих и крестьян, и вы увидите новое чудо. "Да, – сказала смутировавшая часть номенклатуры, – мы переместим базу опоры, система трансформируется, и нам в ней не будет места! Не нужно нам никакого развития".

На одной из "элитных" посиделок, где я умею раздражать собеседников, я спрашивал: "Где модернизация, что модернизировано?" Наконец, один из участников этих посиделок разозлился и сказал: "Вот, Кургинян ничего не понимает! Ещё нас учит, а сам идиот. Речь не шла о модернизации общества. Речь шла о модернизации элиты". Тогда я спросил: "За счёт чего?" И он мне ответил: "За счёт всего". Удержание власти возможно за счёт всего, в том числе и за счёт поворота вспять исторического времени.

Значит, современный политический псевдокласс – наследник советской антиэлитной группы, и делает то же самое? Тогда ясно, чем это кончится: он поощряет регресс и гниение, и государство рухнет, раньше или позже. Далее надо понять: это одна и та же программа, которая передаётся от советской антиэлиты в постсоветскую, или это одна и та же элита? И, наконец, хотелось бы знать, как это соотносится с мировыми процессами? Но на этот вопрос мы ответим позже.

Катакомбы – способ структурирования большинства.

Если меньшинство делает ставку на то, что сознательно не делалось на протяжении тысячелетий, то на что должны делать ставку мы? Как говорили старшины и младшие лейтенанты во время, когда я проходил сборы в Таманской дивизии, "разборка автомата Калашникова осуществляется определённым образом, а сборка осуществляется в обратном порядке". Так вот, мы должны действовать в обратном порядке. Если они хотят опереться на свой властный, информационный, экономический, политический потенциал, мы должны опереться на другой потенциал. Если они хотят эскалировать политическую неорганизованность, социальную бесструктурность, мы должны структурировать общество. Если они делают ставку на допустимость и даже необходимость регресса, то мы должны делать ставку на контррегресс, на обратную тенденцию.

У нас нет с вами восходящего исторического процесса, как данности, мы не можем рассуждать в парадигме "могильщика". "Могильщика" делают только в восходящих исторических условиях, а их нет. В этом гигантская новизна по отношению ко всему, о чём рассуждал Маркс. Джек Лондон в романе "Железная пята" довольно подробно описывал эту глобальную олигархию, которая за счёт подобных вещей и будет выживать, создавая бесструктурное, деградационное большинство, которое Лондон назвал зверем из бездны. Маркс же не представлял этот процесс.

Насколько организованная часть большинства, которую мы пытаемся сформировать, будет активна и сплочена? Сплочены только люди, у которых есть ценности. Эволюционное значение ценностей двояко. В обычных условиях они оберегают вас от преступлений, за которые вас наказывают и отбрасывают назад в обществе. Но, если в обществе за преступления вас не наказывают, а поощряют (а именно в этом смысл сегодняшнего процесса), то какой остаётся эволюционный смысл у ценностей? Они ж становятся веригами! Вы держите себя в рамках и не можете маневрировать, а ваши противники могут.

Так где же наш эволюционный потенциал? Только в одном. Ценности формируют мощные когерентные социальные группы, они структуризируют дух. Если ценностей нет, то идёт "война всех против всех". Всё, лишённое ценностей и духа, распадается, а всё, обладающее этим, может структуризироваться. Итак, 1) инвентаризация своих возможностей и их наращивание; 2) социальная структуризация (через ценности и всё остальное) как основа для структуризации политической; 3) контррегресс – это всё вместе и есть катакомбы. Задача катакомб не в том, чтобы зарыться в нору и убежать от действительности, а в том, чтобы осуществить действия по трём указанным направлениям.

Быть умнее и активнее оппонента, сплочённее и солидарнее, быть реально способными к восхождению в условиях, когда оппонент нисходит и деградирует вместе с теми, кого он обрекает на деградацию – это и есть катакомбы. Если это будет хотя бы в ядре, тогда потянется и периферия.

Конкуренция – это всегда конкуренция организованностей. Всё, что можно противопоставить слабо и плохо организованному – эффективная сложность. Нам необходимо наращивание этой эффективной сложности в создаваемых социальных структурах и параллельное превращение социальных структур в структуры политические. Но пока нет социальных процессов, не будет политических. Вот что значит катакомбы.

Вселенная двигалась после первого взрыва от совсем элементарных частиц (нейтронов) к атомам, потом к молекулам, к жизни и к человеку. Бросить процесс назад – это значит двигаться к примитивному. Да, процесс сбросили назад. Но теперь надо найти в себе силы и в самих себе запустить обратный процесс. Ведь не зря было сказано: "Спаси себя – и вокруг тебя спасутся тысячи".

Для того, чтобы не почувствовать себя маргиналами, нужно пространство формирования альтернативных мощных социальных характеров. Но их просто так не сформируешь. Если два часа вечером формировать в себе обратный характер, а весь рабочий день и оставшееся время, когда надо искать побочные к работе промыслы, формировать основной характер, то и будет формироваться основной. И в этом смысле бытие определяет сознание. Значит, нужно искать альтернативное бытие. И абсолютно не обязательно в деревнях, копая картошку. Необходима альтернативная коллективность, социальная жизнь вместе с другими, такими, как ты, а не только политические собрания раз в месяц.

Когда Кавальо в Аргентине забабахал реформы, при которых всё начало сыпаться, люди стали сами выпускать себе социальные сертификаты. Нет денег, и я прихожу к тебе, и весь вечер у тебя няней. Мне подписывается социальный сертификат. Я могу отдать его кому-то другому, этот другой помоет у меня окна. Примитивная форма? Примитивная. Но люди стали создавать какие-то формы жизни, они стали собираться вместе для сохранения своих ценностей. Праздники... Все ли справляют те праздники, которые они же сами любят, если они причастны к определённой исторической линии? Если они их справляют вместе с кем-то, то у них уже есть катакомбы. Потому что завтра эти праздники, как вы знаете, будут аннулированы или вообще запрещены.

В каких случаях всё это может быть эффективно? Если у этого есть собирающее, смысловое начало – философия. И здесь опять надо бы почитать Ленина: им сказано, что в отсутствие философии мы обречены на то, чтобы буржуазия нас разгромила. Это надо быть очень незаурядным человеком! К сожалению, не обеспечившим главного – того, чтобы через 40-50 лет не пришли люди настолько заурядные, что им эта философия была не только не нужна – их от неё тошнило. И тогда буржуазия нанесла поражение.

Эпоха полипроектности и четвертый проект – Сверхмодерн.

Главный философский вопрос, который является одновременно политическим, прост: в чём суть времени? Суть времени заключается в том, что завершается одна эпоха (эпоха А, эпоха модерна) и начинается другая (эпоха Б). Мы с вами находимся на маленьком мостике между двумя эпохами.

Содержание "эпохи А" – модерн как монопроект. Есть только модерн – и ничего больше. В гигантскую эпоху, на протяжении пятисот лет, люди твёрдо верили в то, что раньше или позже каждый народ земли пройдёт путём модерна (пусть с учётом своей национальной специфики и культурных особенностей). Каждый народ доразовьётся до некого социального, интеллектуального и политического блага. Буржуазия зарождалась, оформлялась. Она победила в Великой французской революции и серии буржуазных революций, прокатившихся по миру, утвердила эту монопроектность.

Довольно быстро она стала загнивать. И если бы не советский проект, который, словно балка, подпёр её с другой стороны, она бы рухнула уже после Первой мировой войны. И это и был фашизм – как попытка буржуазии продлить себя за пределы угасающего проекта "Модерн". И когда сбили советскую балку, начала рушиться сама балка модерна. Это и есть переход из "эпохи А" в "эпоху Б". "Эпоха Б" – это полипроектность, когда есть проекты, которые каким-то образом соотносятся друг с другом.

"Эпоха Б" – это когда есть карта, поделённая на части. В одной части постмодерн, в другой контрмодерн, в третьей модерн. При этом постмодерн и контрмодерн у нас на глазах (в этом египетский опыт!) начинают объединяться и создавать "мировую деревню" и "мировой город" с тем, чтобы атаковать модерн на Востоке. Капитализм, продлевая себя за модерн, превращается в фашизм, гностицизм, в демонтаж единства человеческого рода – он ничего другого сделать не может.

России, которой в рамках "эпохи А" – "модерн и ничего больше" – было место, в рамках этой трёхчленки места нет, мы это уже обсуждали. Даже если бы ей было в этом место, всё равно – это мир ужаса, мир, в котором любовь уже не преодолевает отчуждения, это ад по христианскому определению. Но в том-то и дело, что есть четвёртый проект! Назовём его "сверхмодерн". И дальше, уже в следующем разговоре, обсудим, что это такое.

Пока же скажем, что этот четвёртый проект, проект "Сверхмодерн", включает в себя нечто новое, чего ни в каком коммунизме не было: отброшенное из коммунизма и советскости ещё в советскую эпоху, скомпрометированное в постсоветскую эпоху и теперь постепенно оправдываемое и нечто, не введённое в систему ни в советскую эпоху, ни в постсоветскую.

В любом случае это посткапитализм, посткапиталистические перспективы, о которых говорили давно, как бы их ни называли: "эпоха когнитариата", "информационное общество", "меритократическое общество"... Капитализм кончается, он умирает. Нет капиталистических семей, передающих наследство по-настоящему, как общее дело, нет капиталистической этики. Четвёртый проект удивительно созвучен тому, что делалось в советское время.

Построение деятельности с целью создания четвертого проекта.

Нам нужен этот проект как цель, и программа "Суть времени" должна собрать тех, кому нужен этот проект. Нужен субъект, который реализует этот проект, – высоко организованная социальная группа, которая объединена идеалами, ценностями и целями данного проекта. Нужна технология – как будет реализован этот четвёртый проект. Нужны ресурсы – за счёт чего это будет реализовано. И нужен человеческий материал.

Теперь возникает вопрос: "Что же делать?". Мало обсуждать проект. Мы должны:

1) Обсуждать действительность, сверять её с нашим понятийным аппаратом. Это политическая философия, переходящая в политику.

2) Это должно быть освоено и проработано группами на местах. Те, кто у нас достаточно любят большевиков, никак не понимают, что без этапа кружков не обойтись.

3) Наконец, политический вопрос. Государство – это средство, с помощью которого народ длит и развивает своё историческое предназначение. Без государства русский народ не может – причём в большей степени, чем любой другой. Значит, нельзя, чтобы обрушение политической системы и даже обрушение государства (которое само по себе, подчёркиваю, лишь средство) привело к обрушению Родины и народа. Призрак сказал Гамлету: "Не посягай на мать". Я убеждён, что Призрак Отца по большому счёту имел в виду именно Родину-мать. "Даже если ты понимаешь, что она существует в прискорбном состоянии, – не смей на неё посягать". Смотрите пристальнее, кто на это посягает, – в том числе объединяясь с подонками из меньшинства, которое явно презирает всё, что связано с исторической судьбой Родины. Это вовсе не значит, что мы призываем отказаться от борьбы и уводим куда-то в сторону.

Теперь вопрос практики. Сейчас нет форм социальной активности и той степени самоорганизации, когда давление правильно организованного большинства на меньшинство может повернуть все процессы в нужном направлении. Поэтому давайте создадим виртуальный клуб "Суть времени" из любого количества членов. Потом сделаем то, что делают все интернетчики: постараемся хотя бы по регионам, по локальным территориям, собраться и посмотреть друг другу в лицо. И я готов приезжать на эти собрания.

Большое количество людей в Москве просто не соберёшь. Где их надо собирать – на стадионе, в палатках? Незнакомых людей? И что это будет? А вот на такие небольшие собрания в разные точки я буду приезжать. Но главное заключается в том, что люди будут узнавать друг друга и создавать более плотные формы социальной общности.

Давайте сделаем первый шаг – и посмотрим, что будет. И тогда, может быть, в совокупности шагов у нас действительно сформируется субъект под четвёртый проект. Этот субъект – обладающий определёнными ресурсами (в виде телепрограмм и ещё чего-либо), обладающий определёнными технологиями саморазвёртывания ("катакомбы"), обладающий данным ему человеческим материалом и способный преобразовывать этот материал, вполне может решить что-то в тот момент, когда вопрос встанет ребром: или исторический конец России, или продолжение исторической жизни нашей страны.

С полным текстом передачи Вы можете ознакомиться здесь: http://www.kurginyan.ru/publ.shtml?cmd=add&cat=4&id=91.