Кто виноват в том, что мы бесправны?

Прошедшая неделя была столь насыщена разнообразными политическими манипуляциями, что к двум базовым российским вопросам: «Что делать?» и «Тварь я дрожащая или право имею?» – добавила третий: «А чё это было?» Разумея, прежде всего, явление премьер-министра, раздраженного неясностью собственного «завтра» и оттого болезненно задиристого (таким бывает подвергшийся бойкоту прежних товарищей подросток), и речь так называемого Президента, признавшегося в том, что политическая система, гарантом которой он всё ещё по недоразумению является, себя полностью исчерпала и является тормозом развития страны.

Власть, похоже, затеяла старинную игру – тянуть время в ожидании того, что протестные настроения сами собой рассосутся: «Не могут же ОНИ бесконечно митинговать? Тем более скоро – «длинные» праздники».

Игра эта, действительно, едва ли не единственная имеющаяся у власти стратегия, способная привести к желанному умирению. Рискованная, но способная. И причиной тому, разумеется, не праздники, а разрушительная деятельность самих глашатаев протеста. Я даже не о выбранном тоне в адрес колеблющихся и не вышедших на улицы 10 декабря – объявлять себя героями, а остальных – планктоном – всегда самонадеянно и не способствует росту и сплоченности рядов – я об отсутствии внятной идеологии (сколько уж кляли ее, а вот, надо ведь, пригодилась бы!).

Чего хотим? Отобрать власть у нынешних и отдать её честным, талантливым и народолюбивым? Но ведь лидеры митингов до сих пор даже не квалифицировали то, что произошло Четвертого Декабря.

Почему – «фальсификация»? Почему – «нас обманули»? На площадях такое количество юристов, что им по силам квалифицировать произошедшее, как попытку узурпации власти неустановленной группой лиц путем массовых фальсификаций результатов народного волеизъявления, сделанного в соответствии с Конституцией страны. Это не мошенничество, не обман, это действие сопоставимое с путчем и государственным переворотом.

Не логичней ли акцентировать внимание не на честности/бесчестности, а на том, что Четвертого Декабря имело место быть преступление против конституционных прав граждан, и требовать нужно расследование деятельности государственных преступников, а не аферистов.

Где обращение в прокуратуру с требованием организации соответствующих правовых действий? Согласованное обращение, в котором действия Чурова связывались бы с действиями его подельников на местах. Обращение, способное объединить Самару и Владивосток, Тюмень и Воронеж. Его нет.

Где разъяснение позиции протестантов относительно главного вопроса о власти – вопроса об отношении к собственности. Раз «Единая Россия» – «Партия Жуликов и Воров», то, значит, есть результаты их «воровской» деятельности, то есть наворованное.

Как делить будем? И, главное, что делить будем? Откель начнем? С образования партии? С начала правления Путина? С ваучеров, залоговых аукционов, с денационализации? Как дальше жить будем? Или ограничимся списками воров, предложенных Путиным? Или пошумим? Просто так. От нахлынувших эмоций.

Вот у коммунистов есть опробованный алгоритм: национализация, колхоз, кодекс строителя коммунизма? А у вас? Вернее, у нас с вами? Или согласимся с коммунистами?

Не согласимся?

Почему не согласимся? Из-за уверенности, что наследникам Ленина нельзя верить, что они против свободы творчества, что время их не меняет? Вчерашних комсомольцев Ходорковского и Невзлина время меняет, а их нет? Почему? Потому что в рядах коммунистов нет интеллектуалов? Это вы о лауреате Нобелевской премии Жоресе Алферове или о Владимире Бортко, чья экранизация «Собачьего сердца» сделала для освобождения от большевистских химер едва ли не больше, чем все крайне правые публицисты вместе взятые?

Значит олигарх Путин – монстр, создавший антидемократическую монархию и обложивший страну данью? Его долой. Согласен. Но почему альтернатива – это другой олигарх – Прохоров, составивший капитал на присвоении (в результате честнейших аукционов!) результатов труда сотен тысяч узников НорильЛАГа и озабоченно развивающий социальную инфраструктуру штата Нью-Джерси на фоне одичавшей Родины?

На все эти вопросы нет ответов. Хуже того – начались призывы готовиться к «честным выборам 4 марта». Какие «честные выборы»? В стране, узурпированной в результате преступления против Конституции? В такой стране можно обеспечить честность выборов? С помощью видеокамер на избирательных участках? Или не было преступления?

Разноголосица – прекрасна. Разномыслие – ещё лучше. Но на массовых митингах это превращается в невнятный гул. Нужно сосредоточиться на признанной всеми цели – прекратить полномочия так называемой Государственной Думы, установить состав группы государственных преступников – от исполнителей до заказчиков, наказать их и сообща обсудить, как дальше жить.

А на фоне невнятицы возможны только разброд, шатание да попытки «сладкой парочки», сложившейся из членов тандема, перехватить инициативу.

Но они всё время опаздывают. Начни они говорить с «людями» не как цари с подданными, а как с согражданами. Начни сдавать жуликов 9-го и 10-го – Болотная недосчиталась бы несколько десятков тысяч человек. Откажись Медведев в субботу от глупости про то, что партия, которой для того, чтобы удержаться у власти, понадобилось изнасиловать выборную систему, способна вывести страну из тупика. Заяви он про необходимость созыва Учредительного собрания, про то, что «Единая Россия» не нуждается в «подсуживании», что прекращаются полномочия губернаторов (по списку) – глядишь и 24-го бы не было.

Но если бы у бабушки были усы и тельняшка, то это был бы дедушка...

Похоже, что на гарантов рассчитывать не след. Они спасаются, а не заботятся о будущем. Меньшенький – делая знаки: «Я – свой, я – буржуинский!» Старшенький – недвусмысленно обнажая кусунбогу*.

Только мы сами можем принудить власть действовать в соответствии с законом. Но только мы можем махнуть рукой и оставить всё как было, затвердив результаты Четвертого Декабря.

Пора думать, а потом – действовать, а не начнем думать – за нас подумает Северный флот. И тогда уж будет всё равно – «кто за кого».

«Кто там», – спрашивал Любопытный птенец из «Простоквашино». – «А никто», – ответил, в конце концов, доведенный до белого каления Печкин.