Россия-3

Русское раздвоение

Общую модель расклада политико-идеологических сил в России можно представить в виде следующей схемы: с одной стороны, перед нами Россия-1, Россия Путина, «вертикали власти», специфической помеси «семейных» с «питерскими», «русского патриотизма» с «гайдаровской экономикой», православных банкиров с неправославными олигархами. Она вмещает в себя как Мюнхенскую речь, так и Медведева с его ИНСОРом, соучастии в убийстве Каддафи и картавыми уродцами из Сколково. Путин или кремлевский дуэт (называемый противниками «кремлевскими гномами»), если считать совсем уже нелепого Дмитрия Анатольевича, — её символ. Практикой России-1, её конкретным воплощением в жизнь, заведует серый кардинал Кремля Владислав Сурков. Он чисто конкретный архитектор её политико-идеологический структуры, ответственный за выхолащивание смысла как у либералов, так и у патриотов, постмодернист византийского разлива.

России-1 номинально противостоит Россия-2, «Россия оранжевая», со смутным профилем Березовского и яркими повязками НБП, со свитером Ходорковского и «Микки Маусом и Колхозницей» из галереи Гельмана. Это Навальный и «несогласные», замешкавшаяся на пути к кладбищу Людмила Алексеева и на пути в психиатрическую клинику — Валерия Новодворская. Это «белая ленточка» и призыв к пересмотру выборов, электорат «Яблока» и «Правого дела». Слушатели «Эха Москвы» и читатели New Times.

«Оранжевая Россия», Россия-2, конечно же, не противоположный полюс путинской России. Её завязь появилась не в боях и не в идеологических центрах, с ясной волей и чёткой ориентацией. Она стала давать о себе знать по мере того, как размывался образ России-1, преобладающей, официальной. Её породили и вырастили вечные колебания Кремля, неуверенность в своей правоте, облачённая в форму упрямства, и отсутствие ясной идеи, едва-едва закамуфлированное под «политику прагматизма».

Россия-2 пока так же неопределенна и так же эфемерна, как Россия-1; между ними нет оформленных противоречий, по всей линии конфликта они перетекают одна в другую — идёт обмен кадрами, тезисами, стратегиями, лозунгам. В России-1 есть ясно различимый либеральный сегмент, восходящий к Медведеву, Волошину, Чубайсу, вождям масс-медиа, экспертам. Он незаметно для глаз (градиентно) переходит в «оранжизм». Андрей Илларионов, например, побыв советником Путина, оказывается рядом с Каспаровым и Касьяновым (который и сам был путинским премьером). Это общее поле, объединенное сходством взглядов на судьбу России. Те либералы, которые остаются в окружении Путина, могут быть обозначены как «шпионы за Путина»: работая на Запад, они предпочитают делать это изнутри системы власти, а не из оппозиции. Но периодически изгоняемые из России-1, они легко оказываются в России-2.

С другой стороны, симметричная картина и в патриотическом сегменте. Часть патриотов, прикормленных властью (например, Никита Михалков), сотрудничают с Россией-1, но другая часть (уличные националисты всех мастей) всё яснее смыкается с оранжевыми (Поткин, Демушкин и т.д.). Поэтому и здесь есть непрерывная связь, столь же незаметно переводящая курируемых силовиками национал-провокаторов в опекаемые политтехнологами-диспетчерами беглых олигархов и ЦРУ национал-демократов и расистов (важную функцию здесь играет менеджер Станислав Белковский).

Россия-1 и Россия-2 тесно переплетены друг с другом. Накануне 2008 года казалось, что они могут в этот момент столкнуться друг с другом. Но выдвижение прозападного либерала (по имиджу) Медведева отложило конфликт на 4 года. Сегодня же, после позорного провала выборов «Единой Россией», налицо все признаки того, что дело идёт именно к нему.

Любопытно было наблюдать эти две России ещё 5 лет назад, накануне 2008 года — в их смутной оппозиции, в их неясном противостоянии, в первой волне нервного напряжения, отрывистых жестов и предварительных истерик, обнаруживающих начало нового процесса, которому, скорее всего, суждено стать содержанием ближайшей политической истории России. Сегодня же они проделали большой путь по уже тогда прочерченным траекториям. Давайте внимательнее приглядимся к России-1 и России-2.

Фантом-Россия

Россия-1 — это личная путинская формула. Она была найдена в тот момент, когда предшествующая ей ельцинская Россия подошла вплотную к политическому и личностному кризису верховной власти. Ельцин не мог править психологически, олигархи не могли более продолжать свои усобные войны с использованием всех доступных политических и медийных средств. Одичание в обществе, насильно затягиваемом в западнический либерализм, достигло угрожающего состояния. Путин своим появлением снял основные проблемы. Именно снял, а не решил, переведя все процессы в иную плоскость. Корень этих проблем предпутинского периода заключался в полной противоположности интересов и ментальности нуворишеских компрадорских элит и патриотично настроенных и социально (патерналистски) ориентированных народных масс.

Путин был приведён к власти консенсусом ельцинской элиты — либерал-демократами, олигархами, медиа-магнатами, одним словом, «семьей». Но вместе с тем, политическое оформление его прихода было шагом в сторону широких масс, ответом на их запрос. В Путине интуицией какого-то политтехнологического гения была распознана точка тотального компромисса ельцинского общества — точка, где элиты и массы полностью уравновешивали друг друга, место гробового штиля в центре тайфуна. Путин удовлетворял элиты (либерализм, демократия) и массы (патриотизм, сильная рука) одновременно. И это одновременное удовлетворение — «когда лев возлег рядом с агнцем» — породило Россию-1. Все 4 года первого срока общество — кроме крайних маргинальных элементов — наслаждалось эффектом «замирения». Это наслаждение воплотилось в рейтинг.

Общество показывало тем самым: «мы предпочитаем, чтобы кнопка паузы оставалась в таком же нажатом положении, противоречия ельцинского периода мы выносить более не в состоянии». С содержательной точки зрения, Россия-1 — это стоп-кадр, заморозка всех ритмов и энергий, которые бушевали в 90-е, расшатывая страну, терзая людей, сотрясая души. Строго выдерживая правила, сам Путин выступал как осторожный садовник, тщательно перемешивая лабораторный виртуальный патриотизм со стыдливо прикрытым и несколько непоследовательным либеральным реформаторством. В этом стиле правления было что-то скромно-региональное, далеко не имперское, аккуратистское, пунктуальное, интуитивно стремящееся уйти от всего масштабного, радикального, буйного и безумного, от всего собственно российского, русского — «от края до края».

Самое важное: компромисс не был синтезом (вряд ли такой синтез вообще возможен), он ускользал от острых формулировок, затушевывал всё, что выделялось энергией, идеей или настырной волей. Элиты продолжали делать своё чёрное дело — «пилили», «разводили», «откатывали». Массы же спокойно деградировали, под «Петросяна», поллитру и уютные патриотические трюизмы. Всё, что провозглашалось, не выполнялось. А всё, что не выполнялось, не замечалось.

Первые проблемы с Россией-1 начались в 2004 ровно посредине 8-летнего цикла первого путинского президентства. Этому было множество причин — внутренних и внешних. Со стороны кажется, что Путину просто перестало везти. Наверное, это так, но почему ровно посредине срока? Если нечто происходит по вполне определённому логичному расписанию, значит, в этом есть какая-то закономерность. С нашей точки зрения ответ один — отдохнули. Отдохнули достаточно для того, чтобы посмотреть вперёд и понять, что второй срок уже не может быть подаренными каникулами с отложенными делами. Впереди и вокруг замаячили какие-то тревожащие тени, темные знаки — теракты, катастрофы, монетизация, лицо Ющенко. И вся эта череда совпала по времени с усилением давления на Россию внешнего (американского) фактора, что уж точно является системным, а не случайным — американцы строят мировую империю и делают это за наш счёт, ни на мгновение не отступая от графика, что бы мы ни творили. Эпоха стоп-кадра завершилась в момент инаугурации Путина на второй срок и ознаменовалась взрывом Ахмада Кадырова.

Дальше всё пошло кувырком. Россия-1 должна была превращаться во что-то иное, отпуск завершился. Именно в этом, 2004, году требовались первые реальные шаги Путина, он был должен предложить обществу образ будущего и сделать это с умом и волей. Он должен был определиться, и тем самым — демиургическим жестом — структурировать Россию-1 через предлагаемый проект. Кого-то он оттолкнул бы, кого-то привлек. Но повестка дня на 2004-2008 годы — а то и дальше — была бы сформирована.

Эта повестка могла бы быть теоретически различной: Путин свободен был выбирать разные приоритеты и даже разные сочетания этих приоритетов, но, в любом случае, это требовало серьёзной работы ума и напряжения суверенной воли. Но этого в 2004 году не последовало. Всё осталось, как было. Ситуация же изменилась настолько глубоко и качественно, что сдвиг произошёл сам собой. Его смысл в том, что отпуск незаметно стал перерастать в хронические прогулы, а заслуженный и необходимый отдых — во вредный саботаж. Перемены в Администрации и Правительстве в 2004 году не затронули сути ситуации, оказались косметикой. А должны были — обязаны были — затронуть. Так и появилась уже нынешняя Россия-1, сквозь которую — пятно за пятном — стала проступать Россия-2.

Весь второй срок Путин решал проблему 2008. Задача заключалась в том, чтобы сохранить власть и контроль над страной, но не войти в прямую конфронтацию с Западом. Рассматривались разные сценарии. Выбор пал на один из самых провальных. Путин решил поставить вместо себя лояльного ему невыразительного и слабовольного исполнителя, обладавшего «либеральным» имиджем. Отсутствие лидерских качеств и либерализм гарантировали непопулярность у патриотических масс. Либерализм был призван смягчить Запад и затормозить радикализацию России-2. Чтобы спасти себя и Россию-1, Путин решил разыграть ситуацию, что Россия-1 сама по себе, без дополнительного давления извне и изнутри вот-вот превратится в Россию-2. Медведев останется на второй срок и завершит развал России, пойдя на уступки Западу во всём. Либералы почувствовали возможность реванша. Все поддались, и все обманулись. После объявления осенью 2011 года, что Путин возвращается, маски были сброшены.

Технологически трюк вполне удался. Но время для качественных и содержательных преобразований было упущено окончательно. Разочарование и элит и масс достигло критической точки. Четыре года псевдо-либерального медведевского морока вывели из себя всех политически активных людей. На этом фоне возвращение Путина никакой радости не вызвало даже у его сторонников. Россия-1 качественно утратила легитимность. Предпосылки для столкновения с Россией-2 созрели. В марте 2012 Путин приходит на 12 лет — строго таким же невнятным и ускользающим, каким он пришёл. Ни вашим, ни нашим. И похоже, это уже никого не вдохновляет. Стратегия Россия-1 исторически оказалась провалом. Она ещё существует и доминирует, но дни её сочтены.

Оранжевая Россия

Теперь о России-2. «Оранжевая Россия» в зачатке оформилась в период украинских событий 2004 года. Они стали переломными.

Путин в этой ситуации пошёл в сторону патриотизма и державной геополитики, причём, в нескольких вопросах переступив определённую черту. Это, видимо, была слабая и неуверенная попытка предложить — уже всерьёз — патриотическую повестку дня. «Всё для России! Всё во имя России!» Это почти все бы приняли и, по-своему, поняли. Это было бы то, что надо... Но вопиюще неадекватный выбор методов, неквалифицированный кадровый корпус, брошенный в Киев, полная политическая беспомощность сразу же показали, что содержательной базы за этим курсом нет и в помине.

В первые четыре года путинского правления, как выяснилось, никто ничего в смысле реальной геополитики постсоветского пространства не готовил, и сложнейшая битва за Украину была доверена первой попавшейся под руку околокремлёвской команде циничных «технологов», заведомо способной только к «распилам», «разводкам» и «прокрутке кино». Показательно, что важную роль в этом играли Марат Гельман и Глеб Павловский, явно тяготевшие к либерализму. Конечно, и на сей раз могло пронести, но не пронесло. Это было «чисто конкретное» поражение, наступившее вслед за «чисто конкретным» действием, которое уже нельзя было толковать двойственно. «Чисто конкретное» действие обнаружило содержательную беспомощность России-1. А «чисто конкретное» поражение создало первую политически ощутимую территорию для формирования альтернативной повестки дня. Есть тезис, есть и антитезис.

Так, в палатках Майдана Незалэжности появилась впервые Россия-2, окрашенная в оранжевые цвета. Процесс пошёл и нацелился на 2008 год. Если удалось в Киеве, то в следующий раз удастся в Москве. Так решили в Вашингтоне, в Лэнгли и (соответственно) в самой российской либеральной оппозиции.

Что такое Россия-2? Ничего особенно нового: просто отлежавшаяся на бермудских пляжах и накатавшаяся на лыжне Куршевеля известная нам по 90-м ельцинская Россия. Не стоит забывать: в отличие от Украины, в России уже была одна «оранжевая Революция» — в 1991 году, и ельцинское правление было выкрашено именно в этот цвет. Даже физиогномические дефекты у Ельцина и Ющенко неуловимо похожи — лица каменные, самодовольные, злые и без эмоций. «Оранжевая Россия» — это те же олигархи, изгнанные, посаженные, равноудаленные, припугнутые, но, в целом, сохранившие резистентность и бодрость духа; это городская космополитическая интеллигенция, которая полностью лишена ответственности и способна только разрушать и осмеивать; это журналисты, с вечно раздвоенным сознанием внешнего наблюдателя истории без возможности в ней реально участвовать; это правозащитники, либерал-реформаторы, но также и конформистские зубатые чиновники, исполняющие любую волю любого верха, одним словом, это примороженная и оттаивающая всё та же разнузданная компрадорская элита и обслуживающая её пишущая братия — эксперты, пиарщики, технологи.

Элиты начали уходить к «оранжевым», в Россию-2 от России-1 строго по графику — пересидев под крылом Путина узкий момент политической истории и утихомирив массы, они ясно осознают, что можно всё начинать сначала — силы восстановились и аппетиты подросли. Массы же, напротив, стали отворачиваться от России-1 по другой логике: их не удовлетворяли более фантомность России-1, призрачность Государства, игровой, несерьёзный характер «вертикали». Массам совершенно чужды «оранжевые» по их идеологии, но постепенно энергия доверия стала отводиться и от России-1.

Прошло ещё 4 года бессмыслицы, и настал 2008. Уже к этому моменту Россия-2 была готова для жёсткого сценария. Так как всей операцией руководит Вашингтон, то план включал бы синхронную активизацию терроризма на Кавказе, напряжённость в ближнем зарубежье и социальные волнения в самой России. Только подними Путин голос о «третьем сроке» и Россия-2 была бы приведена в боевую готовность и начала бы полноценную сетевую войну.

Путин сделал вид, что открыл ворота Кремля России-2 добровольно, в лице Медведева, Дворковича, Юргенса и Гонтмахера. Кстати пришедшийся негр-реформатор Обама провозгласил перезагрузку. В Медведева поверил даже матёрый геополитик Бжезинский, поддержавший «модернизацию» (при Медведеве Россию можно было бы не раскалывать, как планировал Бжезинский, она распалась бы сама собой — какая экономия усилий).
Россия-2 в своём радикальном издании несколько притихла, ожидая второго медведевского срока. Кое-кто продолжал бушевать, но больше для острастки.

Осенью 2011 года позиционные манёвры прекратились. Всё встало на свои места. У России-2 не осталось никаких других вариантов, кроме как начать войну с Россией-1. Безобразно организованные властью выборы в Госдуму с огромным количеством нарушений и безудержным вбросом, полный провал бессмысленного правления Дмитрия Медведева, но, самое главное, растрата потенциала доверия к Путину со стороны широких масс (а он начал заниматься этим ещё в 2004 году, не сделав того, что должен был сделать), создали предпосылки для начала прямых столкновений.
Чего хотят строители России-2? Конкретного плана, судя по всему, у них нет. В отличие от Украины, где задача была поставить прозападного политика вместо пророссийского, в самой России эта альтернатива не проходит. Россия — страна, населённая патриотическими массами. Поэтому прозападная элита — которая и так правит — не может открыто заявлять о своих приоритетах, её массы опрокинут. Этого не могут не понимать заокеанские заказчики всего процесса. Запас доверия к либерализму и демократии массы также исчерпали, и за этими лозунгами их не поведёшь.

Следовательно, «оранжевые» преследуют отрицательную цель — разрушая Россию-1, они идут к чистому разрушению. Кто-то из них при этом надеется покинуть эту территорию, кто-то — просто отомстить, кто-то — напоследок нажиться на цикле распада, кто-то — не очень ясно понимает ситуацию и влеком психологическим настроем больше, нежели расчётом, кто-то — действительно и по убеждению ненавидит «эту» страну. Россия-2 тщится рассеять призрачную Россию-1, исходя из чисто отрицательных побуждений. Позитивной программы нет, и не может быть, ведь никто всерьёз не может верить в «демократию» и «либерализм» в их классическом выражении применительно к сегодняшней России, и все прекрасно понимают, что за 90-е годы и за первое десятилетие 2000-х их притягательность никак не возросла.

Задача прозрачна: угробить Россию-1, чтобы угробить просто Россию как таковую. Как ни странно, это может в определённом ракурсе даже вдохновить массы: на определённых поворотах своей истории русские вполне способны увлекаться нигилистическими культами, танатофилией и энергиями коллективного суицида. В оранжевом цвете и белых ленточках есть весёлое притяжение смерти. И кто знает, не сделают ли раздраженные массы выбор в пользу откровенной и резкой самоаннигиляции вместо постепенной и завуалированной энтропии?

Россия-3 как проект

Здесь можно было бы поставить точку, так как, откровенно говоря, Россия-1 и Россия-2 исчерпывают то, что мы имеем на сегодняшний день. Бледный призрак против весёлой смерти. Но голос русского духа противится такому жёстокому реализму. Каждый народ в любой момент своей национальной истории имеет право на духовное восстание, на пробуждение, на вертикальное, упорное, несгибаемое стояние. Иногда это становится последним жестом, но лучше умереть реальным существом, — чем жить полуреальным призраком. Восстание всегда дело рискованное. Но оно всегда возможно, пока человек есть. И восстание русских против силы рока может произойти, пока есть русские.

Есть — не может не быть — проект России-3. Это Россия ума и воли, содержания и мощи, энергии и созидания. В этой России элита повенчана с массами под знаком общего предназначения, единой исторической миссии, грандиозной судьбы. Эта Россия — Империя, великий порядок, соответствующий широте наших — пока ещё не отнятых и не проданных — земель, высоте наших гор, глубине наших рек. Каждый русский человек чувствует её в своем сердце, вопреки тому, что мы обыдиотились, «опетросянились», опустились ниже последней черты.

Это Вечная Родина, Абсолютная Родина, святая святых. Эта истинная Россия завещана нам испокон веков, скрыта от глаз, но открыта духу. Мы слышим её вой, чувствуем её дым, видим с закрытыми глазами её лучи.

Кто мог бы делать, защищать, любить, строить, творить эту Третью Россию, «третью имперскую фигуру»? Честно сказать, не знаю... Ума не приложу... Я не вижу во внешнем мире подтверждений её существования, не различаю её завязей, не замечаю русских лиц, осенённых её светом... Я вижу лишь ошарашенные автоматы, будто чья-то темная воля наложила на всех нас проклятие. Чтобы ни делали сегодня наши люди, они будто брыкаются во сне, бредят, раскидывают руки, комкают простыни... Обрывки фраз, куски слов, мы перестали понимать, о чём говорим, то, что звучит вокруг, похоже скорее на лай, шипение, лязг... Но я ни на мгновение не сомневаюсь, что всё будет хорошо, и в миг самого чёрного события нашей истории великий огонь прийдёт нам на помощь. Жар России-3, её благословенные крылья, её железная поступь, её гулкий зов, её бесконечные воды...

Пусть это ничейная пока земля — Россия-3 — но она есть, и она вне бледной немочи России-1 или оранжевой мерзости России-2. Россия-3 — баррикады острых лучей, армия невылупившихся волшебных зародышей, безумное напряжение пробивающейся из последних бездн бесконечной энергии, момент настоящей вертикальной любви, океан власти... Последнее прикосновение к стремительно остывающему миру трансцендентного перста. Мы ставим знамя всеобщего сбора. Подаём прощальный сигнал. Мы вскроем ваше чрево, и оно рассядется с иудиным позором, и ваша пустота вывалится наружу, и нас никто более не обманет. Вы, коллеги, ещё не видели этого. Вот это праздник, скажу я вам! Идти в Россию-3, когда — по-мармеладовски — «идти больше некуда».

Тактика на сегодня и на завтра

Фактом является то, что за всё время, прошедшее с 2004 года, Россия-3 так и осталась проектом, мечтой, горизонтом. И что мы видим сегодня: Россия-1, «Единая Россия» во главе с предавшим Ливию Медведевым, а значит, Юргенсом и Гонтмахером, с подлыми выборами, с приглашением радоваться том позору, который представляет собой растерянная и потерявшая цель существования страна; без надежды и стратегии, без Идеи и цели, зато с развлечениями и технологиями, с Путиным, который, можно сказать, предал тех, кто в него верил. И Россия-2, возглавляемая радикальными проамериканскими провокаторами и русофобами; олигархи, отстранённые от кормушки и жаждущие мщения, бесноватые либералы, для которых даже этакая беспомощная и невнятная путинская Россия — это «тюрьма народов» и «жестокая диктатура». Защищать Россию-1 не просто омерзительно, — невозможно. Тем более, что, глядя на улыбающийся дуэт, складывается впечатление, что ему этого совершенно не нужно и что у него и так всё хорошо. Но не идти же к России-2 с белой похоронной ленточкой или к ультранационалистам-провокаторам, уже потирающим руки от предвкушения очередного витка распада России и от того, как на этом можно будет поживиться.

Мы подошли к той черте, когда без создания России-3, третьей силы, третьей политико-идеологической платформы, просто дальше невозможно жить. Мы провозгласили в 2005 году Россию-3. Мы бились за неё всё это время. Но в тот период эта необходимость не была достаточно осознана никем. Все полагали, что найдут своё место в одной из двух Россий — России-1 или России-2. Сегодня последний призыв. Либо мы делаем что-то своё, последовательное, независимое, основанное на русской державной Идее и на социальной справедливости, либо нам просто конец. Не с одной стороны, так с другой.