Продолжение. По волнам моей памяти - 6 часть.

6 часть - Школа

 Все проходит, и интернат так же позади!

 4-й класс 56 средняя школа, пары в школьном дворе. Я в паре со Степой Кабаджаном. Видимо – судьба. Степа был первый, кого я взял за руку после интерната и я, был один из последних, кто не понял, что Степе нужна "дружеская рука", перед его, добровольным уходом, из жизни - на 5-ом курсе института! Это так подействовало на меня, что с тех пор в глазах любого, кому нужна помощь, виделся Степик. Немного странный, я ему дал в школе кличку – "Гурвинек". Люди постарше, наверное, помнят мультики о Гурвинеке, который играл на скрипке. Степик то же играл на скрипке и у него, то же, как у Гурвинека были глаза на выкате, из-за внутричерепного давления, мучавшее его всю его недолгую жизнь. Мы часто играли на уроках (сидели вместе) в шахматы в слепую, Степик прекрасно играл в шахматы и подсказывал мне расположение фигур, когда я забывал. И в институте учились вместе, правда в разных группах, часто встречались, нельзя сказать, что очень дружили, мы были очень разные, думаю, настоящих друзей у Степика и не было, из-за немного странного и замкнутого характера. Но общие школьные годы, позволяли нам прекрасно проводить время, когда студенческая жизнь нас сталкивала.

К трагедии привела неразделенная любовь... За день до "ухода", мы встретились в коридоре института, и Степик, вдруг, предложил съездить в Ереван на футбольный матч... Если бы я мог знать, что это была соломинка,  за которую, Степа пытался ухватиться..., но у меня уже была семья и как-то так, с бухты-барахты, взять да поехать на поезде из Тбилиси в Ереван... На следующий день Степика не стало. Река Кура, стала последним прибежищем, последним на что он смотрел,  а о чем думал – вода  унесла с собой. Не хочу подробно останавливаться на том, как он "ушел", без позерства, не картинно, тихо, без пространных предсмертных записей и обвинений! Я знал эту девушку и знал слова, слетевшие с её уст, когда Степка признался ей в своих чувствах. Не хочу произносить их, но хотел бы сказать всем девочкам и девушкам: -  когда вам кто-то признается в любви, особенно, когда у него какой ни будь "фефект" - он настолько беззащитен и раним, что любая "неосторожно брошенная фраза", насмешка –может привести к трагедии, будьте терпимы -"неосторожное" слово, может кому-то стоить ЖИЗНИ!

Продолжим, 56-ая русская средняя школа. Располагалась она в районе Ваке - район, где жила, в основном номенклатура (теперь элита). В школе было три параллельных класса, в двух по 40 человек, а в третьем, моем – 16. Как и во всех элитных районах, встречались и "не совсем" элитные жители, поэтому, конечно негласно, в моем классе и были в основном дети тех самых – "не совсем". Нас детей, это как-то вроде "и не касалось", просто странно было иногда видеть те два переполненных класса и один, полупустой, но, где-то же должны были учиться Биткаши, Бидамирчи, Битбуновы, Деппершмиты, Якунины, Кабаджаны, Казаряны, Манукяны, Сиенко, Асояны, Айвазяны, ну это так, лирическое отступление.

Если мой класс численностью "не отличался", то уж на удаль и озорство - был ГОРАЗД!

Ваш покорный слуга, пройдя двухлетний "интернатовский курс", конечно, был в первых рядах заводил.

 Учился я, легко и непринужденно, в основном на пятерки и…. единицы, так как если не учил урок и вызывали, то не выходил отвечать вообще. Конечно, я мог выйти к доске и выкрутиться на троечку, но это означало - признать, что учил и выучил всего на тройку - гордость этого не позволяла. К педагогам трепетного отношения, конечно, не было, так как это отношение, как я, «пришедший с фронта» считал,  зарабатывалось знаниями и … уважением, именно уважением, Просто говорил, что не учил и получал заслуженный кол. Потом "сверху" получал 4-5 пятерок и все было в "ажуре".

В отношении моих знаний, педагоги  не волновались, а вот относительно поведения, были у них проблемы и немалые! На контрольных по математике, я обычно решал сразу все четыре варианта, и весь класс получал за контрольную отл., да же те, кто не знал таблицы умножения. За все годы школы (6 лет), я посетил урок грузинского всего один раз (как же сегодня я об этом жалею, но....). Учитель грузинского, Шота Анисимович посмеялся над моим произношением и после этого, ни что не могло завлечь меня на его уроки. В четырех четвертях у меня в табели были по языку двойки, а в годовой, прочерк, так как в русской школе за грузинский, на второй год оставить было нельзя (может негласно), так и в аттестате по грузинскому языку оценки вообще не было. "Шатало", это дело святое и уходили обычно всем классом в кинотеатр "Казбеги", находившийся на "перекрестке" трех школ (55-й, 56-й, и 57-й) и облавы обычно устраивались "коллективные", так как зрителей кроме школяров почти не было, то просто останавливали просмотр и при включенном свете сортировали зрителей по школам. Единственное спасение было пристроиться к не своей школе.

Среди одноклассников клички я не имел, а вот среди учителей, была – "Кровопивец".  Часть педагогов меня обожала, другая – ненавидела, но ничего  поделать не могли. Что делать, учился «хулиган» на отлично (кроме грузинского),  исправно защищал честь школы на всевозможных олимпиадах, будь то художественная самодеятельность,  математика и черчение. При посещении комиссий - так же не подводил.

 Ой, не могу не сделать маленькое отступление в связи с художественной самодеятельностью.

Еще в интернате, я с однокласницей Титяевой (где теперь она?) должны были читать на праздничном концерте, басню "Волк и ягненок". И в день концерта "ягненок" заболела! Белла Михайловна –русская женщина с еврейской родословной, считавшая, что интернатовская рутина убила в ней кого-то, на тот момент, ответственная за концерт с повязкой на руке – «дежурная», сообщила мне, грудным голосом Раневской:

-  мой маленький, сожалею, но без ягненка – ни как!

Нет, это было несправедливо, сцена было единственным светлым мазком на безрадостном полотне интерната. Я не только знал всю басню, но я и внутренне на репетициях проигрывал за обоих.

Какое же было удивление Беллы Михайловны, когда я попросил не снимать номер, что я буду читать басню сразу за обоих и тут же ей продемонстрировал. Белла Михайловне просто упала со стула от хохота, сказав, что может это к счастью.

 Басню, на концерте, читал один. Это был фурор! Я, то рычал за волка, то, отскакивая в сторону, вдруг писклявил за ягненка и так всю басню. Все поняли, что это экспромт и хлопали вдвойне, я был счастлив необыкновенно и понял - я артист!

Придя в новую школу, я конечно попытался продолжить свою артистическую карьеру, но увы, драм кружка не было, но услышав мой очень низкий для ребенка голос, тут же предложили записаться в хор, конечно я согласился. Как я писал раньше, мое поступление в музыкальную школу сорвалось по причине банального отсутствия слуха, но этого они не знали, а я не сказал. Обычно, те кто не имеет слуха, компенсируют его - любовью петь, особенно в компании, еще и закрывая глаза, от удовольствия. Я не был исключением, и если Бог не дал мне слух, то силой голоса не обделил. Я пел упоенно и не только громче всех, но и ... быстрее, заканчивая пение обычно на пол куплета раньше всего хора. Когда наш "хормейстер" понял, что при наличии баса, у меня напрочь отсутствует слух, решил исправить свою оплошность - предложил просто открывать рот. Он плохо меня знал, я ушел из хора, а бабушка просто оторопела - при таком голосе (слух мой, видимо, был в неё) и не подошел для хора!  Она нашла "мою" песню - "Люди мира на минуту встаньте", минимум мелодии и максимум баса. Неделю мы с ней под проигрыватель (надо же, бабуля, нашла в магазине пластинку) ЗУБРИЛИ песню под руководством соседки, Маро, любительницы оперы, которая, даже готовя в коридоре обед, перчаток не снимала. Я не только добился включения меня с этой песней в программу концерта  "Политическая песня", но и умудрился получить грамоту (кто смотрел, что там написано 3 я степень).  Так вот, я ушел из хора не потому, что не было слуха, а потому, что - "не оценили"! Бабушка была в восторге! Потом, у меня были скетчи "Промокашка" "Озорник" и другие, все смеялись, а я нет. И вдруг в школу пришел Юрий Энтин (не тот) и в школе открылся.... драм кружок. Это было что-то, это был праздник души и я играл самозабвенно и Карабанова из - "Педагогическая поэма" и много других героев, но роль Карабанова, стала визитной карточкой школы и мы выступали не в оной воинской части со спектаклем. (Энтин (опять прошу не путать, с детским песенником), приезжал потом из Москвы и уговаривал меня бросить политех не губить "свой талант" и поступать в Щукинское. Я, правда, потом выступал в одном из народных театров Тбилиси, но бабушка считала, что эти театры – вертеп, мол мне рано окунаться в разврат с головой (знала бы она мои дальнейшие "похождения", может одним артистом было бы - больше).

На родительские собрания, за все годы, моей учебы в школе ни бабушка, ни дедушка -  никогда не приходили. Бабушка была уверена, что это ей должны грамоты за внука носить прямо на дом, а дед вообще признавал один вид собраний - партийное. Так и катились мои школьные годы в прибивании калош чертежника Петросяна, к кафедре, подливании кислоты на стул химичке, написании стен газет при помощи чернил, которые исчезали (помню, где-то вычитал, вроде на основе нашатырного спирта, сейчас не помню), так вот исчезало не все, а часть букв, а то, что оставалась через месяц писать тут не стоит, так как это была сплошная ненормативная лексика, но я был как бы и не причем, так как когда стенгазету вешали на стену в рамку под стекло, все было в ажуре. Однажды, вечером, я подпер входную классную дверь рядом парт, уперев их, в противоположную стену и спустился со второго этажа по водосточной трубе. Утром, в класс, конечно, попасть было невозможно, замка в двери не было, все были в недоумении, уверенны, что кто-то находится внутри и держит дверь. В коридоре начиналась перекличка, чтобы выяснить, кто закрылся в классе. Представляете кто-то правда, отсутствовал, "его" долго всем классом уговаривали открыть дверь, потом угрожали отчислением, потом "прощали", но все бесполезно! К третьему уроку, нас отпустили домой, а у дверей долго караулили, кто же оттуда выйдет! Вечером достали большую лестницу и поднявшись  снаружи к окну - все поняли.  Виновного, вычислили мгновенно, но награды со школьных олимпиад перевесили!

Урок математики я мог сорвать тем, что начинал доказывать, что учитель на доске неправильно решает задачу, что её можно решить короче, в дебатах проходил урок! На уроках литературы меня боялись вызвать к доске, так как я мог читать "тех" поэтов, но не "те" стихи. Рифмы с ненормативной лексикой, читались так же громко и с выражением, как и стихи на "смерть поэта"!

Иногда было просто лень идти в школу, ну, что-то типа абулии. Дед, будь его воля, настоял бы,  но бабушка, мой ангел, моя бабушка, говорила деду:

- Пусть ребенок поспит, ничего страшного, на один день позже профессором станет.

В этот день, учительской, был почти праздник и прогулы обычно не отмечали! В общем, интернат сыграл свою роль в том, что воздействовать на меня какими-то педагогическими методами было очень трудно. Выгнать из школы не могли, отличник, приводов в милицию нет, так, злостный "озорник", которого нельзя было "заставить", а можно было только попросить не делать то или это! В общем, не подарок!

Школа, школа, школа, ну это понятно, все мы вышли из неё, а что было помимо этого стандартного заведения, чем я дышал и интересовался, вне стен её?

Многим!

Сейчас, с высоты прожитых лет, я могу с точностью сказать, хорошо или нет то, что сфера моих интересов определялась лишь моими пристрастиями, что надо мной не довлел "указующий перст" взрослых, уважавших меня как личность и считавших меня достаточно самостоятельным, для собственного выбора. Меня не водили за руку по кружкам и ревностно, не следили за успехами или неудачами, а наверное надо было, и не наверное, а точно, так как, дети почти всегда идут по пути наименьшего сопротивления и знания и умения, требующие усидчивости, монотонности, упорного труда при овладении которыми отсутствуют элементы игры и развлечений, обычно их любовью не пользуются, чураются их как черт ладана, а именно эти навыки в дальнейшем и образуют тот фундамент, на котором из талантливого дилетанта вырастает настоящий профи! И хоть я считаю, что детям надо давать максимум самостоятельности, но отсутствие жизненного опыта у детей, родители восполнить ОБЯЗАНЫ, не с высоты личных амбиций, но тонко уловив не только возможности и наклонности ребенка, но и по возможности веяния и требования времени! Две науки мой старший сын изучал под бдительно-принудительным надзором, английский и компьютеры (знания, которыми я не обладал сам, из-за лености и с течений обстоятельств). Теперь мой старший сын в США и занимается компьютерами. Младший, это особый "фрукт", с характером более не управляемым чем у меня и мозгоустройством, иногда пугающим и растратить возможности этого ребенка лишь на самоутверждение - будет непростительным делом. Но тут вмешиваются совершенно неожиданные трудности, обусловленные ситуацией в стране, которых раньше, при Союзе не было, преодоление которых иногда от нас не зависит или зависит мало.

  Так как я жил рядом с физкультурным институтом, то и спортивных секций я перепробовал столько, что легче сказать чем не занимался.

Теннис, плавание, легкая атлетика, штанга, борьба, футбол...  и везде я был в числе лучших, разве что кроме футбола, жонглирование ногами давалось с трудом и в футболе на всю жизнь я остался только болельщиком, а вот плавал хорошо, был в сборной по подводному плаванию, из-за чего был даже освобожден от выпускных экзаменов в школе (ездил на первенство Союза, среди юношей).

Физически развит был неплохо, не даром, с детства, среди друзей носил кличку – "Тарзан". Летом, по окончании 9-го класса (15 лет), ездил в Сухуми, на сборы подводников, где мне были "открыты глаза" на такую манящую и такую неведомую сторону жизни как – ЖЕНЩИНЫ. Все произошло насколько "романтично", настолько и комично. Нет смысла, наверное, говорить о том, с каким видом я ходил по пляжу с аквалангом и ластами, мимо симпатичных девушек, каким я себе казался человеком-амфибией, казалось, все только и смотрят зачарованно на меня и стоит захотеть..., но пока нет времени, тренировки! И вот, ребята постарше, решили меня просветить, втихаря подговорили одну из опробованных пляжниц провести со мной - курс молодого бойца, но так, что бы я не догадался о подставе, им очень хотелось увидеть "спектакль". На следующий день я  "снял" на пляже симпатичную девочку, и конечно ходил с ней "фазаном", видя "завистливые" взгляды ребят! В принципе, дальше "распускания павлиньего хвоста" зайти может и не отважился бы, но Солнышко (фамилия сухумского пловца), сказал, что он уговорил ребят и они на вечер уступают "фазенду". Путь к отступлению был отрезан!

Ни минуты не сомневаясь в силе своего обаяния, видя как охмурил "бедную девушку", что лишь намек пойти в гости, тут же вызвал у нее "страстный блеск в глазах", я сожалел лишь о том, что ребята этого не видят и что если расскажу потом – не поверят! Идя с ней домой, лихорадочно проигрывал ситуации, как же её соблазнить, не ударив лицом в грязь или может ну её....

Соблазнил её я на удивление быстро, да же не успел опомниться, как оказался в кровати. Как бросился на амбразуру, особо не помню и лишь в конце отстрелявшись, увидев в просвете входной двери ряд просунутых довольных голов, понял, кто кого соблазнял! Полученное удовольствие от этого не уменьшилось и по выражению глаз девочки понял – осечки не было!

        И поехало, и покатилось! Дальнейшая шлифовка первого опыта, проходила на вакийской турбазе и общежитии физкультурного институту, которые располагались рядышком с моим домом и как мне кажется - не без успеха. Конечно, я не был Ален Де Лоном, но и на Квазимодо отнюдь не смахивал. Не плохо сложенный, выглядевший старше своих лет, с подвешенным языком, совершенно непосредственный, в меру галантный, а низкий, с хрипотцой, уверенный голос, действовал гипнотически. Я, никогда, имею в виду и в дальнейшем, не обманывать пассий, не притворялся влюбленным, не обещал жениться, никогда не был слишком настойчив, всегда держал ситуацию под контролем, был котом, мягким, пушистым, которого было приятно гладить, и мурлыканье которого, не только усыпляло, но и лишало собеседниц всякой воли,  желание к сопротивлению, и видимо, к реальной оценке происходящего. Мои бесстыже-пожирающие, вечно улыбающиеся глаза, смотрели как бы сквозь одежду, в них, женщины видели ненавязчивое, теплое восхищение, заставлявшее их верить в свою неотразимость, а ритмично вздымающаяся грудь и нервная реверберация голоса, выдавало желание, как можно дольше продлить это чувство. Самое главное - у меня начисто отсутствовал сексуальный эгоизм. Природная сексуальность была в основном направлена на, доставление удовольствия,  на доведение партнерши до того состояния, когда стираются любые условности, забывается, где, с кем, и зачем, когда за ирреальностью происходящего, вдруг понимается невероятная значимость произошедшего и при опустошенном сознании, всепоглощающая нежность в душе, прилив теплоты в тела и … полное отсутствие ног!

В 10-м классе, я был уже опытный сердцеед и многие молоденькие, да и не очень учительницы, уже не выдерживали прямого откровенного взгляда, я им играл, как цирковой силач мускулами и ... доигрался.

Конечно, ровесницы интересовали и мой внутренний  романтический  мир соответствовал возрасту, а бурный, курортный опыт, как бы снивелировался обычной городской обстановкой и отошел на задний план и проявлялся совершенно неосознанно или рефлекторно, а иногда и там, где это было совершенно излишним. Мне часто нравились девочки, иногда даже очень, но в общении с ними я редко переходил общепринятые рамки поведения, принятые в этом возрасте (для этого у меня были студентки физкультурного общежития, располагавшееся не далеко от дома, и это был как бы другой, параллельный мир, не пересекавшийся со школьно-ежедневным). Я не влюблялся в ровестниц, как влюблялись мои сверстники, просто легче многих, заводил дружеские отношения и реже краснел, а в остальном - как у всех. А вот с представительницами прекрасного пола, более старшего, чем я возраста (в основном под руку попадали педагоги), любил пострелять глазками, за что, обычно они проводили уроки стоя спиной ко мне, но в одном случае,  видимо перегнул палку, за что на три следующих года, забыл о сверстницах!

        Это был необычный роман, что это роман я понял не сразу, а где-то через пол года, на выпускном вечере. До выпускного, это была, как бы дружба, дружба ученика и учительницы, с которой я себя чувствовал хорошо и, как не странно – естественно, без каких либо сальных мыслей. Почти ежедневно, если не прогуливал, как бы случайно, домой шли вместе, сначала шли до моего дома, а потом шли дальше – до её дома. Всегда находились какие то общие темы для непринужденной болтовни и при этом, совершенно стиралась грань возраста и положения, я совершенно забывал, что она учительница, и вообще забывал, что передо мной женщина, она была просто друг, с которым очень приятно общаться и постоянно сожалеть, что уже пришли!

Еще никогда, ни одна девочка, не любила меня без моего ведома и мне в голову не могла прийти такая шальная мысль, что "повадки" могут, помимо моего желания, увести с пути истинного даже симпатичных учительниц!

Перейдя в девятый класс, мне подумалось, а почему бы и не закончить школу с медалью, и так как, среди всех отличных оценок затесался неуд по грузинскому, решил освободиться от изучения этого предмета, но... не освободили. Тогда, в знак протеста, вообще почти перестал посещать школу "заглядывая " лишь на уроки по тем предметам, которые были необходимы для сдачи экзаменов в институт . Посещал русский, математику и физику, а на остальные предметы приходил лишь один-два раза, что бы получить оценку, и на этом посещение заканчивалось. Не участвовал, ни в одной олимпиаде, ни в школьном театре, (о нем упоминал), в общем, школьная жизнь стала идти как-то стороной и школьное руководство "закрывало" на это глаза, так как без меня им было намного легче, чем со мной. По этому, если 8-й класс я закончил на все пятерки, кроме грузинского, то 9 и10-й классы я окончил без единой четверки, а из пятерок оставались лишь русский, литература, алгебра, геометрия, физика, география (перешла из младших классов) и ПОВЕДЕНИЕ, в наше время, кроме пятерки в этой графе ничего не могло стоять.