О т.н."великом Израиле", и как сионисты хотят превратить Иорданию в Палестину...

07/12/2011

В середине 80-х один немецкий дипломат передал мне странное сообщение. Некий член иорданской королевской семьи хотел бы поговорить со мной в Аммане. В то время Иордания официально находилась с нами (с Израилем) в состоянии войны.

    Мне удалось получить официальное разрешение от израильского правительства. Немцы любезно предоставили мне паспорт, содержавший не совсем точные сведения, и вот, не без напутствия властей, я прибыл в Амман и поселился в самом лучшем отеле.

    Слух о моём прибытии разлетелся с невероятной скоростью, и спустя несколько дней я стал проблемой для иорданского правительства. Меня вежливо попросили уехать, и поскорее, пожалуйста.

    Но до того один  высокопоставленный чиновник пригласил меня пообедать в шикарный ресторан. Он был интеллигентен, имел прекрасное образование и говорил на превосходном английском. К моему крайнему удивлению, он сообщил мне, что принадлежит к важному бедуинскому племени. Все мои представления о бедуинах в ту секунду потерпели крах.

    Тот обед запомнился мне по той причине, что буквально за десять минут я узнал об Иордании больше, чем за десятилетия, проведённые за книгами. Мой собеседник взял бумажную салфетку, в самых общих чертах изобразил на ней карту Иордании и обратился ко мне: «Взгляните на наших соседей. Вот Сирия, радикальная светская баасистская диктатура. Вот Ирак, ещё один баасистский режим, питающий к Сирии ненависть. Затем – Саудовская Аравия, очень консервативная страна. Далее следует Египет с прозападным военным диктатором. Далее – сионистский Израиль. На оккупированных палестинских территориях балом правят радикальные революционные элементы. И, наконец, раздробленный непредсказуемый Ливан».

    Он вздохнул и продолжил: «Изо всех этих стран в Иорданию устремляются беженцы, агенты, а с ними – идеи и идеологии, и нам приходится принимать их. Мы вынуждены проводить очень тонкую политику баланса и сдерживания. Если мы слишком сблизимся с Израилем, на следующий день нам нужно ублажать Сирию. Если сегодня мы обнимаемся с саудитами, то завтра мы должны расцеловаться с иракцами. А мы не должны вступать с кем-либо из них в союз».

    В результате поездки у меня сложилось впечатление, что палестинцев в Иордании (за исключением беженцев, с которыми я не встречался) совершенно устраивает status quo: они занимают доминирующее положение в экономике, зарабатывают деньги и молятся о стабильности режима.

    Жаль, что далеко не все влиятельные израильтяне получили такой наглядный урок – ведь самые что ни на есть гротескные представления об Иордании в Израиле по-прежнему в моде. Общая картина израильского сознания такова: Иордания – нелепая маленькая страна, управляемая жестокими примитивными бедуинскими племенами, в то время как большинство населения составляют палестинцы, которые постоянно замышляют свергнуть монархию и взять власть в свои руки. (Мне вспоминается ещё один разговор - на этот раз в Каире – с тогдашним министром иностранных дел Египта Бутросом Бутрос-Гали, коптом и одним из самых умных людей, которых я когда-либо встречал. Он сказал мне: «Израильские эксперты по арабским вопросам принадлежат к числу лучших в мире. Они всё прочитали, они всё знают, но ничего не понимают. А всё потому, что они никогда не жили в арабских странах»).

    Вплоть до заключения ословских соглашений практически вся израильская элита выступала за т.н. «иорданский вариант». Идея заключалась в том, что только король Хусейн способен и готов заключить с нами мир, и что он отдаст нам восточный Иерусалим и некоторые части Западного берега в качестве подарка. За этим заблуждением пряталось традиционное нежелание сионистов признавать существование палестинского народа и их стремление любой ценой помешать созданию палестинского государства.

    В основе другой версии этой идеи лежит лозунг «Иордания – это Палестина». Её мне изложил  Шарон за девять месяцев до начала Первой ливанской войны. «Мы выбьем палестинцев из Ливана и отбросим их в Сирию. Сирийцы выгонят их в Иорданию. Там они свергнут короля и превратят Иорданию в Палестину. Палестинская проблема исчезнет, и существующий конфликт станет нормальным спором между двумя суверенными государствами - Израилем и Палестиной.

    «А что с Западным берегом?», - поинтересовался я.

    «Мы достигнем компромисса с Иорданией», - ответил Шарон. «Возможно, совместное управление, или некое функциональное разделение».

    Эта скверная идея то и дело оказывается на слуху. На прошлой неделе какой-то член шайки гиперактивных и умственно неполноценных правых депутатов внёс очередной законопроект  «Иордания – национальное государство палестинского народа».  

    Помимо несуразности всей ситуации в целом – одно государство готовится принять закон, определяющий характер другого государства! – вышеупомянутый законопроект сам по себе, мягко говоря, политически безграмотен. Но вместо помойки, где ему самое место, он отправился на обсуждение в подкомитет, где обсуждения проходят тайно.

    Его величество король Абдалла II обеспокоен, и небезосновательно.

    В регионе бушует демократическая «арабская весна», которая может перекинуться на его автократическое королевство. В соседней Сирии – восстание, которое может заставить беженцев двинуться на юг. Растёт влияние шиитского Ирана – однозначно не самая приятная новость для суннитской монархии.

    Но ничто из перечисленного не сравнится с растущей угрозой от радикального правого Израиля.

    Самой близкой опасностью, по мнению короля, является израильский террор на Западном берегу и всё более интенсивная колонизация палестинских территорий. В какой-то момент это может вынудить толпы палестинских беженцев перейти Иордан и проникнуть в его королевство, тем самым нарушив хрупкий демографический баланс между местными и палестинцами.

    Именно такой страх побудил его отца, короля Хусейна, оборвать во время Первой интифады все связи с Западным берегом, который был аннексирован его дедом после войны 1948 года (сам термин «Западный берег» был изобретён иорданцами для того, чтобы проводить различие между ним и Восточным берегом, первоначальной трансиорданской территорией королевства).

    Если «Иордания – это Палестина», то у Израиля нет причин отказываться от аннексии Западного берега, экспроприации палестинских земель, расширения существующих поселений и создания новых, а также от того, чтобы «убедить» палестинцев отправиться в поисках лучшей жизни на восточный берег реки.

    На прошлой неделе король, полный столь тяжёлых мыслей, дал интервью, в котором со всей ясностью озвучил свою тревогу. Он говорил о возможности создания федерации с участием Иордании и (по-прежнему оккупированного) государства Палестина на Западном берегу, очевидно, для того, чтобы предвосхитить израильские планы. Возможно, он также хочет убедить палестинцев в том, что такой шаг позволит им покончить с оккупацией и получить членство в ООН без помех со стороны США (не думаю, однако, что многие палестинцы откликнутся на его предложение).

    Авторы израильского законопроекта не скрывают, что их основной целью является хасбара («разъяснение» – на иврите). Этим словом часто пользуются для замены слова «пропаганда». Их идея, по их же мнению, положит конец изоляции и делегитимизации Израиля: ведь весь мир поймёт, что государство Палестина уже существует – в Иордании – а потому нет нужды создавать второе палестинское государство на Западном берегу.

    Если его величество догадывается, что в этой пропагандистской уловке есть куда более тёмный и страшный смысл, он не ошибается. Без сомнения, он думает о куда более глубоких долгосрочных возможностях и последствиях.

    Здесь мы напрямую подошли к базовой дилемме израильских правых, дилемме практически неразрешимой.

Израильские правые никогда не отказывались от идеи "великого Израиля". Это означает полный отказ от схемы «два государства для двух народов» в любой его форме и создание еврейского государства от Средиземного моря до реки Иордан.

    Однако в таком государстве проживало бы (если брать расчёт на сегодня) примерно 6 миллионов израильских евреев и примерно 5,5 млн арабов-палестинцев (2,5 миллиона на Западном берегу, 1,5 миллиона в Секторе Газа и 1,5 миллиона в Израиле), причём многие эксперты полагают, что последняя цифра ещё выше.

    По всем существующим демографическим прогнозам палестинцы весьма скоро составят большинство в этом географическом образовании. И что дальше?

    Некоторые идеалисты считают или тешат себя мыслью о том, что Израиль, столкнувшись с решительным неодобрением международного сообщества, будет вынужден предоставить гражданство всем своим жителям и превратится в двунациональное, или многонациональное, или вообще безнациональное государство. Не нужно проводить никаких опросов, чтобы сказать со всей уверенностью: 99,999% израильтян-евреев будут яростно противиться такому ходу событий, ибо это полное отрицание всего, за что выступает сионизм.

    Другой вариант: описанное выше образование становится государством апартеида – не только частично, не только на практике, но полностью и на официальном уровне. Абсолютному большинству израильтян-евреев это также вряд ли понравилось бы. Мир с таким "государством" мягко говоря, дружить не будет. Итак, дилемма неразрешима. Или всё-таки разрешима?

    Король, по всей видимости, считает, что решение у сионистов готово.  Таким решением является повторение 1948 года: Накба куда больших масштабов, или, как мягко называют её израильтяне, «перемещение».

    На деле это означает, что спустя некоторое время, когда международная обстановка будет благоприятной – например, масштабная катастрофа, которая привлечёт внимание к другой части света, или большая война – сионистское правительство вытеснит всё не-еврейское население. Куда? Ответ подсказывает география: в Иорданию. Или, скорее, в будущее государство Палестина, некогда известное как Иордания.

    Смею предположить, что практически всякий израильтянин, поддерживающий концепцию "великого Израиля", придерживается – по меньшей мере, бессознательно – именно такой версии.  

    Более 80 лет назад Владимир (Зеев) Жаботинский, основатель ревизионистского сионизма и духовный прародитель   Натаняху, написал стихи, которые были популярны среди членов организации «Иргун» (в ней я по молодости своей состоял) и легли в основу песни.

    Это славная песня с хорошей мелодией. Припев такой: «Два берега имеет Иордан,/ И оба – западный, восточный – принадлежат по праву нам».

    Официальная эмблема «Иргуна» состоит из карты, включающей в себя Трансиорданию, и винтовки на переднем плане. Эту эмблему унаследовала партия Менахема Бегина «Херут», преобразованная впоследствии в «Ликуд».

    Видимо, лозунг «Иордания – это Палестина» означает, что Ликуд отказался от притязаний на Восточный берег Иордана.

    Или всё-таки нет?