Если страна это стерпит, значит, так этой стране и надо!

 

Три «кирпича» в основание. Первое. Никогда раньше я не говорил «эта страна» - только «наша страна». Второе. Я участвовал в той или иной форме – кандидата, наблюдателя, организатора – во всех выборах, но такого беспредела не только не встречал, а в страшном сне не мог увидеть. Третье. Пишу о Петербурге, где оппозиция, к которой я принадлежу, получила вполне приличный результат, следовательно, нет оснований назвать эту статью «скулёжем проигравшего». И вообще я не о выборах, выборы только повод, я, братцы, о другом.

Итак, типичный петербургский избирательный участок. Помещение гимназии (кто бы мне объяснил, чем отличается гимназия от школы, а лицей от гимназии!). Директор гимназии – молодая симпатичная женщина – председатель комиссии. Заперлась в своём кабинете, отгородившись милицейским постом, в зале для голосования не появлялась, вытащить её удавалось только приложив огромные усилия. «Не нужна мне ваша политика, я работать хочу» - бросила мне в сердцах. Почти все члены комиссии – учителя, но всем заправляет мальчишка, этакий комиссар от ЕдРа, переполненный чувством собственного величия и ответственности возложенной на него миссии. Поэтому на закон плюёт, он закон и не читал никогда, с членами комиссии, наблюдателями и приходящими в комиссию кандидатами, независимо от их пола и возраста, разговаривает, что называется, «через губу».

Он явно мечтает о большой чиновничьей карьере, и ведь он её сделает! Представляете себе, каких мы будем иметь чиновников на всех уровнях через десяток лет! Нынешние ангелами покажутся. Даже если вдруг не станет вором и коррупционером, привычка «закон – это я» станет его плотью и кровью. А вы к нему придёте со своей плебейской проблемой.

К концу дня мальчик стал уже вести себя по принципу «комиссия – это я». На глазах у всех писал постановления о выдворении с участка одного за другим всех наблюдателей, тут же зачитывал их, как единогласное решение комиссии, и давал капитану полиции команду: «Исполнять!». Представьте себе, капитан исполнял. Как потом, в отсутствие наблюдателей, считали голоса, можно догадаться.

Члены комиссии сидели на своих рабочих местах, не поднимая глаз, как будто это их не касается.

Повторяю, это учителя! Все сидели, видимо с той же мыслью, что и их директор: «я хочу работать». Ей-богу, предатели, сдававшиеся в плен во время войны, мне милее – они, по крайней мере, хотели жить, а эти трясутся за свои нищенские шесть тысяч.

Кого они вырастят из наших детей!? Нет, предмету своему, конечно, научат, но воспитают из них холопов, привыкших кланяться каждому: подвыпившему хулигану на улице, мастеру в жилконторе, а уж перед чиновником из дома с флагом падающих на колени в конце коридора и так ползущих до двери в кабинет.

Вот тогда я впервые в жизни сказал про свою Родину «эта страна», произнеся фразу, которую сейчас вынес в заголовок. И ещё впервые в жизни мне захотелось уехать из этой страны. Нет, не в Америку, не в Европу, а в Южную Осетию. Где пятьдесят шесть процентов населения выходят на улицы, чтобы защитить своего кандидата, у которого действующий президент хочет украсть победу. Защищают свой выбор! И сказать на прощание слова Лермонтова:

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный народ.

Быть может, за стеной Кавказа

Укроюсь от твоих пашей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей.

Как всё повторяется!