Хаким ОМАР: "След Уходящего Дня"...

продолжаю публиковать рассказы моего друга Хакима (Хаким Омар)... 

СЛЕД  УХОДЯЩЕГО  ДНЯ

         Какую силу таит в себе родник? Вода всюду уходит вниз, земля везде поглощает ее. Но здесь она, утверждая жизнь, пробивается на поверхность земли!.. Это, наверное, магическая обновляющая энергия неба вырывает ее из недр земли и вздымает ввысь.

Корень всего сущего на земле, вода нужна всем живым существам, садам, пастбищам, морям, рекам, и небо, источая дождь, возвращает кристальную, животворную воду земле. Это вечный и непрерывный диалог жизни между Небом и Землей. Вода – особый язык Вселенной! Человек никогда не перестанет удивляться чудодейственной силе воды.

Если в пути вы встретили ручей, доверьтесь ему, он приведет вас к юрте. Стоит она, откинув свой войлочный чапан, и дышит прохладой родника. Чист и девственен воздух в ней, ее решетчатые стенки - та сеть, в которую попалась птица – свежесть.

         Юрта освещается сверху. Через верхнее отверстие – шанырак – в нее проникает непреломленный девственный свет ясного неба. Через верхний круг изнутри виден весь дом  Кок-Тенгри – Синему Небу. Это – покровитель кочевников. Древний человек всегда искал прямого, непосредственного общения с Богом и находил к нему кратчайшую дорогу.

         Жизнь кочевника вне юрты полна тревог. Он совершает каждый шаг с большой осторожностью. За кругом юрты он и ест с особой предусмотрительностью, опасаясь джинов, которые могут навести порчу на пищу. Если ночь настигает его в пути, он идет переночевать в ближайший могильник, повторяющий форму его жилища. Под ночным небом человек беззащитен перед мистическими силами. Юрта своим кругом предохраняет кочевника от болезней, от всяких напастей. В магическом кругу он забывал все тяготы кочевой жизни, полной неожиданностей. Уставший кочевник скрещивал ноги и грузно опускался на войлок. Он расслабленно сидел в привычной позе, предаваясь благостным мыслям. Это означало конец войнам, странствиям, поискам. Ноги – как ветер, если хочешь отдохнуть, свяжи их. И теперь они скрещены, он крепко держит их под собой. Крест, указывающий на четыре стороны мира, взят в круг юрты. И это символическое положение ног больше не беспокоит кочевника. Душа и тело его предавались власти покоя.

         Когда-то наш предок, высоко подняв над головой круг, навсегда связал себя с небом. Шанырак – воздвигнутый между небом и землей, - дверь в его духовный мир, дверь единения с Кок-Тенгри. Он, затаив дыхание, вслушивался в голос неба, глядя на него, он обобщал свои мысли, осознавал, что потеряв общность с небом, не найдет дорогу к цели, небо не стоит – движется, вращается, и он подчиняется его законам – смысл жизни в движении, в обретении свободы человеческого духа. Он, воздевал руки к небу, отдавал всего себя, вручал свою судьбу Кок-Тенгри. Кочевник был решителен, ради истины потратить себя без остатка. В бездействии человек утрачивает силу духа! Благостная тишина достатка и сытости приводит к вялости и лености. Опасно жить в плену иллюзии мнимого совершенства – хорошо устроенного мира, где ничто не угрожает. В таком состоянии легко впасть в пустоту самолюбования, замкнуться в себе, оказаться за глухими стенами своего маленького мира. Духовное одиночество – дорога, которая никуда не ведет, обрывается. Дороги должны быть в поиске и идти навстречу друг другу, соединяться, расходиться, чтобы вновь встретиться.

         Кочевник осмысливал свою роль на земле. Он самим небом был предназначен установить наилучший порядок вещей в мире людей. Кок-Тенгри наделил кочевника свойствами трех стихий: воды, ветра и огня. Бог вручил ему сакральный меч, который должен стать опорой, поддерживающей равновесие человеческого мира. Как ни парадоксально это звучит - меч-вода. Он, подобно бурной стихии, способен проложить себе дорогу, просочиться через толщу глухих заграждений и стен человеческой замкнутости, чтобы река истины, река жизни могла беспрепятственно нести свои воды всем людям. Он получил боевого коня – близкого друга. Вместе с ним он должен освоить огромные просторы, разрушить границы, соединить миры. Лошадь-человек – это ветер, свежие потоки которого разгоняют сонливость, вялость пресыщенных народов древних центров. Человек должен выйти за границы самого себя, а не оставаться за чертой своей близорукости.

         …Кочевник должен пронести по земле огонь неба. И как огонь сгорает дотла, он готов испепелить себя, чтобы донести до людей истину слова неба, зажечь сердца людей словом единого Бога. Вера – огонь в сердце человека!

*   *   *

Он постоянно ощущал притяжение своего покровителя. Юрта повторяет форму неба. На свое окружение он переносил и его цвет. Однажды он увидел радугу. Он никогда не мог забыть яркую картину, возникшую на фоне чистого неба. И на юрту перекинул такую же ленту. Она будет говорить о единстве неба и юрты.

Приходит ночь. Солнце, спасаясь от мрака, слепой стихии, садится на круг земли. Ночь коварна, она таит в себе много неожиданностей. От ночи уходил и кочевник. Он натягивал тундук, закрывал дверь юрты.

         На дверь, выделявшуюся ярким цветом и богатым орнаментом, опущен войлок. И теперь она надежно спрятана!

         Все скрывается и защищается от ночи: цветы, одинокие капли воды. И только утро находит их, замерзших, испуганно прижавшихся к листьям.

         …Юрта съежилась. Войлочный дом, ощетиня шерсть, встревоженно вступает в темноту ночи. Мягкий войлок на поверхности юрты, выпустив наружу миллион волос, вдруг стал твердым и колючим. И каждый волос- рожок может уколоть.

         Закрыты дверь, окно – дом замкнут. Человек, томимый неизвестностью, уходил в свой круглый дом, чтобы спокойно дождаться утра. Утро всегда приносит облегчение, изгоняя ночные страхи, чистый свет неба просветляет душу.

         Умудренный кочевник перед сном всегда осматривает свою юрту. Он обходит ее, проверяет каждое крепление, натягивает волосяной пояс - белдеу. Так воин перед дорогой затягивает ослабленную подпругу своего коня.

И на сон кочевник смотрел, как на дорогу. Сны снились ему часто, и он пускался по дорогам будущего. Он представлял, что человек имеет две души: неотлучаюшуюся и странствующую. Неотлучающаяся душа всегда пребывает в теле, только смерть отлучает ее, а когда человек засыпает, из его тела выходит странствующая душа, и все действие этой души – сон.

Сновидение – это метафорическое выражение грядущего. Метафоры, опережая события, спешат к человеку. Они всегда приходят первые.

         Мир, прежде чем представить свою действительность, разворачивает перед человеком поэтический ребус, как древний Сфинкс требовал разгадывать загадки. Человек, не лишенный поэтического чутья, всегда угадывал будущее. Отсюда пророки, жрецы, маги. Эти люди прежде всего обладали особым поэтическим дарованием. Они, как поводыри, протягивают руку тем, кто не видит и погружен в темноту ночи, наполняют светом душу незрячего.

         Баксы вот казахский маг. Он ниспослан свыше, чтобы разгадывать и доносить до людей тайные знаки неба.

         Все больные, несчастные идут к баксы. Редко кто обходится без него в тревожные и тяжелые минуты жизни. Идут к баксы за помощью, за советом или просто рассказать увиденный сон, но главное его призвание – лечение больных. Баксы – лекарь и целитель, потому что сочетает в себе качества поэта, музыканта и актера. Невозможно изобразить словами игру, все его действия, практически передать те вопли и крики, которые может издавать только он.

Чтобы почувствовать всю силу его магического действия и  лечения, надо хоть раз увидеть это своими глазами. Он то смеется, то катается по полу, вскакивает и наносит в себя удары кинжалом, пускает кровь больному, насмешливо улыбаясь, погружает руки в огонь, лижет раскаленное железо, вдруг все бросив, неожиданно выхватывает из тени юрты свой магический посох, и сотрясая его, пускается в свой ритуальный танец, неожиданно садится и начинает спокойно играть на кобызе. Кобыз обвешан колокольчиками, разными побрякушками и, как сам маг, универсален. Может издавать заунывный протяжный звук, от которого клонит в сон, то гулко звенит и будит вас, вдруг, перевернутый, загремит, как барабан, и вы невольно включаетесь в танец. Глубоко внутри него есть глаз, который в верном сообществе с магом. На грифе – перья филина. Магический инструмент!

         Входя в юрту, баксы закрывает дверь – он ревностен. В ней, кроме больного никого, не должно быть, все выходят за ее круг. Зрители, подняв войлок, смотрят через кереге - баксы это разрешает, главное – оградить кругом место действия.

         Маг замкнулся, отрешился от реального мира. Он откидывает войлок шанырака и вступает в мир своих чувств и сил. Лицо его меняется. Он весь синеет, становится похожим на небо. Вот взошли черные круги его глаз. Они большие, не прячутся, круг их четко выделился.

         - О Кок-Тенгри! – призывает баксы. Воздев единственное око к небу, просит и юрта. Просит исцеления, здоровья для своего обитателя, верного друга. Что может быть в степи страшнее осиротевшей юрты! Она знает это и не молчит. Нет, не может сохранять безмолвие небо. Вот юрта проникнута божественным светом, маг вооружен силами неба и режет струны своего кобыза…

Интересен кобыз шамана. Четкий круг выделяет корпус инструмента. В глубину его вставлено зеркало, а в некоторых проделано круглое отверстие, как шанырак. Круглый остов инструмента очень напоминает внутренность юрты.

         Кто знает?.. Быть может, когда древний мастер корпел над куском дерева, чтобы изготовить необычный инструмент, возможно, у него перед глазами был совершенный образец -  юрта, и он не мог не обратиться к нему. Устройство и форма юрты были священны в глазах древнего человека. По образцу ее он сооружал могильники, воздвигал дворцы и их куполам придавал круглую форму. Так высоко возносил он свою юрту. Строя на зиму каменные дома, он снова обращался к ней. Интересно, что до сих пор в казахских аулах есть дома, которые освещаются сверху. Как хорошо это олицетворяет нравственный и духовный мир казаха. Конечно, он еще не предал забвению Кок-Тенгри – невозможно отречься от красоты древнего бога. Культ его теперь  - поэзия синего неба.

Кочевник строил каменные дома и строил только для того, чтобы переждать холодную зиму. Он не придавал значения этим домам и не совершенствовал их. В них он чувствовал себя неуютно и томился в тесноте  каменных стен. С первыми лучами весеннего солнца кочевник вместе со своей юртой покинет суровое место и дом, куда загнала его зима. Кочевника угнетает не зимняя стужа и непогода, а пустота, образовавшаяся во времени. Природа, заковав землю в белый панцирь снега, «заморозила» время, оно больше не движется, как обледенелая река. Зима для кочевника – жизнь без настоящего, он застрял между прошлым и будущим. Какая-то неведомая сила увела время, как отгоняют на дальние пастбища табуны лошадей. Кочевник, очутившись как бы вне времени, погружался в глубину поэтической мудрости предков. Уверенно звучит его голос под ритмичные звуки домбры, бросая вызов океану снежного безмолвия, как его конь на заснеженных полях ударами передних копыт пытается пробудить природу.

         Зима сковывает его действия, лишая возможности выпрямиться в полный рост, его тяготит отсутствие свободы передвижения, бездействие. Учащенный стук сердца кочевника – его нетерпеливые шаги навстречу весне. Пожалуй, так, как он, никто не спешит увидеть пробуждение  земли, когда все приходит в движение, река уносит прочь куски разбитого ледяного панциря, ибо промедление благодатных теплых дней несет опасность разрушения его миру. Топот копыт возвещает о начале весны и выводит кочевника из зимнего оцепенения.

Гордый жеребец – знаменосец, запрокинув голову, под неусыпным, строгим взглядом ведет свой косяк в стан человека. Он, мотая косматой шеей, поторапливает замешкавшийся молодняк. Его острый глаз, чуткий слух, мощные мускулы сберегли приплод, и теперь они резвятся под его гривой. Струится ветер весны в длинных волосах вожака, развевая флаг. Вечный флаг номада!

Трудно уберечь дом от сильного врага, если невозможно его взять с собой, перенести с одного места на другое. Он знает: эти каменные дома подвержены разрушениям. Он видел много городов, красовавшиеся своими великолепными куполами дворцы, но проходили времена, и от них оставались только руины.

         - Да… На этой земле может устоять только моя юрта, - убеждался он. – Если враг силен, то я ухожу вместе со своим домом, и он не сможет разрушить его!.. Проживая в каменных домах, кочевник не разлучается с юртой, все совершенствует ее. Теперь его кочевье – фантазия. Вечный странник!

         В руках этого мастера трепетно гнется дерево. Животное, терпя тысячи мук, возможно, позволило бы этому искусному мастеру обработать свою грубую шкуру. Сорвав клочок волос с гривы своего тулпара, кочевник–живописец вдохновенно расписывал войлочные стены своего дома, и сила коня переходила на эти орнаменты. Они пришли к нам из глубины веков. Со старанием и любовью он украшал свой дом и жил в этом мире, полном поэзии. Но жизнь-кочевница – не вечный спутник: приходит срок, и она уходит в свое последнее кочевье. Кочевник, вечно молодое дитя природы, тяжело расставался с жизнью. Он всеми силами боролся против злых проделок смерти. Чего только ни придумывал, чтобы как-нибудь перехитрить зловещую судьбу. Никакие райские кущи не прельстят его. Он представлял свою жизнь только здесь, в пределах степных просторов. Вечное блаженство здесь, на земле под сводом Синего Неба. И души предков – аруахи – далеко не ушли, находятся рядом – между Кок-Тенгри и матерью Умай.

         Болезнь – неистовая сила. Есть ли в арсенале человека равное, способное побороть это зло? Что можно из этого осознанного мира противопоставить тем непонятным, неведомым силам, тяготящим душу и тело человека? Конечно, поэт отдавал предпочтение стихам, композитор – музыке, актер – игре. Лишь соединив все эти качества, можно стать настоящим шаманом. В представлении нашего предка все несчастья болезни - происки джинов, обуздать их возможно актом кружения, то есть, кружась вокруг больного, можно заколдовать все злые силы, таящиеся в нем.

         Из уст шамана срываются горячие потоки стихов, они имеют чудодейственную силу, незримые поэтические образы обступают болезнь со всех сторон. Велика власть музыки! Шаман-музыкант, как воин перед сражением, выхватывает свой лук – не случайно смычок инструмента изогнут как боевое оружие и стянут тетивой. Кочевник понимал: музыка  - это особая космическая сила, пронзительные стрелы небес. Шаман-актер довершает этот акт: он кружится вокруг больного, описывая замысловатые движения руками, содрогается телом, трясет головой. И вихре своего кружения заколдовывает злые силы. Нещадно избивает барабан, чтобы вытрясти из него все звуки.

         Кружится баксы… Кружится, вовлекая всех в свое магическое кружение.

         …Юрта встрепенулась, дрожь пробежала по ее телу. Округлились глаза зрителей. От неистового кружения пошли круги перед глазами самого шамана. Замкнув последний круг, маг в изнеможении падает…

         Он упал, чтобы встал больной!

Поэзия, музыка, искусство танца – все, что есть у человека против смерти. Баксы хорошо понимал это. Не случайно он поклонялся образу человека, который посвятил себя поискам вечной жизни. Его баксы считал своим прародителем. Этот человек в конце жизни изобрел кобыз, положил начало музыке, тем обрел бессмертие. Это – Коркыт.

*  *  *

Солнце удаляется. Лучи стягиваются к его кругу. Так каждый раз перед ночью оно собирает свои золотые нити. Лишь в капле воды на листе светится последний луч. Тонкая нить, зацепившаяся за лист. Вот-вот она оборвется и исчезнет. Как хрупок след уходящего дня!

          1979 г.