«Захар, не приезжайте к нам больше никогда, пожалуйста»

В свое время меня пригласили выступать в один российский город: поговорить за жизнь и за литературу в местных книжных магазинах и высших учебных заведеньях.

В том городе я уже бывал раньше, принимали тогда просто замечательно, и я порадовался в очередной раз, что куда в России не попади, везде обнаружишь людей красивых, щедрых и сильных.

В общем, позвали во второй раз — и я с радостью согласился.

Довольно долго обговаривали программу. За компанию по просьбе организаторов я прихватил еще несколько известных писателей и режиссеров.

Мы уже предвкушали душевную и веселую поездку, как вдруг мне на почту приходит анонимное послание.

Вот оно.

«От лица многих людей прошу Вас о следующем.

Не приезжайте в наш город. Для Вас это просто интересная поездка. Для организаторов фестиваля способ пиара. Для участников встреч — повод сфотографироваться с писателями. А для многих из нас это драма. Вы не знаете, какие тут вещи творятся. Вы приедете на два дня и уедете. Скажете красивые и интересные слова. А мы не хотим остаться без работы. Действующая власть сбрасывает с поста неугодных редакторов газет, увольняет учителей, которые не хотят прислуживать на выборах, закрывает школы, что уж говорить про учреждения, в которые приедут такие оппозиционеры, как Вы, и к тому же в этом году выборы. Ваш приезд и в прошлый раз тяжело отозвался. Вам просто не говорят всего. Вы громогласный душевный и красивейший человек, которого приятно слушать. А у нас дети и трудная жизнь, которую потом расхлебывать. И своих детей надо кормить. И работать где-то надо. Мы ж политической борьбой не занимаемся. Мы работаем. А вы приедете, и мы попадем в опалу.

Вы, наверное, и это письмо сочтете очень интересным для "литературы". Захотите его цитировать и показывать, потрясать им. Еще и организаторам перешлете. Бог вам судья. Но это не литература и даже не политика. Это простая жизнь, наша, моя. Ее очень легко сломать и покалечить по пути. И никто ни о чем даже не узнает. Вы скажете: "Надо наоборот бороться!" Да. Бороться совсем не трудно — особенно если вы делаете это два дня в чужом городе в провинции.

Вот перечитала и становится ясно, что вы, наверное, после этого только больше захотите приехать. Потому что Вы самолюбивы, как всякий борец и правдоборец».

Не скажу, что я был сильно обескуражен, но, сами понимаете, некоторое время находился в состоянии легкого душевного раздрая.

Полчаса подумал и решил ничего организаторам не говорить. И своим товарищам тоже письмо не показал. Просто решил обо всем этом не думать. Встречу готовили чуть ли не полгода — я посчитал, что никакого права отказываться не имею. Кто является автором письма, мне было неизвестно, зато организаторов я по-человечески полюбил еще после первой встречи, и подвести их не мог никак.

И все на этом.

Поехал, да.

Вел я там себя корректно до внутренних брезгливых содроганий. Слова плохого про власть не сказал. Даже похваливал ее иногда, внутренне кривясь и тихо сатанея от злобы на себя самого.

А сам все вглядывался в тех, кто встречал меня то в одном учебном заведении, то в другом — административном, то в третьем — научно-просветительском. Ведь почти наверняка тот, кто это письмо написал, тоже встречал нашу команду, сидел в зале, а потом и за одним, прямо говоря, столом — нас там, естественно, непрестанно угощали, а мы, куда деваться, угощались.

Мне почему-то очень хотелось поймать взгляд этого человека, разгадать там что-нибудь, какую-нибудь нехитрую мысль. Например, такую: «…ну что, бузотер, явился? Сейчас будешь разоблачать компрадорскую интеллигенцию? Перья тут свои распускать?»

То на одного человека думал, то на второго, то на третьего. Дурацкое какое-то ощущение, ей-богу.

С тех пор прошло достаточно много времени, я объездил уже не один десяток городов, так что едва ли сегодняшнее мое размышление может навредить авторам письма: программа у меня везде одинаковая — университет, книжный, какое-нибудь культурно-литературное кафе, редакция газеты, местное радио...

Тем более что по результатам поездки я мимоходом поинтересовался у организаторов, не было ли там, в городе, каких-либо неприятностей в связи с выступлением нашей команды. Сказали, что нет.

Может, меня не захотели огорчать — но вот сказали: нет.

А я все не знаю, как мне к этому письму относиться.

Первое побуждение, понятно дело, было самое простое: себя оправдать, а на автора мысленно затопать ногами, испепелить его и пепел развеять по ветру.

Доводов для этого у меня предостаточно.

У меня тоже дети растут, собственные, в немалом количестве, им тоже не нравится, когда у папы неприятности: а у папы бывали очень крупные неприятности, к примеру, в виде пары уголовных дел, заведенных на папу в связи с папиной неуемной общественной деятельностью.

А то получается «у нас дети и трудная жизнь» — а у меня сливки и мед.

И по поводу «…бороться совсем не трудно, особенно если вы делаете это два дня в чужом городе в провинции» — тоже, понятное дело, мне есть, что сказать, потому что большую часть своего времени я все-таки провожу в своем городе. Да и, кстати говоря, попасть в неприятную ситуацию «в чужом городе в провинции» куда опасней и противней, чем в родном, зуб даю. Но если авторы письма действительно уверены в своей правоте, то я вполне мог бы пригласить их приехать и «побороться» в нашем городе. Хотя бы на пару дней.

И так далее, так далее, так далее.

Мне вообще вся подобная аргументация давно знакома.

Пока я был нищ, как церковная мышь, и ходил под красным флагом по улицам, громко выкрикивая то одно, то другое, мне иной раз говорили: «Да, ты многие вещи правильно говоришь, это наглое воровство и очевидное скотство властей, действительно, уже терпеть нельзя — но тебе ведь проще. У тебя никакой работы толком, ребенок один, как-нибудь выкормишь, ответственности — ноль… А у нас обязательства, у нас коллектив, нам, прямо скажем, есть что терять. Понимаешь?».

Я, честное слово, этим людям верил тогда.

Сейчас ситуация изменилась.

Я по-прежнему периодически выхожу что-нибудь покричать под все тем же красным флагом, но теперь мне говорят несколько иное: «Да, ты многие вещи правильно говоришь, это наглое воровство и очевидное скотство властей, действительно, уже терпеть нельзя — но тебе ведь проще. У тебя свое производство, коллектив за спиной, тебя вся страна знает, кто тебя тронет? А мы? Кому мы нужны!»

На людей не угодишь.

Я еще долго тут могу распинаться в свое оправдание, это и ненормально.

Нет, я в своей правоте убежден давно и наверняка. Но отчего ж мне так тошно на душе?