Сердце матери. Глава 8

         -- Хватит реветь, дура!!,-- кузнец,  со злобой уставился, в опухшие от слез, глаза дочери, -- тут и без тебя сыро! Чего,ты думала раньше, когда морозила такое, этому ублюдку. Доигралась в любовь, шалава! Кто тебя, только научил --ляпнуть, такую дурь этому придурку?!! Спятила совсем, бестолочь, а теперь хватилась, халда?!

          -- Чего ты, взъерепенился, старый?! Девка и без того, места себе не находит, а тут еще,ты, орешь,-- попробовала, вступиться за дочь, жена.

           -- Молчи, сука!! -- взвизгнул фальцетом кузнец, -- и ты туда же, паскудница! Драть вас обеих, как сидоровых коз, надо. Раньше надо было думать, дуры безмоглые!! Теперь, ревете, как белуги --  сикухи!!  Молчать! пока не поушибал обеих! Мать вашу!!

         Испуганные женщины притихли. Хозяин, завернул цигарку. Прикурил от лучины, сел на лавку.

            -- Что делать, думаете? - кузнец, закашлялся, затянувшись глубоко,-- тебя спрашиваю, отвечай отцу, -- повернулся он к дочери.

            -- Не знаю,-- всхлипнула красавица, размазывая по лицу слезы,-- Ничего, не могу придумать. Что теперь, делать то-о-о-о! --Снова завелась дивчина.

             -- Опять?, --нахмурился отец, -- Слушайте, сюда. Делать нечего! Принимайтесь за дело.

             -- Ты,скипяти, воду,-- кузнец повернулся к жене, -- а, ты неси траву, ту самую.

        Роман побрился, начистил сапоги. Оделся во все -- самое лучшее и пошел к штундистам. Там уже собрались все. Парень сел рядом с братом Ульяны и огляделся. В светлой, от трех керосиновых ламп, горенке -- сидело около десяти человек. Сидевший напротив, невысокий мужчина, встал, пригладил редеющие с проседью волосы, и неожиданно, мощным и красивым баритоном, сказал:

              -- Помолимся, братья и сестры, Господу нашему и Спасителю Иисусу Назаретскому.

        Потом, все хором запели, красивую и удивительно понятную Роману песню:

                  Прости меня, хоть непрощенья,

                  А смерти лишь достоин я;

                   Прости, хоть робок стон моленья,

                   Хоть нечиста мольба моя.

                                Мой грех великий отпусти! О, Господи, прости, прости!

                                Мой грех великий отпусти! О, Господи, прости, прости!

      Роман стоял, а в голове проносились вихри мыслей и вопросов. Пропели еще несколько песен, затем тот же человек взял со стола огромную толстую книгу, и произнес:

           -- Дорогие, братья и сестры! Святое Писание говорит нам, -- Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся!!

        Никогда раньше, Роман не слышал евангельской проповеди. Мужчина говорил простым и доступным языком о сложнейших поблемах человеческого греха.

О том, какое страшное преступление перед Богом -- грех. Как поврежденный грехом, человеческий разум, противится тому, чтобы признать себя грешником. Говорил, что бесконечно милосердный Бог, как птица хотел собрать птенцов своих под крылья, и они не захотели!! До темноты длилось собрание, а Роман, все бы слушал и слушал. Это о нем, о нем!! -- говорил невысокий, небогато одетый человек. Это я -- грешник, погубивший мать свою, и достоин смерти!! Роман, низко опустил голову, и невыносимое чувство стыда и горечи, переполняли его душу, словно все сидящие здесь люди, показывали на него пальцем. И тем не менее, он испытывал, почти физическую потребность в этой проповеди, неказистого прежде, пастора. Наконец проповедь кончилась, потрясенный до глубины души справедливостью слов проповедника, Роман еще сидел, оглушенный загадочным мужчиной, пока не почувствовал чью-то руку на своем плече. Семен ( брат Ульяны ) участливо спросил:

                -- Ну и как?! проняло?!

                -- Проняло?! Не то слово, Сеня! Схватило так, что всю душу перевернуло. Ничего подобного, со мной не было, никогда. А проповедник, то ваш -- Башка-а! До чего пробрал, а! Хотел подойти и встать, перед ним на колени. Вот до чего, достал. Ох, умен, так умен!!

                -- Это не он, а Христос, коснулся твоего сердца, только Он может так открыть человеку Свое слово. А теперь, не перед Федорычем, надо на копени вставать, а перед Христом, Иди домой и кайся, во всех грехах, которые знаешь и помнишь. Иди с Богом, Рома.

     С той проповеди и началась, для Романа -- другая,совершенно не похожая на предыдущую, жизнь. Он ни разу, не пропустил, ни одного собрания, ни одного слова из проповедей Федорыча. Словно парусник, его понесло в необыкновенное и увлекательнейшее приключение, на просторах необозримо богатого Истиной Слова Божьего. Вскоре он покаялся, прямо на собрании, а летом его окрестили в реке и приняли в семью детей Божьих.

      Что, только не делали, в семье кузнеца, чтобы приворожить парня. Какие, только заклинания и действия не творили кузнец вместе с женой и дочкой! Ничего не брало Романа. Прибегали к таким средствам, которые безотказно действовали на всех, кого они прежде пользовали. Испробовали все. Кузнец дважды ездил к одному из самых известных и страшных шептунов в губернии. Бесполезно. Наконец знаменитый шептун спросил, отчаявшегося вконец, мужика.

                -- Слушай, а не ходит ли куда нибудь, твой дружок, молиться?! А то был у меня, как-то раз случай. Попросили меня приворожить, одну кралю к одному богатею. Большие подарки предлагали за это. А краля та была, какой-то верующей, то-ли из менанитов, то-ли из молокан водных, но не православная. Так вот, ничего у меня не выщло, как я не бился!  А после богатей тот, Заразился какой-то болезнью страшной. Ужасно мучился, говорят -- бедолага. Помер на Ивана Купалы, день. Почернел весь, как арап, хоть и возили его по разным врачам. Так, что ты - это, братец. Не суй свой нос, в чужой овес. Смотри, как бы, чего не вышло. А то, получится еще чего.

       Ничего не ответил знахарю кузнец. А только, разошлись колдуны, ни с чем. Как полоумный, гнал своего коня, кузнец. Приехал, разбил все склянки и горшки, чародейные. Покидал все траву, заговоренную в печь, потом рассказал изумленным женщинам  все, что слышал от знаменитого знахаря. Оцепенели от страха мать с дочерью: что делать? как быть? Куда идти, кого просить? А кузнец и говорит:

                -- Великий грех, видно -- наше ремесло перед Богом. Идти надо к Роману, каяться. Может отпустит нам Бог, делишки наши, паскудные!