ВНИМАНИЕ! На сайте педофил!!!

РОМАШКА, КЛОУН ИЗ ПСИХБОЛЬНИЦЫ, НАСИЛОВАЛ ДЕТЕЙ!!!

На основе этой реальной истории русский писатель-революционер-эротоман, дцк. порнограф, гуманист Алёша Локис, создал замечательное произведение повесть «Смайлики», в которой яркими озорными красками живописал грустную историю человека с альтернативной половой идентификацией.

Сочный, отборный, ядрёный синтаксис Локиса давно обратил на себя внимание любителей изящной словесности и рафинированных эстетов, однако, в этой новелле автор постарался быть предельно(на пальцах и орально) доступным и сколь мог, приближился к реальным чаяньям современного сетевого читателя.

Повесть адаптирована для семейного чтения и идеально поспособствует расширению кругозора юных читарей среднего и старшего школьного возраста. Прочесть её  целиком вы сможете безвозбранно на авторском сайте писателя, а ниже мы приводим некоторые эксклюзивные фрагменты этого основательного чтива:

Коленьке Баландину.
От любящего брата.
Любящего нежно…

***

— Дроценко, полагаю, тебя учить не надо, — многозначительно изрёк он, глядя исподлобья. — Всё проверь. Самым тщательным образом. Дыма без огня не бывает, — полковник протянул майору бумагу в прозрачном конверте и выдержал должностную паузу. — А дым уже виден, Дроценко! Виден сверху, — он указал пальцем на потолок. И, распаляя себя, продолжил: — У нас, можно сказать, под носом педофилы разгуливают… Детей совращают! МАССОВО! Не маскируясь! Точнее, маскируясь. Под маской клоунов… Цирк, блядь! Средь бела дня! Мажут рожи румянами, рисуют рот до ушей и делают с детьми, что хотят!.. (Ебут, как котят, — хотел он продолжить в рифму, но сдержался). — Грузнов цыкнул зубом, и, повернувшись вполоборота, посмотрел на часы, обозначая, что разговор окончен: — Свободен, майор…

— Так… чего? На наркотиках брать его будем? — подобострастно спросил подчинённый, наклоняя туловище и заглядывая в глаза начальству. — Ты что, блядь, совсем мудак, — скорее утвердительно, нежели вопросительно, сказал Грузнов на удивление спокойно. — Он же растлитель, понимаешь? Пе-до-фил! Статья 135 УК РФ! Попаси этого Баландина… Нарой улики… Возьмём его с поличным. При чём тут наркотики? Диски. С детской порнографией… И держи меня в курсе. Я тебе прессу подгоню. Устроим показательный процесс — это же тренд, блядь! Читал выступление президента? Иди, читай… Только не долго. Сейчас как раз ёлки на носу, материала наберёшь — до дури! Всё. Иди, работай, — уже совсем по-отечески произнёс полковник, отыскивая в памяти телефонный номер замначальника управления.

***

Чтобы дети точно знали, кому принадлежит символический шестилепестковый цветок с улыбкой в сердцевине, артист теперь обязательно ставил свой знак на самодельных афишах, извещавших о датах его представлений: большой двухцветный клоун во весь лист, дата и время концерта в левом верхнем углу, лучистый смайлик в правом верхнем и текстовая рамка вокруг всего этого: «КЛОУН-РОМАШКА-КЛОУН-РОМАШКА…».

Коля Баландин намалевал десятки таких постеров, утилизируя бесплатное сырьё, — из каждой подшефной школы он непременно прихватывал мешок старых тетрадей, которые расшивал, превращая в листы А-четвёртого формата. Эти заготовки не имели дат — они служили своеобразными визитками клоуна, которые он щедро лепил по всему городу, используя в качестве рекламоносителей детские горки, качели, грибки, заборы, а то и просто столбы, если мимо пролегала тропа, ведущая в школу или детский садик.

Информацию на Баландина собрали быстро, буквально за несколько рабочих дней: родился, крестился, средняя школа, монастырь. Затем вынужденное увольнение из послушников по семейным обстоятельствам, в связи с необходимостью ухода за больной матерью. Коленькин отец не имел обеих ног — оторвало немецким фугасом в сорок четвёртом, и после скитаний по госпиталям Ромашкин батя вернулся домой с двумя короткими гладкими культями в мае сорок пятого — как победитель…

В тот год ему стукнуло девятнадцать, и он, безногий, заочно окончил педагогический институт по специальности «Черчение и рисование». Учитель-инвалид не был редкостью в безмужичье послевоенное время — его боготворила вся школа. Но по прошествии времени, когда тридцатилетний «худграф», как за глаза называли старшего Баландина, закрутил головокружительный роман с хорошенькой восьмиклассницей Машей Фаворской, скандала избежать не удалось. «Зачем ты пудришь мозги девочке?!» — орал директор, тоже, кстати, инвалид — контуженный, и тоже фугасом. «Я на ней женюсь», — тихо ответил учитель. Однако Машины родители поставили условие: замуж только с высшим образованием. Пришлось отложить свадьбу — несколько лет они встречались тайком: девочка окончила десятилетку и заочно училась в педагогическом, исполняя обязанности старшей пионервожатой в своей же школе. Только в шестьдесят первом, когда Маша была уже старшекурсницей, свадьбу сыграли.

Через год у них родился первенец — Ромашкин старший брат Алёша, а через шесть лет и сам Николай. Мальчишки росли добрыми и смышлёными, но совершенно не похожими друг на друга: Алёшенька был серьёзен и усидчив, Коленька — смешлив и непоседлив; старший унаследовал верный глаз и точную руку отца, в то время как младший — мягкий нрав и собачью преданность матери. Жили бедно, но дружно. Двери Баландинского дома были открыты для всех — ученики бывшие и настоящие находили здесь что-то неуловимо притягательное. Машенька, теперь уже Баландина, вела хозяйство и репетиторствовала по русскому и литературе; её муж-инвалид так и остался простым учителем до самой пенсии. Старший сын, Алёша окончил школу и готовился поступать на сценарный факультет ВГИКа — он писал стихи и прозу — но с первого раза не прошёл по конкурсу, а тут подоспел призывной возраст.

Получив повестку, Алёша пошёл в военкомат, пробыл там целый день, а вечером вернулся весь серый и, не поужинав, лёг спать — на вопросы не отвечал и даже в глаза не смотрел. Пару дней он ни с кем не разговаривал, а на третий — исчез, оставив на пианино письмо, в котором просил у родителей прощения. «…Я не дезертир и не трус, — писал он. — Но я должен сохранить себя таким, каким воспитали меня вы. Не знаю, почему я это должен, но я так чувствую. Советская Армия сделает из меня другого человека — по шаблону Устава. Если вы хотите видеть во мне сына, а не манекен в военной форме, вы меня поймёте. Поймёте и простите. Я ухожу. Ухожу в другую жизнь, где нет места принуждению, хамству и страху.
Не плачьте обо мне. Я знаю, вы меня любите, и буду достоин вашей любви. Скажите всем, что я уехал в Москву. Или в Ленинград — не важно. Писем не ждите. Я должен заботиться о собственной безопасности. Всё будет хорошо. Алёша.
P.S. Очень прошу, не отправляйте в армию Коленьку. Он не такой крепкий, как я. Тем более может сломаться…»

О Ромашкином старшем брате в городе говорили потом всякое. Болтали, будто бы видели его, обросшего, меж схимников северного монастыря — то ли на Валааме, то ли на Соловках. По другой версии, Алёшка Баландин подался в рок-музыканты — пишет песни и выступает с какой-то рок-группой, не то ленинградской, не то новосибирской, но очень похожий парень — тоже, кстати, сильно обросший — был замечен на гастролях в одном из уральских городков. Ещё ходил и вовсе странный слух, будто бы Алёша отбыл на Тибет, где сменил фамилию на какую-то китайскую, типа Ли или Ло. Конечно, ни одна из этих версий не выглядела достаточно достоверной — в застойные восьмидесятые на полуночных кухонных посиделках можно было наслушаться такого, что голова с утра была просто чугунная. Ромашка тем временем кое-как получил аттестат, не имея склонностей ни к точным наукам, ни к гуманитарным. Единственный талант, которым обладал младшенький Баландин, был решительно несерьёзен: он умел смешить окружающих. Причём чем народу вокруг собиралось больше, тем ярче проявлялась эта его способность: из ничего творить смех. Смехотворный талант, безусловно, — но всё же талант.

Расписание школьных ёлок было уже согласовано и занесено в настольный «дневник». В этом году клоун подготовил новую программу под названием «Гадание на ромашке». Весь прикол был в том, что озвучить эту фразу артист умел в разных фонетических вариациях, имитируя то нежное щебетанье кавайной лолочки, то злобный ор её сугойного отчима. Это само по себе нравилось зрителю, но главное состояло в возможности внести новый смысл в содержание текста — этот сюрприз Ромашка оставлял на финал действа. Но обо всём по порядку. Костюм клоуна состоял из трико цвета яичного желтка и такой же футболки — они символизировали сердцевину ромашки, — а на уровне плеч к жёлтому были пришиты белые, как снег, крахмальные лепестки, которые прелестно топорщились во все стороны и обворожительно шелестели — совсем по-школьному, вызывая в памяти урок чтения в первом классе. Сверху Ромашка венчал себя шапочкой, тоже жёлтой, похожей по фасону на подшлемник космонавта с прорезью для лица, загримированного под всем знакомый весёлый смайлик. Концерт начинался с сольного исполнения «Гимна ромашке», на мотив известной советской песни «Орлёнок», которую Коленька запевал в школьном хоре, будучи ещё октябрёнком (и это было наивысшим его достижением в сфере изящных искусств):

Ромашка, ромашка, любимый цветочек,
Хотим на тебе погадать:
Кто любит — не любит любой из нас хочет
Про каждого точно узнать.

Ромашка, ромашка, иди в наши руки,
Отдай нам свои лепестки,
Пусть песенки этой прекрасные звуки
Избавят детей от тоски.

Ромашка, ромашка, взлети выше неба,
Развей над страной облака,
Везде, где ты был, или где ещё не был,
Пусть смайлик рисует рука!

Исполняя песню, клоун динамично двигался, пародируя пластику Валерия Леонтьева, и это мгновенно заводило его непоседливую аудиторию; уже на первом куплете зал начинал подхлопывать, подтопывать и подхватывать последние строчки, которые Ромашка сильно акцентировал, обнаруживая задатки заправской поп-звезды. Коленька Баландин вообще был личностью незаурядной, скрытые глубины которой таили в себе, с одной стороны, монашескую аскезу одинокого странника, похожего на Сергия Радонежского, а с другой — дерзкую разнузданность эстрадного кумира, из коих самым верным примером послужил бы блистательный Майкл Джексон. Что и говорить, богата талантами земля русская. Всё же дальнейшее, определяющее судьбу того или другого таланта, всецело находится во власти телевизора. Зная финал, не избежим искушения его предвосхитить: телевизор нашего героя вниманием не обошёл… Возвращаясь же на ёлку, к «Гимну ромашке», откроем маленькую клоунскую тайну: для некоторых неофициальных выступлений, так называемых квартирников, у него был припасён ещё четвёртый — иллегальный, как называл его сам автор, — куплет песни:

Ромашка, Ромашка, собачья какашка,
Хотим мы понюхать тебя,
От жвачки бумажка, смешная дурашка,
Мы вместе, друг друга любя!

Но это так, к слову. Ибо никогда в школах на Ромашкиных договорных концертах не прозвучало ни единого сомнительного в плане морали слова, типа, скажем, «какашка». Хотя его простодушную публику четвёртый куплет приводил в восторг всякий раз, как клоун позволял себе его озвучить. Разумеется, шёпотом…

***

— Баландин, Николай Михайлович, 1967 года рождения, русский… — Вот, всё это мне и укажешь. Разберёмся. Тема актуальная. Животрепещущая. Тренд, можно сказать. — И в ответ на недоумённо поднятые брови завхоза пояснил, показывая пальцем на потолок: — Это о чём там трендят, Гена… Так что ты со свои клоуном как раз вовремя. Завтра у меня на комиссии приём с восемнадцати, подноси мне свою бумагу… От родительского комитета. Сам не подписывай. Ты ничего толком не знаешь, ты только диспетчер. Реагируешь на сигналы… Разговор Баранова со старым армейским другом состоялся в воскресенье вечером — они славно попарились в баньке у завхоза на даче. А уже во вторник Вася обедал в закрытом думском буфете с замначальника управления генералом Козулиным. — Есть такая профессия — защищать Родину, — вспомнил депутат цитату из фильма «Офицеры» и хитро прищурился. — «И есть профессия — улавливать тренды, от кого её защищать», — подумал он про себя. Подняв взгляд на собеседника, законодатель убедился, что тот внимает. — Статистика по преступлениям против детей и подростков у нас скверная, Иван Степаныч. А дети и подростки — это будущее нашей Родины… — Раскрываемость за последний квартал увеличилась на ноль целых девяносто пять сотых процента… — Знаю я всё про твою раскрываемость, — мягко перебил законодатель. — И закрываемость… Эти цифры не показательны! Дай мне конкретный пример, покажи живую работу! Поймай, в конце концов, настоящего педофила! Это же тренд… Следишь за обстановкой? Я вот тебе уже и вводную нарыл, — с этими словами он достал из портфеля ксерокопированное заявление от родительского комитета в прозрачном конверте. — Никакой визы тебе не надо, разбирайся. Прояви оперативную инициативу. Будет вытанцовываться, свистни, я тебе прессу подгоню… Ну, давай, за наши будущие успехи и достижения! — И тренды! — поддержал Козулин, который всё схватывал на лету. — Вот, за них, генерал. За их неиссякаемость!..

Как уже упоминалось, прочитать целиком повесть «Смайлики» вы можете на сайте писателя ALOKIS.COM, а оставить свои ГНЕВНЫЕ КОММЕНТАРИИ на странице обсуждения: Энциклопедии свободы и разума — "ЛибертоПедии"